Синдром когда сын любит маму
Изображение:Yandex.ru
«Помогите, мой взрослый сын стал очень грубым и материт меня. Ему 30 лет».
«Мой сын не интересуется моей жизнью, не звонит, не приходит навестить месяцами. Живём в одном районе».
«Я жизнь ему отдала, всем пожертвовала чтобы дать ему достойное образование, а он, даже слышать обо мне не хочет, а я одна, совсем одна. Сделайте с ним что-то»…
Знакомая ситуация? Горько видеть, когда любимый, желанный ребенок, ангелочек посланный с небес, в какой-то момент превращается в бездушного, безразличного, чужого человека (так описывают свои отношения с сыновьями некоторые матери).
И волей неволей задумываешься. Неужели у такой замечательной, отзывчивой женщины мог вырасти такой холодный ребенок? Как так получилось, что ребенок рос в любви и заботе, а стал агрессивным и озлобленным, совершенно чужим человеком к своей матери?
Как взрослые сыновья описывают свои чувства в отношении матерей проявляющих гиперопеку:
- «я люблю свою маму и одновременно ненавижу»
- «она «душит» меня всю жизнь»
- «агрессия, злость, вот что она во мне вызывает, сам не знаю почему»
- «я чувствую вину к маме»
Какие действия матери приводят к агрессии со стороны сыновей:
1. «Мама всегда рядом». Если с раннего детства Вы делаете всё за ребенка не давая и шагу сделать (завязываете шнурки до 6-го класса, водите в школу за руку вплоть до выпускного, пресекаете любые попытки сделать что-то самостоятельно), готовьтесь, как только он почувствует, что Вы слабеете (возраст, болезни и т.д.), все подавленные чувства из детства вырвутся наружу, на Вас.
2. «Мама всегда знает, что нужно сыну».
Одесса. На балкон выходит мама и кричит: — Аркаша! Домой!
Мальчик поднимает голову и кричит в ответ: — Мама я замерз?
— Нет! Ты хочешь кушать!
Мама знает, когда сыну есть, пить, играть, учиться… При этом у ребёнка нет права выбора, у него даже не интересуются, чего бы ему самому хотелось.
Результатом таких действий может стать полное безволие, отсутствие инициативы и интереса к чему либо. Неумение и не желание делать какие-то поступки и нести за них ответственность. На фоне безинициативности проявляется нереализованность как в профессиональном плане так и в личных отношениях.
3. «Мама знает, Как надо любить сына». Никто и никогда не сможет полюбить сына так, как любит его мама. Никто и никогда не сможет позаботиться о нем так, как заботиться о нём мама. Поэтому всеми правдами и неправдами, часто неосознанно, женщины привязывают к себе сыновей. Через чувство вины, через чувство страха, через чувство благодарности и т.д.
Зачастую такие мамы сами недополучили любви от своих родителей и решили «оторваться» на собственных детях. Так же, в основе может лежать страх женщины остаться одной, отсюда и желание, как можно крепче привязать к себе сына.
Результатом таких действий может стать неспособность построить личную жизнь, сын приростает к матери, все попытки познакомиться с девушкой, отделиться присекаются, чаще всего, через чувство вины и уже взрослый сын продолжает жить с мамой до её или его смерти. Остаются нереализованными потребности в любви (не материнской), в продолжении рода, в самореализации, что и становиться причиной агрессии и подавленной ненависти к матери. Отношения мать и сын становятся созависимыми.
Узнали себя в вышеперечисленных примерах? Вам это мешает жить счастливой жизнью?
Задумайтесь, может пришло время что-то менять — обратитесь за помощью к специалисту.
Будьте счастливы и любите осознанно!
Источник
Часто на Дзене мне приходится видеть комментарии разных «не совсем адекватных» женщин, которые пишут, что рожали сына только для себя. И любая девушка, которая появится в его жизни автоматически будет считаться «помойкой» и «падшей женщиной.»
Что же движет этими матерями?
Если так разобраться, то для рожаем мы детей?
Мы рожаем их для того, чтобы выпустить в жизнь самостоятельных людей, что дать им жить и развиваться — так, по крайней мере, в здоровых детско-родительских отношениях.
Но, бывает и так, что матери уже взрослых детей часто не готовы к их взрослению. Они опекают их чуть ли не до самой старости, просто «парализуя» своей нездоровой любовью.
Они как можно дольше пытаются удержать сына возле себя, отшивая от него других девушек, называя их недостойными. И такие детско-родительские отношения совсем не являются здоровыми. Уже даже с точки зрения психиатрии такая ненормальная любовь матери к сыну является психическим расстройством — на лицо психологический инцест, где мать перепутала сына с мужиком и испытывает к нему далеко не материнские чувства.
Отсюда же и начинаются слёзы и вопли, когда сын женится и уезжает жить с девушкой. Её в поведение в этот момент напоминает плач брошенной любовницы. Она начинает всячески пакостить молодой семье. И, как правило, для сына тоже непросто даётся эта ситуация. Он мало что может сделать, потому что для него очень непросто отдалиться от матери — она просто не отпускает.
И удавалось это, основном, только тем мужчинам, которые уезжали далеко, где она бы их не достала. Ведь безболезненно эту связь не разорвёшь.
И часто на Дзене эти «умные» мамочки пишут, что для мужа мать всегда будет главной женщиной в его жизни. Они искренне хотят, чтобы это было так. Но однако я внесу небольшую поправочку: мать является главной женщиной для мужчины только до тех пор, пока он маленький ребёнок, пока он сам не может о себе позаботиться. Но потом, когда он вырастает, то ищет свою вторую половинку, которая становится для него главнее всех.
И это вовсе не наглость и не почтение родителей, как верещат тут многие — это закон природы. Ведь если бы все все мужчины любили до конца жизни только свою мать, то человечество уже давно бы вымерло и не было бы нормальных здоровых отношений в супружеской семье.
Вот даже если брать в пример птиц… То где вы видели птенцов, которые до старости жили бы в одном гнезде со своими родителями? И где вы видели птиц, которые опекают своих великовозрастных птенцов до старости?
В живой природе этого просто нет. Птенец вырастает и улетает из родительского гнезда вить своё. И нет такого, что: «Как же ты будешь жить без нас в своём гнезде, ты же умрёшь с голоду!» Или: «Эта птица тебе не подходит, она неправильно вьёт гнездо и сидит на твоей шее — совсем не добывает пищу для птенцов!» Звучит глупо, не правда ли? И это касается не только птиц, но и других животных.
А вот у людей почему-то нужно всё доводить до абсурда. Да, у человека есть сознание — скажут многие из вас, есть моральные и культурные ценности — кто же спорит-то? Но однако в отношении детей им нужно во многом поучиться у птиц и животных — именно, в плане отпускания детей, чтобы не только подарить им жизнь, но ещё и дать жить.
Поэтому, вывод можно сделать такой: чрезмерная привязанность матери к сыну совсем не является здоровой. И, более того — это уже далеко не любовь матери к сыну. Это самый настоящий материнский эгоизм, который не только затягивает как чёрная дыра, но и убивает личность другого человека (сына), парализуя его мужские качества.
Ведь нормальную мать сын действительно никогда не забудет. Да, он уйдёт из родительской семьи, но всё равно периодически будет навещать их. А вот эгоистичные матери, не желавшие отпускать своих взрослых сыновей, и остаются обычно одинокими.
Переходы наличности и оскорбления будут караться БАНом!
Источник
Каждому практикующему психологу приходилось иметь дело с этим странным и печальным явлением. Это выглядит так, что мать превращает своего сына в «психологического мужа». Или, по выражению Юнга, она переносит свой эрос на сына.
Этот комплекс часто встречается, когда женщины растят своего сына в одиночку, или, когда ее сильно не устраивает супруг и она переносит все свои ожидания на сына.
К чему приводит чрезмерная опека
Такая матери стремятся к чрезмерной опеке над сыном, граничащей с духовным насилием. Она «обожает и боготворит» сына, считает его гением, «посвящает ему всю жизнь». На деле же стремится к тотальному контролю, управляет его развитием и карьерой.
Она все время требуют к себе повышенного внимания, и при попытке сына отделиться и стать самостоятельным, создать свою семью — мать сделает все, чтобы этого не произошло. Она будет держать сына в постоянном напряжении, подвешивать ему чувство вины.
Следствием переноса на сына роли своего мужчины, является материнская ревность и неготовность отдавать сына «другой женщине». Она будет убеждать его в том, что все женщины недостаточно хороши для него.
Мать, страдающая подобным комплексом, ведет себя подобно сексуальной партнерше, а не матери: все время требует повышенного внимания, денег, утрированной заботы, полностью игнорируя свою материнскую роль и интересы сына.
Такая мать постоянно привлекает внимание сына к себе всеми способами, скандалами, но чаще всего использует здоровье: «Мне так плохо, у меня давление, я наверное скоро умру. Ну вот, ты приехал и мне стало легче». При этом совершенно не учитывается, что он мчался через весь город, бросив свою семью и работу.
«Ты у меня такой хороший мальчик, и любишь маму.»- внушает она ему с самого детства.
Еще твердит: «Никто не будет любить тебя так, как я. Кому ты нужен кроме меня…»
Или «Этой женщине от тебя нужны только деньги, она недостойна тебя…»
Мать все время будет доказывать, что она лучше и любая другая женщина является для нее соперницей. Она неосознанно делает жизнь сына в его семье с женой невыносимой, заставляя его все время разрываться между женой и матерью, испытывать удушающее чувство вины, что он плохой сын и плохой муж.
Ведь мама — «это главный человек в моей жизни», думает он. «Она всю свою жизнь отдала мне, а я неблагодарный, бросаю ее, оставляю совсем одну…»
Постепенно у такого мужчины формируется устойчивое убеждение, что только от него зависит мамино здоровье. Что если он будет себя хорошо вести, то мама не будет болеть и долго проживет.
В подобных ситуациях несчастны все: мать, сын, супруга сына, его дети. А печальнее всего, что частенько такие мужчины вообще оказываются неспособны иметь полноценные отношения с женщиной и создать свою семью.
И даже после смерти матери, нависающий над ним «дух» ушедшей продолжает властвовать над его сознанием.
Таких случаев в моей практике много. Мужчине в этой ситуации очень сложно освободиться, «Ведь всю жизнь мама так заботилась о нем».
Его убежденность в собственной вине, по поводу многочисленных болезней матери, а потом и ее смерти, бывает крайне сильна.
Какие варианты развития в таких ситуациях?
Приведу несколько примеров:
1. Мужчина все же находит в себе силы отделиться от матери, но его влечет к властным женщинам, похожим на нее. Как только у него возникает привязанность, он тут же пугается зависимости и сбегает из отношений.
2. Он «женится» на своей работе и становится трудоголиком, или уходит в любой другой запой — алкоголь, игровая зависимость…
3. Он создает одну семью за другой, но мать постоянно влезая в его отношения с женой, разрушает их.
4. Мужчина озлобляется на женщин и подспудно мстит им за то, что мать сделала с ним. Например, находит женщин, похожих на нее, затем стремится подавить их, сломать их волю.
5. Он полностью лишается воли. Не женится, живет с мамой, пока она не умрет, а остаток жизни проводит в одиночестве.
6. Реже, но такое тоже бывает, мужчина становится подобием своей матери, строит похожие отношения со своей супругой или ребенком, формируя их полную зависимость от себя и удушая их своей «заботой и любовью», стремясь к тотальному контролю над ними.
Конечно, есть еще варианты, но пожалуй я остановлюсь на этих нескольких примерах.
Таким мужчинам, если они обращаются за помощью к психологу, нужно огромное мужество, готовность переносить душевную боль, противостоять обвинениям и проявлять стойкость своей позиции.
Правда частенько они обращаются за помощью тогда, когда сами уже очень больны, страдают мигренями и гипертонией, когда уже потеряли семью, или очень близки к этому. Их сердце разрывается. Они часто рассказывают, что уже перенесли инфаркт.
Я помню, одного такого мужчину, очень умного и образованного, прекрасного специалиста в своей области.
Когда он, после нескольких сеансов осознал происходящее, понял, что всю жизнь был «мужем» для своей матери, сказал: «Ну что же, теперь поздно, пусть доедает меня. Мне проще отдать себя на съедение, чем потом всю жизнь жить с мыслью, что мое отдаление убило ее.»
Меньше чем через год он скончался от инфаркта…
Что тут скажешь, в подобных ситуациях несчастны все…
Автор: Леа Веденски
Источник
Говоря о насилии, мы обычно заранее имеем готовый ответ: агрессор — это мужчина, а жертва — женщина. Во многом это вопрос власти, которая действительно чаще оказывается в руках мужчин. Но так ли все однозначно? Что, если речь пойдет о взрослой женщине и ее маленьком ребенке, мальчике? В таком случае, безусловно, вся власть в руках у матери. Большинство белорусок изо дня в день совершают психологическое насилие над своими детьми. Конечно, оно не так очевидно, как насилие физическое, но последствия бывают не менее пугающими… Onliner.by поговорил с психологом Романом Крючковым о последствиях токсичной материнской любви.
«Власть необязательно принадлежит женщине только тогда, когда мужчина — ребенок»
— Существует ли в Беларуси такая проблема: матери злоупотребляют властью в отношении сыновей и совершают над ними психологическое насилие?
— Я думаю, что власть необязательно принадлежит женщине только тогда, когда мужчина — ребенок. Нередко встречается ситуация, когда мужчина зависим, что называется, подкаблучник. Взрослый человек, который полностью находится под властью партнерши. По определению, власть — это возможность навязывать свою волю, подавлять, даже вопреки сопротивлению.
Несмотря на то что у нас сейчас считается очень популярной, раскрученной темой насилие мужчин в отношении женщин, в ситуации психологического насилия все не так однозначно. В первом случае мы говорим о физическом насилии, потому что оно более «выпуклое», попадает в статистику, о нем говорят и пишут — и это, естественно, нужно делать. Но происходит несколько странное, хотя и закономерное на этом этапе развития общества деление: почему-то насилие как явление начинает делиться по половому признаку. Наверное, такого быть не должно. Нужна нулевая терпимость к насилию в отношениях вообще.
— Представьте типичную картинку из жизни нашей деревни. Среднестатистическая властная белорусская женщина разговаривает с мужем примерно так: «Заткнулся сейчас!» А он: «Да, дорогая, прости». Это ведь психологическое насилие, не так ли?
— Конечно. Но одно не отменяет другого. Этот же муж может применять к ней физическое насилие, бить ее. Например, он пришел пьяный, ему стало обидно — обычно так объясняют это агрессоры. Он применяет к ней насилие, она со слезами обращается к подруге, ее жалеют. В данный конкретный момент она выступает жертвой, потому что он применил к ней физическое насилие. То, что было до того, обычно опускается. Мужчина обвинит жену в провокации и, возможно, найдет у кого-то понимание.
Один из подходов психологии, который хорошо работает, — это рассматривать семью как систему, совокупность взаимосвязанных частей. Выход из ситуации насилия зачастую подразумевает, что или агрессор, или жертва в один прекрасный момент принимает решение изменить свое поведение. А за ним, как правило, вынуждена меняться вся система. Хотя может быть и такая ситуация, что партнер не желает меняется. Тогда, скорее всего, отношения разрушатся. То есть, например, жена разведется с мужем-агрессором, но сама меняться не захочет. И, возможно, подберет себе следующего партнера, при помощи которого будет воспроизводить деструктивные варианты коммуникации.
«Сравнение в духе „у Саши все равно лучше“ — это психологическое насилие. Но попробуйте сказать об этом какой-нибудь матери!»
— Но вернемся к маме и сыну.
— Если мы говорим о насилии со стороны женщины не только в отношении зрелого партнера, но и в отношении мальчика, ребенка, то здесь тему воспитания мы не обойдем. Зачастую бывает, что семья и родители не только не прививают детям положительные привычки своим собственным примером, но поступают с точностью до наоборот. В конце концов, за каждым взрослым агрессором стоит свой взрослый, у которого ребенок научился насилию.
Ведь все очень просто: если ты хочешь, чтобы ребенок изменился, изменись сам. Он все равно будет таким, как ты, — в достаточной степени.
— Как проявляется женское психологическое насилие в повседневной жизни?
— Когда ко мне на консультацию приходит клиентка и говорит, что «у нас с мужем разногласия по поводу воспитания детей» или «муж не выполняет своих отцовских обязанностей, приходится мне брать в руки ремень», я даю ей простую схему и спрашиваю: что из этого есть в вашей повседневной практике? Эмоциональная жестокость, отстранение, пренебрежение, развращение, вторжение, игнорирование, насилие по отношению к близким ребенку людям? Несмотря на то что схема рассчитана на работу с агрессорами-мужчинами, она ровно и справедливо подходит и для женщин.
Ну, например, самое распространенное, встречающееся практически в 100% семей — это выделять ребенка из числа других членов семьи, чтобы покритиковать. Либо оскорблять ребенка, стремясь вызвать чувство неловкости. Сравнивать: «Посмотри на старшую сестру! В кого ты пошел такой дурак?» А «в кого пошел» — тут ответ понятен: «не в меня». Сам вопрос подразумевает именно такой ответ.
— Сравнение в духе «у твоего одноклассника Саши все равно лучше» (есть же на эту тему даже популярный мем про сына маминой подруги) — это тоже психологическое насилие?
— Да, это тоже. Но в первом случае вариант более забористый, потому что вносит раскол между сиблингами — детьми одной семьи. Это мы относим к эмоциональной жестокости. Но попробуйте об этом сказать какой-нибудь матери! Термин даже есть такой — «яжемать». Как будто родил ребенка — уже отец или мать, а купил пианино — что, уже пианист? Нет, это так не работает.
Видите, это снова тонкие вещи, мы с вами уже скользим, рискуем поднять волну возмущения. Тем не менее об этом важно говорить.
Или, например — с кем такого не было? — угроза бросить ребенка, отдать или увести, «если не изменишь свое поведение». Представим себе ребенка 3—4 лет, который начинает кое-что понимать. Когда ему говорят: «Отдам тебя дяде-милиционеру, если сейчас же не перестанешь плакать!» — он воспринимает это как реальность. Или: «Заткнись, иначе я тебя прибью!» Взрослые клиенты — вчерашние мальчики, с которыми я работаю, зачастую вспоминают такие вещи. То есть 40-летний мужчина помнит, как его 3-летнего мама грозилась бросить. Это то, что в психологии называется травмой, — события, которые превысили порог эмоциональной устойчивости ребенка. И здесь необязательно отец выступает агрессором. Зачастую и мать, каким бы странным это кому-то ни казалось.
Или еще совершенно рядовой пример. Мужчина приходит ко мне как клиент. Он жалуется на неспособность выстраивать близкие отношения с девушками. У него заниженная самооценка, масса комплексов. Он рассказывает: с ранних лет родители в разводе, мать всю жизнь сравнивает его с отцом. Если что-то не так: «Ты как отец!» Все усугубляется тем, что он физически очень похож на отца: фигура, цвет волос, черты лица — та же «масть». После ссор мать объясняет: «Ну что такого, я это в сердцах сказала, потому что у тебя отрицательные гены, ты такой уродился, что поделаешь».
Это вообще очень популярная вещь — делать акцент на каких-то якобы существующих наследственных признаках, «генетических». А если спросить: «Объясните, как оно в генах работает-то?» — «Все уже давно объяснено британскими учеными, что вы спрашиваете!» То есть мы имеем дело с поверхностными убеждениями, которые собраны с миру по нитке и имеют мало общего с действительностью.
Так вот, в случае с этим мужчиной мать может таким образом полностью снимать с себя ответственность за то, что она делает, не признавать своих ошибок. Если что-то пошло не так — это все «отцовские гены виноваты». Очень удобно.
Давайте сделаем шаг назад. Я не хочу демонизировать матерей. Есть разные отцы и разные матери. В конце концов, я сам на протяжении пяти лет работал с женщинами — жертвами насилия. Но факт остается фактом: в раннем возрасте ребенок все-таки больше зависим от матери, чем от отца. А потому нужно четко понимать, что делать. Не привязывать сына к себе сверх меры, но и не отталкивать. Многие мужчины живут с убеждением, что мама — это святое. Остаться привязанным пуповиной к матери может и взрослый мужчина.
Нереализованные ожидания от партнера — тоже нередкий вариант. То, что часто люди интуитивно чувствуют, говоря женщине: «Ну ты прям для себя мужика растишь!» То есть наблюдаются некие нарушения в отношениях женщины и ее сына. Такому мальчику грозит опасность ответить за все мужские грехи и разочарования мамы в мужчинах или стать идеальным, чтобы она могла им гордиться. Но это вовсе не означает, что любая одинокая женщина, неполная семья — это по умолчанию плохо. Вовсе нет. Каждая ситуация уникальна.
Вот еще примеры психологического насилия. Такие вещи, казалось бы, совершенно безобидны — то, что можно отнести к отстранению: игнорирование потребностей или недоступность для ребенка. Когда нет времени выслушать или обнять сына. «Возьми там», «не мешай», «я занята». Этому тоже всегда есть объяснение: родитель или оба родителя делают карьеру. Но даже если есть веские причины, ребенку от этого не легче. Или, может быть, родитель не способен на эмоциональное участие в силу собственной травмированности. Например, взрослый мужчина говорит мне: «Я вроде бы люблю мать, но иногда мне кажется, что я ее ненавижу. Или она меня ненавидит. Или стесняется». — «Почему?» — «Она может обнять меня, только когда выпьет».
Почему эта мать сформировалась именно таким образом? Почему она недодает? На все есть причины. Мы можем много говорить о пути, который прошла эта женщина и который сделал ее именно такой. Можно гадать о причинах, возлагать на нее ответственность, но факт остается фактом. Из пустого кувшина не нальешь. Зачастую даже в процессе терапии причины остаются недоисследованными. Либо у мужчины есть мощное табу под названием «святая мать»: обсуждать ее нельзя, злиться на нее — тоже. При этом у того же вчерашнего мальчика несколько браков или вообще ни одного, недосмотренные дети или дети, с которыми нет эмоционального контакта.
«Вначале мать контролирует сына, подавляет его, манипулирует, потом конкурирует с его женщинами, даже символически замещает им своего мужа»
— Вы говорили о взрослых мужчинах, привязанных пуповиной к матери, — это похоже на психологический инцест. Каковы его признаки?
— Вообще, это история про нарушенные границы. Например, совместный сон вместе с ребенком дошкольного, школьного возраста, невозможность уединиться, самому справить естественные потребности. Вначале мать контролирует сына, подавляет его, манипулирует, потом конкурирует с его женщинами, даже символически замещает им своего мужа. И еще, эта тема — словно нижняя часть айсберга. Ни одна такая мать легко не признает этого. И только во время долгосрочной терапии она может прийти к осознанию, что это есть в их жизни.
Такие матери часто говорят: «Я живу для детей». Очень часто употребляют слово «мы». Оно и понятно: нет никого по отдельности — все в связке, ни у одного нет своей жизни. Наиболее частый, распространенный вариант нарушенных границ матери и сына, который преподносится как норма, — это ревность матери к избраннице сына. Кем бы она ни была, мать всегда описывает ее в негативном ключе — вплоть до того, что может прилагать неимоверные усилия, чтобы под разными предлогами разлучить сына и его избранницу.
Нарушение границ — это наше все — и белорусское, и постсоветское. В отличие от развитых западных стран, в советской системе ни человек, ни тем более ребенок не рассматривался как личность, с которой нужно выстраивать отношения, а воспринимался как болванка, которую необходимо обработать.
Что мы — шведы еще в 1983 году приняли закон против домашнего насилия; вой стоял в газетах невообразимый, но лет через 7—10 успокоились и думали: а как может быть иначе? У нас же ребенку, то есть «болванке», которая претерпевает различные испытания, уцелеть как личности было достаточно сложно.
Говорят, «москвичей испортил квартирный вопрос». У нас этот вопрос тоже до сих пор стоит очень остро! Даже когда семья получает или покупает квартиру, принципиально ничего не меняется: культура уважения личных границ все равно не сформирована в поколениях. Это огромная проблема. Очень сложно понять, что может быть по-другому, что личность ребенка нужно уважать.
У нас все еще считается нормальным считать, что кто-то что-то должен. «Мне все должны!» К примеру, у человека будет замечательный ремонт в квартире, но, извините, обо*санный подъезд. И он никогда не возьмет валик в руки и ничего там не покрасит. Это история про наши границы, про то, как мы воспринимаем зону комфорта. Далеко не каждый возьмет веник и пойдет подметать тамбур. Есть ведь «обязанная женщина». Большинство до сих пор мыслит в таком формате: «Я отвечаю только за семью и свой дом».
— С какими проблемами во взрослой жизни столкнется мужчина, переживший в детстве психологическое насилие со стороны матери?
— Пожалуй, самое распространенное — это неосознаваемые проекции и построение отношений с женщиной таким образом, чтобы отыгрывать свои комплексы, обиду на мать. Часто такой мужчина — тревожный, недоверчивый человек, у которого есть трудности в выстраивании отношений и нет адекватной модели близости в семье. Да и откуда ей взяться?
«У нас выросли поколения, которые, в свою очередь, растят поколения травмированных и „безграничных“ людей»
— Получается, мужчина «натягивает» на любую женщину портрет своей матери и, по сути, имеет дело с мамой, а не с реальным человеком?
— Да, только он не осознает этого. Осознание может прийти в процессе. Причем зачастую партнерша действительно обладает похожими качествами характера, что и мать. И мужчина не понимает, почему он выбирает именно такую женщину или женщин. А мать не переносит невестку на дух именно потому, что та ее отзеркаливает.
Бывает так: стоит мужчине разобраться, увидеть, что он делает, по какому сценарию играет, — и отношения с женой оказываются под угрозой. Человек осознает, что на самом деле выясняет отношения с «мамой». А зачем ему это? Зачем вообще эти отношения?
— И что потом, хеппи-энд? После терапии мужчина разведется и выберет себе уже не «маму», а женщину, которая соответствует его истинным желаниям?
— Может быть, так. А может, и нет. Ведь даже когда человек осознает мотивы своего поведения, у него все равно есть два пути: первый — знакомый, очень устойчивый, относительно безопасный, второй — шаткий, неизвестный, пугающий. Иногда должно пройти много времени, чтобы человек решился на новый, пугающий путь. И даже после этого он остается травмированным. Вот смотрите: был белый лист бумаги, а потом на нем в типографии клеточки напечатали. А потом еще чернилами написали сверху. И что бы мы с вами ни делали, он не станет снова белым. Психотерапия — это не панацея.
Вообще, если мы начинаем говорить о том, что насилие — это не только когда мужчины бьют женщин, то важно сказать, что у нас выросли поколения, которые, в свою очередь, растят поколения травмированных и «безграничных» людей. Это серьезная проблема. Зачастую любые попытки улучшить ситуацию, предложить что-то новое встречаются в штыки на уровне «не мешайте нам есть младенцев, потому что это наша традиция». Какая традиция? С одной стороны, мы ходим со смартфонами, развиваемся, а с другой — в тех же семьях за закрытыми дверями продолжают твориться страшные вещи. Что-то менять — это не ответственность государства, а дело общества и в конечном итоге каждого из нас. Если мы берем ответственность за свою жизнь, то пересматриваем отношения в семье. И, возможно, когда услышим, что за стеной мать избивает ребенка или кроет его матом, не останемся в стороне, а сначала поговорим, а после сообщим о домашнем насилии.
Что еще я могу сказать? Занимайтесь любовью, а не войной. (Улыбается.)
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
Источник