Синдром игнорирования о чем книга

Синдром игнорирования о чем книга thumbnail

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 11 ноября 2019;
проверки требует 31 правка.

У этого термина существуют и другие значения, см. Игнорирование.

Одностороннее пространственное игнорирование (синдром неглекта, синдром игнорирования) (англ. unilateral spatial neglect) — психоневрологический феномен, возникающий при поражении как корковых, так и подкорковых структур субдоминантного (правого у правшей) полушария и проявляющийся в неспособности реагировать на раздражители, предъявляемые в левосторонние периферические отделы анализаторных систем[1]. Впервые синдром описан в 1941 году Г. Холмсом и Р. Брейном[2].

Возникновение синдрома[править | править код]

Синдром неглекта возникает при острых нарушениях мозгового кровообращения, ранениях, сразу после электросудорожного припадка, при комиссуро- и каллозотомии, при черепно-мозговой травме, при опухолях мозга и в остром послеоперационном периоде после их удаления, а также при других заболеваниях мозга[3].

Чаще всего левостороннее пространственное игнорирование возникает при поражениях правого полушария. Правостороннее игнорирование может наблюдаться у небольшого количества неправшей.

Так, по данным С. В. Бабенковой[4] левостороннее пространственное игнорирование отмечается у 56 % больных (правшей) с поражением правого полушария, а правостороннее — у 20 % больных (левшей) с поражением левого полушария. Возникновение и характер проявления синдрома, по мнению автора, зависят от двух индивидуальных признаков больного: ведущей руки (степени правшества) и его возраста.

Нейропсихологические и психофизиологические механизмы формирования данного феномена пока неясны. Существует гипотеза, согласно которой синдром неглекта относят к нарушениям внимания. Более интересным, хотя и достаточно схематичным, может быть объяснение данного клинического явления в терминах «психологической защиты» и искаженной внутренней картины болезни[5].

На сегодняшний день латеральные особенности проявления данного синдрома связывают с ведущей ролью правого полушария в обеспечении гностической деятельности человека. Следовательно, при поражении левого полушария дефицит гнозиса полностью компенсируется правым полушарием. При поражении же правого полушария сохранное левое полушарие может обеспечивать восприятие стимулов, поступающих только в правосторонние периферические отделы анализаторных систем, что приводит к развитию синдрома неглекта. У больных помимо наличия полимодального синдрома неглекта отмечаются нарушения таких когнитивных функций, как праксис, память, письмо и чтение[6].

Симптомы[править | править код]

При синдроме неглекта возникают нарушения во всех модальностях психосенсорной и психомоторной деятельности, что затрагивает восприятие всех стимулов[7].
Отмечают следующие основные симптомы синдрома игнорирования, проявляющиеся в разных модальностях:

  • геминевнимание — отсутствие адекватного ответа на окружающие пациента раздражающие стимулы, такие как приближение людей, различные звуки;
  • тактильное угасание — утрата способности реагировать на тактильные стимулы при одновременном билатеральном предъявлении стимулов пациенту;
  • зрительное угасание — утрата способности реагировать на зрительные стимулы при одновременном билатеральном предъявлении стимулов пациенту;
  • аллоэстезия — ощущение сенсорных стимулов на стороне, противоположной стимуляции;
  • анозогнозия — отрицание больным своего дефекта или заболевания;

При наличии хотя бы одного из перечисленных выше симптомов синдром неглекта признаётся положительным.

Классификации[править | править код]

Выделяются две классификации одностороннего пространственного игнорирования. Критерием в первой классификации является сенсорная модальность, в которой проявляются симптомы. Выделяются зрительное, слуховое, тактильное и полимодальное игнорирование.

Вторая классификация опирается на связи игнорирования и определённой психической функции человека. В связи с этим различаются:

  • Репрезентативное игнорирование, связанное с дефицитом памяти и репрезентации информации. Больной, страдающий этим видом пространственного игнорирования, игнорирует часть пространства, описывая его по памяти. Например, Beschin N. попросил двух пациентов с поражением теменной коры описать по памяти площадь в Милане, на которой находились собор, магазины и дворцы. Пациенты представляли себя в одной из ориентаций по отношению к площади. Оказалось, что пациенты довольно точно описывали половину площади, но не могли описать вторую половину. Однако, после того, как их просили мысленно изменить своё положение, они вспоминали о игнорируемой перед этим половине площади, но начинали игнорировать ту, которую подробно описывали до этого[8]. Bisiach E. и коллеги описали пациента с поражением правой теменной доли, у которого не было явного дефицита зрительного восприятия (он мог описать, что он видит), но который не мог описать по памяти половину пространства, причем дефицит был наиболее выражен в долговременной памяти[9];
  • Моторное игнорирование, выражающееся в дефиците инициации движений. Этот вид пространственного игнорирования связан не с поражением моторики на низком уровне, а со сниженной способностью или полной неспособностью инициировать движение в сторону, противоположную поражению мозга, несмотря на то, что восприятие стимулов в этой половине пространства сохранено. Этот вид игнорирования может выражаться в неспособности инициировать движение руками, ногами, туловищем или глазами — в зависимости от пораженной зоны;
  • Сенсорное игнорирование, связанное с расстройством внимания. При этом виде пространственного игнорирования больной не может сфокусировать внимание на части пространства, противоположной поражению мозга. Как следствие, он либо совсем не ведает об объектах, находящихся в этой области пространства, либо имеет о них лишь смутное представление. Дефицит не связан с поражениями первичных сенсорных областей мозга (таких как первичная зрительная кора или первичная соматосенсорная кора), а связан с поражением зон, управляющих вниманием — как правило, правой стороны мозга.
Читайте также:  Как помочь ребенку с синдромом гиперактивности

Диагностика[править | править код]

При диагностике синдрома неглекта применяются разнообразные нейропсихологические методики и пробы:

  • пробы на сенсорное игнорирование: методика «Чтение текстов», методика «Узнавание изображений», методика «Деление линий пополам», методика «Описание изображения», методика «Химеры», методика «Таблица с числами», методика «Корректурная проба», Модифицированная Цифровая Корректурная Проба (МЦКП);
  • пробы на моторное игнорирование: проба ориентации головы и взгляда, проба Хэда, проба двойной стимуляции по трем модальностям, методика «Наблюдение за пациентом»[10];
  • пробы на репрезентативное игнорирование: методика «Навигация по карте», методика «Немые часы», методика «Рисование автопортрета», методика «Репрезентативное копирование фигур».

При выполнении пациентом нейропсихологических проб важен не столько конечный результат, сколько процесс их выполнения. Нейропсихологическая диагностика позволяет выявить не только наличие или отсутствие синдрома игнорирования, но и определить степень его проявления[11].

Литература[править | править код]

  1. Андреева М. А., Минзар И. А., Лебедев В. И. Особенности проявления и диагностики односторонней пространственной агнозии у пациентов, перенёсших инфаркт мозга в правом каротидном бассейне // Научные стремления. Вып.19. С. 5-11.
  2. Балашова Е. Ю., Ковязина М. С. Нейропсихологическая диагностика в вопросах и ответах. М.: Генезис, 2012.
  3. Доброхотова Т. А., Брагина Н. Н., Зайцев Щ. С., Гогитидзе Н. В., Ураков С. В. Односторонняя пространственная агнозия. М.: Книга, 1996. 112 с.
  4. Корчажинская В. И., Попова Л. Т. Мозг и пространственное восприятие (односторонняя пространственная агнозия). М.: МГУ, 1976. 88 с.
  5. Лурия А. Р. Основы нейропсихологии. М.: Академия, 2002.
  6. Хомская Е. Д. Нейропсихология. СПб.: Питер, 2006. 496с.
  7. Beschin N., Cocchini G., Della Sala S., Logie R.H. (1997) What the eyes perceive, the brain ignores: a case of pure unilateral representational neglect. Cortex 33: 3-26.
  8. Bisiach E., Luzzatti C. (1978) Unilateral neglect of representational space. Cortex 14: 129—133.
  9. Chen P., Hreha K., Kong Y., Barrett A.M. Impact of spatial neglect on stroke rehabilitation: evidence from the setting of an inpatient rehabilitation facility. Arch Phys MedRehabil. 2015 Aug. 96(8). P. 1458—1466.
  10. Oh-Park M., Hung C., Chen P., Barrett A. Severity of spatial neglect during acute inpatient rehabilitation predicts community mobility after stroke. PM R. 2014. Aug. 6(8). P. 716—722.

Примечания[править | править код]

  1. ↑ Хомская Е. Д. Нейропсихология. СПб.: Питер, 2006. 496с.
  2. ↑ Балашова Е. Ю., Ковязина М. С. Нейропсихологическая диагностика в вопросах и ответах. М.: Генезис, 2012.
  3. ↑ Доброхотова Т. А., Брагина Н. Н., Зайцев Щ. С., Гогитидзе Н. В., Ураков С. В. Односторонняя пространственная агнозия. М.: Книга, 1996. 112 с.
  4. ↑ Корчажинская В. И., Попова Л. Т. Мозг и пространственное восприятие (односторонняя пространственная агнозия). М.: МГУ, 1976. 88 с.
  5. ↑ Корчажинская В. И., Попова Л. Т. Мозг и пространственное восприятие (односторонняя пространственная агнозия). М.: МГУ, 1976. 88 с.
  6. ↑ Андреева М. А., Минзар И. А., Лебедев В. И. Особенности проявления и диагностики односторонней пространственной агнозии у пациентов, перенёсших инфаркт мозга в правом каротидном бассейне // Научные стремления. Вып.19. С. 5-11.
  7. ↑ Хомская Е. Д. Нейропсихология. СПб.: Питер, 2006.
  8. ↑ Beschin N., Cocchini G., Della Sala S., Logie R.H. (1997) What the eyes perceive, the brain ignores: a case of pure unilateral representational neglect. Cortex 33: 3-26.
  9. ↑ Bisiach E., Luzzatti C. (1978) Unilateral neglect of representational space. Cortex 14: 129—133.
  10. ↑ Chen P., Hreha K., Kong Y., Barrett A.M. Impact of spatial neglect on stroke rehabilitation: evidence from the setting of an inpatient rehabilitation facility. Arch Phys MedRehabil. 2015 Aug. 96(8).
  11. ↑ Лурия А. Р. Основы нейропсихологии. М.: Академия, 2002.

Источник

Совсем недавно я прочитала книжку с одноимённым заголовку статьи названием «Синдром игнорирования». Раньше я знать не знала, что есть на свете такая патология, и вы, наверное, тоже о ней не ведаете, поэтому приведу медицинскую формулировку, которой она описывается.

Википедия даёт такое определение: «Одностороннее пространственное игнорирование (англ. unilateral spatial neglect) – неврологический синдром, при котором больной с поражением мозга не реагирует на стимулы, предъявляемые в половине пространства, противоположной поражённой области. Больной не может обнаружить стимул, ответить на него или сфокусировать на нём внимание. Этот синдром вызван не чисто сенсорным или моторным дефицитом, а расстройством мозга на более высоком уровне, управляющем вниманием и связанными с ним интеллектуальными функциями – памятью и планированием двигательных актов».

Проще говоря, человек, страдающий данным недугом, который чаще всего происходит в процессе перенесённой травмы, просто забывает, что у него есть две стороны: правая и левая. Героиня книги не помнила, что есть «лево». И не могла взаимодействовать со своей левой стороной: управлять своей левой рукой, ногой и даже видеть всё, что слева, включая левую себя. Очень сложно представить, как такое вообще возможно, но так действительно бывает. Читать было интересно.

Читайте также:  Анализ на синдром жильбера в спб цена

Но, дочитав книгу, я пошла в своих размышлениях дальше и пришла к выводу, что синдромом игнорирования страдает большинство жителей нашей планеты. С некоторыми поправками. Люди с синдромом игнорирования, который изучает и лечит психиатрия, перестают помнить и взаимодействовать с одной из сторон: левой или правой. Как я уже писала выше, сложно представить, что такое вообще возможно. Вот для меня и для вас сейчас очевидно, что есть «лево» и «право», что у нас есть левый глаз и левое ухо. А завтра нас ударили по голове, и мы начали игнорировать всё, что слева. Больной же с синдром игнорирования, в моей интрепретации, забывает о такой же очевидной, как «право-лево», действительности, как смерть. А забыв о ней, перестаёт с ней контактировать, то есть получать информацию, связанную с бренностью своего бытия, применять её к себе и извлекать из неё пользу.

Уверяю вас, забыть о смерти так же странно, как и о том, что у вас есть правый глаз. Героиня книги, пользуясь косметикой, красила только тот глаз, который она не игнорировала – правый. Так же поступала она и с остальными частями лица. Человек, который живёт жизнь так, будто смерти нет, на самом деле похож на женщину, которая тщательно украсила только половину своего лица. К тому же героиня книги рисовала картины, очень хорошие, но наполовину листа и половину того, что помещалось на правой. Половину домика, половину котёнка, половину машины… Ведь для неё не было всего, что слева. Человек, который живёт так, будто смерти нет, примерно так рисует картину своей жизни: она для него ограничена только тем, что он желает осознавать и помнить. И она неполная, потому что заканчивается там, где начинается всё связанное со смертью.

Почему же нам кажется нелепым, невозможным, диким представить, что мы в один день начали игнорировать левую сторону своей жизни, а не кажется таким игнорирование смерти? Ведь она более реальна, чем всё, что мы можем себе вообразить. Она единственное, что совершенно реально. Всё остальное – иллюзия. Сегодня вы думаете, что у вас две руки, и вам кажется – это ваша реальность. Через несколько дней внезапно вы начнёте быть уверенной, что «лево» не существует. Это может с вами случиться. И что будет тогда реальностью? Всё изменчиво. И только смерть – константа.

Человек может не родиться (погибнув уже в утробе матери), но не может не умереть. Это единственная обязанность человека, выполнения которой не сможет избежать никто. Это очень важно: помнить о смерти. Намного важнее, чем помнить, что у тебя есть левая или правая рука, и уметь ею пользоваться. Важно потому, что на смерти ничего не заканчивается. И после неё не будет важно, сколько сторон вы у себя осознаёте, умеете ли надевать левый тапочек и рисовать полную картину. Будет важно, с какой картиной собственного духовного мира вы закончили жизнь. И синдром игнорирования смерти прекрасно лечится без всяких психотерапевтов, он лечится самой смертью.

«Человек спит, а когда умрёт – проснётся», и это будет пробуждение в очевидность Послесмертия. От степени готовности к этому пробуждению зависит то, какой будет вечная жизнь после смерти. Синдром игнорирования смерти – самый страшный из недугов и, к сожалению, один из самых распространённых. Потому что если бы было иначе, то верующих, богобоязненных, ведущих праведный образ жизни людей было бы так много, что мир был бы совершенно иным. Ведь когда ты помнишь, что твоя жизнь может закончиться уже через минуту, ты на эту минуту ничего важного не отложишь, ты побоишься совершить плохой поступок, зная, что может не хватить времени его исправить. «Глядя в глаза» стоящей рядом смерти, ты не будешь игнорировать потребности своей души. Это, кстати, ещё один массовый синдром игнорирования. Тебе будет не страшен вирусный синдром игнорирования потребностей ближнего. Ты не сможешь проигнорировать необходимость поддержания родственных связей и семейных уз. Помня ежечасно о внезапности и неизбежности смерти, ты будешь постоянно инспектировать себя: не проигнорировал ли ты случайно что-либо, что необходимо твоей вечно живой душе и что заготавливается в этой жизни на будущую.

Синдром игнорирования – действительно серьёзный недуг, а степень трагичности зависит от того, что конкретно игнорирует больной. Может, вы хотите возразить, что человек, игнорирующий смерть, здоров и что постоянно помнят о ней люди, лишённые здоровья? Нет уж, он однозначно болеет, и единственное лекарство, которое может ему помочь, это вера в неограниченных количествах. И всё из неё вытекающее и ей сопутствующее тоже без ограничений. А физически больным и правда проще помнить о смерти, но не у всех из них есть силы и время подготовиться к переходу в мир иной.

Читайте также:  Синдром дефицита внимания с гиперактивностью критерии диагностики

Источник

?

Категории:

  • Отношения
  • Дети
  • Медицина
  • Отменить
Для меня книга-матрешка, хотя никак не детектив. Сначала очень напомнила мне «И как ей это удается» и была про будни перфекционистки бизнес-вуман( с психоаналитическим  уклоном в виде снов) . потом- про редкий неврологический синдром и насколько сложно с ним жить. А дальше и до конца — про встречу двух любящих сердец, которая смогла состояться только благодаря трагедии.И это не про  мужчину и женщину, а про  мать и дочь.Про прощение и принятие. Про то, как открываются сердце и глаза на чужую боль, когда начинаешь смотреть наружу, а не только внутрь.
Много юмора.И, пожалуй, самое смешное лично для меня,  видящей и работающей с серьезной психической патологией- это как тяжело, чуть ли не со слезами,  героиня воспринимает диагноз  «СДВГ» своего сына, именно  факт диагноза, а не его проявления. Профессиональная деформация.
Две самые трогательные сцены для меня в книге- это про секс и про смерть. Первая отнюдь не эротична, а вторая написана с японской лаконичностью. Слова «смерть» и «умер» нет совсем, как и описания страданий и слез по этому поводу. Печаль главной героини светла. И , пожалуй, я завидую умению печалиться именно так. Когда печаль сочетается с благодарностью за то, что было. Когда  печаль помогает понять, какие ориентиры действительно важны в жизни.
Несмотря на короткий отзыв- одна из лучших книг в 2018 году.
«Я обещала себе, что когда выйду замуж, то мои поцелуи всегда будут что-то значить. Поцелуи, от которых у меня будут слабеть коленки , поцелуи, смущающие детей- как Хан Соло целовал принцессу Лею. Я никогда не видела, чтобы отец так целовал мать. В чем же тогда смысл? Я этого так и не поняла.
Теперь понимаю. Мы живем не в блокбастере Джорджа Лукаса. наш утренний прощальный поцелуй не романтичен и уж точно никак не связан с сексом. Это рутинный поцелуй, но я рада, что мы это делаем. Он что-то значит-этого достаточно. И это все, на что у нас хватает времени. «
«Стандартная доза материнской вины падает на дно моего желудка: в месиво из холодного кофе и «Лаки Чармз». Не совсем завтрак чемпионов».
«Боб-при-всех-трех-детях совсем иная картина, чем Сара-при-всех-трех детях. При Бобе дети радостно превращаются в маленьких сами-себе-хозяев и с удовольствием оставляют отца в покое, пока он не придет и не предложит новое занятие. Я же обладаю могучей притягательностью рок-звезды без телохранителя. Дети сразу оказываются на мне.»

«Никакого списка дел в голове, никакого телевизора, радио, телефона, почты. Только тишина горы. Тишина. Вот бы закупорить ее в бутылку, взять с собой и отхлебывать по глоточку много-много раз на дню.»
«Мы с Бобом скроены из одной и той же суперсоревновательной ткани; могу поклясться, у каждого из нас- по паре ниточек из одной и той же господней спортивной формы, вплетенных прямо в нашу ДНК, В почти любой области жизни мы ценим и с удовольствием ловим всякую возможность посоревноваться. Наш первый настоящий флирт начался с пари: мы проверяли, кто получит лучшую оценку по финансам(выиграл он и пригласил меня на свидание)».
«Хоть я и восхищаюсь своего воображаемого монаха достигать столь явного состояния умиротворения, спорю на свою правую сторону, у него нет троих детей, двух ипотек и четырех тысяч консультантов под началом».

 

Источник