Послевоенный синдром участников боевых действий как проблема

По возвращению из зоны военных действий, многие ощущают себя так, словно война осталась у них внутри, воюют во сне, продолжают чувствовать себя на взводе, в состоянии угрозы, им сложно переключиться на жизнь в мирных условиях. В их памяти постоянно всплывают погибшие соседи или оставшиеся воевать товарищи, отдельные моменты тех страшных событий – как будто часть души навсегда осталась там.

Люди, вернувшиеся из зоны боевых действий, попадают, словно в иную реальность, где окружающие живут мирной жизнью, которая оказывается чужда им. У них возникает ощущение диссонанса: внутреннее состояние настолько не совпадает с окружающим миром, что им сложно найти себя в обществе. Все внутреннее настроено на другой лад…

Когда война не отпускает

Зачастую такие люди ощущают себя изгоями, им начинает казаться, что они рождены только для войны. По ночам они видят сны с перестрелками, бомбежками, гибелью товарищей или мирных жителей. Любой грохот или громкий шум воспринимается как взрыв или выстрел. Человек продолжает жить войной, даже вернувшись в нормальные условия.

В мирной жизни невозможно испытать шок такой силы. Ты меняешься внутренне, происходит перестройка всех механизмов психики, в некотором роде ты становишься другим человеком, каким никогда не был раньше и даже не думал, что можешь быть. Обстановка требует – иначе не выжить, иначе не вернуться, иначе не воевать.

Реальность войны ломает тебя и вылепливает заново… или ты гибнешь.

Ты возвращаешься из пекла, но жить умеешь только по-адовски. Нет того стресса, нет шока, нет того удара по психике, который переключит тебя обратно. Пусть нет оружия в руках – оно остается в голове. Ты постоянно ждешь угрозы, ты в напряжении, ты весь не здесь, ты там, на войне. А тут семья, дети, друзья, нужно работать, ходить в гости, гулять и улыбаться – а как это делать? Как вернуть себе себя прежнего? Как начать жить заново? И возможно ли это?..

Ответ варьируется в зависимости от того, в роли кого вы участвовали в боевых действиях. Были вы в рядах действующей армии или среди мирного населения. Поговорим об этом подробнее с позиций Системно-векторной психологии Юрия Бурлана.

Война – это другой мир

Столетиями человечество стремилось жить мирно, военное решение конфликтов считалось крайней мерой, и все усилия культуры формировали в нас определенный стиль поведения – обеспечивающий жизнь в мирном обществе.

Как объясняет Системно-векторная психология Юрия Бурлана, в мирной жизни человек ограничен разного рода запретами, гарантирующими выживание всего человеческого общежития. Именно благодаря подсознательному запрету на убийство мирная жизнь дает ощущение защищенности и безопасности всем членам общества. И только в условиях безопасности человечество получает возможность идти в будущее, развиваться, усложняться – это было бы невозможно в состоянии постоянной угрозы и страха за свою жизнь.

Что происходит с человеком в военное время? Он это чувство защищенности и безопасности утрачивает. Мирное население – спасается. Армия – вгрызается в землю, чтобы добыть победу.

Послевоенный синдром участников боевых действий

В случае, если человек попадает в действующую армию в качестве воина, в его психике происходят кардинальные изменения. Выжить сможет только тот, у кого снят первичный запрет на убийство. На войне законы мирной жизни переворачиваются: убийство становится проявлением доблести, а не влекущим наказание поступком. Все послевоенные синдромы основаны на том, что самый древний и основной бессознательный человеческий запрет – на убийство – снят, и обратно не наложен.

Есть здесь и еще один важный нюанс. Если вы помните историю, то знаете, что после Великой Отечественной войны у миллионов солдат, пришедших с фронта, не было никаких синдромов, они подавляющим большинством нормально вернулись к мирной жизни. Объяснение этому также дает Системно-векторная психология Юрия Бурлана.

Дело в том, что большинство военных конфликтов строились по грабительскому принципу – когда человек идет убивать других, чтобы чего-то добыть для себя. Он идет забирать чужие жизни, чтобы получить свою выгоду. В этом случае он испытывает колоссальный сверхстресс – каждую минуту проведенную «там», за линией фронта, он отчаянно боится за свою жизнь, что буквально сжигает его нервы. После этого ему снятся чудовищные сны, наваливаются ужасные воспоминания, у него появляются тяжелые психопатические расстройства…

Совсем иначе дело обстоит, когда речь идет об освободительных войнах. Защищая свою землю и свой народ, человек выходит на поле боя с другим настроем – он идет отдать свою жизнь во имя своей Родины. И потому не испытывает дикого ужаса, дикого сверхстресса, его психика не подвергается такой деформации. Он идет за «синий платочек» и за все, что дорого его сердцу и возвращается с войны победителем… без каких-либо синдромов.

Послевоенный стресс мирного населения

Системно-векторная психология обращает внимание, что когда человек оказывается в зоне боевых действий в качестве мирного жителя, работают другие механизмы. Он не может защищать себя и свой дом – иначе был бы в армии. Он спасается. И здесь испытывает жесточайший сверхстресс, переживая страх за себя, за своих детей и близких.

К последствиям такого сверхстресса медики среди прочего относят и появление различного рода соматики – вплоть до раковых заболеваний. Есть даже термин «травматический стресс», за которым стоит возникновение болезней в результате перенесенного ужаса и страданий. Системно понятно, что в зависимости от того, какими врожденными свойствами психики обладает человек, перенесенный стресс отразится на нем разным образом.

У обладателей зрительного вектора от сильных эмоциональных потерь может упасть зрение, у кожных людей – разного рода кожные заболевания, треморы, тики, у людей с анальным вектором – заболевания ЖКТ, заикание и так далее. Попав в мирные условия, такие люди будут испытывать большие сложности с тем, чтобы снова нормально почувствовать жизнь, выйти из ступора, панических атак, перестать метаться, снова начать спать.

Кроме того, жертвами войны становятся дети. Если взрослый человек, пережив сверхстресс, спустя время, способен восстановиться, то ребенок – нет.

Дело в том, что чувство защищенности и безопасности каждый ребенок получает от родителей. Пока это чувство есть, ребенок может нормально развивать свои свойства, взрослеть. Когда этого чувства нет, он останавливается в развитии. А если в ощущениях ребенка появляется серьезная угроза его целостности, это может привести к необратимой деформации психики.

Однако такой ущерб возможно полностью предотвратить, если понимать, как это работает. На занятиях по Системно-векторной психологии Юрия Бурлан всегда приводит пример из фильма «Жизнь прекрасна». Попав со своим отцом в концлагерь, маленький мальчик, вопреки всему ужасу происходящего вокруг, не получает никаких травм – отец оформляет все в игру и заботится о том, чтобы его ребенок не страдал и ни о чем не волновался.

Психотерапия для вернувшихся из зоны боевых действий

В любом случае, людям, находящимся в зоне боевых действий, людям, вернувшимся из зоны боевых действий, необходима психотерапия. Это не «пройдет само», с этим нужно работать, нужно возвращать себя в жизнь.

Боевые действия – это переворот в психике, выворачивание ее из-за вынужденной необходимости преступить основные запреты мирной жизни, огромная травма для любого из нас – как гражданского, так и военного.

Безусловно, на восстановление необходимо время, но только глубокое понимание себя самого, истинного, настоящего, до самой глубины скрытых желаний и мотивов, дает реальную возможность вернуться к мирной жизни и физически, и, психически.

Вот, что говорят жители Донбасса, сумевшие, даже находясь в зоне боевых действий, вернуться к нормальной жизни после занятий по Системно-векторной психологии Юрия Бурлана:

Все отзывы здесь: https://www.yburlan.ru/results/all/stress_voiny

Что бы ни происходило там, на войне, вернуться к себе, снова стать самим собой, можно и нужно. Как это сделать, научат на занятиях по Системно-векторной психологии Юрия Бурлана.

Вход свободный и анонимный для всех. Для жителей и беженцев из Донбасса тренинг полностью бесплатен.

Зарегистрироваться на бесплатные вводные занятия вы можете по ссылке: https://www.yburlan.ru/training/

О том, что участие в боевых действи­ях оказывает влияние на психическое здоровье человека, было известно с древнейших времен. Например, у Го­мера герои Троянской войны пережива­ют «страшную тревогу», у них «огорчен­ные души» и «мрачное сердце». Система­тическое исследование этого влияния на­чалось в конце XIX века, во время граждан­ской войны в Северной Америке. Две миро­вые, множество локальных войн вынудили ученых ускорить исследования, и к 70-м годам XX века сформировалась концепция посттравма­тического стрессового расстройства (ПТСР).

ЗАРУБЕЖНЫЕ И ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОГО СТРЕССА У ВЕТЕРАНОВ ЛОКАЛЬНЫХ ВОЙН

Тер­мины «синдром посттравматического стресса», «посттравматическое стрессовое расстрой­ство» вошли в обиход американских психо­логов и психиатров после вьетнамской вой­ны (1964 – 1973 гг.). Благополучное амери­канское общество активно взялось адаптировать солдат и офицеров, воевавших во Вьетнаме, к ставшим для них непривычны­ми реалиям мирной жизни. Так, только на исследовательскую программу по реадапта­ции ветеранов Вьетнама было истрачено 9 349 045 долларов. Мощная финансовая под­держка позволила психологам и психиатрам оказать помощь более чем 400 000 ветеранов, чье психическое здоровье было подорвано войной.

Аналогичные отечественные исследова­ния психического состояния ветеранов Афганистана были проведены в начале 90-х го­дов без американского размаха, но по их об­разцу. Полученные результаты дали схожую с «вьетнамской» картину; среди наиболее ча­сто встречающихся симптомов дезадаптации: чувство вины, тревожность, нарушение сна, агрессивность, депрессия.

СИМПТОМЫ  ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОГО СТРЕССА

Посттравматический стресс (ПТС) — это не только наличие травми­рующего события в прошлом. Другая его сторона связана с реакцией человека на пе­режитое. Трагическое происшествие может нанести тяжелую травму одному и почти не затронет психику другого. Очень важно так­же, в какой момент происходит событие: один и тот же человек в разное время может реагировать по-разному. Если травма была сравнительно небольшой, то симптомы стресса постепенно пройдут в течение не­скольких часов, дней или недель. Если же травма была сильной или травмирующие со­бытия повторялись многократно, болезнен­ная реакция может сохраниться на многие годы. Для того чтобы можно было уверенно говорить о ПТСР, реакция должна обнару­жить себя не позднее 6 месяцев после психи­ческой травмы.

В своей книге «Как жить после психиче­ской травмы» известный американский пси­холог Бенджамин Колодзин описывает сле­дующие симптомы ПТСР:

1. Немотивированная бдительность. Че­ловек постоянно и с пристальным внимани­ем следит за всем, что происходит вокруг; он постоянно наготове, словно ждет опас­ности со всех сторон.

2.   Взрывная реакция. Пос­кольку напряжение от постоян­ного ожидания нападения нести невозможно, человек «разряжается», демонстрирует взрывные реакции: он может броситься на землю, услышав звук низко летящего самоле­та, или ударить случайно задевшего его прохожего.

3.  Притупленность эмоций. Порой последствия психической травмы проявляются в том, что че­ловек полностью или частично утра­чивает способность к эмоциональным проявлениям. Трудности касаются как прият­ных переживаний (радость, любовь, творческий подъем, игривость), так и отрицатель­ных чувств (боль, обида, вина), без которых наша эмоциональная жизнь была бы непол­ной.

4.  Агрессивность. Стремление решать проблемы с помощью грубой силы. Речь идет как о непосредственном физическом силовом воздействии, так и о психической, словесной агрессивности. Иными словами, силовое давление стано­вится единственным способом взаимодейст­вия с окружающими, применяемым вне за­висимости от требований ситуации,

5. Нарушения памяти и концентрации внимания. Человек испытывает трудности в ситуациях, когда требуется сосредоточиться или что-то вспомнить. В некоторые момен­ты концентрация может быть великолепной, но стоит появиться какому-либо стрессово­му фактору, как человек уже не в силах со­средоточиться.

6. Депрессия. В состоянии посттравмати­ческого стресса депрессия достигает самых темных и беспросветных глубин человече­ского отчаяния, когда кажется, что все бес­смысленно и бесполезно. У человека, нахо­дящегося в состоянии депрессии, снижается интерес и удовлетворенность в различных видах деятельности; наблюдается усталость и потеря энергии вне зависимости от интен­сивности деятельности; появляется ощущение своей низкой ценности («я ничего не стою»). Обычно депрессии сопутствуют та­кие физиологические явления, как значи­тельная потеря или прибавление в весе вне зависимости от диеты (более 5% веса тела в месяц); снижение или повышение аппетита, нервное истощение, апатия, расстройства сна. двигательная заторможенность или, наоборот, расторможенность.

7.  Общая тревожность. Сама по себе тревожность в силу своей распространенно­сти не является специфическим симптомом посттравматического стресса, однако при­знаки тревожности обязательно входят в об­щую картину этого синдрома. Тревожность проявляется на физиологическом уровне (ломота в спине, спазмы желудка, головные боли), в психической сфере (постоянное беспокойство и озабоченность, «параноидальные» явления – например, необоснован­ная боязнь преследования), в эмоциональ­ных переживаниях (постоянное чувство страха, неуверенность в себе, комплекс ви­ны).

8. Приступы ярости. Речь идет не о при­ливах умеренного гнева, а именно о взрывах ярости, по силе подобных извержению вул­кана. Обычно это случается тогда, когда дли­тельное время сдерживаются проявления агрессии. Многие пациенты сообщают, что такие приступы чаще возникают под действи­ем наркотических веществ или алкоголя – то есть тогда, когда ослабляется контроль над поведенче­скими реакциями Однако ослабление конт­роля возможно и в отсутствие действия ал­коголя или наркотиков, так что было бы не­верно считать опьянение главной причиной этих явлений.

9. Злоупотребление наркотическими и лекарственными веществами — наиболее рас­пространенный у ветеранов симптом посттравматического стресса. В попытке снизить интенсивность этого явления мно­гие пациенты употребляют марихуану, алко­голь и другие наркотические вещества. Изначально применяемые как способ совладания с душевной болью, алкоголь и наркоти­ки со временем сами по себе становятся ис­точником проблем в эмоциональной, пове­денческой и межличностной сферах, усугуб­ляя проявления прочих симптомов посттравматического стресса,

10. Непрошеные воспоминания. Б. Колодзин считает их наиболее важным симптомом, дающим право говорить о наличии ПТС В памяти вдруг возникают жуткие под­робности пережитого. Сопровождаемые сильными чувствами тревоги и страха, эти воспоминания вновь и вновь возвращают че­ловека в прошлое, о котором хочется забыть. Непрошеные воспоминания могут поя­виться наяву, когда окружающая обстановка чем-то напоминает случившееся на войне: запах, зрелище, звук, словно бы пришедшие из той поры. Если они приходят во сне, то принимают форму кошмаров. Сновидение либо воспроизводит травмирующее событие с точностью видеозаписи, либо некоторыми деталями или эмоциональным фоном напо­минает произошедшее. Человек пробуждает­ся от такого сна совершенно разбитым, его мышцы напряжены, он весь в поту,

11. Галлюцинаторные переживания. Это особая разновидность непрошеных воспоми­наний о травмирующих событиях. При гал­люцинаторном переживании память о слу­чившемся выступает настолько ярко, что со­бытия текущего момента как бы отходят на второй план и кажутся менее реальными, чем воспоминания. В этом отрешенном состоянии человек ведет себя так, словно он снова переживает прошлое травмирующее событие; он действует, думает и чувствует так же, как в тот момент, когда ему при­шлось спасать свою жизнь. При этом связь с реальностью, как правило, не теряется, и че­ловек отдает себе отчет в искаженности сво­его восприятия,

12. Бессонница (трудности с засыпанием и прерывистый сон). Когда человека посещают ночные кошмары, он сам невольно противится засыпанию, и именно в этом причина его бессонницы; чело­век боится заснуть и вновь увидеть пережитое. Регулярное недосыпание, приводящее к крайнему нервному истощению, допол­няет  картину  симптомов посттрав­матического стресса. Бессонни­ца также бывает вызвана высоким уровнем тревожности, неспособностью расслабиться, а также непроходящим чувством физической или душевной боли.

13.  Мысли о самоубийстве. Когда чело­век доходит до той грани отчаяния, где не видно никаких способов поправить свое со­стояние, он начинает размышлять о самоубийстве. Когда жизнь представляется более пугающей и болезненной, чем смерть, мысль покончить со всеми страданиями может по­казаться заманчивой.

Зачастую стремление покончить с собой не осознается. В этих случаях человек совер­шает какие-либо действия, которые в конеч­ном итоге должны привести его к смерти, не отдавая себе в этом отчет.

14.  «Вина выжившего». Чувство вины из-за того, что выжил в тяжелых испытаниях, стоивших жизни другим, нередко присуще тем, кто страдает от неспособности пережить радость, любовь, сострадание и т.д. Встреча с матерью, женой, детьми или другими родст­венниками погибшего друга часто становит­ся для ветерана дополнительным стрессом.

Необходимо добавить, что для постанов­ки диагноза посттравматического стресса не обязательно наличие всех описанных сим­птомов. Некоторые из них, такие как стрем­ление к самоубийству или повышенная аг­рессивность, могут не осознаваться челове­ком. Кроме того, процесс переживания трав­мы проходит в несколько этапов, и некото­рые симптомы могут быть «разнесены» во времени.

ЭТАПЫ ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОГО СТРЕССА

Динамика переживания посттравматиче­ского стресса включает в себя 4 этапа.

На первом этапе, наступающем сразу по­сле действия травмирующего фактора, психика человека отказывается воспринимать случившееся. Эта фаза называется фазой отрицания, или шока. Человек пытается убе­жать от слишком болезненных для него переживаний. Он знает о произошедшем, но не может принять это на эмоциональном уровне. Переживания на этом этапе можно сравнить с медицинским понятием о боле­вом шоке, когда в первый момент после травмы человек не чувствует боли — в про­тивном случае организм не вынес бы перегрузки. Как правило, первый этап ПТС от­носительно непродолжителен.

Второй этап носит название фазы агрес­сии и вины. Постепенно принимая потерю, человек обвиняет в случившемся обстоятель­ства, правительство, свое окружение и даже, если речь идет о смерти близкого человека, самого умершего. Зачастую после этого человек обращает агрессию на самого себя и испытывает интенсивное чувство вины («ес­ли бы я поступил иначе, этого не случилось бы»). Такие переживания объясняются попыткой найти справедливость в несправед­ливом мире. «Я не хочу, чтобы было так» -этими словами можно выразить протест про­тив жестокой реальности.

После того как человек осознает, что об­стоятельства сильнее его, наступает фаза депрессии. Она сопровождается чувствами бес­помощности, брошенности, одиночества, собственной бесполезности. Человек не ви­дит выхода из создавшегося положения, ему кажется, что боль будет усиливаться день ото дня. На этой фазе теряется ощущение цели и жизнь становится бессмысленной. «Что бы я ни делал, ничего не изменить». Часто бы­вает так, что в попытках обрести смысл жиз­ни человек начинает заниматься благотворительностю («моя жизнь кончилась, буду жить для других»), становится религиозным до фанатичности. Эти действия позволяют смягчить боль, но не избавляют от депрес­сии, которая становится хронической.

На стадии депрессии очень важна нена­вязчивая поддержка близких. Однако чело­век, переживающий ПТС, редко ее получает, поскольку окружающие бессознательно бо­ятся «заразиться» его эмоциональным состо­янием. Кроме того, человек в депрессивном настроении быстро теряет интерес к обще­нию («никто меня не понимает»), собесед­ник начинает его утомлять и общение пре­рывается. Люди не знают, как себя вести и избегают общения, что усиливает чувство одиночества.

Завершающая фаза переживания ПТС – «фаза исцеления». Характерные для нее пере­живания можно описать как полное (созна­тельное и эмоциональное) принятие своего прошлого и обретение нового смысла жизни, «То, что случилось, действительно было, я не могу этого изменить; я могу измениться сам и продолжать жить, несмотря на трав­му». Человек оказывается способен извлечь из произошедшего полезный жизненный опыт. Приведенное выше описание динамики ПТС является моделью благополучного протекания стресса. К сожалению, переживания большинства ветеранов остаются в рамках второй или третьей фазы. В этом случае го­ворят о посттравматическом стрессовом рас­стройстве.

Если в картине симптомов и в описании динамики посттравматического стресса вы узнали свое состояние, это значит, что вы сделали первый шаг к изменению.

ТЕСТ ДЛЯ ДИАГНОСТИКИ ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОГО СТРЕССОВОГО РАССТРОЙСТВА

Ниже приводятся высказывания, в которых обобщен разнообразный опыт людей, принимавших участие в боевых действиях. К каждому утверждению дается шкала от 1 до 5. Обведите кружком те из них, которые наиболее соответствуют Вашему ощущению по поводу данного высказывания.

В зависимости от вопроса:

1 означает неверно/никогда;

2 — отчасти верно/редко;

3 — до некоторой степени верно/иногда;

4 — верно/часто;

5 — совершенно верно/всегда.

Результат подсчитывается как сумма баллов по «прямой» и «обратной» шкалам. Для «обратной» шкалы баллы подсчитываются в обратном порядке, то есть ответ «1» соответствует 5 баллам, «2» — 4 и т.д. В обратном порядке оцениваются пункты 2, 6, 11, 17, 19, 22, 24, 27, 30, 34.

ПТСР диагностируется, если Вы набрали 112 и более баллов. Если результат находится в интер­вале от 86 до 112 баллов, это означает, что у Вас есть характерные для ПТСР расстройства, но их не­достаточно, чтобы с уверенностью говорить о посттравматическом стрессовом расстройстве. Значение меньше 86 баллов говорит о том, что Вы хорошо адаптированы.

(Л. Огороднов, «Солдат удачи»)