Плюшевый синдром реж венсан де брю

/Antidote, L’/ (2005) все благодарно смеются, а мы еще не достигли стабильности их юмора. Но весь фильм – про акции и облигации с бурным оживляжем и попыткой свести биржевые страсти с жизненными страстями. А что нам акции, что облигации, если для нас биржа – как Луна, и видна только грубость попыток?

Глядя на «Плюшевый синдром», вспоминается лишь Кырла-Мырла с подробным доказательством «классовой борьбы» и негодующим отметанием «примирения классов». И тогда фильм Венсана Де Брю нужно срочно клеймить как оппортунистский, потому что он как раз мирит. В том же духе, что восемьдесят лет назад в «Метрополисе» /Metropolis/ (1927) Ланга пролетарий в последнем кадре жал руку капиталисту. Но ведь восемьдесят лет прошло…

Парижский магнат Жак-Алан Марти (Кристиан Клавье) вдруг начал постоянно заикаться. С ума сошел от счастья. Сорвал несколько переговоров и после собрания акционеров случайно оказался в лифте со скромным бухгалтером (Жак Вийере). Вдруг перестал заикаться, сложил, как один и один, ремиссию и бухгалтера и по навету психоаналитика рассудил, что нашел «антидот», амулет против заикания. Переселил бухгалтера в свой дом, посадил на оклад, приодел у лучшего стилиста, только чтобы не расставаться. А тот похож на плюшевого мишку, любит потрошки на обед, рыбалку по выходным и страшно удивляется, когда вода в кранах течет от фотоэлемента. И дальше, значит, все кино – как одни смакуют потрошки, а другие под одеялом жрут черную икру ложками. Для классовых различий тесть магната будет старый аристократ, а соседка бухгалтера – как свинья в кружевах. Для развития сюжета жену магната заставят наложить гипс на здоровую ногу, а потом сломают ей вторую ногу в автокатастрофе с соседкой. Еще встрянет американский магнат, мешающий французскому съесть его фирму, но повторяющий повадки гангстера. Будет компаньон-предатель и волшебное слово «телевидение», когда в кадр войдет реальный суперпопулярный французский телеведущий, а бухгалтеру будет срочно нужно пописать. А негде. И все это почему-то должно быть жутко смешно. Палец показали? Жену загипсовали? Ну, просто обхохочешься.

Ни одна линия не доведена до ума, и друг с другом линии не стыкуются. Если между двумя, магнатом и бухгалтером, еще возможен какой-то контакт с иронией (оба нормальные, но один страдает заиканием, а другой – бедностью), то в окружении своих семей, друзей и коллег они тоже немедля становятся ненормальными. Потому что все семьи, друзья и коллеги привлечены лишь для грубых доисторических гэгов. Столкнуть предателя в строительную яму. Выбросить плюшевого мишку на помойку. Такое впечатление, что в 1932 году смотришь «Будю, спасенного из воды» /Boudu sauve des eaux/ (1932) или в 1982-м – наших «Чародеев», где Фарада блуждал по коридорам, которые сняли в Останкино. А что с американцем? А куда делись ценные советы, которые бухгалтер давал прислуге, за что она вся его сразу же полюбила? Давал – и давал, полюбила – и полюбила, какой может быть итог, если главное – довести магната до того, что он задерет штаны и будет удить рыбу на природе? Но тогда надо было хотя бы подобрать ему, словно Ричарду Гиру, босиком ходящему по траве, свою «претти вумен», желательно в облике Джулии Робертс. Но и это не подобрали.

Единственное, что тронет самых терпеливых зрителей – что бухгалтер как раз – единственный человек, который в любых обстоятельствах ведет себя естественно. Он адекватен и неглуп, и такого не то, что на биржу – хоть на Марс запусти, он и там сохранит спокойствие. Не станет кривляться и изгаляться, будет с искренностью плюшевого мишки смотреть по сторонам. Вот его бы роль углубить, сделать реальней и подробней. Увы. После фильма было крайне грустно узнать, что именно «плюшевый мишка», актер Жак Вийере умер 28 января 2005 года в возрасте 53 лет.

/Antidote, L’/ (2005) все благодарно смеются, а мы еще не достигли стабильности их юмора. Но весь фильм – про акции и облигации с бурным оживляжем и попыткой свести биржевые страсти с жизненными страстями. А что нам акции, что облигации, если для нас биржа – как Луна, и видна только грубость попыток?

Глядя на «Плюшевый синдром», вспоминается лишь Кырла-Мырла с подробным доказательством «классовой борьбы» и негодующим отметанием «примирения классов». И тогда фильм Венсана Де Брю нужно срочно клеймить как оппортунистский, потому что он как раз мирит. В том же духе, что восемьдесят лет назад в «Метрополисе» /Metropolis/ (1927) Ланга пролетарий в последнем кадре жал руку капиталисту. Но ведь восемьдесят лет прошло…

Парижский магнат Жак-Алан Марти (Кристиан Клавье) вдруг начал постоянно заикаться. С ума сошел от счастья. Сорвал несколько переговоров и после собрания акционеров случайно оказался в лифте со скромным бухгалтером (Жак Вийере). Вдруг перестал заикаться, сложил, как один и один, ремиссию и бухгалтера и по навету психоаналитика рассудил, что нашел «антидот», амулет против заикания. Переселил бухгалтера в свой дом, посадил на оклад, приодел у лучшего стилиста, только чтобы не расставаться. А тот похож на плюшевого мишку, любит потрошки на обед, рыбалку по выходным и страшно удивляется, когда вода в кранах течет от фотоэлемента. И дальше, значит, все кино – как одни смакуют потрошки, а другие под одеялом жрут черную икру ложками. Для классовых различий тесть магната будет старый аристократ, а соседка бухгалтера – как свинья в кружевах. Для развития сюжета жену магната заставят наложить гипс на здоровую ногу, а потом сломают ей вторую ногу в автокатастрофе с соседкой. Еще встрянет американский магнат, мешающий французскому съесть его фирму, но повторяющий повадки гангстера. Будет компаньон-предатель и волшебное слово «телевидение», когда в кадр войдет реальный суперпопулярный французский телеведущий, а бухгалтеру будет срочно нужно пописать. А негде. И все это почему-то должно быть жутко смешно. Палец показали? Жену загипсовали? Ну, просто обхохочешься.

Ни одна линия не доведена до ума, и друг с другом линии не стыкуются. Если между двумя, магнатом и бухгалтером, еще возможен какой-то контакт с иронией (оба нормальные, но один страдает заиканием, а другой – бедностью), то в окружении своих семей, друзей и коллег они тоже немедля становятся ненормальными. Потому что все семьи, друзья и коллеги привлечены лишь для грубых доисторических гэгов. Столкнуть предателя в строительную яму. Выбросить плюшевого мишку на помойку. Такое впечатление, что в 1932 году смотришь «Будю, спасенного из воды» /Boudu sauve des eaux/ (1932) или в 1982-м – наших «Чародеев», где Фарада блуждал по коридорам, которые сняли в Останкино. А что с американцем? А куда делись ценные советы, которые бухгалтер давал прислуге, за что она вся его сразу же полюбила? Давал – и давал, полюбила – и полюбила, какой может быть итог, если главное – довести магната до того, что он задерет штаны и будет удить рыбу на природе? Но тогда надо было хотя бы подобрать ему, словно Ричарду Гиру, босиком ходящему по траве, свою «претти вумен», желательно в облике Джулии Робертс. Но и это не подобрали.

Единственное, что тронет самых терпеливых зрителей – что бухгалтер как раз – единственный человек, который в любых обстоятельствах ведет себя естественно. Он адекватен и неглуп, и такого не то, что на биржу – хоть на Марс запусти, он и там сохранит спокойствие. Не станет кривляться и изгаляться, будет с искренностью плюшевого мишки смотреть по сторонам. Вот его бы роль углубить, сделать реальней и подробней. Увы. После фильма было крайне грустно узнать, что именно «плюшевый мишка», актер Жак Вийере умер 28 января 2005 года в возрасте 53 лет.