Красиков в и синдром существования

— [ Страница 1 ] —

Издание осуществлено при финансовой поддержке Министерства образования РФ, в рамках выполнения гранта Минобразования РФ в области гуманитарных наук ( № ГОО-1.1-6)

Рецензенты: доктор философских наук,

профессор (Томск) В.Н.Сыров

доктор философских наук,

профессор (Волгоград) Н.В.Омельченко

Красиков В.И. Синдром существования. – Томск, 2002, — 260 с.

Монография представляет собой философское сочинение,

посвященное обсуждению проблем смысла присутствия человека в мире. Исследуются сущностные причины внутренних душевных разладов и кризисов, переживаемых людьми в разных возрастах. Предпринята попытка дать «портрет» основных страстей и пороков как имманентных сторон людской жизненности.

Книга предназначена для тех, кого интересуют обозначенные темы и проблемы.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие………………………………………………. Синдром существования ………………………………………. 1.1. Воображение и память как темпоральная структура сознания ………………………….. 1.2. Сезоны человеческого существования …………………… 1.3. Homo novini: вера и надежда ……………………………….. 1.4. Homo maturus: хлопоты ……………………………………… 1.5. Кризис среднего возраста ……………………………….…… 1.5.1. Уклонение.………………………………………………. 1.5.2. Самоубийство……………………………………………. 1.5.3. Бегство……………………………………………………. 1.6. Homo senex: жатва …………………………………………….. 1.6.1. Ностальгия ……………………………………………… 1.7. Синдром существования в историко-философской ретроспективе ……………… Порок …………………………………………………………. 1.1. Самотность…………………………………………………. 1.2.Органические страсти…………………………………….. 1.2.1. Чревоугодие………………………………………….. 1.2.2. Сладострастие……………………………………….. 1.2.3. Хмельная страсть…………………………………… 1.3. Социальные страсти……………………………………….. 1.3.1. Гневливость и азарт …………………………………… 1.3.2. Корыстолибие……………………………………… 1.3.3. Властолюбие и честолюбие……………………… 1.3.4. Тщеславие……………………………………………. 1.3.5. Зависть…………………………………………………. 1.4. Природа извращения …………………………………….. 1.5. Совесть ……………………………………………………… Антропологическая революция …………………………… 1.1. «Воля к власти» как евангелие антропологичекой революции……………………………………………………. 1.2. Перспективы………………………………………………… Послесловие ……………………………………………………. Предисловие Человек как сознание рождается в шоке осознавания бесконечности и ничто. Они одновременно пленяют и ужасают, порождают горделивость и энтузиазм «самоутверждения назло», они же сокрушают и обессмысливают. Может быть сами они, бесконечность и ничто, есть лишь необходимые формы нашего воображения, а последнее не что иное как чрезмерно развившаяся отстраненность от жизни?

Знаемое нами сущее существует, чтобы существовать.

Живое живет, чтобы жить. Сравнивает ли оно себя с другим?

Трудно сказать, сама наша способность сравнивания вырастает из способности воображения, масштабирования всего остального собой, знанием себя. Так или иначе, но похоже именно сравнение и воображение ответственны за возникновение тоскливого чувства бесконечности. Трудно назвать бесконечность «понятием» или, на худой конец, «образом». Бесконечность такое же условное, рабочее понятие, равно как и «ничто» — в конечной и существующей вселенной в воображении конечных и существующих определенностей. Нет нужды говорить о неспособности представить себе бесконечность или ничто, именно в силу их антиномичности самой предельности альфы и омеги конституции нашего сознания. Существуют, разумеется, «определения бесконечности и ничто», однако они являют собой лишь словесно-мыслительные схоластические упражнения. Исключая, конечно, их операциональные обозначения как необходимых внутренних определительных компонентов работы мысли (бесконечное – предел конечного, ничто – имманентный момент отрицания в движении мысли).

Но ведь есть чувства бесконечности и ничто! Они рождаются в людских душах и сейчас так же как и тысячи лет назад.

От вида ли нависающей грандиозности несчетного количества звезд в летней южной ночи, от вида ли египетских пирамид или наскальных рисунков на крутом берегу сибирской реки, от вида ли похоронных процессий и людской немощи.

Сознание ли рождает эти чувства? Оно скорее делает их явственными, самоотчетными для зрителей. Сознание – театральные подмостки, где разыгрывается великая пьеса жизни, живого. Сознание и есть расщепление жизни на играющих и молчаливо смотрящих. Играют однако для этого неведомого в темноте зала, молчаливого и определяющего начала. Его одобрение и порицание, его интерес и заботы выражают актеры.

Актеры играют часто очень убедительно, но представляют, замещают они все же жизнь.

Так и в человеческом существовании. Нас движут и ведут «Древние Боги»: формообразующие силы живого и нашего вида. Они имеют своих полномочных представителей и в казалось бы таком автономном образовании как наше сознание.

Причем они оказываются столпами интеллигибельного пространства. Бесконечность и ничто – «маски» надежды и ужаса, осознаваний инстинкта самосохранения. Бесконечность – безумная надежда конечного, ничто – его отчаяние. «Новые Боги»: смысл, воображение и рефлексия еще безнадежно слабы.

Слабы своей самонадеянностью и слепотой: они имеют смутные представления о своих антропологических пределах, о настоящих режиссерах их актерских работ.

Тем не менее столкновение неизбежно. Собственно в нем и возникают «люди», существа, мучимые чувствами бесконечности и ничто. Столкновение древнего, базисногоантропологического и новоявленного разворачивается и в человеческой истории, и в истории каждого индивида. Органические силы и сезоны существования задают и душевнопсихические форматы, серьезно влияющие на ментальную историю. И все это естественно для многих, как естественна и сама «реальность». И лишь изредка, в грубом пробуждении синдрома существования, человеческое сознание оказывается в чужом, не его мире, мире «Древних Богов».

Из всех животных похоже только люди стремятся приписывать смыслы своему существованию. Другие просто живут.

Мы же, тяготясь своим существованием, влачим его, смутно подозревая о его бессмысленности, лихорадочно действуем, пытаясь заполнить его идеалистическими целями, абсолютными смыслами. Делаем постно-торжественные лица, многозначительные выражения, дудим во все фанфары, взволнованно и горячо говорим о Миссии во вселенной. Сначала искренне, с пафосом и постоянно. Потом уже приступами, чередующимися с провалами сомнения и неверия. Затем заклиная, убегая от страха пред девальвацией смыслов, их аннигиляцией – в последния укрытия стоицизма и ностальгии.

Между тем, создает смыслы существования воображение, упрочает их память, а разрушает проживание в них и рефлексия. И первое, и второе, и третье – результаты сугубо специфически человеческого темпорального режима сознания.

1.1. Воображение и память как темпоральная структура сознания Можно много говорить об отличиях человеческого сознания от психики животных, от их «практических форм» интеллекта, так и не найдя качественной грани между ними. Действительно, похоже все основные наши свойства присутствуют и у братьев наших меньших. Что не удивительно, имея в виду нашу общую принадлежность родовому общему – земной жизни. Однако, что на самом деле нас отличает от высших животных, то это разные способы, стили временения – манеры проживания, переживания времени. Характерная человеческая темпоральная стреловидность ощущения себя во времени («прошлое будущее») порождается радикальным разрывом прежней временной непрерывности («только настоящее») психики-интеллекта высших животных. Происходит это через резкое, взрывообразное «выпячивание», акцентуацию в мире психических форм небольшой, сознательной ее части, в которой достигается большая степень внутренней упорядоченности («ясности и отчетливости»). Последнее достигается существенным сужением поля внимания, концентрацией его «в постоянном режиме» на относительно узком участке психики, который приобретает прижизненный характер «центра», «субъекта управления». Так смутно вырисовывается знаменитое сверхчувство «я», самосознание. И все психические способности, которые есть уже у высших животных, начинают приобретать соответствующий «я-образный» характер: воля становится «моейволей», «воображение» – «моим воображением», память – «моей памятью».

Воображение (так называемое «опережающее отражение», охотничьи стратегии) и память – вполне атрибутивны и животным, но лишь с появлением человеческого сознания, т.е. приобретя осознанно «я-образный» характер, они качественно трансформируют временной профиль психики (переживания присутствия во времени). «Я-в-воображении», ожидании, надежде становится «будущим», «я-в-памяти» – «прошлым», прошедшим и запомненным.

Вновь и вновь возобновляющееся существование каждого нового индивидуального сознания в смене бесчисленных поколений, каждый раз воспроизводит становление, разворачивание его темпоральной структуры. Изменения в переживаниях времени, зависящие от специфически возрастного соотношения воображения, памяти и рефлексии, составляют собой смысловой, экзистенциальный стержень человеческого существования.

Воображение – во-ображение, вхождение своим «я» в иные образы, превращение на время в другое (состояния, вещи, души). Воображение является той способностью, развитие которого и привело к появлению человеческого качества сознания на индивидуальном уровне. Воображая себя другим, человек становится способным относиться к тому, «что осталось» – знанию о себе, отстраненно. Воображение – условие и среда рефлексии. Оно более фундаментальное качество сознания, проявлением развития которого является рефлексия. Рефлексия – дисциплинированное, т.е. самоконтролируемое, самоотчетное воображение.

Первичное, предшествующее человеческому, воображение – это опережающее отражение, предвидение, когда знание о повторяющихся процессах порождает интуицию, уверенность в том, «что будет дальше». Высшее животное «знает, представляет себе», что последует в поведении их жертвы или их врага, т.к. уже обладают способностями к элементарному подражанию, некому первичному вхождению в образ другого. Известно, что особые способности эмоциональных и смысловых настроек на хозяина имеют наши домашние питомцы: кошки и собаки.

Человек же стал способным к вхождению в образы не только себе подобных и других животных, но и остальных вещей, процессов (симпатическая проекция, симуляция, эмпатия) – представимых, мыслимых и непредставимых, немыслимых с точки зрения повседневности. Воображение может быть деловым и спонтанно-фантазийным. «Деловое» воображение сродни опрежающему отражению, рассудочному, взвешивающему моделированию своих будущих практических действий. Оно менее значимо для темпоральных метаморфоз сознания, т.к.

представляет собой проецирование «настоящего» на предстоящее, его «растягивание» вперед: ничего по сути не примысливается, не придумывается ничего выходящего за рамки уже происходившего.

Иное дело «отвязное» от злобы дня, фантазийное воображение. Такое воображение связано, во-первых, с неким интересом, увлеченностью нашего внимания чем-то: каким-либо, любым объектом, его стороной, некой возможностью и мн. др.

Во-вторых, возникает оно, как правило, спонтанно, непроизвольно, без спроса, часто разрабатывая совершенно дурацкие, неуместные (для самого же сознания) сюжеты. В-третьих, оно представляет собой отвлечение внимания от контекста обыденной жизни – мы ловим себя на мысли, что вместо занятий полезными и практическими вещами, мы выдумываем чертичто. В-четвертых, воображение носит всегда условный, игровой характер (увлеченность, непроизвольность), и, одновременно, приятно-льстивый для нашего самолюбия. В подобном воображении мы лучше, неотразимее, умнее, сильнее, удачливее – и все у нас получается. Оно часто жестоко, поскольку имманентно эгоцентрично.