Кем работают дети с синдромом дауна
.jpg "Кем работают дети с синдромом дауна")
Участие людей с задержкой умственного развития в конкурентной борьбе за рабочие места свидетельствует о высоком уровне развития общества; по случаю Всемирного дня людей с синдромом Дауна, эксперты, опрошенные РИА Новости, рассказали о том, какие преимущества соискатели с ментальными нарушениями имеют перед другими работниками.
Лучшие помощники и сиделки
Эксперты уверены, что есть типы работ, с которыми люди с синдромом Дауна справляются гораздо лучше, чем все остальные, — это монотонные манипуляции, которые здоровому человеку кажутся скучными, и он просто не может с помощью них реализовать свой потенциал и получать приемлемую зарплату.
«Но для людей с ментальной инвалидностью такая работа очень важна — для них это способ общаться, дружить, зарабатывать хоть какие-то деньги и быть частью общества. От этого их чувство собственного достоинства вырастает колоссально», — пояснила координатор благотворительного фонда «Даунсайд Ап» Наталья Грозная.
Она уточнила, что люди с синдромом Дауна могут быть полноценными работниками и выполнять свои обязанности в течение полного рабочего дня. Как рассказал руководитель программ по трудоустройству людей с инвалидностью РООИ «Перспектива» Михаил Новиков, за рубежом такие люди чаще всего работают в сфере обслуживания: занимаются несложными работами на кухне, помогают официантам с уборкой и сервировкой столов, горничным — с уборкой комнат, складыванием полотенец.
Грозная добавила, что люди с нарушениями развития, как показывает зарубежный опыт, становятся хорошими сиделками в больницах. Оба специалиста сошлись во мнении, что такие инвалиды отлично справляются с фермерской работой. Они также могут быть хорошими актерами и музыкантами — убедиться в этом можно, посетив спектакли московских театров «Круг» и «Театр Простодушных».
Экзотические случаи
По словам экспертов, трудоустройство инвалидов, даже без ментальных нарушений, в России пока вызывает множество трудностей. А случаи трудоустройства людей с синдромом Дауна — это редкие исключения.
«Это экзотические случаи. Я помню только одну девушку Марию, которая устроилась помощником педагога, и еще знаю одного молодого человека, хорошего музыканта, который прекрасно говорит, и по телефону его не отличишь от здорового человека. Но ему после долгих попыток так и не удалось найти работу», — рассказала Грозная.
Она также добавила, что проблема такого трудоустройства существует не только в России, но в других странах. Но там, по крайней мере, делаются попытки изменить ситуацию.
«Даже в благополучных в этом плане США не более 10% людей с ментальными нарушениями, в том числе с синдромом Дауна, работают в обычных учреждениях, то есть участвуют в рынке труда, в конкурентном секторе. В других странах еще меньше. Но практически во всех западных странах у людей с задержками развития есть возможность работать в так называемых закрытых мастерских или центрах дневного пребывания», — пояснила координатор «Даунсайд Ап».
Еще одна проблема, которую отмечают эксперты, — это отсутствие информации у родственников людей с задержками развития о работодателях, которые готовы к сотрудничеству. Руководитель программы по трудоустройству людей с инвалидностью фонда «Качество жизни» Лариса Стачевич сообщила, что в их полиграфическую мастерскую люди с синдромом Дауна никогда не обращались.
«Хотя непонятно почему, мне кажется, они бы хорошо справились с нашей работой. Например, они могут складывать рекламные буклеты, вкладывать продукцию в конверты. Наши работники получают около 13 тысячи рублей — это уже с вычетом налогов», — сообщила она.
Сотрудник с сопровождением
«Проблема заключается в том, что нет инфраструктуры трудоустройства, а главное — нет системы сопровождения и обучения на рабочем месте. Люди с синдромом Дауна могут быть хорошими работниками, но их необходимо сопровождать и обучать, иногда в течение нескольких месяцев. Уже после обучения можно такое сопровождение частично снимать», — пояснил Новиков.
По его словам, концепция, которую можно перенять и применить в России, уже существует. «За рубежом этим занимаются специализированные организации, занимающиеся «поддерживаемым трудоустройством». В принципе, это очень популярное направление в ведущих странах, которое у нас пока совсем не развито», — добавил он.
Поддерживаемое трудоустройство — это система, которая подразумевает прикрепление специальных кураторов, сопровождающих и обучающих инвалидов сразу на рабочем месте. Такая служба помогает человеку с синдромом Дауна освоить необходимые навыки, а также — дорогу до своего места работы.
Помимо всего прочего, трудности с получением работы возникают из-за отсутствия хоть какого-то свидетельства об образовании. По словам Грозной, дети с синдромом Дауна, за редким исключением, не могут освоить курс общеобразовательной школы. Но, обучаясь в коррекционных школах, они имеют возможность освоить чтение, арифметику, получить все необходимые социальные навыки, а в старших классах — профессиональные.
«Нужны более гибкие стандарты, и сейчас эта проблема постепенно решается. Нужно разработать линейку сертификатов, которые бы подтверждали факт окончания школы, в которых перечислялись бы освоенные навыки. Не каждый может получить аттестат, но должна быть возможность получить другой документ», — подытожила Грозная.
Источник: ria.ru
Источник
21 марта — Всемирный день человека с синдромом Дауна. В связи с этим «+1» решил поговорить с компанией QIWI, где второй месяц проходит стажировку 20-летняя девушка с синдромом Дауна — Маша. Руководитель благотворительных программ и социальных проектов компании Юлия Гришина рассказала о том, что дал этот опыт и как подготовить коллектив к таким переменам.
Фото: cincodias.elpais.com
— Расскажите о вашем стажере. Кто она и почему QIWI взяла именно ее?
— Маша — выпускница фонда «Даунсайд Ап». В семье она третий ребенок и единственная с особенностью. Девушка очень развита — окончила техникум, от фонда проходила стажировку в логистической компании, ходит в театральную студию, учится играть на укулеле. Осенью прошлого года на «Щедром вторнике» сотрудники фонда предложили попробовать проект социальной интеграции — взять на стажировку человека с синдромом Дауна. И мы согласились, так как сотрудничаем с фондом уже четыре года, распространяем среди коллектива информацию, проводим совместные акции.
— С предубеждениями столкнуться пришлось?
— Нет, по-крайней мере открыто. Понятно, что в компании, где работают полторы тысячи человек, кто-то может не очень поддерживать идею, кто-то — остаться равнодушен. Но когда Маша вышла, мы рассказали об этом в корпоративной соцсети — так у нас принято. Ничего кроме отзывов вроде «Вау, как круто, как здорово!» и «Маша, добро пожаловать!» не видели. Однако сделай мы это четыре года назад, у нас ничего бы не получилось. Без той колоссальной работы, которую мы проделали, не было бы положительного отклика.
— Какой у Маши график и функционал?
— Ей подобрали место в отделе маркетинга, в наставники дали руководителя службы SMM Алексея Подковырова. Маша два дня в неделю с 11 до 16 часов мониторит социальные сети на предмет упоминания компании и делает аналитические выгрузки через специальную программу. Она довольно быстро освоилась, впитала прописанный для нее алгоритм действий и уже свободно повторяет его. У нее хорошие аналитические способности. Потом ей стали давать на перепечатку несложные тексты. Несколько раз она даже помогала снимать видео.
Хочу отметить, что функционал и профессия — очень индивидуальная история для каждого особенного сотрудника. Здесь нет основополагающих вещей и какой-то четкой системы координат. Есть методология помогающая определить способности, но это не значит, что она применима ко всем.
— Маше подбирали обязанности по этой методологии?
— Нет. Когда мы вместе с фондом стали думать, куда ее определить, сначала рассматривали отдел делопроизводства. Но потом поняли, что бумажная работа будет ей не интересна и не поможет развитию. Мы подумали насчет отдела маркетинга, где молодой и открытый коллектив. Первым делом провели встречу — Маша, ее мама, три психолога из фонда, сотрудники HR-отдела. Три месяца мы общались, была масштабная подготовка. И с 1 февраля решили начать стажировку.
— Что изменилось за эти два месяца в Маше, в коллективе, в компании?
— Пока на два рабочих дня с ней приезжает мама. Первую неделю Маша держала ее за руку. Но за несколько дней она выучила имена всех коллег, завела знакомства, стала вполне самостоятельной. Сейчас трудностей в коммуникации нет. Приходит — сама, без наставника садится за работу. Когда надо — идет за чаем, кофе, отдыхает.
Для компании это также стало колоссальным опытом. Во-первых, лично для меня, ее наставник Алексей открылся совершенно с новой стороны. Он такой терпеливый, рассудительный, вежливый, хорошо учит и объясняет, не испугался дополнительной нагрузки. Во-вторых, для сотрудников HR это был уникальный опыт общения с трудными кандидатами. Ими двигали не рабочие обязанности, а свой живой интерес.
— Есть планы оставить ее на постоянную работу?
— Мы не хотим пока забегать вперед. Многое зависит от Маши, ее желания, от мамы. Мы стараемся двигаться вперед дозированно. Тут и фонд пока действует аккуратно — заходит в коммерческие большие компании с молодым коллективом, открытые, без строгой иерархии подчинения, которые занимаются благотворительностью, развивают социальные программы. И даже если представить, что мы сейчас ограничимся двумя-тремя месяцами стажировки, свой опыт мы переведем в некую методологию для «Даунсайд Ап».
— Что, на ваш взгляд, нужно знать компаниям, которые пока только рассматривают возможность приема на работу людей с ментальными нарушениями?
— Пока трудоустройство людей с особенностями в нашей стране идет с затруднениями. QIWI — по сути, четвертый-пятый такой случай. Вместе с тем даже современным и ориентированным на социальные перемены компаниям надо понимать, что невозможно и нельзя вдруг привести в коллектив человека с ментальной инвалидностью. Это событие не одного дня. Акции, совместные программы — это красиво, и они могут быть подготовительной почвой, но только такая вещь, как трудоустройство, является реальным и осуществимым вкладом в изменение общества. Это — кейс интеграции человека с синдромом Дауна в нашу среду.
Автор
Беседовала Елена Матвеева
Источник
21 марта — Международный день человека с синдромом Дауна. Разбираем главные заблуждения об этой особенности развития.
Миф 1. Синдром Дауна — это болезнь, которую нужно лечить
Синдром Дауна — это не болезнь, а особенность развития , связанная с набором хромосом, с которым человек рождается и живет всю жизнь. Болезнь Дауна — устаревшее название этого состояния, которое уже давно не используется.
Хромосомы во многом определяют то, как выглядит и функционирует наше тело. Как правило, ребёнок рождается с 46 хромосомами. Дети с синдромом Дауна имеют дополнительную копию 21-й хромосомы. Именно она особым образом влияет на то, как развивается тело и мозг ребёнка: например, у детей с синдромом Дауна чаще встречаются пороки сердца, снижение зрения или слуха, гипотериоз, некоторые заболевания крови. Поэтому необходимо, чтобы ребёнка с рождения наблюдали компетентные врачи.
По последним данным Центра по контролю и профилактике заболеваний США, синдромом Дауна встречается у одного из 700 детей.
Существуют специальные рекомендации для педиатров и терапевтов, которые работают с детьми и взрослыми с синдромом Дауна.
Миф 2. Дети с синдромом Дауна обычно рождаются в неблагополучных семьях
Ребёнок с синдромом Дауна может родиться в любой семье. Исследования показывают , что вероятность рождения ребёнка с этой особенностью несколько повышается у матерей старше 35 лет, однако почти 80% детей с синдромом Дауна рождены у мам младше этого возраста, потому что молодые женщины чаще рожают.
Точные причины возникновения синдрома Дауна неизвестны. Многочисленные исследования не находят связи между ним и воздействием внешних факторов, например материнским злоупотреблением алкоголем во время беременности или социально-экономическим статусом семьи.
Миф 3. Люди с синдромом Дауна всегда весёлые и общительные
Люди с синдромом Дауна очень разные. Одним нравится петь, другим — рисовать, кого-то привлекают машины, а кого-то — природа. Общение и социальная жизнь важны для всех, и люди с синдромом Дауна не исключение. И конечно, им свойственны те же самые эмоции, что и всем остальным. Они так же могут грустить, обижаться и расстраиваться.
Женщина по имени Кристал отвечает на вопрос «Правда ли, что люди с синдромом Дауна всегда счастливы?» / Видео: Canadian Down Syndrome
Иногда люди с нарушениями, включая обладателей синдрома Дауна, даже более уязвимы, чем другие. Так, например, исследования показывают, что депрессия встречается у подростков с синдромом Дауна чаще, чем у их типично развивающихся сверстников.
Миф 4. Ребёнок с синдромом Дауна всегда обуза для семьи
Есть множество счастливых родителей, воспитывающих детей с синдромом Дауна. Для них это в первую очередь любимый сын или дочка. Интересно, что количество разводов в семьях, воспитывающих такого ребёнка, ниже среднего по популяции.
Не существует лекарств, улучшающих развитие, но есть успешные методы обучения новым навыкам и программы поддержки для семей, которые доказали свою эффективность. При этом многие трудности для семей создаёт общество, если оно не готово принимать людей с особенностями развития и оказывать услуги, соответствующие их потребностям.
Миф 5. Ребёнок с синдромом Дауна не сможет стать продуктивным членом общества
Инклюзивное общество и любящая семья, возможность иметь друзей, общаться и учиться новому, делать выбор и заниматься любимыми делами повышает самооценку и шансы на успех у любого человека. Люди с синдромом Дауна также могут жить полноценной и продуктивной жизнью.
По данным Global Down Syndrome Foundation, при адекватной поддержке и возможности жить в семье средняя продолжительность жизни человека с синдромом Дауна превышает 60 лет. Их средний IQ вырос на 20 пунктов по сравнению с данными 80-х годов. Всё больше людей с синдромом Дауна оканчивают среднюю школу, некоторые учатся в университетах, многие устраиваются на работу и создают семьи.
Первым в России официально трудоустроенным человеком с синдромом Дауна стала Мария Нефедова. Она работает помощником педагога в благотворительном фонде «Даунсайд Ап», а в свободное время играет на флейте.
Никита Паничев — единственный в России повар с синдромом Дауна. Работает в одной из московских кофеен, а также занимается в театре «Открытое искусство»: он концертмейстер и играет на рояле и гитаре.
Ника Кириллова — героиня первого в России клипа с участием людей с особенностями развития на песню Димы Билана «Не молчи». Ника увлекается футболом, а в прошлом году приняла участие в модном показе Baby Dior.
Миф 6. Люди с синдромом Дауна не способны полноценно общаться с окружающими и могут быть опасны
Агрессия не свойственна людям с синдромом Дауна. Если у них и бывают сложности с поведением, то они, скорее всего, обусловлены особенностями в развитии коммуникации и речи. Если у таких людей есть способ общения с окружающим миром (это может быть не только речь, но и жесты, карточки или электронное устройство), они могут совершенно адекватно выражать свои чувства, эмоции и желания.
У детей с синдромом Дауна овладение рецептивным языком (умением понимать сказанное) и речью (способностью произносить слова) происходит неравномерно.
Анатомические особенности строения речевого аппарата и сниженный мышечный тонус действительно затрудняют развитие речи, но это вовсе не означает, что ребёнок не понимает сказанного или ему нечего сказать в ответ.
Если ребёнок пока не может выразить свои желания или протест словами, он может кричать, толкаться, топать ногами. Чтобы скорректировать нежелательное поведение, нужно обучать его приемлемым способам коммуникации. Последовательность и чёткие ожидания, подкрепление позитивного поведения помогают детям с синдромом Дауна развивать социальные навыки и вести себя так же, как и другие дети.
Исследования показывают , что использование жестов, карточек или электронных устройств для общения способствует развитию речи и помогает детям с синдромом Дауна усвоить социально приемлемое поведение.
Миф 7. Типично развивающимся детям не стоит общаться с детьми с синдромом Дауна
Большинство детей с синдромом Дауна ведут себя так же, как и их сверстники. К тому же главный механизм обучения новым навыкам и моделям поведения — это реакции окружающих. Дети учатся тому, что подкрепляет окружающая среда. Если вы хотите, чтобы ребёнок вёл себя определённым образом, подкрепляйте его хорошее поведение вниманием и похвалой.
Ребёнок с синдромом Дауна может успешно общаться и заводить друзей. С самого раннего детства для него важно находиться в окружении сверстников, ведь очень трудно приобрести социальные навыки, когда рядом нет других людей.
Научные данные подтверждают, что инклюзивное образование положительно влияет как на детей с синдромом Дауна, так и на их типично развивающихся одноклассников.
Миф 8. Детям с синдромом Дауна лучше находиться в специализированных учреждениях, где есть обученные специалисты и медицинский уход
Проживание в закрытом учреждении (детском доме или интернате) наносит серьёзный вред развитию любого ребёнка. А дети с синдромом Дауна и другими нарушениями развития даже более уязвимы к этому негативному влиянию, чем другие. Семья критически важна для формирования полноценной и продуктивной личности.
Помещение в дом ребёнка или психоневрологический интернат негативно сказывается на физическом и когнитивном развитии детей с синдромом Дауна. К таким выводам пришли Чарльз Нельсон, Нейтан Фокс и Чарльз Зин: учёные 12 лет наблюдали за детьми в социальных учреждениях Румынии. В 2019 году результаты исследования были опубликованы на русском языке фондом «Обнажённые сердца».
Источник
Онлайн конференция >>>
Детям с синдромом Дауна многое даётся труднее, чем сверстникам, но при помощи специалистов большинство из них может научиться говорить, писать и читать. Мы встретились с директором отдела по привлечению средств благотворительного фонда «Даунсайд Ап» Анастасией Ложкиной и поговорили о том, как живётся «солнечным детям» и их родителям в России.
Мифы о детях с синдромом Дауна
«АиФ.ru»: – Фонду «Даунсайд Ап» уже 15 лет, как за это время удалось изменить отношение к детям с синдромом Дауна?
Анастасия Ложкина: – Если в 90-е годы отказ от таких детишек был 98 %, то сейчас по Москве это 50 %, а по России – 85 %. В некоторых регионах эта цифра различается от 20 % до 60 %. Это, конечно, достижение. И что наши дети ходят в детские сады, школы. Это большой прогресс. Но по-прежнему даже в Москве практически каждый второй ребёнок остаётся в сиротском учреждении – это то, над чем необходимо работать.
«АиФ.ru»: – Ребенка с синдромом Дауна берут в обычный садик или школу и нет никакого сопротивления со стороны родителей здоровых детей или со стороны руководства образовательного учреждения?
Анастасия Ложкина: – Конечно, бывает. Но бывает и иначе. Один из наших доноров написал мне письмо, что их инклюзивный садик, куда ходят и обычные детишки, и с особенностями, хотят закрывать. Он пишет, что они всем родительским сообществом готовы подключиться, чтобы защитить этот садик. Они хотят, чтобы их дети с самого раннего возраста понимали, что есть разные люди, есть люди с ограниченными возможностями. Это некое самовзращивание толерантности.
«АиФ.ru»: – Очень показательная история, хотя вокруг детей с синдромом Дауна до сих пор ходит много мифов…
Анастасия Ложкина: – За примерами не надо далеко ходить. Этой осенью ведущая центрального телеканала заявила на всю страну, что дети с синдромом Дауна могут убить близкого… Но при этом те, кто хоть однажды побывал в нашем фонде, встретился с нашими семьями на мероприятии, пишут нам потом: «Спасибо вам, что помогли прозреть! Я больше никогда и никого не обзову «дауном» и другим не дам».
Хотелось бы добавить про детские сады. Пока ребёнку не скажут, что вон тот ребёнок с синдромом Дауна, он спокойно играет в песочнице вместе с ним. Проблема не в детях, проблема во взрослых, в их головах. Одна из основных задач нашего фонда – лечить эти головы, лечить наше общество от этих мифов.
«АиФ.ru»: – Настя, а как стоит относиться к особенности таких детей, везде её подчёркивают, не повлияет ли это на психику ребенка?
Анастасия Ложкина: – Не обязательно подчёркивать особенность, но нельзя её не учитывать. Если не подчёркивать, что этот человек особенный, то он не получит специальную необходимую поддержку. Например, человек не ходит, нужно понимать, что он – особенный. Если не подчеркнуть его особенность, не будет в доме ни пандуса, ни специального лифта. Поэтому, подчёркивая особенность, мы говорим, что человеку нужна специальная помощь. Без этой специальной помощи он не будет развиваться. В Советском Союзе только 2 % детишек оставались в семьях. Мы сейчас видим детей с синдромом Дауна, потому что родители стали более открыты. Раньше же при рождении такого ребёнка семья даже если и не отказывалась от него, то замыкалась в себе.
Россия не Голландия
«АиФ.ru»: – В вашей практике есть примеры людей с синдромом, которые нашли работу, устроились в этой жизни?
Анастасия Ложкина: – Да, Маша Нефёдова. Ей более 40 лет, это единственный человек в России с синдромом Дауна, который официально трудоустроен…
Маша работает в нашем фонде, помогает педагогам проводить занятия с детьми. Часто помогает нашему отделу. Приходит и спрашивает, есть ли у нас для неё работа, ей очень хочется помочь нам, она – отзывчивый человек, помнит все дни рождения нашего коллектива, а это 55 человек, всегда поздравляет. Если кто-то уходит в декретный отпуск, Маша обязательно поздравит, сделает какой-то подарочек. От неё получаешь тёплые человеческие отношения, которые исчезают постепенно из нашей жизни.
«АиФ.ru»: – Вы сказали, что Маша – единственный человек в России с синдром Дауна, который работает, значит, люди с синдром совсем не интегрированы в нашей стране?
Анастасия Ложкина: – В России эта ситуация плачевна. Да, есть Маша Нефёдова, которая работает у нас. Она – актриса Театра простодушных, где часть артистов также с синдромом Дауна. Но по большей части такие люди не трудоустроены. Тут хочется подчеркнуть работу благотворительного фонда «Даунсайд Ап». У нас выходит поколение детей, которые уже пошли в детские сады, школы, мы с ними работаем. В принципе, после окончания школы они могут закончить училище и получить работу. Если посмотрим западный опыт, то многие люди с синдромом Дауна работают, например, в «Макдональдсе». В Голландии есть отель, где все служащие с синдромом Дауна. Бронировать номера в этом отеле надо за полгода. В России такие люди не трудоустроены, они живут с родителями, получают пособие по инвалидности, но пособие они получают в связи с затруднением в умственном развитии. Есть такой парадокс. Часто бывает, что наши детишки, которые обучаются по нашим методикам, идут вперёд, и появляются трудности в получении инвалидности, потому что дети не показывают те результаты, которые были несколько лет назад.
«АиФ.ru»: – То есть родители могут оказаться без положенной инвалидности для ребёнка, и в то же время его не возьмут никуда работать?
Анастасия Ложкина: – Да, потому что есть прогресс в развитии: дети начинают ходить раньше, говорить раньше, но есть определённые стандарты, по которым человек может получить инвалидность. К тому же сам синдром Дауна не служит основанием для получения инвалидности. То есть ребёнок получает её не при рождении, а лишь через несколько лет.
«АиФ.ru»: – Как можно помочь фонду?
Анастасия Ложкина: – Можно зайти на наш сайт, сделать пожертвование. Если вы пожертвовали 500 рублей, то это уже почти комплект литературы для одной семьи. Если вы пожертвовали 2 тысячи рублей, то это визит домашнего специалиста, педагог сходил домой к ребёнку и помог родителям советами и рекомендациями. Кроме пожертвований, можно прийти на наши спортивные мероприятия. Если вы любите лыжи, можете прийти к нам зимой на нашу Мультигонку, которая, кстати, состоится в этом году 16 февраля. Помочь можно по-разному. Например, у нас бывает рассылка по нашим частным донорам, это более 200–300 писем. Даже упаковка этих писем – уже помощь, это экономия времени наших сотрудников. И за это время наш сотрудник может привлечь средства для помощи семьям.
Источник