Блэки хол синдром уникума книга
Блэки Хол
Sindroma unicuma. Finalizi*.
Finalizi* (пер. с новолат.) — финальная
Посвящается Эве
И снова разум скажет мне: «Не тот»,
Но перестанет ль сердце жарко биться,
Коль взгляд случайно упадет
На моего красавца-принца.
Я не могу отринуть взгляда нить,
Не слушая уверенных советов,
Смотрю в глаза того, кого хочу забыть:
«Лишь прикоснись, молю об этом!»
Что это? Лихорадка? Дрожь?
И чувства, и слова уносит ветром.
Одно я знаю, если ты уйдешь —
Мир без тебя останется бесцветным.
Где свет, где тьма — понять бы мне самой,
Чтоб в сумерках зари взлететь звездой.
Автор: Ольга (ПростоМария) .
*таю, таю)) Читаю, перечитываю — и таю))*
1. О нелегких буднях настоящих леди и о тех, других.
Есть обстоятельства, над которыми человек властен. Не устраивает размер груди — записывайся на прием к косметическому хирургу или корректируй габариты с помощью подручных висорических средств. Достала подружка — скажи, что она похожа на жирную бегемотиху. Надоело одиночество — растяни губы в улыбке и польсти пару раз окружающим. Хочешь признания и оваций — найми личного тренера, и через месяц выбьешь пул, не напрягаясь.
Но есть вещи, которые невозможно изменить.
Августу Аксёнкину удручали два неисправимых обстоятельства: её имя и день рождения.
За убогое имечко стоило сказать спасибо мамаше, которая, особо не напрягаясь, дала трем дочерям имена по месяцам рождения: Декабрина, Августа и Майя. Смехота и примитивизм.
Ограниченность ума и отсутствие фантазии у родительницы объяснялись просто: когда родилась младшая из сестер Аксёнкиных, их отцу, чиновнику Департамента юстиции, еще не предложили место председателя совета директоров государственной монополии сотовой мегасвязи.
С годами мамочка стала умнее. Вздумай она увеличить численность семьи Аксёнкиных, то обязательно наняла бы лучших прорицателей и заказала долгосрочный гороскоп для младенца с приоритетами желательных имен. Увы, судьба рассудила иначе, посчитав, что супруги сделали свой выбор между наследником и сливками светского общества.
Вторым поводом для расстройства средней из сестер Аксёнкиных неизменно служил день рождения в последнем летнем месяце, вернее, тот факт, что она родилась на девять месяцев раньше Егора Мелёшина. Осознание того, что она оглашала мир младенческим плачем и марала подгузники задолго до появления на свет Мелёшина-младшего, заставляло чувствовать себя ущербной старухой. К тому же ехидна Майка не упускала случая поддеть сестру.
— Глянь, — Клюква протянула фотку, на которой было изображено нечто похожее на боксерскую перчатку с мочалкой наверху. — Спортивная серия.
Конечно же, собеседницу звали не Клюквой, а Евгенией Ляпис или Евгешей — любительницей эксцентричности и шокирующих выходок. Кислое прозвище внучке председателя Высшего законодательного совета подарили острый язык и язвительные замечания, набившие оскомину как у администрации лицея, так и у лицеисток. Евгеша не выделяла из своего окружения ни друзей, ни врагов, потому что была сама по себе. Она могла во время занятия сказать на весь кабинет, обращаясь к преподавательнице:
— А у вас лифчик из-под блузки выглядывает.
Девчонкам же говорила: «Твои зубы желтые как моча» или «У тебя воняет изо рта тиной» — и ни капельки не кривила душой. Но уколоть Евгешу ответной шпилькой не получилось бы при всем желании, потому что она являлась совершенством со всех сторон.
Аксёнкина и Евгеша не водили дружбу, но вели совместные дела. Их объединил взаимный интерес к общему увлечению.
Большинство людей чем-то увлекается. Кто-то собирает фантики или наклейки от бутылок, кто-то играет на гитаре, кто-то транжирит родительские деньги в увеселительных заведениях и модных салонах. А кто-то коллекционирует последствия deformi*, запечатленные на фотографиях, и с волнительным удовольствием просматривает набитый картинками альбом — увлечение скандальное, порочное и возбуждающее. Поэтому для заинтересованной зрительницы боксерская перчатка с мочалкой оказалась лицом человека, обезображенного заклинанием до неузнаваемости. На следующем снимке камера бесстрастно зафиксировала лицо женщины, с глубокой продольной вмятиной ото лба к подбородку, похожей на отпечаток от биты — деформированный нос, провалившийся в череп, расплющенный в лепешку рот, глаза, скошенные навстречу друг другу.
Каждый раз Клюква раздобывала новые жуткие неправдоподобные фотографии, наглядевшись на которые Аксёнкина подолгу смотрела в зеркало и любовалась собственной благородной внешностью с изящными чертами лица.
Знакомство с Евгешей несло пользу еще и тем, что время от времени она передавала новости от своей сокурсницы Басты, сестры Егора Мелёшина.
Баста была девчонкой вредной и глупой, считающей, что рассказы о похождениях братца уедают будущую родственницу, и поэтому намеренно живописала в красках его амурные приключения, зная, что Клюква доставит «посылку» по адресу. Но адресата мало задевали подробности из личной жизни Мелёшина-младшего. Августа давно отделила себя от стадатех, других, как бриллиант — от навоза.
Те, другие, могли сколь угодно цепляться за напрасные надежды и рассчитывать на невозможное, в то время как на ее стороне было одобрение Мелёшина-старшего.
Мало ли приятных молодых людей в высшем обществе, кроме Егора Мелёшина — старше, опытнее и при чинах? Разве сошелся на нём белый свет клином?
Перспективных молодых людей немало, но несвязанных обязательствами — крупицы, потому что для успешного карьерного роста приветствуется биография добропорядочного гражданина, который может взвалить на себя ответственность не только за благополучие молодой семьи, но и за общество в целом.
Так что если задуматься, возможная партия с Егором Мелёшиным выходила неплохой. Вернее, не кривя душой и не морща брезгливо нос, следовало признать, что партия с Мелёшиным-младшим получалась блестящей. Войти во влиятельную семью с давними традициями — невероятная удача, которая может выпасть девушке из семьи новоиспеченных нуворишей.
Источник
Это городское фентези, близкое к научной фантастике. Не пугайтесь вступления. Дотерпите. В нем просто рассказывается что произошло в мире. Без этого будет трудно понять мироустройство романа. Действия происходят в научно-магическом институте. Г. героиня девушка Эва — студентка, на долю которой выпало немало бед. Рассказывается о её жизни, учёбе, о людях что ей помогают и наоборот терзают. Г. герой как раз из последних. Мир романа достаточно жесток. Но в повествовании есть и юмор, и ирония. Все герои очень живые, яркие.
Sindroma unicuma [1]
Книга 1. Предновогодье. Внутренние связи
Это мог быть затяжной пролог
Лейтмотив: перезагрузка
За пятьдесят лет до описываемых событий
В летний солнечный день, перевернувший всю его дальнейшую жизнь, Кирилл был несколько удивлен, узнав, что вызван для беседы ко второму секретарю министерства образования.
— Семут, я знаю вас как умного и здравомыслящего человека. Наши контакты в комиссии по науке позволяют думать, что мы найдем общий язык и по другому щекотливому вопросу, — после приветствия перешел к делу Волеровский, взмахом руки предложив гостю располагаться в кресле. Сам он устроился в соседнем, и, откинувшись на кожаную спинку, заложил ногу на ногу. Однако расслабленная поза Волеровского не смогла обмануть Кирилла: второй секретарь был напряжен и долго раздумывал, прежде чем вызвать его к себе.
Тон и слова, с которых начал разговор хозяин кабинета, взбудоражили Семута, но он не подал виду, что заинтригован.
— Рассчитываю на приватность разговора, — продолжил Волеровский, дернув носком начищенных туфель — единственный признак того, что второй секретарь нервничал.
— Несомненно, — подтвердил Кирилл, — можете быть уверены, сказанное здесь останется между нами.
Волеровский кивнул и замолчал, а Семут с интересом ждал. Второй секретарь был старше Кирилла на двенадцать лет и успел пройти неплохую школу политических интриг. Его карьера росла медленно, но к большему он и не стремился или делал вид, что ему достаточно имеющихся регалий.
Кирилл Семут знал Волеровского как принципиального и прямолинейного человека, а схлестнувшись с ним пару раз в дебатах, понял, что за открытой и располагающей к себе внешностью скрывался незаурядный ум, жестокий и изворотливый. Несмотря на разницу в возрасте и на работу в разных министерствах, Семуту и Волеровскому удалось найти общий язык, что позволило проталкивать в законопроектах нужные им обоим интересы.
— Обстоятельства складываются таким образом, что малейшее промедление может в скором времени привести к политическому коллапсу в стране, — как обухом по голове выдал Волеровский.
— Не совсем понимаю, о чем речь, Эогений Михайлович, — ответил вежливо Семут. — В нашем министерстве спокойно, причин для паники нет.
— Пока спокойно, — прервал Волеровский. — Что вы знаете о висорике?
Семут улыбнулся:
— Вот вы о чем. Да, в исследовательском институте есть отдел, который занимается анализом данных и проводит научные разработки по висорике, но изыскания ведутся на любительском уровне и похожи на аферу чистой воды. В следующем году запланировано уменьшение инвестиций по данному направлению.
— На вашем месте, Кирилл, я бы не спешил с выводами, — Волеровский мог позволить обращаться к Семуту по имени, и тот закрывал глаза на его фамильярность, — и хочу сказать, что правительство обратило самое пристальное внимание на это научное направление. Мы давно прощупываем почву и собираем по крупицам необходимую информацию.
Кирилла насторожила многозначительность местоимения «мы». Значило ли это, что за Волеровским стояли люди, занимающие более высокое положение, чем он сам? Сколько их, и насколько они могущественны?
Раздумывая, он промолчал. Собеседник истолковал молчание по-своему:
— Три года назад ученый Отто Висбраун случайно открыл неизвестное дотоле науке излучение, и его открытию не придали особого значения. Первооткрыватель в шутку назвал новый вид волн вис-волнами, аномалии, создаваемые ими — вис-полями, а науку — висорикой. Глупое и смешное название.
— Баловство, — махнул рукой Семут. — Никакой пользы, хотя и вреда никакого. Я совершенно не верю в его открытие.
— Не скажите, Кирилл, — осадил Волеровский. — Несмотря на ваш скепсис, скажу, что вис-волны реальны. Они существовали задолго до появления человечества, есть сейчас, никуда не денутся после нашей смерти и переживут наших внуков, правнуков и праправнуков. Вис-волны также естественны, как звуковые, световые и электромагнитные волны, и частично обладают такими же характеристиками. В настоящий момент пространство этой комнаты пронизано вис-волнами, но, увы, мы с вами увидеть их не можем.
Семут хмыкнул. Оно, конечно, кому как. Волеровский заметил его недоверчивость.
— По данной теме есть открытые исследовательские работы и научные диссертации. Пока открытые, так что если поспешите, то успеете ознакомиться. В них весьма подробно и доступно описана физика явления. Но учтите, в ближайшее время правительство планирует перевести данную программу на особый режим.
Кирилл знал, что означала фраза «особый режим». Повышенная секретность, жесточайший контроль над утечками информации, грандиозные финансовые вливания и тотальное влияние на всё и вся, что имело отношение к теме.
— Но зачем? — пожал он плечами. — Особой выгоды здесь нет. От вис-волн никакой пользы, и сомневаюсь, что когда-нибудь в них возникнет потребность.
— Согласен. Волны не видел никто. Никто из обычных людей, таких как мы с вами, как ваша соседка с верхнего этажа, и, как ни прискорбно признавать, — Волеровский возвел глаза к белоснежному потолку, — там тоже никто не видел вис-волны при всем своем желании. Но есть люди, для которых соприкосновение с волнами также естественно, как, например, для вас ежеутренние процедуры, — Семут покраснел, а Волеровский усмехнулся, но усмешка тут же пропала с его лица.
— И что же это за невероятные личности? Полагаю, сам первооткрыватель и его обкурившиеся коллеги.
— Такие люди есть, и их немало. Возможно, вы будете смеяться над моими словами, но факт остается фактом: это экстрасенсы и прочая ерундистика, которую мы относим к миру паранормальных явлений.
— Что-о? — Семут смеяться не собирался. Скорее, его ошарашил неожиданный ответ.
— Ведьмы, йоги, колдуны, шаманы, экстрасенсы, медиумы, ясновидящие, волхвы, друиды, поклонники мистических культов, умеющие левитировать, читать мысли, видеть сквозь стены, лицезреть ауру, болезни тела и духа и излечивать их, накладывать порчу и проклятия, разговаривать с потусторонним миром, а также обладающие прочими сомнительными способностями — вот контингент, который в своей «работе» задействует вис-волны.
— Верится с трудом, — выдавил пораженный донельзя Кирилл.
— А вы поверьте. Если от этой массы отсеять шарлатанов и оставить тех, кто действительно обладает паранормальными способностями, то их наберется достаточно. В большинстве эти личности не имеют ни малейшего понятия о природе своих возможностей и полагаются на интуицию и внутренний голос. Встречаются и такие, кто пробуждает в себе знания и умения за счет особых длительных тренировок или медитаций. И будьте уверены, паранормалы либо видят вис-волны, либо осязают, либо слышат их, но, скажем так, на кустарном уровне.
Источник
Описание
Это городское фентези, близкое к научной фантастике. Не пугайтесь вступления. Дотерпите. В нем просто рассказывается что произошло в мире. Без этого будет трудно понять мироустройство романа. Действия происходят в научно-магическом институте. Г. героиня девушка Эва — студентка, на долю которой выпало не мало бед. Рассказывается о её жизни, учёбе, о людях что ей помогают и наоборот терзают. Г. герой как раз из последних. Мир романа достаточно жесток. Но в повествовании есть и юмор, и ирония. Все герои очень живые, яркие.
Цитата
Вторым поводом для расстройства средней из сестер Аксёнкиных неизменно служил день рождения в последнем летнем месяце, вернее, тот факт, что она родилась на девять месяцев раньше Егора Мелёшина. Осознание того, что она оглашала мир младенческим плачем и марала подгузники задолго до появления на свет Мелёшина-младшего, заставляло чувствовать себя ущербной старухой. К тому же ехидна Майка не упускала случая поддеть сестру.
— Глянь, — Клюква протянула фотку, на которой было изображено нечто похожее на боксерскую перчатку с мочалкой наверху. — Спортивная серия.
Цитата из книги Sindroma unicuma. Finalizi
Про книгу
Очередная книга от автора Блэки Хол вошедщая в серию книг «Sindroma unicuma» названная Sindroma unicuma. Finalizi, увидившая мир в 2014 году. В рубрике Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы было написано немало книг, но книга Sindroma unicuma. Finalizi, от автора Блэки Хол стала незабываемым дополнением любой библиотеки. Если вы читали хотя бы одну из Эпилог (СИ), Sindroma unicuma. Эпилог, Sindroma unicuma. Finalizi (СИ), то Sindroma unicuma. Finalizi от Блэки Хол вам точно понравится
книги автора
Блэки Хол
Заключительная книга про приключения девушки Эвы.
Это городское фэнтези, близкое к научной фантастике. Не пугайтесь вступления. Дотерпите. В…
Заключительная книга про приключения девушки Эвы. Это городское фэнтези, близкое к научной фантастике. Не пугайтесь вступления. Дотерпите. В нем…
Это городское фэнтези, близкое к научной фантастике. Не пугайтесь вступления. Дотерпите. В нем просто рассказывается, что произошло в мире. Без…
Популярные книги
Книги известных и начинающих авторов, получившие признание наших читателей будут вам по душе. Прочитать книгу, вечером за чашечкой горячего чая, что может быть лучше…
Вернувшись из-за границы в свои тридцать с хвостиком, Паула обнаруживает, что обе ее закадычные подруги уже сделали свой выбор в жизни – одна…
Роман написан в форме мемуаров английской королевы Елизаветы Первой, правившей в 1558-1603 гг. Долгая, полная приключений жизнь позади. Королева…
Много лет Григорий Вершинин не бывал в родном доме. Несправедливо обвиненный близкими в смерти деда, он бесприютно скитался по свету и считал себя…
Источник
Блэки Хол
Sindroma unicuma. Finalizi*.
Finalizi* (пер. с новолат.) — финальная
Посвящается Эве
И снова разум скажет мне: «Не тот»,
Но перестанет ль сердце жарко биться,
Коль взгляд случайно упадет
На моего красавца-принца.
Я не могу отринуть взгляда нить,
Не слушая уверенных советов,
Смотрю в глаза того, кого хочу забыть:
«Лишь прикоснись, молю об этом!»
Что это? Лихорадка? Дрожь?
И чувства, и слова уносит ветром.
Одно я знаю, если ты уйдешь —
Мир без тебя останется бесцветным.
Где свет, где тьма — понять бы мне самой,
Чтоб в сумерках зари взлететь звездой.
Автор: Ольга (ПростоМария) .
*таю, таю)) Читаю, перечитываю — и таю))*
1. О нелегких буднях настоящих леди и о тех, других.
Есть обстоятельства, над которыми человек властен. Не устраивает размер груди — записывайся на прием к косметическому хирургу или корректируй габариты с помощью подручных висорических средств. Достала подружка — скажи, что она похожа на жирную бегемотиху. Надоело одиночество — растяни губы в улыбке и польсти пару раз окружающим. Хочешь признания и оваций — найми личного тренера, и через месяц выбьешь пул, не напрягаясь.
Но есть вещи, которые невозможно изменить.
Августу Аксёнкину удручали два неисправимых обстоятельства: её имя и день рождения.
За убогое имечко стоило сказать спасибо мамаше, которая, особо не напрягаясь, дала трем дочерям имена по месяцам рождения: Декабрина, Августа и Майя. Смехота и примитивизм.
Ограниченность ума и отсутствие фантазии у родительницы объяснялись просто: когда родилась младшая из сестер Аксёнкиных, их отцу, чиновнику Департамента юстиции, еще не предложили место председателя совета директоров государственной монополии сотовой мегасвязи.
С годами мамочка стала умнее. Вздумай она увеличить численность семьи Аксёнкиных, то обязательно наняла бы лучших прорицателей и заказала долгосрочный гороскоп для младенца с приоритетами желательных имен. Увы, судьба рассудила иначе, посчитав, что супруги сделали свой выбор между наследником и сливками светского общества.
Вторым поводом для расстройства средней из сестер Аксёнкиных неизменно служил день рождения в последнем летнем месяце, вернее, тот факт, что она родилась на девять месяцев раньше Егора Мелёшина. Осознание того, что она оглашала мир младенческим плачем и марала подгузники задолго до появления на свет Мелёшина-младшего, заставляло чувствовать себя ущербной старухой. К тому же ехидна Майка не упускала случая поддеть сестру.
— Глянь, — Клюква протянула фотку, на которой было изображено нечто похожее на боксерскую перчатку с мочалкой наверху. — Спортивная серия.
Конечно же, собеседницу звали не Клюквой, а Евгенией Ляпис или Евгешей — любительницей эксцентричности и шокирующих выходок. Кислое прозвище внучке председателя Высшего законодательного совета подарили острый язык и язвительные замечания, набившие оскомину как у администрации лицея, так и у лицеисток. Евгеша не выделяла из своего окружения ни друзей, ни врагов, потому что была сама по себе. Она могла во время занятия сказать на весь кабинет, обращаясь к преподавательнице:
— А у вас лифчик из-под блузки выглядывает.
Девчонкам же говорила: «Твои зубы желтые как моча» или «У тебя воняет изо рта тиной» — и ни капельки не кривила душой. Но уколоть Евгешу ответной шпилькой не получилось бы при всем желании, потому что она являлась совершенством со всех сторон.
Аксёнкина и Евгеша не водили дружбу, но вели совместные дела. Их объединил взаимный интерес к общему увлечению.
Большинство людей чем-то увлекается. Кто-то собирает фантики или наклейки от бутылок, кто-то играет на гитаре, кто-то транжирит родительские деньги в увеселительных заведениях и модных салонах. А кто-то коллекционирует последствия deformi*, запечатленные на фотографиях, и с волнительным удовольствием просматривает набитый картинками альбом — увлечение скандальное, порочное и возбуждающее. Поэтому для заинтересованной зрительницы боксерская перчатка с мочалкой оказалась лицом человека, обезображенного заклинанием до неузнаваемости. На следующем снимке камера бесстрастно зафиксировала лицо женщины, с глубокой продольной вмятиной ото лба к подбородку, похожей на отпечаток от биты — деформированный нос, провалившийся в череп, расплющенный в лепешку рот, глаза, скошенные навстречу друг другу.
Каждый раз Клюква раздобывала новые жуткие неправдоподобные фотографии, наглядевшись на которые Аксёнкина подолгу смотрела в зеркало и любовалась собственной благородной внешностью с изящными чертами лица.
Знакомство с Евгешей несло пользу еще и тем, что время от времени она передавала новости от своей сокурсницы Басты, сестры Егора Мелёшина.
Баста была девчонкой вредной и глупой, считающей, что рассказы о похождениях братца уедают будущую родственницу, и поэтому намеренно живописала в красках его амурные приключения, зная, что Клюква доставит «посылку» по адресу. Но адресата мало задевали подробности из личной жизни Мелёшина-младшего. Августа давно отделила себя от стадатех, других, как бриллиант — от навоза.
Те, другие, могли сколь угодно цепляться за напрасные надежды и рассчитывать на невозможное, в то время как на ее стороне было одобрение Мелёшина-старшего.
Мало ли приятных молодых людей в высшем обществе, кроме Егора Мелёшина — старше, опытнее и при чинах? Разве сошелся на нём белый свет клином?
Перспективных молодых людей немало, но несвязанных обязательствами — крупицы, потому что для успешного карьерного роста приветствуется биография добропорядочного гражданина, который может взвалить на себя ответственность не только за благополучие молодой семьи, но и за общество в целом.
Так что если задуматься, возможная партия с Егором Мелёшиным выходила неплохой. Вернее, не кривя душой и не морща брезгливо нос, следовало признать, что партия с Мелёшиным-младшим получалась блестящей. Войти во влиятельную семью с давними традициями — невероятная удача, которая может выпасть девушке из семьи новоиспеченных нуворишей.
Источник