В синдроме дауна виноват отец

Думая о синдроме Дауна, большинство представляет жизнь, которая не стоит того, чтобы её прожить. Но история Джада Иссы и его семьи свидетельствует совсем об обратном.

У Джада Иссы синдром Дауна, но его жизнь вовсе не такова, как вы себе это, наверное, представляете. Просто спросите его жену (у неё нет синдрома Дауна) или его сына, который учится на врача стоматолога.

История Джада попала на первые полосы после того, как его сын Садер опубликовал на Фейсбуке видео с рассказом о своём отце. За этим последовали серии статей и интервью об этой потрясающей семье.

Любящий отец, обеспечивающий свою семью

Садер – рослый молодой человек, который любит плавание, бодибилдинг, учится и проводит время с друзьями, живёт вместе со своими родителями в Сирии. Садер гордится своим отцом: в своём видео он говорит, что даже если бы мог, никогда не выбрал бы себе другого отца.  «Я горжусь им, и он тоже гордится мной», — говорит он. И такое отношение имеет все основания. Джад – глава семьи, который обеспечивает её материально. Несмотря на все трудности, связанные с его состоянием, он «всегда старался сделать всё, чтобы обеспечить мне нормальную жизнь, как у любого другого ребёнка», — рассказывает Садер. – «Когда я учился, именно он давал мне самую большую поддержку – и материальную, и психологическую, и во всех отношения».

Как объясняет Садер в своём видео, эта гордость взаимна: «Я очень горжусь тем, что когда отец впервые представляет меня новому человеку, и говорит: «Мой сын – врач», я могу видеть гордость и радость в его глазах. Он как будто говорит всем своим видом: «Да, у меня синдром Дауна, но я воспитал своего сына и сделал всё, чтобы помочь ему стать врачом, который лечит людей. Я им горжусь».»

Sader Issa | Facebook

Очевидно, что Джад и его жена обеспечили более чем адекватные условия для того, чтобы Садер вырос здоровым, счастливым и умным. Говоря словами самого Садера: «Ребёнок, который растёт на коленях у отца с синдромом Дауна, получит всю любовь, нежность и заботу, которые только возможны. И благодаря этому он становится человеком эмоционально и социально уравновешенным и способным достичь всего, чего хочет…  Я всегда видел перед собой человека, которого считали уязвимым, зависимым от социальной помощи, а он изо всех сил работал и давал мне всё, в чём я нуждался ребёнком. И это, конечно же, подталкивало меня делать всё возможное, чтобы стать самым лучшим человеком, каким я только могу стать».

Муж и друг

Джад всегда был не только прекрасным отцом, но и хорошим мужем. В своих отношениях с женой «он иногда соглашается, иногда нет. Но вся их жизнь полна любви, простоты и смирения во всех отношениях». Короче говоря, подводит итог Садер, отношения у них такие же, как у всякой счастливой супружеской пары.

Джад уже 25 лет работает на мельнице, и у него хорошие отношения с соседями и коллегами по работе. «Его отношения с окружающими просты и чисты, потому что он любит всех и каждого, и в ответ все люди любят и уважают его, и относятся к нему, как к обычному человеку», — объясняет Садер.

Пересмотр представлений о синдроме Дауна

Об этом нужно задуматься всерьёз. Думая о синдроме Дауна, большинство представляет себе жизнь в состоянии ментальной и физической инвалидности, в социальной изоляции, в полной зависимости от ухаживающих людей, которым такой человек в тягость… Словом, большинство представляет себе жизнь, которая не стоит того, чтобы её прожить. Во многих странах общее мнение состоит в том, что если у ребёнка до рождения диагностировали синдром Дауна, то его нужно абортировать.

Но этот взгляд глубоко и трагически ошибочен по крайней мере в двух отношениях:

Первое – это представление о том, что люди с синдромом Дауна обречены на страдания. На самом деле, люди с этим синдромом могут иметь широкий спектр способностей.  Джад, очевидно, очень хорошо справляется, и то, что он смог иметь сына – это редкое исключение. Но на самом деле не существует способа заранее узнать, чего человек с синдромом Дауна, как и любой другой человек с инвалидностью или без неё, достигнет в том, что касается денег, социального положения и т.д. Аборт означает лишение всех возможностей, прерывание жизни из страха и ложно понятой жалости.

И снова, не скажешь лучше, чем Садер: «Как ребёнок, выросший с отцом, у которого синдром Дауна, я совершенно точно знаю, какие это любящие и чистые сердцем люди, я знаю, что и у них есть амбиции и стремления, что и они заслуживают достойной жизни и не заслуживают, чтобы их жизнь прервали абортом». В своём видео он добавляет: «Для многих людей мысль о женщине, беременной ребёнком с синдромом Дауна, может казаться ужасной… Если бы моя бабушка так думала, меня бы здесь не было».

Второе заблуждение – это убеждение, что жизнь человека, который не может справляться так хорошо, как Джад, не может обходиться без ухода со стороны других людей из-за инвалидности, не может испытать радости стать мужем и отцом, не стоит того, чтобы её жить. Это убеждение глубоко бесчеловечно, потому что ценность каждого человека не в том, что он может делать, а в том, кто он есть: человеческое существо, достойное любви и заботы, достойное возможностей развить в себе то, что в нём есть, как бы ограничено оно не было.

Как христиане, мы в каждом человеке видим образ и подобие Божие. Иногда это образ, напоминающий о Христе во время Преображения – сияющий силой и благостью, а иногда – образ Христа на кресте, израненного, отвергнутого, умирающего. Иисус сказал нам (Мф 25:40-45): то, что мы сделали для нуждающихся, мы сделали для Него. Люди с инвалидностью, больные или обделённые, посланы нам Богом, чтобы мы могли научиться любить и любить с более чистыми намерениями.

Мы должны развивать культуру, в которой каждый зачатый ребёнок принимается и ожидается как тайна, чей потенциал на будущее может предвидеть только Бог.  Мы должны строить общество, в котором испуганные и растерянные родители не чувствовали бы, что они вынуждены столкнуться с неопределённым будущим в одиночку, без поддержки, без самых необходимых ресурсов. Наше дело – любить каждого ребёнка и помогать ему развить свой потенциал, каким бы большим или каким бы маленьким он ни был. Мы не имеем права безвременно обрывать их жизни только потому, что мы не способны распознать их ценность или недостаточно щедры, чтобы дать им шанс.