Учительница с ребенком с синдромом дауна
История с переизданием школьного фотоальбома из-за того, что в нем оказалась фотография особенного ребенка, получила продолжение. Родители считают, что у учителя нет права приводить ребенка на занятия.
Родители учеников московской школы, где классная руководительница приводила на уроки свою 7-летнюю дочку с синдромом Дауна, не только не отказались от школьного фотоальбома, куда попала фотография особенной девочки и попросили напечатать его заново, но и добились того, что дочери учительницы запретили приходить в класс.
История об учительнице Марине Валерьевне и ее дочке Маше стала хитом социальных сетей и онлайн-медиа во вторник 20 октября, когда мать одной из учениц того класса, о котором идет речь, Ольга Синяева, опубликовала полный возмущения пост на своем аккаунте в Facebook.
«Маша практически живет в этом классе, пытается общаться, всех обнимает, она беззлобна и беззащитна, но дети от нее шарахаются, как черт от ландана. «Это ненормально, что ее ребенок остается на уроках! Это ее проблемы, пусть сама решает!» — говорит одна одноклассница, повторяя интонацию взрослых», — писала Ольга.
В итоге, когда вышел школьный альбом, где среди фотографий одноклассников-десятилеток оказалось и лицо Маши, родители потребовали переиздать его, убрав оттуда лишнего ребенка.
Возмущению общественности не было предела. Пост был скопирован 2600 раз и собрал больше 4500 лайков в Facebook. На историю обратили внимание десятки изданий: кроме Medialeaks о ней написали «Сноб», The Village, «Такие дела», Znak.com и другие, сюжет о ней выпустили несколько телеканалов, включая «Москву 24».
Реакция комментаторов была однозначной: родители и дети в классе Марины Валерьевны проявили бесчеловечность. Самым частым был вопрос: «Как такое возможно?» Чаще всего отношение родителей к девочке и учительнице в сети называли «фашизм». Блог «Лентач» проиллюстрировал публикацию так:
Некоторые, впрочем, вступились за родителей. Эту точку зрения хорошо сформулировал известный оппозиционный блогер Олег Козырев.
«Моя дочь, когда была маленькой, тоже часто была на встречах класса сына. Это понятно, что все приводят родители с собой и младших сестер-братьев их детей. Но нам и в голову не пришло ставить фото нашей дочки в школьный фотоальбом класса сына. Это же очевидно. Так что прежде, чем начнется травля родителей за то, что они по мнению всех травят девочку с синдромом Дауна, мне лично хотелось бы разобраться».
В итоге разобрался LifeNews. Журналисты канала поговорили с родителями, директором школы и, наконец, с самой Мариной Валерьевной. В итоге ситуация уже не выглядит столь однозначной, как вначале.
Ситуация накалялась давно: школьники, по словам одного из родителей, постоянно жаловались на то, что девочка не слушается никого, в том числе и свою мать, «обижает ребят». При этом администрация школы самоустранилась из конфликта, заявив, что, если родителей не устраивает Марина Валерьевна, они могут сами найти себе другого педагога.
«Работа администрации не была проведена. Не было разъяснено детям, как себя вести и что делать. Маша начала хулиганить в классе, обижать девочек, выдирать волосы, толкать в столовой. Я пошла к директору с просьбой решить этот вопрос: почему наши дети учатся с ребёнком семи лет?» — рассказала мама одного из учеников Анастасия Артемова.
По ее словам, поскольку учительница все время отвлекалась во время урока на свою дочь, которая «встает, ложится на пол, ходит по классу, разговаривает, стучит во время уроков», дети стали отставать по программе. Директор школы Денис Бахарев при этом отрицает, что вообще есть какой-то конфликт между родителями и учительницей.
История с фотоальбомом объяснилась так: фотограф поместил фото Маши туда по ошибке, не разобравшись, что она не является одной из учениц. Родители мотивируют необходимость перепечатать фотографии тем, что Маша — не ученица, да и появилась в школе совсем недавно: ее мать работает в школе только с этого учебного года.
В интервью LifeNews сама Марина Валерьевна рассказала, что это не первая ситуация, когда ей придется расстаться с классом. То же самое случилось и на предыдущем месте работы, в частной православной школе.
«Мне пришлось оттуда уйти. Получилось так, что мне пришлось Машу брать с собой, и было сказано директором: «Марина Валерьевна, решайте что-то с Машей, нас это не устраивает». Это фраза директора была. Очень верующего и православного, который нам очень много помогал. Что случилось, до сих пор понять не могу. Если уж православные люди так поступают по отношению ко мне и моему ребенку, то что уж говорить о простых людях», — говорит учительница.
Сейчас она взяла больничный и пока что не ходит на работу: няня, которая сидела с Машей раньше, заболела, и дочку просто не с кем оставить. На последнем родительском собрании администрация школы заверила родителей, которые решили идти на крайние меры, что Маша больше в классе не появится.
Маша. Фото: «Сноб»
Источник
Изначально все выглядело почти как история с сестрой Натальи Водяновой. Только место действия — Новые Ватутинки (Новая Москва). Школа №1392. 4 «в» класс. Хотя нет, не так. Изначальное место действия — Фейсбук. Там появился трогательный пост, который мигом разошелся по всему Интернету и, как говорится, ворвался в топ новостей. Например, заголовок: «Родители четвероклассников просят убрать из школьного альбома фото девочки с синдромом Дауна». Сильно, правда? Историю тут же подхватили тысячи комментаторов в Сети: «Ну что у нас за общество?! Когда мы научимся толерантности?!».
«ПАФОСНО ГЛЯНЦЕВЫЙ» АЛЬБОМ
Что же произошло в 4 «в»?
— Нас попросили срочно вернуть назад только что отпечатанный фотоальбом, — рассказала «КП» Ольга Синяева, мама 10-летней ученицы и автор того самого поста в Фейсбуке. — Многие родители не могут перенести фотографию девочки Маши с синдромом Дауна. Она не из их класса. Не из их жизни.
Кто такая девочка Маша? Она не ученица 4 «в». Она дочка классной руководительницы, Марины К. Маше 7 лет. И по возрасту ей бы учиться в первом классе. Но Марина Вальерьевна в этой школе человек новый, работает первую четверть, оформить ребенка в первый класс не успела — затянулись бумажные дела. Одну девочку в квартире не оставишь — Маша непростой ребенок, мало ли куда влезет, упадет. Вот девчушка и коротала мамино рабочее время за партой, вместе с четвероклашками. В основном рисовала что-то тихонько, никому не мешала. Маша почти не говорит, зато очень любит обниматься. Дети к ней относятся нормально, говорит Ольга Синяева. Но, по ее словам, все изменилось после появления злосчастного альбома. Пятерых детей даже из-за Маши перевели в другой класс!
— А сам альбом весь из себя пафосно глянцевый, со всякими там стихами про школу, дружбу и взаимопонимание, — возмущена Синяева. — Теперь понятно, что это только на 1 сентября у нас бывают формальные «Уроки доброты». Вот реальная история, и у людей никакого сочувствия. Эти же дети нам спущены на Землю, чтобы люди вспомнили о доброте. А наше общество пытается их вычеркнуть из жизни.
Кто такая девочка Маша? Она не ученица 4 «в». Она дочка классной руководительницы
КУДА СМОТРИТ ШКОЛА
Неужели люди могут быть такими черствыми, думала я, отправляясь в Новые Ватутинки. Что им, жалко, что ли, оставить это фото? Ну, не ученица — и что? Она же ребенок! Тем более, особенный…
Школе №1392 всего год. Современное яркое здание, свежайший ремонт.
— Педагог Марина К. неделю находится на больничном дома, — рассказал мне директор Денис Бахарев.
— Переживает сильно?
— Нет, это не связано с тем, что происходило.
А вот по словам Ольги Синяевой, начавшей бить тревогу, педагог от стресса не может даже говорить. Правда, на мою просьбу дать телефон учительницы Ольга почему-то ответила отказом. Ну, да ладно. Хотя, осадочек, конечно, остался.
Еще один вопрос: как получилось, что посторонний ребенок, не ученик, попал в альбом класса?
ОШИБКА ФОТОГРАФА
Банальная ошибка фотографа. Он всех, кто был в классе сфотографировал. И Машу тоже — учительница попросила сделать фото для личного архива.
— А фотограф без согласования разместил фотографию Маши в альбоме. После чего родители просили скорректировать альбом, — объяснил мне Денис Бахарев. — И это никак не связано с диагнозом девочки.
Фотограф без согласования разместил фотографию Маши в альбоме. После чего родители просили скорректировать альбом
И версия директора выглядит вполне убедительно. Остался только один вопрос — его задают многие комментаторы этой истории в Интернете: как администрация допустила, что на занятиях в классе находится посторонний ребенок?
— Девочка не всегда была в школе. Всего несколько дней, — сказал мне директор. — Это была вынужденная ситуация, потому что учительница воспитывает одна дочь. Но сейчас Марина Валерьевна нашла няню, которая будет сопровожать ее ребенка. И Марина К. продолжит работу в школе. Она квалифицированный педагог, нареканий у нас к ней нет.
P.S. Ну что, кажется, хэппи-энд? Вроде бы, да. Девочка пойдет в первый класс, будет под присмотром и рядом с мамой. Фотограф сделает новый альбом, без Маши. Те из родителей, кто сильно переживал из-за альбома, вздохнут с облегчением. И только в Фейсбуке будут, как и раньше, вытаскивать на свет кучу неоднозначных историй. И делать категоричные выводы и обобщения, зачастую превращая муху в слона. А ребенка с особенностями развития — в заведомую жертву нашего нетолерантного российского общества.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
Московской учительнице запретили приводить на уроки дочку с синдромом Дауна
Педагогу четвертого класса в столичной школе 1392 запретили приводить на уроки дочку Машу с синдромом Дауна. Такое решение 22 октября озвучили на родительском собрании в образовательном учреждении.
— Директор сказал, что Маша больше сидеть в классе не будет, — рассказала «КП» Ольга Синяева, мама девочки из 4 «В» (подробности)
КОМПЕТЕНТНОЕ МНЕНИЕ
Астахов о девочке с синдромом Дауна: История не украшает ни школу, ни родителей
Уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов прокомментировал корреспондентам Радио «КП» историю с 7-летней Машей с синдромом Дауна, которую родители попросили убрать с фотографии класса. По словам Астахова, история некрасивая, не украшает ни школу, ни родителей, да к тому же, не идет на пользу детям, которые учатся в этом классе.
— Я уже не говорю о том, что все-таки задели достоинство девочки с синдромом Дауна, ее мамы, которая сейчас в школе не появляется, вынуждена была взять больничный (подробности)
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
В московской школе родители попросили «убрать Машу с синдромом Дауна» из фотоальбома
Это вам не клип Димы Билана «Не молчи», где девочку с синдромом Дауна полюбили все. В новой столичной школе №1392 разгорелась недетская история. Которая, кстати, чем-то напоминает случай с сестрой Натальи Водяновой. Правда, шуму вокруг 7-летней Маши явно будет меньше. Ведь мама у Маши простая учительница. Месяц назад Марина Валерьевна пришла на работу в 1392-ю (подробности)
Источник
12:28 22.10.2015 — L!FE ВИДЕО смотреть полную версию
Скандал достиг своего пика после того, как родители оказались платить за фотоальбом, куда попали снимки девочки.
Инцидент, произошедший в одной из московских школ, вызвал бурю возмущения в СМИ и Сети. Родители учеников четвертого класса потребовали удалить из общих фотоальбомов снимки семилетней девочки с синдромом Дауна, дочери учительницы. После этого преподаватель перестала приходить на уроки.
Марина Валерьевна работает в учебном заведении столицы с начала сентября. До этого женщина преподавала в Троицкой православной школе. У семьи внезапно уволилась няня, поэтому педагогу пришлось брать семилетнюю дочку с собой на занятия. Девочка тихо сидела на задней парте и никому не мешала, но это не понравилось многим школьникам и родителям.
— Это школа, которая заявляет об инклюзивном образовании, там есть пандусы, там есть дети с ограниченными возможностями — инвалиды. В нашем классе так оказалось, что у учительницы дочка с синдромом Дауна. Девочке 7 лет и ее некуда, к сожалению, определить. В первый класс ей тяжеловато идти, а в детский сад уже не берут, и девочка вынуждена проводить все время с мамой в школе, — рассказывает мать одной из учениц четвертого класса Ольга Синяева.
Родители школьников разделились на два лагеря. Те, кто против присутствия девочки-дауна в классе, создали отдельную группу в соцсетях, где обсуждают сложившуюся ситуацию. Последней каплей стала история с дорогими фотоальбомами, которые родители не стали покупать из-за того, что малышка на групповом снимке сфотографировалась рядом с мамой-учительницей. Это произошло случайно: мама попросила фотографа снять ее с дочерью отдельно, но он не понял и поставил девочку в первый ряд.
Получив такие снимки, многие родители вернули альбомы обратно.
— Дети настроены против присутствия девочки в классе. Они говорят не своим языком, они повторяют родительские интонации: «Почему она здесь? Какое она имеет право с нами быть в одном классе?», хотя девочка никому не мешает. И в этой ситуации учительницу никто понять и поддержать не может. Она уже просто не ходит в школу, — продолжает Ольга.
В учебном заведение сложившуюся ситуацию прокомментировать затруднились, заявив, что возникло небольшое непонимание, что педагог уже нашла няню и вопрос разрешился.
/ Четверг, 22 октября 2015 года /темы: Дети Школа
ПРОСМОТРОВ: 13493
Астахов предложил учительнице с ребенком-дауном новую работу
Детский омбудсмен пообещал, что в аппарате найдется место не только для Марины Валерьевны, но и для семилетней Маши.
Уполномоченный при президенте РФ Павел Астахов в эксклюзивном интервью LifeNews прокомментировал нашумевшую историю об учительнице начальных классов, которую затравили родители школьников из-за того, что женщина приводила на уроки свою дочь с синдромом Дауна.
— Мы занимаемся урегулированием этой ситуации, — сказал Астахов.- Надо понимать, что эти люди (с синдромом Дауна. — Прим. ред.) есть среди нас, и это часть нашей жизни. Если мы обычные, то должны заботиться о тех, кто не совсем обычный человек. Этим и отличается человек, он не пожирает себе подобных и не уничтожает слабых, а, наоборот, поддерживает их.
Также правозащитник заявил, что, если Марина Валерьевна по каким-то причинам лишится работы, ее ждет место в аппарате уполномоченного по правам ребенка. Детский омбудсмен отметил, что на новой должности у учительницы не будет прежних проблем и она сможет брать семилетнюю Машу с собой.
— Я сказал, у меня есть одна вакансия в аппарате, и я готов ее взять на работу, если вдруг ее выгонят или она сама уйдет. Перед этим мы все-таки разберемся с образовательным учреждением, почему и за что педагога увольняют, — сообщил Павел Астахов.- У нас по педагогическому профилю очень много работы. Я думаю, что она подумает, предложение открыто. Машу пусть к нам приводит в аппарат, никаких проблем. Найдем ей занятие.
….. После этого педагог перестала приходить на уроки.Позже выяснилось, что негодование родителей из-за присутствия особенного ребенка в классе назревало давно.
Сама Марина Валерьевна в интервью LifeNews рассказала, что самым лучшим методом разрешения этого конфликта видит свое увольнение. При этом она отметила, что не держит ни на кого зла и обиды.
Родители учеников московской школы затравили ученицу с синдромом Дауна
Директор школы отрицает это. .
Родители учеников московской школы затравили и сделали изгоем ученицу страдающую синдромом Дауна. Мать девочки является классной руководительницей образовательной школы. Из-за этого скандального инцидента она перестала выходить на работу.
Директор школы отрицает, что педагог не выходит на работу из-за ситуации с ее дочкой. По его словам, ситуация сильно преувеличена. «Педагог действительно работает в нашей образовательной школы. Сейчас, к сожалению, уже более чем неделю она находится на больничном. Но это никак не связано со скандалом, который распространяется в СМИ. Что касается отношений родителей, то они достаточно толерантны к этой ситуации и в целом к детям с ограниченными возможностями здоровья. В нашей школе учатся такие дети, и никакого к ним пренебрежительного или ярко выраженного негативного отношения у нас не существует»,— сказал Денис Бахарев в интервью радиостанции “Говорит Москва”.
В своем Facebook мать одной из учениц класса Ольга Синяева рассказала, о том, что родители учеников 4 класса одной из московских школ попросили переиздать выпускной альбом с фотографиями, так как среди учеников была запечатлена дочь классной руководительницы с синдромом Дауна.
Астахов: В моей семье двое детей-инвалидов
Уполномоченный при президенте РФ по делам ребенка рассказал, что знает о проблемах особенных малышей не понаслышке.
Детский омбудсмен Павел Астахов рассказал в эксклюзивном интервью LifeNews о том, что знает о проблемах детей-инвалидов из личного опыта. Говоря о дальнейшей судьбе девочки Маши, чью мать-учительницу затравили родители учеников одной из московских школ, Астахов сказал: все сложится хорошо, ведь главное — ее не бросила семья.
— С Машей будет все хорошо, ее не оставят, потому что самое главное — ее не предала мама. Она ее не бросила, хотя ей было тяжело. Я знаю, как ей было тяжело, — сказал правозащитник.- Я вообще знаю о чем говорю, потому что у моей старшей сестры четверо детей, а двое из них инвалиды детства. Я благодарен своей сестре, что я с юного возраста видел: в моей семье есть такие дети и для это не особенность, это нормально, это часть жизни.
…..
читать больше…
Источник
Тайные встречи с родителями и договоренности со столовой, агрессия детей и их же взаимовыручка, устройство вулкана и первые буквы в прописях… Коррекционный педагог Татьяна Соболева рассказала «Правмиру» об инклюзии на практике, рабочих буднях учителя начальной школы и том, почему «особым» детям важно жить активной и насыщенной жизнью.
Петрозаводск, район Перевалка. Далеко не центр города – вокруг деревянные домики, не все еще переехали в благоустроенные квартиры. Чуть в отдалении – общеобразовательная школа № 20. Обычное здание районной школы, обычный оглушительный шум на перемене, о модном слове «инклюзия» напоминает разве что пандус.
588 детей, 28 учебных классов.
Примерно половина детей – «с диагнозом».
Татьяна Анатольевна встречает меня у входа, и мы поднимаемся к ней в класс. На полочках стоят пластилиновые фигурки и большие конструкции из папье-маше. На стене – яркие плетеные шары-планеты с подписями-названиями. В третьем коррекционном классе учатся около десяти учеников. Те, что с ЗПР, считаются относительно «легкими». Недавно добавились «тяжелые» дети с синдромом Дауна и туберозным склерозом (один из пяти случаев на всю Карелию).
– До этого вы работали с детьми с синдромом Дауна?
– Нет, это мой первый опыт. Знаете, что я сделала в первую очередь, когда узнала, что в класс придет такой ребенок? Я стала изучать, что такое синдром Дауна, читать про него, что да как, в энциклопедиях, в интернете.
Сначала было очень тяжело, очень. Ребенок был совсем невменяемым, он не отличал, когда у нас урок, когда перемена, не мог сам одеваться, застегнуть молнию, сходить в туалет, не шел на контакт, кричал, соглашался есть только котлету с пюре, всё остальное разливал, разбрасывал.
Ну, что делать, я договорилась со столовой, чтобы ему давали только котлеты с пюре. Успокаивала его, объясняла, обнимала. Потихоньку он стал привыкать, реагировать по-другому, стал спокойнее. Мы везде ходим всем классом, дружно, и он обязательно ходит со всеми – и на концерты, и в библиотеки. Дети его приняли.
Иногда взрослые удивлялись, как мне не противно. У него же сопли, слюни могли быть. А что здесь противного? Я же понимаю, что это ребенок, что он такой, не может сам вытереть сопли, ну текут они у него, и что?
Мне ни противно не было, ни неприятно, это же просто больной ребенок. Что-то я интуитивно делала, конечно, но и читала много, и методологию, и опыт других учителей, в других странах. Иначе нельзя, на одной интуиции столько ошибок можно наделать, погубить совсем человека.
– Как родители остальных детей приняли новеньких? Легко было?
– Я устраивала тайные собрания. Когда узнала, что к нам в класс придут необычные дети, поняла, что надо договариваться. Вы знаете, я вспомнила все слова, какие знала.
Я объясняла, что такое синдром Дауна, что от него никто не застрахован. У меня же все родители молодые, у них могут еще быть дети. И я говорила, что это не наказание, не вина родителей, что у самых замечательных и здоровых мамы и папы могут родиться дети с диагнозами.
И, вы знаете, они поняли, услышали меня. Они по-настоящему приняли новеньких детей, и взрослые, и дети, нашли место в своих сердцах. Такие молодцы! Я ведь каждое первое сентября начинаю с благодарностей.
Говорю о том, какие они замечательные, наши родители, какие они мудрые. О том, как это важно, что они так принимают детей.
Я их приучила всех к тому, что буду обращаться к ним уважительно, только по имени-отчеству. Они после садиков ко мне пришли, там их, видимо, всех на «ты» называли. И они тоже мой стиль взяли, приняли его, звонят вечером, говорят: «Татьяна Анатольевна, это Елена Владимировна». Уважение друг к другу – вот в чем секрет нашего взаимопонимания.
– У каждого ученика свой уровень и темп развития. Как вы справляетесь? Подтягиваете слабых до сильных? Или наоборот, тормозите?
– Я же всех их знаю, поэтому представляю, кто на что способен. Мы делаем какой-то общий минимум все вместе. На уроках труда мы все вместе лепим из пластилина, делаем папье-маше. Я так все три года с ними на задней парте и просидела, тоже лепила.
И с учителем информатики мы договорились, что все будем учиться. Конечно, кто-то просто клавиши нажимает, ищет, где знакомые буквы, или начинает понимать хотя бы – где клавиатура, а где компьютер. Другие, кто посильнее, уже в интернете что-то смотрят, учатся. И ходят гордые, что у них есть информатика.
Географию мы изучаем так: у каждого своя папочка, там мы и устройство вулкана рисуем, и гербарии делаем, и реки, океаны на карте отмечаем.
По математике проходим простые задачи, те, которые понятны каждому. Некоторым детям я даю более сложные задачи на эту же тему. Сейчас мы будем проходить задачи на движение. Кто-то самые простые поймет, кто-то – более сложные, но все они будут про движение, и общую суть точно все уловят.
У нас в стране нет специального учебного плана для детей с ЗПР, программы, под них подстроенной, нет. Считается, что они должны просто дойти до «нормы», до обычных детей. Вот как хочешь, так и доводи до этой нормы. И никого не интересует, что он может, а что нет.
Поэтому я иду своим путем, что-то даю в большем объеме, что-то меняю местами, заменяю на упрощенный вариант. А как еще быть? Иначе ничего не получится, не справятся они с этой программой для «нормы». Не ставить же всё время двойки за неуспеваемость? Не могу же я им сказать: «вы ничего не понимаете, ничего не умеете». Нельзя так.
– Вы прямо как эквилибрист.
– Да, точно. Похоже на эквилибристику – раздать всем задания так, чтобы все работали, но каждый по своим способностям, на своем уровне. Чтобы детям было интересно, и они видели, что у них что-то получается. Это очень важно – знать, что ты многое можешь.
Я провожу много конкурсов, вручаю дипломы. Вчера мы закончили читать «Щелкунчика», завтра проведу на эту тему конкурс. Опять все дети с дипломами уйдут (смеется). Я же прекрасно знаю, кто с чем может справиться. Одному дам задание историю пересказать, а потом вручаю диплом «Лучший рассказчик». Другому задам вопрос, на который он точно ответит. И они у меня довольные будут, что со всем справились, всё смогли.
У нас все тут хорошисты и отличники!
Татьяна Анатольевна достает папку с фотографиями класса. Вот дети на концерте, а вот – в библиотеке. Фотографий много, за три года накопились.
– Вы сами всё организовываете?
– Конечно! Всё сама: после уроков встаю и иду с ними (смеется). Выводила за руку на все экскурсии. Мы обязательно раз в неделю ходим в библиотеку. Туда надо на троллейбусе ехать, но это ничего, потихоньку добираемся.
На той неделе были метели, а мы собираемся после занятий на улицу. У меня спрашивают: «Вы куда? Погода-то какая!» «Ничего, – говорю, – прошагаем!»
Обязательно ходим в музеи, в национальные парки, в Водлозеро ездили. В Петербург раз в год выбираемся. Были в Зоологическом музее, в Океанариуме. В декабре ездили в Эрмитаж. Я перед поездкой готовилась, читала, вспоминала, где что висит.
Вы знаете, сама удивляюсь, откуда в моих детях столько энергии? После ночи в поезде, после прогулки, другой класс уже с ног валится, а мы несемся по залам. Я заранее продумала, что точно надо им показать.
Так, знаете, немного совсем, в одном зале, да в другом, ну без чего уж совсем никак нельзя. А как же?
– А потом, Татьяна Анатольевна? Что будет с ними потом, после начальной школы, с другой учительницей?
– Меня все об этом спрашивают. А я просто не знаю, что потом. Нет у меня ответа. Конечно, никто так с ними не будет дальше заниматься, ни времени, ни возможности у учителей нет.
Насчет двоих детей я договорилась с родителями, они перешли в специализированную школу. Это моя маленькая победа! Как же я убеждала родителей, как много с ними говорила, им нелегко было это принять, признать, что ребенка надо переводить, что в обычном классе он не сможет. Я говорила, говорила, давала время подумать, потом снова говорила, что ребенку лучше будет, что обычную школу он не потянет, а в своей среде сможет себя воплощать, ему будет легче, он не будет травмирован. И вы знаете, родители сумели это понять, принять, хоть и тяжело им это далось.
Особенно родители одной девочки переживали. Они люди состоятельные, известные в городе, им нелегко было признать, что их ребенок должен учиться в спецшколе. Но они нашли в себе силы пойти на это, а потом звонили мне, благодарили, что смогла их убедить.
Остальным родителям я тоже говорю: «Вы подумайте, может быть, лучше оставить всё, как есть?» Все записи медицинские, все решения. Конечно, сейчас многим из них могут записать «норму», сдадут они эти тесты. Но мы же с родителями понимаем, что это на самом деле совсем не норма, что детям нужны специальные программы, что обычную школьную программу они не потянут, им будет тяжело.
Речь идет о ПМПК, психолого-медико-педагогической комиссии, которая проводит комплексную диагностику ребенка с ЗПР, его способностей и состояния здоровья. В состав ПМПК входят психолог, невролог, логопед, педагог-дефектолог, словом, целый круг специалистов, которые в итоге должны вынести свой вердикт: способен ли ребенок обучаться в обычной школе, или его следует направить в коррекционную. Какая учебная программа ему подойдет (общеобразовательная, надомная с посещением учителя).
Официально решение комиссии носит рекомендательный характер, но часто воспринимается как приговор, обжаловать который можно только в вышестоящих комиссиях, городских или областных.
Ну, посмотрим, пусть будет, как будет. Что могла, я им дала, сколько могла, вложила. Уже есть прививка и культурой, и знаниями, и походами нашими. Они у меня привыкли жить насыщенной, активной жизнью.
В это время звенит звонок, и скоро в класс прибегают ребята. Следующий урок – физкультура, надо быстро переодеться и бежать дальше. Одного мальчика Татьяна Анатольевна оставляет в классе, он себя неважно чувствует. На следующий урок мы остаемся в кабинете втроем. Мальчишка выполняет задания, что-то потихоньку чертит, а мы продолжаем разговор.
– Всё успеваете на уроках объяснить?
– Конечно, нет. (Переходит на шепот, чтобы мальчик не услышал.) Они ведь все сложные у меня, все тяжелые. Есть мальчик один, метеозависимый. Он очень чутко на погоду реагирует. Надо всегда внимательно следить, как только первые признаки начинаются, я его сразу хватаю в охапку, уношу в коридор, держу там, успокаиваю. Он очень агрессивный становится, кричит. Ну что поделаешь, такой ребенок. Маме его звоню сразу, чтобы забирала домой.
Конечно, как тут всё успеешь за один урок объяснить. Думала-думала, как выкрутиться, и придумала. Долги! Они у меня все теперь сдают долги после занятий. Я же не могу им сказать, что вы ничего не поняли, что у вас не получается. Они у меня все способные, все хорошисты. И вот придумала, что после уроков все сдаем долги, у кого есть. Так я им еще раз всё объясняю.
Подходят ко мне: «Татьяна Анатольевна, у меня есть долги?» Я смотрю с умным видом в свой журнал, да, говорю, есть, вот девятнадцатый у тебя не доделан. Он и не знает, что там за девятнадцатый у него не доделан, а я заново всё еще раз объясняю, разбираю. Вот, говорю, теперь всё, без долгов, всё сдано. Сейчас я вам один набор покажу, мы по нему занимаемся.
Уходит к шкафу, достает коробку, приносит, показывает. Читаю, что на ней написано: «Нумикон».
Нумикон – методика и набор наглядного материала, разработанный в Великобритании в 1960-х годах для занятий арифметикой с детьми с синдромом Дауна. Цифры в нём представлены формами-шаблонами разных цветов. Детям проще их запоминать и затем ассоциировать с цифрами, чтобы производить математические вычисления.
– Эту программу разработали в Великобритании специально для детей с синдромом Дауна, чтобы их арифметике учить. Мне никто не мог сначала объяснить, как им пользоваться, его и в нашем отделении «Даунсайд ап» не было. Одна родительница из Москвы привезла.
Ну что делать, села сама разбираться. Английский немного знаю, где-то словарь помог. Стала читать про «Нумикон», искать информацию на сайтах британских. Одним словом, я выучилась и стала детям своим показывать. Сначала мы их просто трогали, изучали. Я за ручку каждого брала, пальчиками проводила: «Вот, смотри, вот такая фигурка» чтобы подержали в руке, познакомились. Затем по цветам запоминали, у них цифры с цветами ассоциировались, потом уже с символами. Вот здесь дырочки, видите, удобно на палец надевать, удобно считать, а потом, смотрите, вот прибавить один, фигурки складываются, одна под другую подходит, вот отнять.
И они стали считать! Они все у меня стали считать!
Мы теперь так лихо всё считаем, до сотен дошли! Два года так занимались. Потом приехали в город специалисты, из института усовершенствования, стали показывать, как с этим набором работать. Меня туда тоже отправили обучаться, я говорю: «Да я уже разобралась». Дала открытый урок, показала. Удивились очень, подтвердили, что действительно всё верно делаю. Выдали мне международный сертификат, я теперь тоже могу других обучать, как с ним заниматься.
– Покажете медаль?
(Хитро улыбается. Не спроси я, вряд ли она бы ее достала сама).
– Покажу. Вот она.
Медаль за первое место на общероссийском конкурсе профессионального мастерства педагогов «Мой лучший урок». Коррекционных педагогов было всего двое. Отправить свой урок на конкурс Татьяну Анатольевну еле-еле уговорила директор школы. Собственно, эта медаль и стала поводом для нашего знакомства.
Конечно, это заслуженное признание и повод для гордости: медаль в коробочке, диплом. Но даже не будь медали у Татьяны Анатольевны, родители всё равно ждали бы лишний год, чтобы их ребенок попал именно к ней в класс.
– Как у вас сил на всё хватает?
– Да я с детства такая, у меня энергии ворох! (смеется). Хотя бывает, конечно, замотаюсь, напишу им пример, а они меня поправляют: «Татьяна Анатольевна, – говорят, – здесь же не делится!»
Смотрю, что написала. «Конечно, – говорю, – не делится, тут уже ничего не делится. Хорошо, что поправили. Татьяна Анатольевна ведь тоже человек!»
Источник