Стокгольмский синдром в любовных романах

Любовь к негодяям — стокгольмский синдром

В кино – как в жизни 

В 1974 году на экраны вышел скандальный фильм режиссера Лилианы Кавани «Ночной портье», в котором рассказывалось о случайной встрече в венском отеле портье по имени Макс (бывшего нациста, с руками – по локоть в крови заключенных концлагеря) и некоей Лючии, в свое время испытавшей на себе все ужасы нацизма. Между палачом и жертвой, ныне элегантной состоятельной дамой, вспыхивает роковая страсть, которая заставляет героиню забыть о законном муже и семейной жизни…

И это – не единственный пример противоестественного влечения, которое жертва начинает испытывать к своему палачу. Похожие ситуации многократно описаны в литературе, отражены в художественных фильмах.
Стоит вспомнить знаменитый фильм «Сорок первый» режиссера Г. Чухрая по повести Б. Лавренева, действие которого происходит в годы Гражданской войны. Волею судьбы белый поручик-аристократ Говоруха-Отрок и лучший стрелок отряда красноармейцев – девушка по имени Марютка – оказываются вдвоем на пустынном острове. Они находят убежище в хижине рыбака, надеясь, что однажды смогут вырваться отсюда. За время томительного ожидания юноша и девушка влюбляются друг в друга. Правда, когда к острову все-таки приближается корабль с белогвардейцами, Марютка стреляет в спину офицеру, кинувшемуся навстречу судну.

Девочка в подвале

Наташа Мария Кампуш, ныне австрийская телеведущая, была похищена инженером Вольфгангом Приклопилем 2 марта 1998 года и провела у него в подвале на глубине 2,5 м под землей восемь (!) лет. За эти годы у нее много раз появлялась возможность сбежать от своего мучителя, чего девушка не сделала. Впрочем, позже она все же предприняла попытку побега, которая увенчалась успехом.
Обнаружив пропажу Наташи и не желая попасть в тюрьму, Приклопиль бросился под поезд. А его жертва, чудом сумевшая избежать смерти, в интервью не раз подчеркивала, что сочувствует своему похитителю, сожалеет о его смерти и не держит на него зла. Более того, в своей книге, где она описала свою жизнь в плену у преступника, Наташа заявляла: «Вольфганг был мил по отношению ко мне, и я всегда буду о нем молиться».

27 апреля 2008 года был арестован еще один австриец – 73-летний Йозеф Фритцль.  

28 августа 1984 года Йозеф Фрицл накачал снотворным свою дочь Элизабет, заманил ее в подвал, где заковал в наручники и запер. Тогда ей было 18 лет. В сексуальном рабстве Элизабет провела долгие 24 года своей жизни. Фритцль убедил жену, что их дочь попала в секту и ушла из дома. Девушка числилась в розыске через Интерпол, но в родном доме ее не искали.

В подвале Элизабет родила от отца-насильника семерых детей. Первый ребенок умер. Троих Фритцль удочерил, сказав жене, что беглянка Элизабет подбросила их на порог дома. Еще трое детей (19-летнюю дочь и двух сыновей 18 и 5 лет) Фритцль держал в подвале под электронным замком. 

Суд приговорил маньяка к пожизненному заключению, а Элизабет и ее дети находятся под защитой государства, которое оплачивает их содержание и лечение. Они поменяли имена и фамилии, поселились на другом конце страны. Однако, по оценкам психиатров, мать и дети уже никогда не смогут адаптироваться к нормальной жизни. Сама же Элизабет достаточно осторожна в оценке отношения отца к себе. Она не осуждает и не проклинает его. Единственная просьба, которую она высказала после своего освобождения, – чтобы ни она, ни дети больше никогда не встречались с Йозефом Фритцлем.

Слева направо: Йозеф Фритцль, Элизабет. Дочери Йозефа и Элизабет — Моника и Лиза (удочеренные маньяком).
Фото: АР и с сайта The Sun. 

Женщины пришли в восторг

Психологическое состояние, при котором жертва или заложники начинают симпатизировать захватчикам или даже отождествлять себя с ними (идентификация с агрессором), было впервые описано британским психоаналитиком Анной Фрейд в 1936 году. Позже оно получило название «стокгольмский синдром». Его ввел криминалист Нильс Биджерет после анализа ситуации, возникшей почти 40 лет назад, 23 августа 1973 года, в Стокгольме (Швеция) во время захвата террористами банка.
В тот день беглый заключенный Ян Эрик Уллсон вошел в помещение Sveriges Kreditbanken. Он ранил полицейского и сумел в одиночку взять в заложники четверых работников банка: трех женщин и одного мужчину. Преступник потребовал выдать ему три миллиона шведских крон (около двух миллионов долларов), оружие, бронежилет, автомобиль, а также освободить и доставить в банк его сокамерника Кларка Улофссона. В противном случае Уллсон грозил расстрелять заложников.
Полиция поспешила выполнить только последнее требование террориста: уже вечером в банк был доставлен Кларк. А вот с другими требованиями возникли сложности, что вызвало ярость преступника и послужило поводом к небольшой перестрелке.
Полиция долго разрабатывала план освобождения заложников и захвата беглого заключенного, но только через пять дней у стражей порядка появилась возможность провести газовую атаку. Все это время Уллсон вместе с заложниками находился в бронированном помещении хранилища банка. В течение получаса преступников удалось обезвредить, заложники не пострадали. Причем женщины отказались выходить из здания первыми, заявив, что они опасаются за жизнь Уллсона и Улофссона. За время, проведенное вместе с преступниками, дамы так привыкли к ним, что воспринимали их как близких людей.

Удивительно, но женщины-заложницы на суде не выдвинули против своих захватчиков никаких обвинений. Более того, они наняли на свои деньги адвокатов для их защиты. Одна из женщин даже развелась с мужем и обручилась с Уллсоном. В результате Кларк Улофссон был оправдан, а инициатор ограбления Ян Эрик Уллсон получил всего десять лет тюрьмы, из которых отсидел только восемь.
Позже Улофссон неоднократно встречался с заложницами, дружил с ними и их семьями. А заключенному Уллсону долгие месяцы шли письма от восхищенных женщин со всех концов Швеции…

Лежачего не бьют?

Специалисты считают, что стокгольмский синдром – не психологический парадокс, а нормальная реакция жертвы на событие, травмирующее психику. Причем этот синдром может проявляться не только при захвате заложников террористами, но и при военных карательных операциях (взятие военнопленных), лишении свободы (в тюрьмах, концлагерях), отправлении судебных процедур, внутри политических групп и религиозных сект (при развитии авторитарных межличностных отношений), при проведении национальных обрядов (например, похищение невесты), похищении людей (с целью обращения в рабство, шантажа, получения выкупа) и довольно часто – при вспышках внутрисемейного сексуального и бытового насилия.
Стокгольмский синдром чаще всего возникает, когда заложники находятся с террористами в контакте длительное время. Долгое пребывание в плену приводит к тому, что жертва ближе узнает преступника и в условиях полной физической зависимости от него начинает любые его действия трактовать в свою пользу. Поэтому жертвы боятся операций властей по своему освобождению гораздо больше, чем угроз террористов, и оправдывают это желанием сохранить свою жизнь в экстремальной ситуации. Ведь пока живы террористы, живы и заложники. Известны случаи, когда захваченные люди предупреждали террористов о начале операции по освобождению и даже… закрывали их своими телами от пуль. Бывало, преступники прятались среди заложников, и те их не выдавали.

Сколько людей, столько реакций

В экстремальной ситуации человек уподобляется маленькому ребенку, которого несправедливо обидели «нехорошие дяди». Он хочет, чтобы его защитили, а когда этого не происходит, начинает подстраиваться под своего обидчика. Возникает травматическая связь между жертвой и насильником, которая при определенных обстоятельствах может длиться годами. Например, подобие стокгольмского синдрома проявляется у многих жен, действительно боящихся потерять своих мужей, которые годами ведут себя с супругами как диктаторы и тираны. Ведь на бессознательном уровне пережитая физическая или эмоциональная боль часто воспринимается как символ любви и защиты… И источник этого явления часто следует искать в детстве, когда мальчиков убеждают на агрессию отвечать агрессией, а девочек учат покорности и мягкости, особенно по отношению к мужчинам. Причем четверть из общего количества жертв выказывают расположение и стараются угодить преступникам почти сознательно, понимая, что только покорность может хоть сколько-нибудь улучшить их положение, уменьшить угрозу террора по отношению к себе и близким.
И вот что еще страшно: стокгольмский синдром часто возникает без взаимности. То есть захватчики, к которым жертвы (чаще женщины) начинают испытывать теплые чувства, не отвечают им тем же. Напротив, они очень умело используют эту любовь в своих интересах, и не всегда во благо самой жертве.

По мнению психологов, возникновение особой доверительной связи с преступником строго индивидуально: очень трудно предсказать, как поведет себя в стрессовой ситуации ваше подсознание. Поэтому в экстремальных случаях старайтесь сохранять внутреннюю стойкость, даже если внешне вам приходится демонстрировать подчинение. Это должна быть хорошо рассчитанная «акция покорности», которая, тем не менее, позволит вам держать голову «в холоде», сохранит умение логически мыслить, выдержку и в конечном счете поможет найти правильный выход.

Светлана Васильева