Скачать бесплатно синдром уникума блэки хол

За пятьдесят лет до описываемых событий

В летний солнечный день, перевернувший всю его дальнейшую жизнь, Кирилл был несколько удивлен, узнав, что вызван для беседы ко второму секретарю министерства образования.

— Семут, я знаю вас как умного и здравомыслящего человека. Наши контакты в комиссии по науке позволяют думать, что мы найдем общий язык и по другому щекотливому вопросу, — после приветствия перешел к делу Волеровский, взмахом руки предложив гостю располагаться в кресле. Сам он устроился в соседнем, и, откинувшись на кожаную спинку, заложил ногу на ногу. Однако расслабленная поза Волеровского не смогла обмануть Кирилла: второй секретарь был напряжен и долго раздумывал, прежде чем вызвать его к себе.

Тон и слова, с которых начал разговор хозяин кабинета, взбудоражили Семута, но он не подал виду, что заинтригован.

— Рассчитываю на приватность разговора, — продолжил Волеровский, дернув носком начищенных туфель — единственный признак того, что второй секретарь нервничал.

— Несомненно, — подтвердил Кирилл, — можете быть уверены, сказанное здесь останется между нами.

Волеровский кивнул и замолчал, а Семут с интересом ждал. Второй секретарь был старше Кирилла на двенадцать лет и успел пройти неплохую школу политических интриг. Его карьера росла медленно, но к большему он и не стремился или делал вид, что ему достаточно имеющихся регалий.

Кирилл Семут знал Волеровского как принципиального и прямолинейного человека, а схлестнувшись с ним пару раз в дебатах, понял, что за открытой и располагающей к себе внешностью скрывался незаурядный ум, жестокий и изворотливый. Несмотря на разницу в возрасте и на работу в разных министерствах, Семуту и Волеровскому удалось найти общий язык, что позволило проталкивать в законопроектах нужные им обоим интересы.

— Обстоятельства складываются таким образом, что малейшее промедление может в скором времени привести к политическому коллапсу в стране, — как обухом по голове выдал Волеровский.

— Не совсем понимаю, о чем речь, Эогений Михайлович, — ответил вежливо Семут. — В нашем министерстве спокойно, причин для паники нет.

— Пока спокойно, — прервал Волеровский. — Что вы знаете о висорике?

Семут улыбнулся:

— Вот вы о чем. Да, в исследовательском институте есть отдел, который занимается анализом данных и проводит научные разработки по висорике, но изыскания ведутся на любительском уровне и похожи на аферу чистой воды. В следующем году запланировано уменьшение инвестиций по данному направлению.

— На вашем месте, Кирилл, я бы не спешил с выводами, — Волеровский мог позволить обращаться к Семуту по имени, и тот закрывал глаза на его фамильярность, — и хочу сказать, что правительство обратило самое пристальное внимание на это научное направление. Мы давно прощупываем почву и собираем по крупицам необходимую информацию.

Кирилла насторожила многозначительность местоимения «мы». Значило ли это, что за Волеровским стояли люди, занимающие более высокое положение, чем он сам? Сколько их, и насколько они могущественны?

Раздумывая, он промолчал. Собеседник истолковал молчание по-своему:

— Три года назад ученый Отто Висбраун случайно открыл неизвестное дотоле науке излучение, и его открытию не придали особого значения. Первооткрыватель в шутку назвал новый вид волн вис-волнами, аномалии, создаваемые ими — вис-полями, а науку — висорикой. Глупое и смешное название.

— Баловство, — махнул рукой Семут. — Никакой пользы, хотя и вреда никакого. Я совершенно не верю в его открытие.

— Не скажите, Кирилл, — осадил Волеровский. — Несмотря на ваш скепсис, скажу, что вис-волны реальны. Они существовали задолго до появления человечества, есть сейчас, никуда не денутся после нашей смерти и переживут наших внуков, правнуков и праправнуков. Вис-волны также естественны, как звуковые, световые и электромагнитные волны, и частично обладают такими же характеристиками. В настоящий момент пространство этой комнаты пронизано вис-волнами, но, увы, мы с вами увидеть их не можем.

Семут хмыкнул. Оно, конечно, кому как. Волеровский заметил его недоверчивость.

— По данной теме есть открытые исследовательские работы и научные диссертации. Пока открытые, так что если поспешите, то успеете ознакомиться. В них весьма подробно и доступно описана физика явления. Но учтите, в ближайшее время правительство планирует перевести данную программу на особый режим.

Кирилл знал, что означала фраза «особый режим». Повышенная секретность, жесточайший контроль над утечками информации, грандиозные финансовые вливания и тотальное влияние на всё и вся, что имело отношение к теме.

— Но зачем? — пожал он плечами. — Особой выгоды здесь нет. От вис-волн никакой пользы, и сомневаюсь, что когда-нибудь в них возникнет потребность.

— Согласен. Волны не видел никто. Никто из обычных людей, таких как мы с вами, как ваша соседка с верхнего этажа, и, как ни прискорбно признавать, — Волеровский возвел глаза к белоснежному потолку, — там тоже никто не видел вис-волны при всем своем желании. Но есть люди, для которых соприкосновение с волнами также естественно, как, например, для вас ежеутренние процедуры, — Семут покраснел, а Волеровский усмехнулся, но усмешка тут же пропала с его лица.

— И что же это за невероятные личности? Полагаю, сам первооткрыватель и его обкурившиеся коллеги.

— Такие люди есть, и их немало. Возможно, вы будете смеяться над моими словами, но факт остается фактом: это экстрасенсы и прочая ерундистика, которую мы относим к миру паранормальных явлений.

— Что-о? — Семут смеяться не собирался. Скорее, его ошарашил неожиданный ответ.

— Ведьмы, йоги, колдуны, шаманы, экстрасенсы, медиумы, ясновидящие, волхвы, друиды, поклонники мистических культов, умеющие левитировать, читать мысли, видеть сквозь стены, лицезреть ауру, болезни тела и духа и излечивать их, накладывать порчу и проклятия, разговаривать с потусторонним миром, а также обладающие прочими сомнительными способностями — вот контингент, который в своей «работе» задействует вис-волны.

— Верится с трудом, — выдавил пораженный донельзя Кирилл.

— А вы поверьте. Если от этой массы отсеять шарлатанов и оставить тех, кто действительно обладает паранормальными способностями, то их наберется достаточно. В большинстве эти личности не имеют ни малейшего понятия о природе своих возможностей и полагаются на интуицию и внутренний голос. Встречаются и такие, кто пробуждает в себе знания и умения за счет особых длительных тренировок или медитаций. И будьте уверены, паранормалы либо видят вис-волны, либо осязают, либо слышат их, но, скажем так, на кустарном уровне.

— А нам-то что с того? — пожал плечами Кирилл. Информация выглядела невероятной и казалась розыгрышем, если бы сидящий перед ним человек не был сейчас серьезен.

— За три года, прошедших с момента открытия волн, Висбраун вместе с группой энтузиастов провел немало опытов и исследований. То, что начиналось как невинное увлечение, постепенно переросло в нечто более серьезное. Кстати, Висбраун и его последователи отделились от официальной науки, оборудовав небольшую лабораторию в провинции. Денежных средств не хватает, но многое зиждется на энтузиазме ученых и подопытных добровольцев.

— Подопытных? — ужаснулся Кирилл.

— Что вас напугало? — улыбнулся впервые за время разговора Волеровский, и его хмурое лицо просветлело. Неожиданная смена эмоций на лице собеседника выбила Кирилла из колеи.

— Неужели они ставят опыты на людях? А официальное разрешение от департамента санитарного контроля, от медицинского департамента…

— Ну-ну, Кирилл, — засмеялся Волеровский, — сейчас в вас говорит прирожденный чиновник-бюрократ. Вы же понимаете, что при обычных условиях Висбраун никогда бы не получил разрешение, поэтому эксперименты носят подпольный характер. Поймать его за руку мы не можем, хотя имеем своих людей в среде ученых-висориков.

— Невероятно! Неужели есть добровольцы? — потер лоб Кирилл.

— Более того, выяснилось, что паранормалов среди обывателей значительно больше, чем указывает статистика, и они охотно идут на контакт с лабораторией Висбрауна. Пусть бы изучали свои способности на здоровье, но настораживает один факт. Проводимые Висбрауном опыты таковы, что полученные результаты поражают воображение. При правильном использовании вис-волн эффективность паранормальных способностей увеличивается в несколько раз и перестает носить стихийный характер.

— То есть?

— Расскажу на примере. Любой ясновидящий, оправдываясь в своем промахе, скажет, что бывают дни, когда его способности резко снижаются, или ему мешает что-то постороннее. Иногда сеанс чревовещания прекращается якобы по причине нежелания потусторонних сил идти на контакт. Кроме того, зачастую предсказания бывают размытыми, нечеткими, обрывочными. Подобные «препятствия» и другие отговорки экстрасенсов позволяют нам относиться скептически к миру паранормальных явлений, считать их выдумкой и мистификацией. А теперь представьте, что ясновидящий, вместо туманных намеков на казенный дом и дальнюю дорогу, скажет, будто вчера вы посетили публичный дом, а сегодня планируете принять взятку от посетителя. Каково? Если принять за факт, что он сказал правду, а, Кирилл? — Волеровский захохотал.

Sindroma unicuma *

Книга 1. Предновогодье. Внутренние связи.

* Sindroma unicuma, синдрома уникума — (перевод с новолатинского) — уникальный синдром

Это мог быть затяжной пролог

Лейтмотив: перезагрузка

За пятьдесят лет до описываемых событий

В летний солнечный день, перевернувший всю его дальнейшую жизнь, Кирилл был несколько удивлен, узнав, что вызван для беседы ко второму секретарю министерства образования.

— Семут, я знаю вас как умного и здравомыслящего человека. Наши контакты в комиссии по науке позволяют думать, что мы найдем общий язык и по другому щекотливому вопросу, — после приветствия перешел к делу Волеровский, взмахом руки предложив гостю располагаться в кресле. Сам он устроился в соседнем, и, откинувшись на кожаную спинку, заложил ногу на ногу. Однако расслабленная поза Волеровского не смогла обмануть Кирилла: второй секретарь был напряжен и долго раздумывал, прежде чем вызвать его к себе.

Тон и слова, с которых начал разговор хозяин кабинета, взбудоражили Семута, но он не подал виду, что заинтригован.

— Рассчитываю на приватность разговора, — продолжил Волеровский, дернув носком начищенных туфель — единственный признак того, что второй секретарь нервничал.

— Несомненно, — подтвердил Кирилл, — можете быть уверены, сказанное здесь останется между нами.

Волеровский кивнул и замолчал, а Семут с интересом ждал. Второй секретарь был старше Кирилла на двенадцать лет и успел пройти неплохую школу политических интриг. Его карьера росла медленно, но к большему он и не стремился или делал вид, что ему достаточно имеющихся регалий.

Кирилл Семут знал Волеровского как принципиального и прямолинейного человека, а схлестнувшись с ним пару раз в дебатах, понял, что за открытой и располагающей к себе внешностью скрывался незаурядный ум, жестокий и изворотливый. Несмотря на разницу в возрасте и на работу в разных министерствах, Семуту и Волеровскому удалось найти общий язык, что позволило проталкивать в законопроектах нужные им обоим интересы.

— Обстоятельства складываются таким образом, что малейшее промедление может в скором времени привести к политическому коллапсу в стране, — как обухом по голове выдал Волеровский.

— Не совсем понимаю, о чем речь, Эогений Михайлович, — ответил вежливо Семут. — В нашем министерстве спокойно, причин для паники нет.

— Пока спокойно, — прервал Волеровский. — Что вы знаете о висорике?

Семут улыбнулся:

— Вот вы о чем. Да, в исследовательском институте есть отдел, который занимается анализом данных и проводит научные разработки по висорике, но изыскания ведутся на любительском уровне и похожи на аферу чистой воды. В следующем году запланировано уменьшение инвестиций по данному направлению.

— На вашем месте, Кирилл, я бы не спешил с выводами, — Волеровский мог позволить обращаться к Семуту по имени, и тот закрывал глаза на его фамильярность, — и хочу сказать, что правительство обратило самое пристальное внимание на это научное направление. Мы давно прощупываем почву и собираем по крупицам необходимую информацию.

Кирилла насторожила многозначительность местоимения «мы». Значило ли это, что за Волеровским стояли люди, занимающие более высокое положение, чем он сам? Сколько их, и насколько они могущественны?

Раздумывая, он промолчал. Собеседник истолковал молчание по-своему:

— Три года назад ученый Отто Висбраун случайно открыл неизвестное дотоле науке излучение, и его открытию не придали особого значения. Первооткрыватель в шутку назвал новый вид волн вис-волнами, аномалии, создаваемые ими — вис-полями, а науку — висорикой. Глупое и смешное название.

— Баловство, — махнул рукой Семут. — Никакой пользы, хотя и вреда никакого. Я совершенно не верю в его открытие.

— Не скажите, Кирилл, — осадил Волеровский. — Несмотря на ваш скепсис, скажу, что вис-волны реальны. Они существовали задолго до появления человечества, есть сейчас, никуда не денутся после нашей смерти и переживут наших внуков, правнуков и праправнуков. Вис-волны также естественны, как звуковые, световые и электромагнитные волны, и частично обладают такими же характеристиками. В настоящий момент пространство этой комнаты пронизано вис-волнами, но, увы, мы с вами увидеть их не можем.

Семут хмыкнул. Оно, конечно, кому как. Волеровский заметил его недоверчивость.

— По данной теме есть открытые исследовательские работы и научные диссертации. Пока открытые, так что если поспешите, то успеете ознакомиться. В них весьма подробно и доступно описана физика явления. Но учтите, в ближайшее время правительство планирует перевести данную программу на особый режим.

Кирилл знал, что означала фраза «особый режим». Повышенная секретность, жесточайший контроль над утечками информации, грандиозные финансовые вливания и тотальное влияние на всё и вся, что имело отношение к теме.

— Но зачем? — пожал он плечами. — Особой выгоды здесь нет. От вис-волн никакой пользы, и сомневаюсь, что когда-нибудь в них возникнет потребность.

— Согласен. Волны не видел никто. Никто из обычных людей, таких как мы с вами, как ваша соседка с верхнего этажа, и, как ни прискорбно признавать, — Волеровский возвел глаза к белоснежному потолку, — там тоже никто не видел вис-волны при всем своем желании. Но есть люди, для которых соприкосновение с волнами также естественно, как, например, для вас ежеутренние процедуры, — Семут покраснел, а Волеровский усмехнулся, но усмешка тут же пропала с его лица.

— И что же это за невероятные личности? Полагаю, сам первооткрыватель и его обкурившиеся коллеги.

— Такие люди есть, и их немало. Возможно, вы будете смеяться над моими словами, но факт остается фактом: это экстрасенсы и прочая ерундистика, которую мы относим к миру паранормальных явлений.

— Что-о? — Семут смеяться не собирался. Скорее, его ошарашил неожиданный ответ.

— Ведьмы, йоги, колдуны, шаманы, экстрасенсы, медиумы, ясновидящие, волхвы, друиды, поклонники мистических культов, умеющие левитировать, читать мысли, видеть сквозь стены, лицезреть ауру, болезни тела и духа и излечивать их, накладывать порчу и проклятия, разговаривать с потусторонним миром, а также обладающие прочими сомнительными способностями — вот контингент, который в своей «работе» задействует вис-волны.

— Верится с трудом, — выдавил пораженный донельзя Кирилл.

— А вы поверьте. Если от этой массы отсеять шарлатанов и оставить тех, кто действительно обладает паранормальными способностями, то их наберется достаточно. В большинстве эти личности не имеют ни малейшего понятия о природе своих возможностей и полагаются на интуицию и внутренний голос. Встречаются и такие, кто пробуждает в себе знания и умения за счет особых длительных тренировок или медитаций. И будьте уверены, паранормалы либо видят вис-волны, либо осязают, либо слышат их, но, скажем так, на кустарном уровне.

— А нам-то что с того? — пожал плечами Кирилл. Информация выглядела невероятной и казалась розыгрышем, если бы сидящий перед ним человек не был сейчас серьезен.

— За три года, прошедших с момента открытия волн, Висбраун вместе с группой энтузиастов провел немало опытов и исследований. То, что начиналось как невинное увлечение, постепенно переросло в нечто более серьезное. Кстати, Висбраун и его последователи отделились от официальной науки, оборудовав небольшую лабораторию в провинции. Денежных средств не хватает, но многое зиждется на энтузиазме ученых и подопытных добровольцев.

— Подопытных? — ужаснулся Кирилл.

— Что вас напугало? — улыбнулся впервые за время разговора Волеровский, и его хмурое лицо просветлело. Неожиданная смена эмоций на лице собеседника выбила Кирилла из колеи.

— Неужели они ставят опыты на людях? А официальное разрешение от департамента санитарного контроля, от медицинского департамента…

— Ну-ну, Кирилл, — засмеялся Волеровский, — сейчас в вас говорит прирожденный чиновник-бюрократ. Вы же понимаете, что при обычных условиях Висбраун никогда бы не получил разрешение, поэтому эксперименты носят подпольный характер. Поймать его за руку мы не можем, хотя имеем своих людей в среде ученых-висориков.

— Невероятно! Неужели есть добровольцы? — потер лоб Кирилл.

— Более того, выяснилось, что паранормалов среди обывателей значительно больше, чем указывает статистика, и они охотно идут на контакт с лабораторией Висбрауна. Пусть бы изучали свои способности на здоровье, но настораживает один факт. Проводимые Висбрауном опыты таковы, что полученные результаты поражают воображение. При правильном использовании вис-волн эффективность паранормальных способностей увеличивается в несколько раз и перестает носить стихийный характер.

— То есть?