Синдром сгорания позитивный подход к проблеме
Обычно «синдром сгорания» представляют как негативные изменения в
состоянии и личности консультанта, как нечто чуждое, что наносит
вред консультанту и его работе. (Этакий «монстр», который
подстерегает консультантов на их профессиональном пути.) Слово
«синдром» указывает на преимущественно медицинский подход к этой
проблеме, и симптомы «сгорания» воспринимаются, в основном, как
помехи, от которых нужно избавиться, которые нужно преодолеть, с
которыми нужно бороться. Однако я хочу посмотреть на «синдром
сгорания» с несколько другой стороны и представить симптомы
«сгорания» как внешнее проявление некоторых естественных
процессов, происходящих в консультанте во время его работы.
Слово «позитивный» в заглавии статьи обозначает отношение к
симптомам «сгорания» как к сигналам, идущим из «внутренней сферы»
в «сферу сознания», как способу коммуникации между «скрытым» и
«понятым», несознаваемым и осознанным. В какой-то мере это —
друзья консультанта, так как они помогают ему узнать о том, что с
ним происходит. Восприятие этих сигналов как врагов означает
отказ от предоставляемой возможности более глубокого понимания
себя и своей деятельности. Другой аспект «позитивности» состоит в
том, что процессы, происходящие в консультанте и выражаемые
внешне в симптомах «сгорания», являются не только не
патологическими, но даже позитивными, то есть выполняющими
положительную функцию.
Защитные механизмы
Во время своей работы консультант находится далеко не в
комфортных условиях. Здесь имеются ввиду не только
физиологические факторы, связанные с нездоровыми условиями труда:
гиподинамия, повышенная нагрузка на слуховой и голосовой аппарат
и т.д. Прежде всего, речь идет о психологических и
организационных трудностях, связанных с консультированием, а
именно: экстренный характер работы, необходимость все время «быть
в форме», невозможность выбора клиентов, невозможность
эмоциональной разрядки и многие другие . Одна из функций
организма (тела и психики) заключается в том, чтобы смягчать эти
факторы, избегать их или вовремя сигнализировать о приближающихся
проблемах. Это принято называть защитными механизмами.
Приведу несколько примеров.
А. Большое количество обращений за смену — это нескончаемый поток
все новых и новых людей. Встреча с каждым абонентом как с
«единственной и неповторимой личностью» грозит консультанту
опасностью «утонуть» в своих впечатлениях, «потерять себя». На
самом деле любой организм задолго до наступления этого состояния
разными способами будет сокращать поток информации или вовсе
прервет его. Вот некоторые пути решения этой проблемы: подмена
продуктивной работы формальным исполнением своих обязанностей,
нежелание идти на работу, сокращение рабочего времени, опоздания
на смену и т.д. Конечно, есть очень ответственные и «волевые»
консультанты, которые умеют заставлять работать свой организм
вопреки его возможностям. В этом случае активизируются
психосоматические варианты защитных механизмов: усталость,
апатия, головные боли и другие симптомы.
Б. Негативные эмоции (страх, раздражение, отчаяние и др.),
возникающие у консультанта во время или после консультации часто
связывают с негативными переживаниями абонента. Плохое состояние
консультанта является как бы следствием «эмоциональной
вовлеченности в негативные переживания абонента». Это очень
удобное объяснение, так как оно самое простое. В его основе лежит
метафора «заражения», то есть идея «непосредственного перехода»
эмоций абонента к консультанту. Но это прямолинейное объяснение
уводит в сторону от более сложных и тонких процессов,
происходящих в консультанте при встрече с абонентом, находящимся
в кризисной ситуации. Даже поверхностный анализ «негативных
переживаний» консультанта в этом случае обнаруживает, что они
являются внешним выражением различных менее осознаваемых
состояний самого консультанта. Примером может служить страх
консультанта предстать перед абонентом (и самим собой)
беспомощным и некомпетентным. Более глубокий анализ переживаний
консультанта приводит Тамар Крон: «…не испытываем ли мы тревогу
за сохранность собственных схем и аксиом и не стараемся ли их
защитить? Не пытаемся ли мы отдалиться от «опасного»
для наших схем опыта клиента?»
В. Большое количество разнообразных ситуаций, схем и
представлений о жизни, с которыми встречается консультант, должны
приводить к сознаванию консультантом своей субъективности. По
мере приобретения опыта это ощущение не уменьшается, а, напротив,
растет. А вместе с ним растет сознавание своей некомпетентности
(«Я знаю, что ничего не знаю») и крайней ответственности за
судьбу клиента. Вероятно, только единицы могут комфортно
переносить эти чувства, поэтому параллельно идут процессы,
защищающие человека от «многообразия опыта» и «хаоса бытия». Я
имею ввиду обобщение и систематизацию своего опыта, типологизацию
абонентов, создание своих и использование чужих схем работы с
разными проблемами, поиск критериев эффективности своей работы и
т.д. Такие симптомы «сгорания» как формальный подход к абоненту,
попытки «втиснуть» его привычную наработанную схему — это лишь
другая сторона вышеназванных явно позитивных процессов. Если все
абоненты кажутся одинаковыми («У всех одно и то же»), — значит их
слишком много, чтобы относится к ним индивидуально.
Изменения мотивации
Представим человека, который пришел в кинотеатр на новый фильм.
Посмотрев его в течении некоторого времени, человек понимает, что
фильм его больше не привлекает. Что будет делать человек?
Если его пребывание в кинозале обусловлено одной «познавательной
потребностью», — он встанет и уйдет. Если при этом существуют
другие достаточно значимые для него мотивы (например, правила
приличия, желание быть в курсе культурных событий, интерес к
фильму его спутницы и др.), то человек останется на месте, но
будет в большей или меньшей степени испытывать дискомфорт. Этот
пример — своего рода микромодель образования симптомов
«сгорания», обусловленных изменениями в мотивационной сфере
консультанта.
Выбирая консультирование по телефону в качестве своей работы,
человек, естественно, руководствуется какими-то мотивами или
желаниями. Таких мотивов очень много. Одни из них считаются
«благородными» («Хочу помогать людям», «хочу изменить мир» др.),
другие — «не совсем уместными» (трудоустройство, решение
личностных проблем и др.) и даже «недостойными» (стремление к
власти над людьми, любопытство к частной жизни и др.).
Дело в том, что в основе решения быть консультантом всегда лежит
несколько мотивов. Одни мотивы («правильные») скорее принимаются,
, а значит — осознаются. Другие мотивы («неправильные») скорее
отвергаются или, по крайней мере, редко вербализуются. По мере
работы индивидуальный спектр мотивов неизбежно меняется,
поскольку мотивы — это подвижные образования. Они могут
усиливаться и ослабевать, исчезать и появляться. Такое уменьшение
мотивации может возникнуть, когда:
- мотив входит в противоречие с конкретной ситуацией. Например,
романтическое желание помогать людям «на деле» сталкивается с
рутинной тематикой или реальными профессиональными трудностями. - мотив исчерпывается. Удовлетворение потребности (реализация
мотива) приводит к исчезновению необходимости в данной работе;
она становится «выжимающей силы» обузой. Например, консультант
решил свои личные проблемы, удовлетворил любопытство, испытал
себя и т.д.
Уменьшение (исчезновение) мотивации может не осознаваться
консультантом, хотя внешне будет проявляется вполне конкретными
симптомами «сгорания»: нежеланием работать, потерей интереса и
т.д. Они могут свидетельствовать о том, что у консультанта больше
нет внутренней необходимости в продолжении своей деятельности
(или этой необходимости явно недостаточно). Почему же в этом
случае консультант не встает и не уходит? Потому что существуют
другие мотивы, препятствующие этому, которые он тоже может не
сознавать. Например, в некоторых случаях консультанту удобнее
«гореть», чем менять свое настоящее место работы на
неопределенное будущее, свою маленькую зарплату на отсутствие
таковой и т.д.
Трудоспособность консультанта во многом зависит от понимания
(сознавания) им спектра своих желаний, потребностей и ожиданий,
связанных с консультированием. Если рассматривать психологическое
консультирование как поле деятельности, направленной на
удовлетворение личностных потребностей человека, то симптомы
«сгорания» могут сигнализировать об окончании этого жизненного
этапа, или другими словами — о прохождении очередного этапа в
развитии личности человека, реализовавшегося в консультативной
работе.
Взаимоотношения с абонентом
Если консультант «зафиксирован» на ситуации, которую предлагает
абонент, он перестает уделять внимание тем процессам, которые
происходят непосредственно между ним и его собеседником. И именно
симптомы «сгорания» могут свидетельствовать о некоторых
особенностях этого взаимодействия. В свою очередь, понимание этих
особенностей будет способствовать более продуктивному, более
рациональному расходу сил во время консультирования.
А. Поиск «подходящих» чувств.
Один из принципов работы на ТЭПП гласит: консультант должен быть
эмпатичным. При этом «эмпатичность» часто превращается в
качество, которым человек должен обладать независимо от
обстоятельств, подобно цвету волос. На деле, способность к
эмпатии (как сопереживанию и способности «вчувствоваться» в
абонента) у одного и того же консультанта различна в каждой
конкретной ситуации, с каждым конкретным абонентом. Она зависит
от многих обстоятельств: начиная от собственного настроения
консультанта, заканчивая выразительными средствами абонента. При
этом важно иметь ввиду, что состояние консультанта не может быть
идентично состоянию абонента.
Конечно, консультант должен уметь «настраиваться на волну»
абонента. Однако означает ли это, что он должен переживать то же,
что и собеседник? В погоне за эмпатией, которую теперь уже стоит
называть «псевдоэмпатией», консультант забывает о не менее важном
принципе — искренности, — ведь «переживать» несуществующие
чувства означает вводить в заблуждение себя и абонента. Но быть
может, эта ложь «свята», так как она необходима абоненту?
Действительно, разделяя свои чувства с консультантом, абонент
перестает ощущать себя наедине со своими бедами. Одному всегда
труднее. Но ведь «быть вместе» — это не обязательно «переживать
вместе» или «переживать одно и то же». Есть кризисные абоненты,
которые в самый неподходящий момент могут заявить: «Вам все равно
не понять меня». И правы именно они, а не те консультанты,
которые защищая свою «профессиональную честь», пытаются доказать
обратное себе и другим, выжимая из себя соответствующие чувства,
от чего собственно и «сгорают».
Иногда эффективнее и экономичнее может быть искреннее заявление
типа: «Да, действительно, мне трудно понять, что вы испытываете.
Даже если у меня или знакомых были похожие ситуации, все же это
были другие люди и другие обстоятельства… Могли бы вы подробнее
рассказать то, что происходит с вами?» Услышав такую фразу,
абонент поймет, что на другом конце провода его не пытаются
измерить чужими мерками и принимают уникальность его переживаний.
Б. Борьба с собственными чувствами
Наряду с необходимостью иметь «подходящие» чувства, консультанту
нередко приходится скрывать свои спонтанно возникающие
естественные чувства, которые «не соответствуют ситуации». Немало
«эмоционального топлива» уходит, например, на подавление чувства
раздражения, усталости, злости, возникающих при общении с
абонентом, на скрывание своего неприятия каких-либо качеств
абонента и т.д.
Чаще всего консультант не решается высказывать абонентам подобные
«неподходящие» переживания, руководствуясь формулой «Не вреди!» и
своими представлениями о вреде и пользе. В других случаях
консультант не хочет разрушать установившиеся добрые отношения,
испортить впечатление абонента о себе и службе в целом.
Иногда консультант скрывает «неприемлемые чувства» не только от
абонента, но и от себя. Может быть потому, что в противном случае
он будет чувствовать себя неискренним, а может просто потому, что
«так не должно быть». Тем не менее как бы неуместны эти
переживания ни были, они существуют и результаты их существования
дают о себе знать в виде симптомов «сгорания».
Позитивное восприятие этих симптомов — первый шаг на пути к
пониманию себя и решению проблем, возникающих при общении с
абонентом. Искренность по отношению к самому себе предваряет
встречу со своим чувством как с «экзистенциальным посланием» от
самого себя. «Неправильное отношение» к абоненту принимается
консультантом как естественное — естественное для этого
консультанта в этой ситуации — и, таким образом, это отношение
получает право на существование.
Другой шаг — предоставление абоненту обратной связи о своих
впечатлениях. Необходимость в этом шаге и его уместность зависит
от многих обстоятельств. В некоторых случаях (я думаю, что их
намного больше, чем принято думать) в телефонном консультировании
искренняя и правильно выраженная обратная связь полезнее, чем
«пластиковые чувства» (выражение Ф.Перлза). Чем глубже и
длительнее контакт с абонентом (например, постоянный абонент),
тем больший эффект и большую необходимость имеет открытое
выражение чувств и для консультанта, и для абонента. Значение
здесь имеет не сколько «тон» чувств (положительные,
отрицательные, «ранящие» и т.д.), а умение консультанта выражать
их. В подавляющем большинстве случаев чувства могут быть выражены
в такой форме, что они не будут нести отрицательного воздействия,
оттенка «жестокой правды». Одним из примеров могут служить
принципы, положенные в основу конструктивного выражения желаний и
чувств — «Я-утверждений» .
Более того, я считаю, что такая открытость со стороны
консультанта имеет свое психотерапевтическое значение. Обратная
связь, предоставляемая собеседником, необходима любому человеку.
Она имеет экзистенциальную функцию («Я услышан другим») и функцию
коммуникативную («Я знаю, как другой человек ко мне относится»).
Тем не менее чаще всего люди лишены этой информации или имеют
дело с «некачественной» обратной связью, неспособной выполнять
эти функции. Это всякого рода оценочные и директивные утверждения
(«Ты-высказывания»).
Отношения, складывающиеся между абонентом и консультантом — это
частный случай взаимоотношений абонента с другими людьми, которые
скорее всего точно также «стараются щадить» его (а может просто
«не опускаются до его уровня») и не рассказывают ему о своих
негативных впечатлениях. В лучшем случае они ограничиваются
директивными указаниями или уходят от контакта, не объясняя
причин и предоставляя абоненту самостоятельно восполнить этот
пробел (своими многочисленными проекциями). Я думаю, что
правильно выраженные чувства консультанта помогут абоненту
пролить свет на волнующие его вопросы: «Как ко мне относятся
люди?», «Почему они так ко мне относятся?», то есть понять
механизм, скрывающийся за «непонятными» действиями окружающих.
Может быть полезнее расходовать энергию не на подавление
естественных впечатлений, а на поиск подходящей формы для их
выражения. (Хотя, возможно, последнее намного труднее.) Тогда
вопрос, который задает себе консультант в ситуации «неприятного
впечатления» от абонента — «Как я ему (ей) об этом скажу?» —
превратится из риторического в конкретный.
Итоги
Тема «синдрома сгорания» обширная и неоднозначная. Под этим
жертвенно-романтическим названием скрываются разные состояния и
внутренние процессы, которые необходимо различать и
разграничивать в каждом конкретном случае, поскольку они имеют
разные причины и требуют в своем решении различных подходов. Выше
я попытался представить симптомы «сгорания» как проявление лишь
некоторых из этих явлений и процессов, а именно:
- Симптомы «сгорания» как проявление защитных механизмов,
направленных на ослабление неблагоприятных профессиональных
факторов. - Симптомы «сгорания» как следствие изменений в мотивационной
сфере консультанта. - Симптомы «сгорания» как свидетельство некоторых особенностей
взаимодействия консультанта и абонента.
На мой взгляд, именно позитивное отношение к симптомам «сгорания»
поможет консультанту осознать и принять важную информацию о самом
себе, которая остается во время его работы «за кадром». Чем
меньше осознается и принимается то, что происходит с
консультантом, тем более чуждыми и «навязанными» становятся
симптомы «сгорания», тем быстрее они превращаются во врагов. И,
наоборот, чем миролюбивее консультант будет относиться к этим
«сигналам», тем больше шансов у него понять их значение и извлечь
из них пользу для своей работы и для себя.
Трунов Д.Г.,
Об авторе Дмитрий Геннадьевич Трунов.
Врач-психотерапевт, кандидат философских наук, член
Арт-терапевтической ассоциации.
В настоящее время — психотерапевт в Пермском областном центре
психолого-педагогической помощи населению, Проводит консультации,
супервизорские и обучающие семинары.
Преподает в Пермском филиале Высшей Школы Экономики, в настоящий
момент заведует кафедрой управления человечскими ресурсами.
Преподает также в Пермском гуманитарно-технологическом институте,
и в Пермском государственном университете.
См. также
Источник
Юдина Е.В.
К проблеме синдрома выгорания у психологов-консультантов: экзистенциальный подход
В статье дано понимание синдрома выгорания практического психолога с точки зрения экзистенциального подхода. Автор рассматривает появление этого феномена как результат утраченных жизненных ценностей, дефицит удовлетворения экзистенциальных потребностей, бегство от тревоги, как следствие распространения утилитаристских прагматичных целей.
Ключевые слова: синдром выгорания, жизненные ценности, экзистенциальные потребности, экзистенциальная тревога.
В настоящее время синдром выгорания становится очень распространенным не только среди людей, работающих в сфере «человек-человек». Это объясняется возросшей прагматичностью мира, наполненного духом потребления, и редкостью подлинности отношений. Как плата за такую отчужденность от себя и человеческой (экзистенциальной) действительности возникает синдром выгорания [2].
Известно, что синдромом эмоционального сгорания (или «выгорания») называют состояние физического, эмоционального и умственного истощения, сопровождающееся снижением личной продуктивности. Синдром включает в себя три симптома:
1) эмоциональное истощение: хроническая усталость, снижение настроения, телесные недуги, расстройства сна;
2) деперсонализация, дегуманизация: отношение к коллегам и к клиентам становится негативным, циничным, с чувством вины; свойственно функционирование, отстраненность;
3) переживание собственной нерезультативности: недостаток успеха, признания, чувство собственной несостоятельности [1].
Таким образом, синдром выгорания затрагивает все три выявленные В. Франклом измерения человеческого бытия: соматическое измерение; психическое измерение; ноэтическое измерение (или телесное, душевное и духовное измерение) [4]. К ухудшению физического состояния относят частые обострения хронических заболеваний, нарушение сна, снижение энергичности и другие. Психическое, душевное истощение сопровождается чувством эмоциональной опустошенности и усталости,
Проблемы практической психологии
раздражительностью, отсутствием радости, ощущением бессилия. На ноэтическом уровне выгорание проявляется как уход из отношений, обесценивание себя и своей работы, ощущением бессмысленности, отчужденностью и безразличием.
Данные симптомы, выполняя защитную функцию, показывают, что выбранная личностью установка в профессиональной деятельности является непродуктивной, не приносящей удовлетворение. Но характер такой защиты мешает выполнению профессиональных задач. Так, истощение и эмоциональная раздражительность мешает устанавливать отношения с клиентом, быть включенным и вовлеченным, а также нарушается открытость [5]. Со временем синдром выгорания начинает носить характер замкнутого круга, т.к. появляющиеся симптомы мешают профессионально и качественно выполнять свою работу, что только подкрепляет вывод о бессмысленности, нерезультативности и т.д.
В настоящее время существуют разные подходы, которые выделяют три группы факторов, вызывающих синдром выгорания: индивидуальноличностные особенности самих профессионалов; особенности профессиональной деятельности; несоответствие личности и требований деятельности [1]. Нам интересно описать синдром выгорания с точки зрения экзистенциальной психологии.
Практикующие психологи (консультанты, психотерапевты) в силу особенностей деятельности время от времени испытывают различные симптомы, вплоть до истощения и усталости, но это не всегда выгорание, скорее, это можно назвать «горением» [3]. Если при усталости не наступает обесценивания, дегуманизации, отвращения, то в процессе своей профессиональной деятельности психолог чувствует исполненность. Исполненность — это результат воплощения в жизнь ценностей, которые человек ощущает как его собственные [4]. Экзистенция как специальный термин обозначает действительно состоявшуюся, «полную» или «целостную» жизнь. При блокировании экзистенции возникает синдром выгорания, который показывает, что человек длительное время уже не проживает свою жизнь как наполненную смыслом, целостную. Совокупность симптомов, входящих в синдром выгорания, можно в целом описать через такие понятия, как опустошенность, безжизненность, бессмысленность, вынужденность. Предлагаем понять синдром выгорания через следующие положения:
— синдром выгорания как утрата жизненных ценностей;
— синдром выгорания как следствие фрустрации экзистенциальных
потребностей;
— синдром выгорания как следствие утверждения прагматичных целей;
— синдром выгорания как следствие бегства от столкновения с экзистенциальными данностями.
Опишем подробней каждое положение.
Синдром выгорания наступает из-за постепенной утраты жизненных ценностей, длительной неразмещенности экзистенциальных ценностей в своей профессиональной деятельности. К экзистенциальным ценностям В. Франкл относит ценности творчества, ценности переживаний и ценности отношения (или позиций). Каждая ситуация предоставляет возможность реализовать, по крайней мере, одну из трех ценностных категорий и таким образом открыть ее смысл. Жизнь требует от нас либо реализации ценностей творчества, и мы можем обогатить мир своей деятельностью; либо реализации ценностей переживания, и мы сами обогатимся посредством нашего восприятия (переживания красоты природы, искусства и др.) [4]. В первом случае ценности реализуются благодаря активности, деятельности, смелости творить, во втором случае -благодаря чувствительности к явлениям окружающего мира.
Практическая деятельность психолога подразумевает реализацию этих ценностей, но даже в ситуации, когда нет возможности их реализовать, когда психолог сталкивается со своим бессилием и переживает «некрасо-ту» мира, когда ситуация «бесплодна в созидательном смысле и небогата переживаниями», то остается третья ценность. Эта ценность заключается в реакции, отношении человека к своим ограничениям, в реакции на ограничения его возможностей, более широко — в отношении человека к своей судьбе. Эту группу ценностей В. Франкл называет ценностью отношения, А. Лэнгли — ценностями позиции [2; 4]. Именно благодаря реализации ценностей отношений становится понятным, что жизнь никогда не может быть бессмысленной. Если человек тратит свою жизнь на реализацию таких ценностей, то он не истощается, т.к. получает чувство исполненности или самоактуализированности. Если по каким-то причинам становится невозможным удовлетворение какой-то одной из этих ценностей, важно, чтобы оставалась возможность реализовывать другую из этого ряда. Таким образом, реализация экзистенциальных ценностей является «страховкой от синдрома выгорания» [2].
Тесно с положением об экзистенциальных ценностях связана теория четырех фундаментальных экзистенциальных потребностях. Лэнгли пишет, что человек в самой глубине своей хочет экзистенции: опоры, отношений, возможности быть самим собой, смысла [Там же]. Если это желание фрустрировано, то жизнь приносит разочарование и опустошение. Чувство опоры и защищенности, принятия и ощущения своего места позволяют психологу чувствовать себя уверенно, с доверием отно-
Педагогика и психология
Проблемы практической психологии
ситься к миру, принимать другого. Жизнь как ценность переживается через близость и любовь, что позволяет человеку быть открытым другому и чувствовать ценность другого. Позволять себе быть самим собой основывается на уважении других и самоуважении, из признания другими и способности признавать других. И наконец, постижение смысла осуществляется благодаря делу, ценностному выбору, принадлежности к более крупным структурам, собственному развитию и религии [4]. Переживание смысла облегчает согласие с миром, и помогает находить и воплощать собственный личностный смысл в конкретных ситуациях. Фрустрация первых трех экзистенций (как предпосылок экзистенции смысла) делает невозможным воплощение смысла, т. к. нельзя что-то делать только волением и разумом, игнорируя удовлетворение предшествующих потребностей.
При дефиците первой фундаментальной мотивации психолог будет стремиться работать в жестко регламентированных организациях и регламентированных видах деятельности: тренинги, структурированное и директивное консультирование, процесс консультирования будет наводнен техниками, упражнениями. Психолог будет очень активен в этом виде деятельности, чтобы сохранить «надежность» этой жизни [5].
Дефицит экзистенции отношений у психолога выражается в страхе близости, эмоциональных перегрузках; отношения в данном случае обрастают долженствованиями, сопровождаются чувством вины, несмотря на большие усилия, которые психолог тратит, помогая другим. Что касается стратегии работы, то такие психологи редко будут работать на границе контакта или в локусе клиент-психотерапевт [Там же]. Они отдают себя другим, пренебрегая своими потребностями, боятся быть бременем, стремятся быть значимым и важным для другого, доводя себя до истощения.
При дефиците признания ценности своего Я и оправдании себя человек стремится доказать самоценность через достижения, власть, наличие денег, статус, общественное признание. Человек истощается в стремлении уважения и признания его другими. Но дефицит этой экзистенции проявляется и в неспособности признавать и уважать других, что мешает получать признание.
При отсутствии экзистенциальной установки смысла человек будет увлекаться модными течениями, общественно признанными целями, идеологическими заявлениями о спасении мира и осчастливливании человечества. Излишняя романтизация этой профессии, придание ей сверхсмысла, нереалистичность задач неминуемо будут приводить к выгоранию. Психолог как бы утрачивает способность находить
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
и воплощать собственный личностный смысл в конкретных ситуациях, не может отказаться от панпсихизма и идеи «нанесения счастья». Ценности творчества, переживания и позиции подменяются «глобальными» идеями, что также не дает возможность внутренне ощущать свою уникальную исполненность.
Дефицит экзистенциальных потребностей приводит к формированию прагматичных, утилитаристских целей [2]. Из-за подмены ценностей прагматичными целями (отчасти навязанных обществом, отчасти возникшим как ответ на дефицит) другие люди, процесс и даже сама жизнь психотерапевта становятся лишь средством для достижения цели. Примером прагматичных целей могут быть достижения социального признания, карьерного роста, количества «осчастливленных» клиентов, материальные достижения и т.д., в любом случае — достижения. Прагматичные установки формируются у психолога из дефицита потребностей, который повлиял на выбор его профессии. Отдаваясь профессии, человек начинает «сжигать» себя и свои ресурсы для удовлетворения этого дефицита, как следствие возникает ощущение бессилия, опустошенности.
При прагматичных утилитарных целях нарушается диалогичный обмен. Сама деятельность, другие люди человека по-настоящему не затрагивают, поэтому он остается закрытым миру. Ни социальный статус, ни карьерный рост, ни материальные блага не дают ощущения испол-ненности и затронутости. Жизнь воспринимается как бессмысленная. И тогда опять можно продолжать себя загружать работой, ставить дальнейшие цели в достижении чего-либо, до истощения…
Синдром выгорания с точки зрения экзистенциально-гуманистического подхода можно понимать и как результат попытки психолога убежать в работу от тревоги, связанной с переживанием экзистенциальных данностей. К экзистенциальным данностям относят конечность (смертность), изоляцию, свободу и бессмысленность [6]. Столкновение с данностями сопровождается чувствованием тревоги, подчас непереносимой. И тогда человек предпочитает трудоголизм и «сжигание» себя на работе, доказывая себе свое всемогущество, вовлекается в проблемы других, только чтобы не встречаться с собой, заглушает боль одиночества, страх смерти, ужас хаоса и отвращение к бессмысленности.
Однако взаимодействие с клиентом, переживающим боль, бессмысленность и т.д., неминуемо выдвигает требование к личности психолога: он должен быть более толерантным к экзистенциальной тревоге. Реальность такова, что консультант, психотерапевт переживает и ощущение бессилия, и невозможность все понять, встречается с неопределенностью, ответственностью, конечностью и как человек, и как профессионал [2; 5; 6].
Педагогика и психология
Проблемы практической психологии
Таким образом, психолог либо избегает столкновения с тревогой в работе, игнорируя реальность, либо проживает болезненное бытие с его трагичностью и жизненностью. В первом случае психолог приходит к истощению, разочарованию, обесцениванию себя, других, т. е. К тому, что и называют синдромом выгорания. Во втором случае психолог открыт жизни и переживаниям, присутствует в своей жизни и с клиентом, выдерживает вызов жизни и своей работой отвечает на вопрос жизни «Зачем ты здесь?».
Обобщая вышесказанное, синдром выгорания можно рассматривать как следствие сформированных неэкзистенциальных установок, дефицита удовлетворения экзистенциальных потребностей либо как результат «бегства» от тревоги при непереносимости столкновения с жизненными данностями. Тем не менее, даже при исполненности психолог все равно подвержен данному синдрому. Задача профилактики выгорания у психолога решается благодаря регулярной супервизии, соблюдению правил организации своей деятельности, заботе о себе на уровне душевном и духовном, что помогает продолжать получать удовольствие от работы, выполнять работу качественно, переживать ценности бытия [5].
Библиографический список
1. Водопьянова Н.Е., Старченкова Е.С. Синдром выгорания: диагностика и профилактика. СПб., 2008.
2. Лэнгле А. Экзистенциальный анализ синдрома эмоционального выгорания // Дотянуться до жизни. Эмоциональный анализ депрессии. М., 2010.
3. Трунов Д.Г. «Синдром сгорания»: позитивный подход к проблеме // Журнал практического психолога. 1998. № 8. — С. 84-89.
4. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
5. Юдина Е.В. Супервизия при синдроме выгорания психолога-консультанта с точки зрения экзистенциально-гуманистического подхода // Травматический стресс и профессиональная деятельность: Материалы научно-практической конференции / Под ред. Луковцевой З.В., Стрижалковской М.А. М., 2010. — С. 40-46.
6. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия / Пер. с англ. Т.С. Драбкиной. М., 1999.
Источник