Синдром отличницы книга ромовой елены

Синдром отличницы

Елена Ромова

Пролог

Синдром Лимма Лессон. Этакая зануда из университета Катригана.

Ситайка, но только наполовину. Получила приглашение на стажировку в Каптиийскую исследовательскую лабораторию.

Лесс Хейвуд отложил анкету, по которой бегло скользнул взглядом, а затем взглянул на Лимму.

Смуглая девушка с торчащими из высокого хвоста прядями. Да, она будто только проснулась и вылезла из постели! Сидит, хлопая черными глазами, неестественно и напряженно прижимает кулачки к коленям. Словно удар ее сейчас хватит!

Выраженные черты ситайки: суровый излом бровей, треугольное маленькое личико, полные губы и неоспоримое упрямство во взгляде. Вряд ли она осознает, какую шумиху подняла в крошечном городке.

— Итак, — Хейвуд откинулся на спинку кожаного кресла, постукивая пальцами по столешнице, — ваша мать та самая Гарверд Лессон?

Лимма напряженно кивнула и нахмурилась. Можно подумать, разговоры о матери вызывают в ней лишь одну эмоцию — жгучее недовольство.

— Вы решили пойти по ее стопам, — не спросил, изрек Хейвуд, проницательно сощурив глаза.

— Не совсем, — голосок у нее тонкий, неуверенный и хриплый.

— Как здоровье вашей матери?

— Ей уже лучше. Мы переехали в Северную Каптику, чтобы сменить климат.

Конечно, это интересовало Хейвуда в последнюю очередь, поэтому он поспешил сменить тему:

— Вы закончили университет с дипломом биомедицинского инженера-техника в Элентропе, затем работали на кафедре патофизиологии в Катригане, верно?

— Да.

— У вас довольно востребованная специальность, — пробубнил мужчина. — Но я понимаю ваше желание не останавливаться на достигнутом. Вы экстерном закончили аспирантуру и теперь хотите применить знания в сфере инноваций.

— Да.

— Сомневаюсь, что вам было бы интересно работать в команде доктора Баргера.

— Но я…

— Мы, к сожалению, больше не набираем стажеров, — подняв взгляд, мужчина с изумлением отметил, что девушка вся подобралась и напряженно застыла, — но за вас просил доктор Морган. Я ознакомился с результатами ваших тестов, и могу заявить, что вы довольно перспективный специалист. Мы можем взять вас сверх штата, но это значит, что вы не будете получать стипендию.

В ее глазах застыло неверие, затем ее плечики расслабленно опустились.

— То есть, я могу рассчитывать на это место?

— Да, но с условием, которое я озвучил…

Лессон нетерпеливо выдохнула. Пожалуй, эту ситайку не интересовали условия, она была готова на все.

ГЛАВА 1

У меня все из рук валилось. Особенно под пристальным взглядом Питта Сайверса.

Этот красавчик в футбольной куртке с модной прической вызывал в моем мозгу короткое замыкание. Моя потертая джинсовка, перекинутая через длинную лямку сумки, норовила упасть на пол. И какого дьявола я взяла ее сегодня? Дня, более жаркого — буквально адски жаркого — не было еще за все лето. Юбку цветочного платья, которое сейчас казалось мне самым неудачным из всего гардероба, раздувал горячий южный ветерок.

Взгляд Питта был острее самурайского меча ввернутого со всего маха в сердце. И опаснее.

Я, конечно, понимала, что такие мальчики не мечтают о ситайках, живущих в домах, которые арендует государство. И это пристанище, само собой, не эталон каптийских домов.

Семья Питта была весьма обеспеченной, и я даже не смела мечтать об участи Золушки, и о том, что Сайверс может оказаться благородным принцем. Сверкающая тачка, уйма свободного времени, футбольный гарнизон и одна из самых престижных команд Каптики — это составляющие портфолио Питта. А еще он одно время встречался с действующей «мисс бикини», что вознесло его на Олимп так высоко, что нам смертным не угнаться.

Но, не смотря на это, мое сердце едва не выпрыгивало из груди, когда этот парень глядел на меня. Он был младше на год, но иной раз мне казалось, что до его уровня мне еще расти и расти, не взирая на то, что наш айкью разнился, как Эверест и дюна в какой-нибудь пустыне.

— Уверена, он не читал Галена в оригинале, — раздалось скептическое мнение Ниллы, моей подруги, которая наблюдала, как я запихиваю в сумку учебники.

— Меня это не интересует.

— Он с тебя глаз не сводит уже который день. Но не советую обольщаться, все знают, что он самовлюбленный кретин.

Внимание Питта, как призрачный мираж. Вроде бы меня это беспокоит, а вроде и беспокоится не о чем — мало ли на кого он может смотреть.

— Может, у него проблемы со зрением? — бурчала я, завязывая рукава джинсовки вокруг лямки. — Такие, как Питт Сайверс не смотрят на таких как Лимма Лессон.

Нилла, пожалуй, единственная, кто не считал меня чокнутой. Она занималась изготовлением кукол из папье-маше, которыми был забит гараж в ее доме. Честно признаться, даже я — а меня считали «не от мира сего» — боялась лишний раз спуститься туда в одиночестве. Впрочем, Нилла и сама напоминала одну из своих кукол. Она любила черный цвет, поэтому он преобладал во всем: в ее гардеробе, на ее глазах и даже губах. Она отпугивала людей, но только не тех, вероятно, кто читал в оригинале Галена.

Перекинув лямку через плечо, я пошла к автобусу. Ниллу забирал ее старший брат, который работал лаборантом, а мне оставалось провожать ее взглядом, а затем трястись полчаса до нашего дома в восточном районе Каптики.

Для стажерки я была странновата. В двадцать лет, имея кое-какой опыт, я могла рассчитывать на оплачиваемую работу, однако, мой выбор собственного пути и будущности ограничивался лишь рекомендациями по уходу за больной матерью. Нам прописали смену климата, и мы решили выбрать Каптику. Вернее, моя бабка, Дейна Морис, так решила. Здесь прошла часть ее жизни, та самая романтическая часть, ознаменовавшаяся долгожданной свадьбой. И это предопределило многое, потому как с ба никто не решался спорить.

Наш двухэтажный дом был редко наполнен суетой или каким-либо воодушевлением. Ба часто читала маме, сидя в кресле-качалке на террасе на заднем крыльце, попивая крепкий бренди или не менее крепкий чай с бергамотом и льдом. Она покачивалась в кресле, спустив очки в прозрачной оправе на кончик носа, и медленно читала какой-нибудь бульварный роман. Однако маме всегда нравились эти мгновения спокойного уединения. И мне нравились, иначе бы я не спешила, отбросив сумку, на задний двор и не садилась бы на лавку, закидывая ноги на подлокотники.

Перед ужином мы читали молитву. Эта традиция повелась еще с тех времен, когда только случилась мамина болезнь. Ба верила, что взывание к небесам могло помочь матери исцелиться. А мама, будучи ученым, позволяла нам в это верить и со снисхождением наблюдала, как бабушка возносит молитвы.

Дейне Морис было уже семьдесят восемь лет. Моя мать была у нее поздним ребенком, ожидаемым и любимым. Через год после ее рождения не стало деда. К слову, у нас уже не одно поколение женщин оставалось без мужчин. Моя мать никогда не говорила об отце. Она родила в шестнадцать, еще учась в старших классах, так что моим отцом мог быть какой-нибудь прыщавый школьник, забывший об элементарных средствах контрацепции. Однако наличие ребенка не помешало ей окончить школу, поступить в университет и стать одним из самых успешных медиков.

Моя комната, в отличие от остального дома, была островком безумия. Мне разрешили изменить ее так, как мне захочется, при условии, что я не стану ныть о занудности интерьера других комнат, которые после переезда никто так и не тронул. Я сама выбирала обои и постеры для своей обители, а так же полку для книг, которые исчислялись десятками. Будучи человеком общительным, я, между тем, не могла связать и двух слов, попадая в компанию сверстников, поэтому предпочитала книги. И читала я все: начиная кулинарией и заканчивая научными изысканиями.

Но сейчас, после переезда в Каптику, весь мой мир крутился вокруг исследовательской лаборатории, в которую я была зачислена стажером. Группы из двенадцати человек были сформированы еще в начале года, и руководителю одной из них, доктору Баргеру, присутствие меня в зоне его комфортного пребывания только портило настроение. Будучи человеком практичным, он долго и скрупулезно приглядывался ко мне, прежде чем допустить до исследований, которые были назначены его стажерам. Мы занимались тем, что выращивали какой-нибудь новый трансгенный сорт кукурузы, что само по себе было делом скучным до колик. Однако это был шаг вперед. Для меня — весьма ощутимый.

Елена Ромова

СИНДРОМ ОТЛИЧНИЦЫ

Пролог

Лимма Лессон. Этакая отличница из университета Катригана.

Ситайка, но только наполовину. Одна из немногих, кто получил приглашение на стажировку в Каптийскую исследовательскую лабораторию.

Лесс Хейвуд отложил анкету, по которой бегло скользнул взглядом, а затем посмотрел на Лимму, миниатюрную смуглую девушку с торчащими из высокого хвоста прядями. Солнечный свет врывался в распахнутое окно его небольшого кабинета, выхватывая из полутьмы ее фигурку и позволяя ректору внимательно рассмотреть гостью. Девушка обладала выраженными чертами ситайки: треугольным маленьким личиком, полными губами, суровым изломом бровей и неоспоримым упрямством во взгляде. Она сидела, хлопая черными глазами, неестественно и напряженно прижав к коленям кулачки. Эта девушка даже не осознавала, какую шумиху подняла в городе — не часто в Каптике объявляются ситайки, тем более, такие хорошенькие.

— Итак, — Хейвуд прочистил горло и, постукивая пальцами по столешнице, откинулся на спинку кожаного кресла, — ваша мать та самая Гарверд Лессон. Вы решили пойти по ее стопам?

Лимма нахмурилась. Говорить о матери, учитывая ее болезнь, было плохой идеей.

— Не совсем, — голосок у девушки был хриплым и неуверенным.

— Как ее здоровье?

— Ей уже лучше. Мы переехали в Каптику, чтобы сменить климат.

Конечно, это интересовало Хейвуда в последнюю очередь, поэтому он поспешил сменить тему:

— Вы закончили университет с дипломом биомедицинского инженера-техника в Элентропе, затем работали на кафедре патофизиологии в Катригане, верно?

— Да.

Впечатляющее резюме. Хейвуд был уверен, что эта юная ситайка способна получить работу в лучших исследовательских центрах Альянса. Если бы не болезнь Гарверд…

— У вас довольно востребованная специальность, — пробубнил мужчина. — Но я понимаю ваше желание не останавливаться на достигнутом. Вы экстерном закончили аспирантуру и теперь хотите применить знания в сфере инноваций.

— Да.

Хейвуд скрыл удовлетворенную улыбку — из любой ситуации он всегда выжимал по максимуму.

— Сомневаюсь, что вам было бы интересно работать в команде доктора Баргера.

— Но я…

— Мы, к сожалению, больше не набираем стажеров, — подняв взгляд, мужчина с изумлением отметил, что девушка вся подобралась и напряженно застыла, — но я ознакомился с результатами ваших тестов и рекомендацией доктора Морган и могу заявить, что вы довольно перспективный специалист. Мы можем взять вас сверх штата, но это значит, что вы не будете получать стипендию.

Лессон нетерпеливо выдохнула.

— То есть, я могу рассчитывать на это место?

— Да, но с условием, которое я озвучил…

Пожалуй, эту девушку не интересовали условия. Она привыкла всегда и во всем быть лучшей.

— Я согласна, — произнесла она.

Глава 1

У меня все из рук валилось. Особенно под пристальным взглядом Питта Сайверса.

Этот красавчик с модной прической вызывал в моем воспаленном мозгу короткое замыкание. Моя потертая джинсовка, перекинутая через длинную лямку сумки, норовила упасть на пол. И зачем я взяла ее сегодня? Дня, более жаркого — буквально адски жаркого — не было еще за все лето. Юбку цветочного платья, которое казалось мне сейчас самым неудачным из всего гардероба, раздувал горячий южный ветерок.

Взгляд Питта был острее самурайского меча. И опаснее.

Я, конечно, понимала — такие мальчики не мечтают о ситайках, живущих в домах, которые арендует государство. В жилище, далеком от эталона каптийских домов.

Семья Питта была весьма обеспеченной, и я даже не смела мечтать об участи Золушки и о том, что Сайверс может оказаться благородным принцем. Сверкающая тачка, уйма свободного времени, футбольный гарнизон и одна из самых престижных команд Каптики — это составляющие портфолио Питта. А еще он одно время встречался с действующей «мисс бикини», что вознесло его на Олимп так высоко, что нам смертным не угнаться. Но, несмотря на это, мое сердце едва не выпрыгивало из груди, когда этот парень смотрел на меня. Он был младше на год, но иной раз мне казалось, что до его уровня мне еще расти и расти, невзирая на то, что наше ай-кью разнилось, как Эверест и дюна в какой-нибудь пустыне.

— Уверена, он не читал Галена в оригинале, — раздалось скептическое мнение Ниллы, моей подруги, которая наблюдала, как я запихиваю в сумку книгу.

— Меня это не интересует.

— Не советую обольщаться на его счет. Все знают, что он самовлюбленный кретин.

Внимание Питта, как призрачный мираж. Вроде бы меня это беспокоит, а вроде и беспокоиться не о чем — мало ли на кого он может смотреть.

— Может, у него проблемы со зрением? — бурчала я, завязывая рукава джинсовки вокруг лямки. — Такие, как Питт Сайверс, не смотрят на таких, как Лимма Лессон.

Нилла, пожалуй, единственная, кто не считал меня чокнутой. Она занималась изготовлением кукол из папье-маше, которыми был забит гараж в ее доме. Честно признаться, даже я — а меня считали «не от мира сего» — боялась лишний раз спуститься туда в одиночестве. Впрочем, Нилла и сама напоминала одну из своих кукол. Она любила черный цвет, поэтому он преобладал во всем: в ее гардеробе и в макияже.

Перекинув лямку через плечо, я пошла к автобусу. Ниллу забирал старший брат, который работал лаборантом, а мне оставалось провожать их взглядом, а затем трястись полчаса до нашего дома в восточном районе Каптики.

Наш двухэтажный дом был редко наполнен суетой или каким-либо воодушевлением. Ба часто читала маме, сидя на заднем дворе, попивая крепкий бренди или не менее крепкий чай с бергамотом и льдом. Она покачивалась в кресле, спустив очки в прозрачной оправе на кончик носа, и медленно читала какой-нибудь бульварный роман. И маме всегда нравились эти мгновения спокойного уединения.

Перед ужином мы читали молитву. Эта традиция повелась еще с тех времен, когда только случилась мамина болезнь. Ба верила, что взывание к небесам могло помочь матери исцелиться. А мама, будучи медиком, позволяла нам в это верить и со снисхождением наблюдала, как бабушка возносит молитвы.

Дейне Морис было уже семьдесят восемь лет. Моя мать была у нее поздним ребенком, ожидаемым и любимым. Через год после ее рождения не стало деда. К слову, у нас уже не одно поколение женщин оставалось без мужчин. Мама никогда не говорила о моем отце. Она родила в шестнадцать, еще учась в старших классах, так что моим отцом мог быть какой-нибудь прыщавый школьник, забывший об элементарных средствах контрацепции. Однако наличие ребенка не помешало ей окончить школу, поступить в университет и стать одним из самых успешных медиков Альянса.

После переезда в Каптику я почти сразу получила место в исследовательской лаборатории. Группы из двенадцати человек были сформированы еще в начале года, и руководителю одной из них, доктору Баргеру, присутствие меня в зоне его комфортного пребывания только портило настроение. Будучи человеком практичным, он долго и скрупулезно приглядывался ко мне, прежде чем допустить до исследований, которые были назначены его стажерам. Мы занимались тем, что выращивали какой-нибудь трансгенный сорт кукурузы, что само по себе было делом скучным до колик. Однако это был шаг вперед. Для меня — весьма ощутимый.

Я обычно заканчивала около шести. Мы уходили вместе с Баргером, потому что он всегда дожидался, когда его стажеры покинут святая святых, и запирал лабораторию на ключ. Он никогда не предлагал подвезти меня, хотя жил в восточном районе. Впрочем, он относился к тем людям, которые старались держаться особняком. Ему вполне хватало моего ежедневного десятичасового присутствия, чтобы продлять его на лишних полчаса.

Автобус обычно приходил в шесть пятнадцать, и я заходила в мини-маркет за пакетиком фруктовых леденцов, которые имела привычку грызть в дороге. Мой путь до остановки никогда не отличался чем-то примечательным. Доходя до лавочек, я обычно вскрывала пакет, разворачивала одну из конфет и закидывала в рот. Но на сей раз мне было не суждено насладиться вкусом любимых леденцов.