Синдром любви к одному человеку
Фото: xalanx/Rusmediabank.ru
Любовь – прекрасное чувство. Но иногда с ним путают любовную зависимость, выдуманное чувство, больше напоминающее болезнь или даже психическое расстройство. Как различить их? Где черта между печалью из-за неразделенных чувств и началом серьезного заболевания?
Кто она, «Адель»?
Нездоровое безответное помешательство называют синдромом Адели. Как правило, ему подвержены крайне эмоциональные, чувствительные и впечатлительные особы, одинокие и мечтающие о любви.
«Адель» – всегда сторона активная. Даже если мужчина уже отказал ей, она еще более активно атакует его. Почему так происходит? Виновата ли прелесть запретного плода? В алхимии чувств сложно разобраться. Но главное, что те, кто страдает от синдрома Адели, заменяют реальные отношения на вымышленные. Самое странное, что они верят всей душой в то, что чувства их взаимны, просто сейчас их любимому что-то мешает понять это или признаться в этом. Им кажется, что возлюбленный с нетерпением ждет встреч, звонков – как и они сами. Они не могут отделаться от навязчивого желания всегда быть рядом. И думают только об избраннике.
В чем причина?
В неудовлетворенности жизнью – несбывшихся мечтах, сожалении, что все замечательное и интересное проходит мимо, нехватке приятных и красивых эмоций, настоящих отношений. Рождается душевный голод, который хочется хоть как-то утолить. Когда не получается сделать это в реальном мире, создавая настоящие, крепкие и счастливые отношения, «Адель» создает мир фантазий.
Малейшая улыбка и доброе слово со стороны объекта поклонения и фантазий раздувается до невероятных размеров и предстает в виде признания в любви. Все окрашивается эмоциями, которых человек может и близко не испытывать. Если же мужчина всем своим видом демонстрирует отторжение, находится миллион оправданий – еще не время, у него был тяжелый день, надо подождать, надо его поддержать, показать, как сильно ты его любишь, еще раз позвонить, опять написать…
Жертва синдрома Адели полностью забывает о себе, она целиком растворяется в избраннике, подчиняя ему всю свою жизнь, все мысли, надежды. При этом ее обуревает постоянный страх. Какой страх? Она боится потерять своего мужчину? Нет, не его. Это страх потери созданного мирка.
Самое страшное, что часто «Адели» повторяют этот сценарий снова и снова, с новыми мужчинами. Разорвать этот круг можно, лишь признав, что все это ненастоящее, а надо увидеть реальность и быть с человеком, который будет отвечать взаимностью. И главное – человеком, не образом.
«Адели» никогда не находятся в отношениях. Они только добиваются их, стремятся к ним, любят, страдают в своем вымышленном мире. Как правило, если вдруг мужчина все-таки отвечает взаимностью, он становится ей не нужным. Столкновения с правдой реальности такие «чувства» обычно не выдерживают.
Остерегайтесь следующих признаков:
1. Жертва синдрома забывает о собственной жизни, почти не общается с друзьями, теряет интерес к происходящему вокруг. Интересен только Он. Даже служебные обязанности выполняются кое-как.
2. Мысли только о нем. И разговоры тоже.
3. Постоянное чередование эйфории и депрессии, когда уверенность, что такая сильная любовь не может остаться безответной, чередуется с мыслями о том, что тебя не любят, и страхом потери. Хотя, если задуматься, — потери чего? Как можно утратить то, чего у тебя нет?
4. Фетишизм. «Адель» хранит и собирает все, что как-то связано с избранником, вплоть до билетиков от совместных поездок.
5. Ему все прощается. Даже если он совсем не хочет этого и не просит об этом, а, наоборот, всячески демонстрирует пренебрежение и желание, чтобы его оставили в покое.
6. Активность исходит не от него, а от нее.
Склонны ли к этому только дурнушки? Нет, дело часто оказывается вовсе не во внешности. Адель Гюго, именем которой и назван синдром, была красивой, умной и талантливой.
Адель Гюго и ее печальная история
Она оказалась увековеченной в названии синдрома любовного помешательства. Хотя при этом была невероятно талантливой и умной, прекрасно воспитанной, увлекалась живописью. И могла бы войти в историю совершенно другим образом. Что же случилось?
Как говорят историки, Адель Гюго, дочь французского писателя Виктора Гюго, нередко получала от мужчин предложения руки и сердца. Но всегда отвечала отказом, ждала вторую половинку. Когда ей был 31 год, она встретилась с лейтенантом Пинсоном, чьи достоинства видела лишь она. Любовь к нему превратилась в безумие и помешательство. Сначала ему льстило внимание такой особы, как Адель Гюго. Потом ее обожание ему надоело.
По службе Пинсон часто менял страны и города. Адель всюду следовала за ним. Ее помешательство дошло до того, что она брала на себя оплату его карточных долгов, нанимала женщин легкого поведения для него, исполняла все его прихоти. Он открыто говорил, что не любит ее, но она будто бы не слышала этого. Рядом с казармами она снимала комнату и днями сидела возле дверей, ожидая его.
Пинсон женился, но не на ней. У него появился ребенок, но Адель все равно ждала, когда он раскроет глаза и поймет, что именно она – его половинка. Когда ей было уже 42 года, ее подобрал добрый человек и отправил к отцу, который едва узнал ее. На тот момент она была нищенкой, голодной и обезумевшей. Оправиться Адель не смогла. Она оказалась в психиатрической лечебнице, где умерла в возрасте 85 лет. И до последнего дня писала письма Пинсону…
Любовь – чувство взаимное. Оно должно приносить радость и счастье. Помешательство – безрадостное, причиняющее боль и страдания одностороннее чувство. Если вы стали его жертвой, задумайтесь – надо ли вам это? Стоит ли оно того? Или лучше уйти, забыть и позволить войти в вашу жизнь другому чувству – любви? Что вы предпочтете?
Источник
F 63.9 — под таким номером любовь внесена в реестр заболеваний Всемирной организацией здравоохранения.
Отныне международный шифр болезни — F 63.9. Любовь отнесли к психическим отклонениям, к пункту «Расстройство привычек и влечений», после алкоголизма, игромании, токсикомании, клептомании. Иначе пункт F 63.9 именуется «Расстройство привычек и влечений неуточненное».
Общие симптомы:
— навязчивые мысли о другом;
— резкие перепады настроения;
— завышенное чувство собственного достоинства;
— жалость к себе;
— бессонница, прерывистый сон;
— необдуманные, импульсивные поступки;
— перепады артериального давления;
— головные боли;
— аллергические реакции;
— синдром навязчивой идеи.
По мнению ряда учёных, любовь можно сравнить с обсессивно-компульсивным расстройством. Исследователи с медицинского факультета Национального автономного университета Мексики, в частности Хеорхина Монтемайор Флорес, разделяющие эту точку зрения, вообще полагают, что любовь может длиться не более 4 лет, объясняя это физиологическими причинами
НЬЮ-ЙОРК, 10 октября. Ученые определили, что тихий ласковый голос активирует в головном мозгу участки, отвечающие за оставление потомства. Как передает Yoread, таким образом, мужчина, сам того не осознавая, влюбляется в тихую и спокойную женщину, дабы получить потомство.
Исследователи предполагают, что тихий женский голос мужчины расценивают как показатель женственности. Это своего рода «эталон» женской красоты. Чем приятнее голос, тем более красивой женщина кажется в глазах мужчины.
Напомним, ранее британские ученые установили, что мужчине достаточно 8 секунд для того, чтобы влюбиться. Если же мужчине не понравилась потенциальная партнерша, то продолжительность его взгляда в результате научных опытов составила не более четырех секунд.
Родители дочерей-подростков, спрашивая их о новой бой-френде, нередка слышат «я без ума от него». И это не стоит считать преувеличением — исследования доказали, что влюбленные девушки и юноши действительно страдают расстройствами психики.
Швейцарские ученые-психиатры из университета Базеля под руководством доктора Сержа Бранда привлекли к участию в своем исследовании 113 подростков в возрасте до 17 лет. Испытуемым раздали анкеты с вопросами об их настроении и поведении. Помимо этого, подросткам предложили описать свой сон — хорошо ли они засыпают и сколько времени спят. Надо отметить, что чуть более половины участников эксперимента — 65 человек — на тот момент пребывали в состоянии влюбленности.
К удивлению ученых, влюбленные подростки показали результаты, схожие с ответами психически больных людей. Так, они спали в среднем на час меньше, чем те, кто не испытывал к кому-либо сердечной привязанности. К тому же попавшие под стрелы Амура молодые особы транжирили деньги направо и налево — в среднем таких «мотов» набралось 60% против 30% тех, кто не имел пары.
С другой стороны, безумная любовь, по признанию испытуемых, пробудила в них творческое начало — влюбленные в два раза чаще, чем их «оппоненты», заявляли о том, что в их головах роятся самые разнообразные идеи, а энергия просто бьет ключом. При всех очевидных плюсах такого поведения имеются и опасные минусы: окрыленные подростки часто не смотрят по сторонам и часто ведут себя невнимательно на дороге, подвергая свою жизнь опасности.
Сравнив поведение влюбленных юношей девушек, ученые пришли к выводу, что их состояние и поступки совершенно не отличаются от поведения пациентов психиатрических клиник с диагнозом «гипомания». Это и натолкнуло исследователей на мысль о том, что сильная любовь — не что иное, как психическое заболевание. Врачи призывают родителей уделять больше внимания своим детям и при первых признаках любовного помешательства вести их к подростковому психологу — при отсутствии квалифицированной помощи гипомания нередко ведет к депрессиям.
«Любовь — это психическое заболевание, наркотический психоз параноидального типа на сексуальной почве. В острой фазе (влюблённость) вызывается амфетаминовой наркоманией, в хронической — эндорфиновой. Параноидальные симптомы ярче всего проявляются в острой фазе: бред сверхценной идеи, потеря адекватности восприятия, неспособность критически оценивать объект любви (часто сопряжённая с агрессией против попыток дать такую оценку) при сохранении возможности здраво рассуждать на отвлечённые темы, эмоциональная нестабильность и т. п. Как и другие параноидальные расстройства, возникает чаще в молодом возрасте и протекает с весенне-осенними обострениями. Хроническую фазу часто называют «настоящей любовью» и противопоставляют острой, хотя на самом деле это две формы одного заболевания. Хотя хроническая фаза обычно внешне протекает спокойнее острой, это — спокойствие наркомана, регулярно получающего свою дозу наркотика: стоит возникнуть проблемам с дозой (подозрения в измене и т.п.) — и абстинентный синдром пробуждает к жизни не менее, а порой и более бурные страсти, чем в острой фазе. Тот факт, что любовь — форма сумасшествия, признавал ещё Гиппократ, да и современная медицина, в общем, тоже признаёт, хотя и с всевозможными реверансами и оговорками, являющимися данью социальным стереотипам. (Вообще-то термином «любовь» что только не обозначают — от любви к родителям до гастрономических пристрастий. В рамках нашей темы речь идёт только о половой любви».
Любовь – опасное для жизни психическое расстройство
Психолог пока предлагает считать заболеванием влюблённость, в особенности — неразделённую любовь. Не исключено, что диагноз можно подобрать и для супружеской жизни (фото с сайта photosbychris.ca).
«Влюблённость – это болезнь с потенциально смертельным исходом. В симптомах и характере данного заболевания медикам необходимо самым тщательным образом разобраться, чтобы диагностировать любовь и лечить от неё», — весьма подходящее заявление ко Дню Святого Валентина.
У британского психолога Фрэнка Таллиса (Frank Tallis) уже есть книжка с соответствующим названием: «Любовная болезнь: любовь как психическое расстройство» (Love Sick: Love as a Mental Illness).
А теперь он опубликовал работу на данную тему в журнале Британского психологического общества The Psychologist — издании, в кругу английских психологов считающемся чуть ли не Библией.
Обосновывая свою точку зрения, автор отсылает читателя ко временам древних греков. Дескать, они уже отмечали болезненный характер известного как влюблённость состояния человека.
До начала XVIII века «томление от любви» («lovesick») имело тысячелетний «стаж» признанного заболевания, но за последние пару веков диагноз впал среди медиков в немилость.
Фрэнк Таллис читает лекции по психологии и неврологии в Институте психиатрии королевского колледжа Лондона. Написал множество книг, автор 30 с лишним научных работ, а также учебников (фото с сайта anxietyconference.org.uk).
В настоящее время любовь, правда, всё ещё связывают с безумием, но происходит это по большей части в популярных песенках. И, по мнению Таллиса, напрасно: «Благодаря Фрейду и ему подобным сейчас люди больше озабочены сексом, а не любовью», — сокрушается учёный.
Доктор превращает упомянутое выше «lovesick» в «lovesickness», то есть — в подлинную болезнь, и пишет о необходимости её описания в современных диагностических терминах.
Покупка дорогущих подарков, мучительное ожидание телефонного звонка или письма, сверх обычного приподнятое настроение, завышенное чувство собственного достоинства, депрессия, навязчивые идеи, жалость по отношению к себе, бессонница и многое другое – это, по Таллису, симптомы психического расстройства, имя которому влюблённость.
«Ни один психолог не отправит пациента к лечащему врачу или психиатру с диагнозом влюблённость, — объясняет доктор.
— Однако тщательное изучение состояния пациента покажет, что любовь вполне может являться основной проблемой этого человека. Многие люди, которые не могут справиться с интенсивностью любви, дестабилизированные вхождением в любовь или страдающие из-за неразделённой любви, сейчас не могут получить квалифицированную помощь».
Из книги Таллиса о болезненности любви
Между тем, последствием такой беспомощности может быть попытка самоубийства — драматизация древней мудрости о фатальности любви. И попытка эта может быть удачной, отмечает психолог.
По его мнению, при обилии исследований психосексуальных расстройств проблемой томящихся от любви практически никто из учёных и медиков не озабочен.
«Возможно, теперь пришло время нам отнестись к этому более серьёзно и продолжить начатое древними клиницистами, которые рассматривали влюблённость как любую другую жалобу своих пациентов», — пишет Таллис.
Его поддерживает коллега — профессор Алекс Гарднер (Alex Gardner), психолог из Глазго. Он считает, что доктора должны больше узнать о влюблённости как возможном диагнозе, поскольку «люди могут умереть из-за разбитого сердца, ощущения отчаяния и безнадёжности, а любовное томление чрезвычайно распространённое явление».
Таллис предупреждает: отказ проанализировать состояние влюблённости может иметь тревожные последствия для общества. Если любовь не будет исследована, она будет окончательно идеализирована, что проложит дорогу к будущему разочарованию.
Ссылаясь на эволюционных теоретиков, доктор говорит, что длительности влюблённости хватает двум людям только для «производства» одного или двух детей, после чего она либо умирает, либо превращается в дружбу, которую психологи называют «дружеской любовью» («companionate love»).
Что же касается методов лечения любовной болезни, то профессор Гарднер полагает, что в большинстве случаев психотерапия — лучший выбор. В крайнем случае, пациенту можно прописать антидепрессанты.
Источник
В книге «Фрагменты любовной речи» Ролан Барт пишет: «Считается, что всякий влюбленный безумен. Но можно ли представить себе безумца, который влюблен?» Да, и для этого безумия есть даже несколько обозначений — синдром Клерамбо, эротомания и патологическая влюбленность.
Знаки внимания
Однажды женщина, работавшая секретарем у экономиста Джона Мейнарда Кейнса, заметила, что босс начинает оказывать ей смутные, но выразительные знаки внимания. Когда он передал ей статью для экономического журнала, пишет она в своем дневнике, «его тонкие красивые пальцы скользнули по моим ладоням, и между нами будто пробежал разряд электричества». В другой раз Кейнс сделал секундную паузу во время диктовки.
Ей показалось, что эта пауза — его безмолвное признание в любви; он запнулся, потому что не смог выдержать избытка своих чувств. Через секунду, впрочем, Кейнс задумчиво произнес: «Кого бы вы поставили на пост министра финансов Албании?»
Через некоторое время Кейнс сообщил, что следующие три недели он не сможет отвечать на корреспонденцию. Обрадовавшись, секретарь тут же решила, что они оба отправятся в романтическое путешествие. Кейнс действительно уехал и три недели провел в пустыне Алжира. Но с собой он взял не ее, а своего друга и любовника, психолога Себастьяна Спротта.
Несмотря на некоторые нестыковки, уверенность женщины в том, что ее любят, продолжала нарастать. Когда Кейнс вернулся в Лондон, она уже видела знаки его любви повсюду — даже в том, как он моргал. Наконец она решилась написать ему письмо: «Я понимаю вас, я уверена в этом. Я не должна сломаться под напором вашей страсти… Я играю в эту игру исключительно ради вас. Я люблю вас, но вижу ваши недостатки и хочу помочь вам их преодолеть».
Получив это письмо, Кейнс был очень удивлен.
Он сказал ей, что произошло катастрофическое непонимание, и что не испытывает к ней никаких чувств, кроме профессиональных. Во время этого объяснения женщина испытывала лишь неземной восторг: «Таинственный обмен взглядами, полными смысла, произошел между нами — красота, преодолевающая самый строгий анализ».
Вскоре ей пришлось оставить свою должность и отправиться на лечение в Швейцарию. Через несколько лет она вышла замуж за школьного учителя и вполне счастливо дожила до глубокой старости. Она перестала засыпать объект своей любви письмами, но всё еще продолжала о нем думать. Ее иллюзии так до конца и не были разрушены: она была уверена, что что-то крайне интимное и романтическое произошло между ней и Кейнсом.
В истории этой женщины можно увидеть все основные черты эротомании. Это редкое психическое расстройство, при котором больной уверен, что является объектом страстной, романтической любви другого человека — и ничто не убедит его в обратном.
Эротомания часто сочетается с другими психическими болезнями — шизофренией, биполярным расстройством или пограничным расстройством личности, но встречается и в чистой форме.
Причины эротомании неясны, а прогнозы неутешительны: медикаменты и психотерапия помогают лишь в ограниченных случаях. Между тем последствия этой болезни могут быть крайне разрушительными.
Вот как описывает типичного эротомана основатель французской психиатрии Жан-Этьен Эскироль:
«Чтобы добиться успеха, они забывают про свои обязанности и про самые основные потребности: бледные и лишенные сна, когда любимая женщина удаляется от них, они дрожат от радости при ее возвращении. Неистощимые в своей болтливости, которая, впрочем, всегда касается одной и той же темы, они днем и ночью бредят о ней, принимают бред за действительность, и, переходя от страха к надежде, от ревности к ужасу, они покидают родных, друзей, пренебрегают общественными обычаями и способны на самые необыкновенные, самые странные, самые мучительные поступки».
Из книги Чезаре Ломброзо «Любовь у помешанных»
Эскироль описал случай замужней барышни, влюбившейся в молодого человека. Она много говорила о том, какой он замечательный, и рассказывала всем о его чувствах. Затем ей стало казаться, что этот молодой человек управляет ее мыслями и поступками, и даже совокупляется с ней на расстоянии одной ей известными способами.
Эротомания обычно встречается среди женщин, но единичные случаи зафиксированы и среди мужчин. Длительное отсутствие сексуальных связей и близких отношений — частые сопутствующие признаки этого расстройства.
Болезнь начинается внезапно и может продолжаться десятки лет практически без изменений. Как правило, объектом любви становится человек с более высоким статусом. Среди врачей, психиатров и священников вероятность стать мишенью эротического бреда долгое время была выше, чем среди представителей других профессий. Когда появилось кино и телевидение, в группу риска вошли киноактеры и поп-звезды.
Больной верит, что сначала полюбили именно его, а он лишь отвечает на чувства другого. Объект любви часто даже не подозревает о существовании этого воображаемого романа — до тех пор, пока не сталкивается с чередой признаний и объяснений.
В 1921 году французский психиатр Гаэтан де Клерамбо описал один их самых известных случаев эротомании. Пожилая француженка была уверена, что в нее влюблен английский король Георг V.
Она приезжала в Англию, чтобы следить за ним у Букингемского дворца, и пребывала в твердом убеждении, что вся страна уже знает об их романе. Поднимание и опускание занавесок казались ей знаками любви, а пропажа части ее багажа — выражением недовольства.
«Король, возможно, испытывает ко мне ненависть, но он не в силах забыть меня, — говорила она. — Никогда он не будет относиться ко мне равнодушно, как и я к нему… Он словно в тумане, когда причиняет мне боль… Моя привязанность к нему исходит из самой глубины сердца».
Приди и возьми меня
Влюбленность эротомана обычно имеет платонический характер: это расстройство воображения, а не сексуального желания. Эротоман грезит и мечтает об объекте своей любви, он много говорит о нем, но эти мечты слабо связаны с реальностью. Эротомания — это нарушение в работе смысла, а не репродуктивных органов. Всё для больного кажется фатальным и значительным: банальный разговор о погоде звучит как признание в вечной верности, случайный взгляд говорит о самых глубоких переживаниях.
Главный герой романа Иэна Макьюэна «Невыносимая любовь», ставший объектом страсти эротомана, говорит: «Если бы я написал ему страстное признание в любви, это бы ничего не изменило… Он осветил мир своими чувствами, и мир подтверждал каждый поворот его эмоций».
Положительная сторона эротомании в том, что она придает жизни больного смысл и предназначение.
В конце книги «Второй пол» Симона де Бовуар замечает, что в прошлом эротомания часто накладывалась на религиозные переживания. Сочинения некоторых христианских мистиков насквозь пропитаны эротическим восторгом.
«Боже мой! Если бы самым чувственным женщинам ты дал испытать то, что испытываю я, они отвернулись бы от своих мнимых удовольствий для того, чтобы изведать истинное наслаждение», — восклицала французская квиетистка Мадам Гюйон.
Две сестры, описанные итальянским психиатром Чезаре Ломброзо, были одержимы одним и тем же помешательством: им казалось, что вот-вот придет красавец-офицер, который их любит, и женится на них. Они не выходили из своих комнат, надевали роскошные шелковые платья и питались одними сладостями. Тот факт, что офицер не приходил, они объясняли своим недостаточно богатым туалетом, и заказывали всё новые свадебные принадлежности. Когда к ним наконец явился какой-то офицер, они с презрением отвергли его ухаживания. Оказавшись в лечебнице, одна из сестер продолжала ждать своего идеального мужа и постоянно повторяла: «Приди и возьми меня».
Эротоман непрестанно пишет письма и дарит подарки объекту своей любви, а со временем может перейти к активным преследованиям. Всё, что мешает ему соединиться с возлюбленным, он будет воспринимать как нелепую помеху.
Даже если вы, разозлившись, крикнете ему: «Отвали и оставь меня в покое!» — он воспримет это как еще один шаг к доверительным отношениям — или же подумает, что вы наказываете его за какую-то оплошность, которую он должен немедленно исправить.
Если у вас есть супруг, больной будет думать, что вы сдерживаете свою страсть только ради сохранения семьи, но однажды преодолеете эти глупые социальные условности.
Эротоманы могут быть очень убедительны в своих заявлениях. Когда на журналистку из Нью-Йорка попали в суд за навязчивые преследования, ей удалось убедить судью, что на самом деле она сама пострадала от бессердечного любовника, а он только притворяется, что не имеет с ней ничего общего. Объекты любви эротомана иногда меняются: через несколько недель эта женщина начала преследовать уже самого этого судью.
Сталкерами, то есть преследователями, чаще становятся мужчины. Многих из них нельзя назвать настоящими эротоманами: они знают, что вы их не любите, но надеются, что со временем добьются вашей любви.
Один из самых известных примеров этого расстройства, которое психиатры называют патологической влюбленностью — Джон Хинкли. В 1981 году он совершил покушение на Рональда Рейгана в надежде, что это привлечет внимание Джоди Фостер.
Он полюбил эту актрису после просмотра фильма «Таксист», в котором она сыграла юную проститутку. Он много лет преследовал ее по всей стране и написал ей тысячи любовных посланий. Он надеялся, что в конце концов она станет его женой.
Первые законы о противодействии сталкингу появились в США в 1990-е годы. В России таких законов пока нет: если вас преследуют не с угрозами, а с предложениями о браке, полиция вам ничем не поможет.
Когда любовь становится патологией
Эротомания похожа на нормальную влюбленность в изложении параноика. Антрополог Хелен Харрис выделила семь признаков любовных переживаний, которые встречаются в любой из известных нам культур:
1) желание быть вместе;
2) идеализация возлюбленного;
3) фокусировка на одном человеке;
4) постоянные мысли о нем;
5) эмоциональная зависимость;
6) изменение жизненных приоритетов;
7) чувство эмпатии и потребность заботиться о любимом.
Те же самые переживания характерны и для эротомании. Разница в том, что эротоман пользуется любовным языком там, где для этого нет никаких оснований, и следует за своими иллюзиями с шизофренической навязчивостью.
Границы между нормой и патологией подвижны и изменчивы — об этом знает любой, кто хоть немного интересовался психическими расстройствами.
До XVIII века любовь принято было считать опасной болезнью с потенциально смертельным исходом. Философ и лекарь Авиценна в книге «Канон врачебной науки», которая в Средние века была популярным медицинским учебником, определяет любовь как навязчивое расстройство меланхолического характера.
Мысли больного постоянно возвращаются к образу любимого человека, его порабощают наваждения, которые препятствуют нормальной жизни и профессиональным занятиям. Для излечения болезни Авиценна предлагает соединить влюбленных браком. Если же это невозможно, он советует кровопускания, горячие ванны и пребывание на свету.
Юный монах Адсон, главный герой романа Умберто Эко «Имя розы», после небольшого эротического приключения листает в монастырской библиотеке трактаты на тему любви и сразу же находит у себя все симптомы этой тяжелой болезни: учащенный пульс, неровное дыхание, трепетание век, румянец, навязчивые мысли и притупление рассудка.
Современные нейрофизиологические исследования показали, что у влюбленного наблюдаются те же особенности работы мозга, что и у людей с обсессивно-компульсивным расстройством и героиновой зависимостью.
Американские психологи Ричард Соломон и Джон Корбит сравнивают любовную зависимость с зависимостью от опиатов: сначала мы получаем наслаждение и привязываемся к источнику приятных ощущений, потом нам требуется всё больше и больше, пока мы не теряем способность к самостоятельному существованию. Чтобы избавиться от зависимости, нам нужно пройти через абстиненцию или сильную встряску, например новую влюбленность.
Антрополог Хелен Фишер замечает, что любовная зависимость отличается от других видов аддикции в первую очередь не содержанием, а своей обычностью. Не все из нас сидели на опиатах или проигрывали все свои деньги в рулетку, но практически каждый человек в тот или иной момент жизни испытывал страстную влюбленность.
Более того, любовь входит в базовый набор наших культурных ценностей — мы превозносим ее как ни одно другое чувство.
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий», — говорит апостол Павел в «Послании к Коринфянам», и тысячи героинь голливудских кинофильмов готовы с ним согласиться.
В чистом виде эротомания встречается очень редко: в специальной литературе описано немногим более ста случаев этого расстройства. Но некоторые черты эротомании пропитывают и вполне нормальные отношения. Часто мы думаем, что нас любят больше, чем это есть на самом деле — и в этом нет ничего плохого.
Но если у нормального человека влюбленность в удачном случае может перейти в более спокойные и доверительные отношения, то для эротомана такой переход невозможен. Он зацикливается на первой стадии влюбленности — романтической страсти, которая постепенно разрушает и его жизнь, и жизнь избранного им человека.
В книге «Фрагменты любовной речи», современном катехизисе романтической любви, Ролан Барт пересказывает восточную притчу: «Один мандарин влюбился в куртизанку. „Я буду вашей, — сказала она, — если вы, дожидаясь меня, проведете сто ночей на табурете в саду у меня под окном“. Но на девяносто девятую ночь мандарин встал, взял под мышку свой табурет и удалился».
Любовь становится патологической в тот момент, когда мы одновременно хотим и овладеть куртизанкой, и сохранить в своем сознании ее идеальный образ. Если воображение вторгается в реальность, тем хуже для реальности — и тот, кто испытал на себе последствия патологической любви, хорошо об этом знает.
Источник