Синдром дауна дневник мамы лучика
Пишет мама ребенка с синдромом Дауна.
Как выжить, если жизнь начинается с вопроса: «От ребеночка-то отказываться будете?» Дневник матери //Новая газета
Я ждала этого ребеночка. Я знала, что будет мальчик. Красивый, умный, добрый. В роддоме шло все как обычно. Но какой-то внимательный взгляд врача. Зачем-то вызывают в детское отделение. На кого похож? Отклонения?.. Болезнь Дауна?!
Господи, лучше умереть. Зачем жить? Как жить? «От ребеночка-то отказываться будете?» Ночи горя, боли и отчаяния. Что скажут муж, близкие, знакомые… Будут жалеть, сочувствовать… А ведь ничего этого не надо, все равно ты всегда один на один с жизнью, всегда, тем более в горе. А горе… Оно давит, пригибает к земле. Ты, конечно, выпрямишься, собравшись с духом, призвав на помощь Бога. Но до конца уже не распрямишься никогда. Заперев свое сердце на ключ, надев маску сильного человека, ты должна, ты будешь бороться за себя, за больного ребенка, за семью, за жизнь.
«Зачем вам такой ребенок? Он не будет ходить, говорить, сидеть, думать», — вопрос врача детского отделения загоняет в тупик. Действительно, зачем? Есть дочка-любимица, есть работа, которой ты отдаешь душу. Но на нас, кажется, осмысленно глядели глаза крохотного существа. Улыбается. Тянет ручонки к лицу папы. Где у папы борода? Ответ на этот вопрос Колечка нам дал очень рано. Этот неосознанно проведенный тест потряс нас своим результатом. Понял! Запомнил! Ответил. А сколько у него желания жить! Держит голову, тянется к игрушкам, как обычный ребенок. Страшно лишь то, что не хочется жить мне. «Судьба не пощадила», — гложет предательская мысль. Нельзя жалеть себя.
Первые три года проходят как в тумане, все автоматически: пеленки, прививки, бутылочки с молочком… Некогда думать, а может, сознательно забиваешь себя заботами, нитями и ниточками привязывая себя к малышу, отрезая путь к отступлению. Собираешь силы — путь предстоит долгий… Ведь больной ребенок требует больше, чем жизнь. Он, родившись не таким, как все, заставляет и тебя перейти в другое измерение.
«Питер Хорн не старался стать отцом Голубой пирамидки». Они с женой ждали рождения первенца, а у Голубой пирамидки на выдвинутых вперед стерженьках моргали три глаза… Как сказал доктор, ребенок здоров, но он не похож на человека, потому что родился в другое измерение. Они привезли его домой, прятали от соседей, сделали в детской комнате звуконепроницаемые стены, потому что плакал малыш как-то странно. Доктор, обещавший вернуть мальчика в обычное измерение, признал, что это невозможно. И тогда родителям было предложено переправиться в измерение ребенка… Это же сделала и наша семья.
Я читаю Рэя Бредбери, я ищу поддержки у тех, кто прошел этот путь раньше меня. В другом измерении твой ребенок в каждом видит брата и сестру, отца и мать. Ему непонятно, как человек может быть чужим… Человек с синдромом Дауна выброшен в жизнь так, как ни один другой ребенок, даже имеющий тяжелые физические уродства. Он обречен на злую участь, у него нет защиты от общества, отягощенного «интеллектом» и другими сомнительными завоеваниями. Больной малыш, любящий весь мир, невинный, неинтелектуальный, беспомощный, открывает нам другие измерения.
В 2 года сын ползает, как рыбка плавает, протирает колготки на коленках до дырок. Пришла пора ходить, а ноги у Колечки не отрываются от пола. Мы передвигаем ему ножки руками. Раз-два, раз-два. А сами ползаем на коленях возле него. И вот пошел — от кресла до дивана — и даже не понял, какую победу одержал. А потом день за днем Коля осваивает велосипед, гоняет в двухкомнатной квартире и умудряется не въехать в косяк или в мебель. По вечерам перед сном перепевала я ему на ушко все песни, которые знала, рассказывала сказки, заставляя прислушиваться к словам, интонациям. Потом Колечка начал петь сам: «Кукла Маша, кукла Даша, просто дети стали старше», — с трудом выговаривая слова.
Труднее всего давалась работа с языком и пальчиками. Упражнения «часики», «дудочка» повторялись до тех пор, пока мне не начинало казаться, что мой язык сейчас отпадет. А как много пальчиков! Один, два, четыре… Стоп, потеряли третий. Руки не слушаются. Долго Коля складывает, напрягает короткие пальцы и наконец получается и «коза», и «о’кей» и, извините, «дуля».
Но отношения с окружающим миром меняются. Надоело все: игрушки, книжки, видик. С мамой стало совсем неинтересно. Хочется к ребятам, во двор, согласен выдержать жару, холод, комаров и боль падений, но только рядом с мальчишками и девчонками, с Настей, Алешей, Сашей и Дашей.
И, оказывается, ты уже не «пуп земли», приходится за свое место в игре бороться. Одни ребята помогали неуклюжему мальчику сесть на фанерку на ледяной горке, встать, видя, как не слушаются его руки и ноги. Другие тыкали пальцем, шептали «урод», норовили столкнуть с горки.
Так Колечка взрослел год за годом. Он стремился к самостоятельности. Он нас радовал и огорчал, вместе с ним мы плакали и смеялись, уже не представляя свою жизнь без этого человечка. В гости приходили все ребята со двора, играли, инсценировали «Белоснежку», отмечали праздники, «гоняли чаи» с сушками. Ездили в Великорецкое к Николаю Чудотворцу, участвовали в спортивных соревнованиях. Всегда вместе и все сами.
К сожалению, помощи от медиков и чиновников не было никакой. Одни препятствия. В пять лет закрыли дорогу в садики и школу, поставив клеймо «необучаемый». Из областного реабилитационного центра выгнали, заявив, что ребенок «неуправляемый». О Всероссийском центре детства в Подмосковье мы узнали поздно. А туда на лечение берут до четырнадцати лет. Путевки в санаторий давали в самое холодное время года, например, когда минус 30.
История жизни моего сына — одна из тысяч в статистике детей с генетическими аномалиями. Бесперспективный прогноз, инвалидность, борьба с непослушными руками и ногами, борьба за место в жизни, раз уж выжил. Вот только не захотели понять медицинские «специалисты», что человеческие возможности безграничны, что «никогда не говори никогда». Сына научила читать в девять лет. Сейчас учится писать печатными буквами. Совсем неплохо при тех перспективах, что ему выстраивали.
В 2007 году Николаю исполнилось 18 лет. Уже не ребенок, но, увы, и не взрослый. И тут оказывается, что настоящие трудности еще впереди. Не считаясь с нашим мнением, Колечке оформили обязательные льготы. Никакие специальные лекарства мы не покупаем, электричками не ездим, а вот путевку на курорт или в санаторий можно бы использовать…
Когда пришли с сыном в Орловский психоневрологический диспансер за справкой, чтобы встать в очередь на путевку в санаторий, местные светила от психиатрии заявили: «Вашему сыну противопоказано, не положено». А вот что без тени смущения заявила районный психиатр: «Кто же захочет отдыхать рядом с таким, как ваш сын!.. С какой стати еще и вам оплачивать сопровождение и путевку?»
Врач задает пару дежурных вопросов типа «кнопки на компьютере различает?» или «какое время года сейчас?» и что-то пишет в карточке, делая глубокомысленный вывод о том, что можно этому человеку, а чего нельзя. Что только не услышишь у психиатров! В нашем гуманном православном телевизоре «даун» — это почти всегда ругательство… Встать в очередь на санаторно-курортное лечение нам так и не дали.
Представим: измученная мать (или отец) со своим вполне адекватным в поведении, ну пусть слабоумным, ребенком приедут в санаторий, отдохнут, пройдут курс массажа, потанцуют на дискотеке… Кому-то противно рядом с нами жить? Так давайте организуем официальное гетто для даунов у нас в Кирове. Глядишь, в следующий приезд президента будет что показать!..
…На суде Колечку признали недееспособным и назначили ему опекуна-родителя, но на медико-социальной экспертизе психиатры заявили: «А иди-ка ты работай, на тебе вторую группу второй степени…» И они не видят абсурда ситуации. И теперь уже родители, простые люди, конечно же, без юридического образования, начинают доказывать врачам и чиновникам, что ребенок с неизлечимыми системными заболеваниями, не учившийся в школе, не может иметь вторую группу вторую степень априори.
Почему родитель-адвокат? Почему по отношению к людям с синдромом Дауна нет четких критериев, применяемых во всей Российской Федерации?
Мы просим чиновников и медиков: «Если человеку, ни дня не обучавшемуся в школе, дается рабочая группа инвалидности, тогда хоть помогите обучить специальности, дайте возможность работать». Так ведь никаких специальных мастерских в городе нет. Неужели это все делается, чтобы лишить нас денег по уходу за инвалидом? Чтобы разгрузить социальный бюджет? Так мы же в него и платим! Давайте в конце концов референдум. Пусть налогоплательщики России скажут, кому они согласны помочь: больным детям или чиновникам, «опекающим» их.
При этом каждый год с 16 лет мы проходим комиссию, скоро будет уже пятая. Видно, беспокоятся врачи, не выросла ли вдруг недостающая хромосома и не скрывается ли под личиной человека с синдромом Дауна олигарх или предприниматель.
Кто-то, надев маску сильного человека, тянет этот груз. Кто-то рушит семью. Кто-то сдает ребенка в интернат и потом сходит с ума от мыслей. Многие, забрав ребенка спустя десять или двенадцать лет из интерната, понимают, как их дети отличаются от таких же, но выросших в любящей семье. От тех, кого не предали, не бросили. И понимают, сколько драгоценного времени потеряно!
Мой муж, старшая дочь и я не скрывали беду и не стеснялись сына. Мы ездили с ним на юг, к морю, в Москву, учили танцевать, лепить, писать, мыть посуду, стирать. И самое важное — этот молодой человек не замкнут в четырех стенах, не одинок, он трудно, но взрослеет, учится быть самостоятельным. Жизнь наполняется смыслом, все больше друзей и все меньше одиночества.
«Ах, какие ангелы… Да они такие же, как и мы, давайте дружить, купим им конфет»… Как много ложного пафоса! Как много фальши… А горькую правду чувствует только тот, кто не предал. Несмотря на отобранные опекунские деньги, на запрет санаторно-курортного лечения, на издевательскую «группу инвалидности».…
Действительно, жизнь особого человека и его семьи — тяжкое испытание. Поверьте мне, это я точно знаю. Только в том измерении, где мы радостно выживаем с Колей, кажется, больше смысла и чистоты.
Вера Даровских,
мама, учительница
Киров.
Источник
Около недели назад я случайно наткнулась в интернете на такую запись (не дословно), пишет женщина: «Моя племянница родила год назад ребенка с Синдромом Дауна, от девочки отказались в роддоме. Молодая и запуганная мать, не смогла смириться с обрисованными врачами ужасающими перспективами воспитания такого ребенка. Врачи настаивали на отказе, родственники долго плакали, долго совещались, но все-таки приняли решение оставить девочку в роддоме. А я не нахожу себе места, все думаю как там наша девочка? Может ей помощь какая нужна? Помогите разыскать ребенка! Все-таки кровинка!»
Погрузившись с головой в этот сайт, я стала читать разные истории по теме, и наткнулась на дневник мамы, воспитывающей ребенка с Синдромом Дауна. Прочитала его за три дня, и долго потом не могла отойти от прочитанного. То есть этот дневник как бы открыл мне глаза на проблему нашего общества. Так вот эта мамочка пишет, что когда ей сказали, возможно, ее родившийся ребенок — носитель Синдрома Дауна, она не могла ничего вспомнить про эту болезнь, кроме как «дебил». Вот и я тоже раньше так думала, Даун, значит дебил. При этом испытывала к таким людям жалость и страх оказаться ними наедине, как с прокаженными.
В возрате 5 месяцев диагноз Синдрома Дауна подтвердился.
Ребенка, о котором в дневнике идет речь, мама называет Лучик, потому что он и есть Лучик света в ее жизни, в жизни всей их семьи. У них уже есть один взрослый здоровый ребенок. Она не отказалась от него, но и врачи, правда, не настаивали, она стала воспитывать его по системе «После трех уже поздно», то есть давая как можно больше развивающих заданий малышу. Она его безмерно любит, бесконечно спокойна и не унывающа. Молодец, одним словом.
Лучику сейчас уже семь лет, возможно он уже ходит в обычную школу, дневник окончен в 2005 году, не знаю почему она перестала его вести, очень жаль, что перестала. И вот все эти годы ребенок с Синдромом Дауна, оставленный в семье, лишь несколько раз своим видом и поведением вызывал вопрос о своем даунизме, и то — у специалистов! То есть семья, но в основном мама, сделала все, чтобы ее ребенок был максимально приближен к нормальным людям, чтобы он не чувствовал отчуждения со стороны общества, чтобы он ходил в обычный, а не специализированный детсад, общался и играл с обычными здоровыми детьми, а после и в школу нормальную пошел. Правда, я не уверена, что он пошел в нормальную школу. И тут всплывает проблема нашего общества номер один.
Это неприятие. Дети нашего общества не привыкли видеть детей-даунят, для них они чужие, они подвергаются насмешкам и издевательствам. А даунята, между прочим, люди с тонко организованной психикой, очень творческие, с большим чувством сострадания, иначе говоря, это люди с большим сердцем, потому их совершенно нельзя обижать. В то время как на Западе и в Америке очень многие дети-даунята ходят в обычные школы, институты и даже служат в Армии! Для западного общества — это норма.
Почему же в нашей стране даже не каждый десятый знает что такое Синдром Дауна? Почему мы настолько неинформированы, что первая ассоциация — дебил?
Ведь это тоже люди, только другие. Они немного отстают в развитии, и то у каждого разная степень этого отставания. И если ребенок остается в семье, у него гораздо больше шансов стать максимально приближенным к нашему обществу, пользоваться всеми благами цивилизации, иметь друзей, иметь возможность учиться и заниматься делом, которое нравится, нежели у тех детей, от кого отказываются родители. И это проблема номер два. А в купе все это называется невежество.
Именно невежество родителей, я уже не говорю о малодушии, подталкивает сделать страшную ошибку — оставить ребенка в детдоме или специализированном интернате для таких же детей, которые никогда не войдут в наше общество как полноценный гражданин, всегда будут изгоями, потому что когда ребенок попадает в такое место, ему выделяют только кровать с железными прутьями и еду. Он там лежит один, без внимания и ласки, без заботы и любви, и даже надежду быть неодиноким в этой жизни у него забирают. Иногда приходит тетя, которая что-то говорит и никогда не берет на ручки. Такие дети не имею возможности развиваться и навсегда остаются в своем состоянии. Эти дети становятся несчастными людьми, с которым никто не занимается, не развивает, не любит. Разве может что-то хорошее случится с человеком, когда он попадает в эту страшную систему? Не может.
Когда я думаю об этом, сердце мое сжимается.
Когда я смотрю вот это видео, где американские дети-даунята, оставленные в семьях, мечтают о будущем, я плачу. Я плачу от радости за их судьбу, ведь от них не отказались, они могут реализовать себя в жизни, они счастливы, они светятся! И они могут мечтать, а мечты их могут осуществиться! И в то же время я плачу от боли за тех деток, которые сейчас и навсегда оставлены в детдомах в нашей стране.
Нашему обществу не хватает мозгов, однозначно. И я не понимаю почему я, 26-летняя уже взрослая девушка, никогда не слышала ничего хорошего про детей с Синдромом Дауна, а слышала только «дебилы». Почему нигде и никогда я не встречалась с этим явлением в положительном ключе? Никто ни в школе, ни в институте, ни где-либо в другом месте, не рассказал мне об этом. И сколько таких как я…
Я считаю, что все, кто прочтет этот пост, посмотрит видео, подумает что Синдром Дауна — это не обязательно горе или мучения. Синдром Дауна как явление так и не изучен. До сих пор ученые не могут найти связь между рождением таких детей в какой угодно семье. От этого не застрахованы ни медики, ни учителя, ни политики, ни звезды шоу-бизнеса, ни даже президенты. Дети с Синдромом Дауна появляются в семьях, где уже есть здоровые дети, и после рождаются здоровые. То есть никто от этого не застрахован.
Есть одно утешение всему сказанному, если вы вдруг загрустили. Детей с СД, все больше оставляют в семьях. И СЛАВА БОГУ!! И я очень рада за эти семьи, за этих детей! Думаю, что в скором будущем наши подросшие детки будут ходить в садик с даунятами, учится в школе с ними, институте, это могут оказаться ваши соседи, колеги по работе и так далее. И мне по-честному хочется верить, что мой сын узнает о таких людях раньше, чем я узнала.
Давайте не будем невеждами и хоть немного просветимся в этом вопросе. Давайте своих детей воспитывать понимающими, милосердными, и знающими про «других» детей.
Девочкам, кому станет интересно узнать больше, я дам все имеющиеся у меня ссылки.
Источник
Сейчас Мила Демочко готова помогать тем, кто оказался в такой же ситуации.
29 Марта 2020, 10:41
2 259
Зоя Степанова
Ни одно УЗИ не показало болезнь маленького Федора. О синдроме Дауна у сына жительница Северобайкальска Мила Демочко узнала только после его рождения. Она прошла все стадии: от отрицания до смирения, научилась радоваться необычному материнству и теперь помогает другим мамам с похожими проблемами. Свою историю без прикрас и до боли честно рассказала нашему корреспонденту.
ДИАГНОЗ НЕ ЗАМЕТИЛИ
Мила Демочко – уроженка Баргузинского района Бурятии, но всю сознательную жизнь провела в Северобайкальске. Там работала на госслужбе, активно занималась общественной деятельностью и благотворительностью. А несколько лет назад решила исполнить мечту детства и открыть собственную фотостудию. По велению души Мила снимала новорожденных, ведь ей так нравились милые картинки со спящими младенцами. Наслаждаясь работой, она однажды поняла, что и сама вот-вот станет обладательницей милого чуда. Это было волшебное открытие, которому радовалась вся семья: муж, старшая дочь и многочисленная родня. А на 24-й неделе беременности мама узнала, что ждет сына.
«Счастлива была безмерно», – вспоминает то время наша героиня.
– Всегда мечтала о сыне. Красивом. Со светлыми волосами и голубыми глазами. Чтобы он был не таким, как все, особенным, самым лучшим, любил меня сильно. Так и вышло. Вселенная запрос мой исполнила, — делится Мила.
Мила была ответственной беременной: принимала все витамины, сдавала анализы и проходила необходимые обследования, в том числе комплексные скрининги на врожденные патологии и аномалии развития плода.
– В общей сложности три скрининга и около десятка УЗИ. И теперь однозначно могу сказать, что скрининги неэффективны. С помощью УЗИ поставить точный диагноз «синдром Дауна» нельзя. Если по результатам УЗИ высокая вероятность, то беременную отправляют на дополнительное обследование в медико-генетический центр. У меня такого риска не выявили, по всем результатам исследований ребенок развивался в соответствии с нормой. Возможно, потому что у сына не было сопутствующих синдрому пороков сердца и других органов, его и не заметили, – рассказывает Мила.
«ПЕРВЫЕ ДНИ БЫЛИ АДОМ»
— Никто не хочет ребенка с особенностями. Никто. И я не хотела, чего греха таить, – признается женщина. – Все рассказы о том, что особое родительство означает избранность – это сладкая и подлая ложь, – уверена Мила.
Сегодня она с тоской вспоминает те дни, проведенные в роддоме. Боль, отчаяние, страх – вот далеко не полный спектр эмоций, что обуяли молодую маму, когда она услышала диагноз долгожданного малыша. До сих пор слова заведующей отделением новорожденных звучат в ее голове.
– Она сообщила мне, что у моего ребёнка все признаки синдрома Дауна. Я до сих пор помню тот разговор. И как на пальчики короткие показывала, и как говорила, что таких детей теперь забирают домой, они живут и социализируются в обществе. А я слышать не хотела и не могла понять, почему это сейчас происходит со мной. Первые дни в роддоме были адом. Меня как будто размазали, прибили гвоздями к больничной койке, вспоминает Мила.
Мила не могла зайти в палату. Там над здоровыми детками ворковали беззаботные мамы. А на душе Милы была такая тоска, что впору бежать, не оглядываясь: «Плакала все время. Думала, откажусь от него. Оставлю. Даже узнавала, что с ним будет дальше, в какой дом малютки попадет». Тем временем недалеко от мамы лежал совсем один Феденька. У малыша были проблемы с дыханием, но он стойко боролся за свою жизнь и каждым прожитым часом доказывал, что выстоит, несмотря ни на что. Дважды в день матери разрешалось приходить в отделение и смотреть на сына. А уже через три дня дали добро на грудное вскармливание.
– Приложила к груди, но он все время спал. Это нормально для недоношенных. Потом в один момент после разговора с доктором, которая меня оперировала, я твердо решила, что домой мы поедем вместе и никакой речи об отказе и быть не может. Даже если мои родные от нас отвернутся. Алена Владимировна Халтурина – имя того доктора. Низкий ей поклон – говорит Мила Демочко.
РОДНЫЕ ПРИНЯЛИ БЕЗУСЛОВНО
По приезде домой стремительно закручивающееся колесо несчастий стало разворачиваться в обратную сторону. Муж и дочь полюбили нового члена семьи безоглядно и безусловно. Долго о диагнозе малыша Мила не решалась сказать родителям, но они все поняли сами. И приняли. Мама только вскользь сказала: «Не всем же быть умными. Горе от ума». Бабушка с дедушкой без ума от младшего внука и нещадно балуют его.
– Папа наш от нас не отказался и не ушел. А сестра любит Федора и называет маленьким принцем и никак иначе, – уже с улыбкой говорит Мила.
О ТРУДНОСТЯХ
Первая и самая главная проблема, с которой сталкивается каждая мама ребенка с синдромом, это отсутствие психологической помощи в роддоме.
— Ни одна женщина не в силах справиться самостоятельно с известием, что у ее ребенка синдром Дауна. Страх, неизвестность – вот что чувствует каждая мама. Именно поэтому таких детей после рождения оставляют в роддоме. Если бы с мамами общался грамотный психолог, знающий проблему, случаев отказов было бы гораздо меньше. В идеале этим психологом должна быть мама такого же ребенка. Ведь кому, как не нам, мамам, знать, каково это, когда твой ребенок не такой, как все. Я предлагала свою помощь, номер телефона и сейчас не отказываюсь, рассказывает Мила.
Мила говорит, что вдохновляется примерами мам, успешно воспитывающих деток с синдромом. Поэтому она зарегистрировала профиль в Instagram и начала искать похожие семьи.
– Знаете, нас очень много, все очень дружные, поддерживаем друг друга. Делимся опытом, общаемся. У меня теперь друзья есть, наверное, в каждом городе нашей большой страны, — признается Мила.
Свой «мамский» ресурс, рассказывает наша героиня, восстанавливает в спортзале и обычными женскими радостями: массаж, СПА, чашка кофе, даже обычная прогулка здорово отвлекает от проблем, приносит особенную радость и помощь другим людям.
– Хочу заметить, что наше общество развивается, становится более терпимым, внимательным. Ни разу за почти два года я не сталкивалась с непониманием, грубым обращением, никто не оскорблял и не обижал нас. Скорее, наоборот, Федор вызывает улыбку у окружающих, положительные эмоции и доброе отношение, признается Мила.
О ПЕРЕЕЗДЕ ИЗ БУРЯТИИ
В августе прошлого года семья переехала из Северобайкальска в Красноярск, чтобы заниматься развитием Федора. Здесь он три раза в неделю плавает с инструктором в бассейне, занимается с логопедом, дефектологом, посещает группу раннего развития с обычными сверстниками.
– Первые годы жизни ребёночка – самые важные. Развивается очень быстро мозг, формируются нейронные связи, можно восстановить некоторые функции организма и приобрести новые навыки гораздо эффективнее и быстрее. В родном городе у нас нет таких возможностей. Все эти занятия стоят немалых денег. В декабре мы прошли интенсивный курс реабилитации. Его нам помогли оплатить неравнодушные люди, наши друзья, знакомые. Сами бы мы точно не справились, – объясняет мама особенного малыша.
Один большой минус Красноярска, по мнению Милы, – плохая экологическая обстановка. Дышать воздухом Демочко ездят на каникулы в родной Северобайкальск.
СОВЕТЫ ОТ МИЛЫ:
• Мамочкам, у которых родился ребёнок с СД, хочется пожелать поскорее пережить первые самые сложные дни. Если хочется плакать – плачь, ты имеешь на это право.
• Не бойся. Не закрывайся. Найди такие же семьи, познакомься с мамами. Например, в Instagram.
• Пользуйся хэштегами #синдромдауна.
• Проверь маленькое сердечко и щитовидную железу – это наши слабые места.
• Обнимай чаще и крепче своего малыша – это важно. Все остальное придёт с опытом. Этот ребенок сделает тебя счастливой. Да, сейчас ты не веришь, но так и будет! Уж я то точно знаю, что синдром Дауна – это не приговор.
• Пишите мне в соцсетях, я всегда готова помочь советом.
фото: личный архив Милы Демочко
Источник