Синдром брошенного ребенка что это

Автор фото: Дмитрий Быков

Брошенность – для нас это ощущение человека, с которым в одностороннем порядке прекратили общаться. При этом тот, кто бросил, не дал совершиться процедуре расставания. Он попросту исчез. Он не сказал: «Ты был для меня важен», или «Мне было слишком трудно рядом с тобой», не поблагодарил, не выразил ни чувства, никакого отношения, а просто вышел из контакта.

Тем самым, он своей властью поместил человека, будь то ребёнок, муж, друг, любовник или партнер, в объектную позицию, то есть, обошёлся с ним, как с вещью. Человек из субъекта стал объектом, и у него нет никакой, кажется, власти, вернуть себе субъектность, вернуть активность в этом значимом для него взаимодействии. Он должен просто подчиниться и примириться, в каком-то смысле согласиться стать «никем».

В нашем терапевтическом опыте брошенность оставляет брошенному очень небольшой репертуар действий. Он может тосковать. Бессильно гневаться. Сожалеть. Винить себя за ошибки. Или, если он наберётся смелости, то эта смелость будет направлена в сторону бросившего. То есть, не на то, чтобы пойти познакомиться с новым человеком. А на то, чтобы послать гневную, извиняющуюся или умоляющую смс-ку вот тому, бросившему человеку. Писать ему письма, звонить (и не дозваниваться), бесконечно разговаривать с ним внутри себя.

То есть, брошенный очень сфокусирован на бросившем. Ему посвящены достижения. Он виноват в неудачах. В конце концов, именно ему нужно отомстить и доказать. Это изматывающее состояние. Человек как будто принуждён посвящать все свои действия бросившему. У него нет свободы развернуться в сторону других людей, какое-то (иногда долгое!) время он бессилен построить новые отношения, в которых ему комфортно. Травмированный брошенностью, он теряет живость и жизненность. Как происходит это травмирование, и как мы можем ему помочь?

На наш взгляд, пик травмы человек переживает именно когда случается это «опредмечивание». Как это происходит? Один заявляет, что больше не собирается общаться, он произносит заготовленный текст, не слушая ответ, эффектно проходит по комнате, выходит и хлопает дверью. При этом, второй человек в этот момент становится предметом, или публикой, которая не имеет возможности вмешаться в происходящее. В этот момент и идёт травмирование.

Один человек «привязывает» к себе другого, при этом действует механизм незавершённого действия. Бросивший завершил то, что хотел. А брошенный не завершил, и принуждён оставаться с этим. Его попытки завершить свои процессы в одиночку не работают, потому что процессы эти были про двоих людей.

Сложность ещё и в том, что когда человек бросает, происходит какое-то его обожествление, или демонизация, то есть, в глазах брошенного он наделяется чертами всемогущества, становится нуминозным персонажем. Как мне быть с человеком, на которого я вообще никак не могу повлиять? А он на меня может. Потому что он двигается, он вызывает у меня впечатления, чувства. А вдруг он захочет ко мне обратиться? И тогда он на меня повлияет. А я на него не могу повлиять в ответ. Это нерешаемая задачка. Мозг не может это вместить.

В терапии нам важно помочь брошенному восстановить свою свободу и активность, способность мысленно (а иногда и реально) вернуться во взаимодействие с бросающим. Потребовать и получить от него признание своей значимости в отношениях, хотя бы и уже завершающихся. Вернуть себе контакт со своими потребностями. Вернуть себе силу признавать свою правду в отношениях, свою правоту, и на этой основе завершить, а точнее – совершить, наконец, действие расставания.

И для этого самая подходящая техника в психодраматическом ключе – это ролевая работа, когда мы ставим роль бросившего человека и позволяем клиенту вернуться в диалог с бросившим. Путём активной смены ролей и активного дублирования мы даём место пропущенным чувствам и событиям. Человек может высказать несказанные слова, услышать отклик. Важно, что он может понять необъявленный мотив поведения бросающего. Это возвращает способность чувствовать и мыслить, оживляет брошенного. Но также оживляет и образ бросившего, то есть, разблокирует эту демоничность в сторону человеческого, делает бросившего вместо всемогущей нуминозной силы — обычным человеком. Эта фигура перестаёт гипнотизировать брошенного.

С точки зрения гештальт-терапевта, центром любой работы является восстановление контакта. Важно восстановить осознанность клиента, разблокировать его телесную, эмоциональную и интеллектуальную активность. Мы делаем это, позволяя ему опереться на нормы справедливости, честности, нормы человеческих отношений. К этому хочется добавить такую норму, как просто право на жизнь.

Важно, чтобы терапевт самим фактом своего присутствия и тем, что он видит человека в его интенциях и потребностях, помог ему преодолеть остановку, блок, который возник в его активности в момент, когда его бросали. Если в процессе терапии нам удастся поддержать человека в его правах, то он находит форму, чтобы позволить себе жить в контакте с миром.

Интересна вторая сторона пары в этом взаимодействии. У бросающего тоже может быть своя травма. Скорее всего, не такой интенсивности, потому что бросающий сохранил активность, но всё равно это травмирующее состояние. Это может быть неловкость от того, что его собственные этические принципы были нарушены. Может быть чувство вины. Страх, что ты нанёс вред. Стыд.

И воспоминания эти сохраняются иногда годами, десятилетиями. У бросающего часто наблюдается некая зона бессилия вокруг фигуры брошенного. Если он достаточно силён в том, чтобы не вступать с ним в контакт, то он бессилен, если всё-таки случайно вступает в этот контакт. При встрече он может испытывать неловкость, стыд, вину, замешательство, бессильную злость, и даже то же самое чувство брошенности. Потому что бросающий также в полной мере не имеет возможности полностью завершить свои отношения с другим, ведь для расставания, как мы уже говорили, требуется другой человек.

Важное наблюдение: довольно частым мотивом к бросанию является страх самому быть брошенным. Бросающий нередко был травмирован ранее. И он бросает первым, чтобы снова не оказаться в такой ситуации. Он может пойти на этот шаг не из мотива «уничтожения» другого, а из желания сохранить хоть какую-то энергию, выйти из контакта хоть в какой-то степени не разрушенным. Так что на практике работа с «травмой бросающего» часто оборачивается предварительной работой с травмой брошенного.

Эту статью мы написали и для коллег, и для клиентов, потому что мы все люди, и мы не застрахованы от того, чтобы получить этот печальный опыт быть брошенным. Мы задумались о том, что мы можем порекомендовать в качестве средства самопомощи для таких моментов, когда вы брошены, и вам не с кем разделить свои переживания.

Нам кажется, лучшее, что можно сделать для себя в такие моменты – это подумать о своих ценностях. Что есть такого в вашей жизни, что вы никогда не бросите. Ваших любимых людей, ваши любимые занятия, ваши интересы. Чему вы останетесь преданы, несмотря ни на что. И это будет значить, что вы не бросите самого себя.

Фото: pixabay.com

Очередной случай проявления тотального безразличия со стороны родителей по отношению к своим детям произошёл в Москве. Женщина оставила двухлетнюю дочку в поликлинике на севере города и не вернулась за ней. Позже, в ходе допроса, она призналась, что решила таким образом избавиться от ребёнка, так как не справлялась со своими родительскими обязанностями. Женщина также заявила, что принесла дочь в поликлинику, а не в детское учреждение, потому что «не додумала».

Это далеко не первый случай, когда безответственные родители оставляют детей на произвол судьбы. В марте общественность повергла в шок история о том, как в заполненной хламом квартире был найден пятилетний ребёнок. Девочку обнаружили сотрудники полиции, прибывшие после звонка неравнодушных соседей. Она была в грязной одежде, с вросшей в шею резинкой для волос и не разговаривала. Её срочно госпитализировали в одну из московских больниц. По факту происшествия было возбуждено уголовное дело о покушении на убийство.

Ещё один случай халатности со стороны родителей произошёл в апреле. Сотрудники правоохранительных органов получили сообщение от ростовского медицинского учреждения. В нём говорилось о том, что туда был доставлен ребёнок двух с половиной лет, которого забыли в машине такси. Сотрудники МВД установили мать ребёнка и выяснили, что она оставила сына в автомобиле, находясь в состоянии алкогольного опьянения.

News.ru поговорил с практикующим детским психологом Еленой Лосевой и выяснил, могут ли подобные ситуации оказать влияние на психологическое состояние ребёнка и сказаться на его дальнейшей жизни.

Девочка, найденная в захламленной квартире на Ленинградском шоссе Москва 24/АГН «Москва»

— Окажет ли на ребёнка более негативное влияние тот факт, что его не просто отдали, к примеру, в детдом, а ещё и предварительно оставили в общественном месте?
— На мой взгляд, нет. В любом случае он теряет значимого взрослого. В какой ситуации это происходит, значения не имеет. До трёх лет мама для ребёнка олицетворяет собой весь мир. И даже оставление дитя без каких-либо причин по факту для него является крупной потерей. В этот момент мир для него рушится и больше ничего не существует. Сдала мать ребёнка в детдом или же оставила его в поликлинике — большой разницы нет. И даже если ребёнка быстро усыновят, то эту ситуацию в его сознании загладить будет не так просто. Если же мама передумает и заберёт его домой и следующие месяца полтора не будет от него отходить, то, возможно, это пройдёт без последствий. В качестве сравнения можно представить ситуацию, когда мать ребёнка не бросает, а временно оставляет, потому что ей нужно уехать в больницу. Для ребёнка это выглядит примерно так же — мама была и тут её нет, и мир рушится. Если мама появляется и проводит с ним много времени, то эта ситуация сотрётся из его памяти, так как мир восстановлен.

— Может ли оказать влияние на психику ребёнка ситуация, когда он потерялся, но в скором времени нашёлся?
— Если родитель нашёл ребёнка в течение нескольких часов — нет. После этого для перестраховки взрослому следует около недели проводить с чадом побольше времени. В таких ситуациях у него формируется базовое доверие к миру и чувство безопасности. Почему дети спокойно убегают от родителей? Потому что у них есть чувство, что им ничего не угрожает, так как если что-то произойдёт, взрослый окажется рядом. Соответственно, если такого чувства у ребёнка нет, то в более зрелом возрасте у него может проявляться тревога — он может всего бояться и остерегаться. О полной жизни в таких случаях речи не идёт, так как такое состояние сохраняется на всю жизнь.

Виктор Драчев/ТАСС

— С какой главной психологической проблемой сталкиваются дети из детдомов?
— Большая проблема у сирот и детей после детдомов заключается в том, что у них нет чувства безопасности. После усыновления первое, на что тратят силы приёмные родители, установление привязанности. Она происходит болезненно. Если вы увидите, что на площадке играет приёмный ребёнок — к нему нельзя подходить без разрешения мамы. Так как для того, чтобы у неё сформировалась привязанность с этим ребёнком, других взрослых в его жизни быть не должно. Когда у ребёнка происходит становление базы доверия к миру, это может даже проявляться в бытовых навыках. К примеру, до усыновления пятилетний ребёнок может всё делать сам — есть, спать, одеваться. А в новой семье он перестаёт всё это делать без помощи взрослых и ведёт себя так, будто ему семь месяцев. В такие моменты родители пугаются и говорят: «Мы его поломали». Однако на самом деле всё наоборот — его почти «починили». Ребёнок навёрстывает период, когда он был в беспомощном состоянии, и хочет получить ту заботу, которая была ему необходима.