Синдром анастасии хиггинс кларк скачать бесплатно

OCR Queen of Spades, Spellcheck Natala

© 1989 by Магу Higgins Clark. © Н. Зворыкина, перевод. 1994.

Фрэнку «Таффи» Ривсу с любовью и улыбкой

Co смешанным чувством облегчения и сожаления Джудит закрыла книгу, над которой работала, и положила ручку поверх толстого блокнота. Она сидела, не разгибаясь, уже несколько часов и сейчас, отодвигая вращающийся стул и поднимаясь из–за стола, почувствовала, что у нее затекла спина. День был пасмурный, и она давно уже включила стоявший на столе мощный светильник, купленный ею взамен старинной викторианской лампы с затейливой бахромой, которая досталась ей вместе со всей остальной обстановкой, когда она поселилась в этой квартире в районе Найтсбридж в Лондоне.

Потянувшись и расправив плечи, Джудит подошла к окну и посмотрела вниз на Монпелье–стрит. Хотя была еще только половина четвертого, серый январский день уже тонул в наплывающих сумерках, и легкое дребезжание оконного стекла говорило о том, что ветер так и не стих.

Невольно она улыбнулась, вспомнив ответ на свое письмо в отношении этого места:

«Дорогая Джудит Чейз!

Квартира свободна с первого сентября до первого мая. Представленные вами рекомендации в высшей степени удовлетворительны, и я была рада узнать, что вы будете работать над своей новой книгой. Эпоха Гражданской войны в Англии семнадцатого века оказалась, судя по всему, настоящей сокровищницей для романистов, и отрадно сознавать, что такой писатель, как вы, с вашим именем и серьезным отношением к истории, также не обошли ее своим вниманием. Квартира скромная, но просторная, и я думаю, она вам подойдет. К сожалению, лифт почти все время не работает, но надеюсь, вас не испугают три лестничных марша? Лично я поднимаюсь всегда только по лестнице».

Внизу аккуратным, тонким почерком было выведено: «Беатрис Ардсли». От общих знакомых Джудит знала, что леди Ардсли было восемьдесят три года.

Ее пальцы коснулись подоконника, и она почувствовала струю холодного влажного воздуха, стремящегося прорваться внутрь сквозь деревянную раму.

Поежившись, Джудит решила, что она еще успеет принять горячую ванну, если поторопится. Улица за окном была почти пустынна. Редкие прохожие шли быстрым шагом, втянув головы в плечи и подняв воротники пальто. Она уже собиралась отойти и в этот момент увидела бегущую по улице, прямо под ее окном, маленькую девочку. В следующую секунду малышка, к ужасу Джудит, споткнулась и упала прямо на мостовую. Если сейчас из–за поворота выскочит автомобиль, водитель просто не успеет ее вовремя заметить. Невдалеке по тротуару брел какой–то старик, и она рванула створку окна, собираясь позвать его на помощь, как вдруг неизвестно откуда появившаяся молодая женщина бросилась к малышке, подхватила ее на руки и прижала к груди.

— Мамочка, мамочка, — явственно донеслись до Джудит всхлипывания ребенка.

Зажмурившись, она закрыла лицо руками и тут услышала свой собственный стон:

— Мамочка, мамочка!

О Господи! Только не это!

Она заставила себя открыть глаза. Женщина и ребенок, как и следовало ожидать, исчезли. Внизу, на улице, был один только старик, который все так же медленно продолжал свой путь.

Телефон зазвонил в тот самый момент, когда она прикалывала бриллиантовую брошь к жакету своего вечернего шелкового костюма. Это был Стивен.

— Как сегодня работалось, дорогая? — спросил он.

— По–моему, неплохо.

Джудит почувствовала, что у нее учащенно забилось сердце. Сорок шесть лет уже, а она каждый раз, словно школьница, трепещет, слыша голос Стивена.

— Джудит, к моей величайшей досаде, назначено срочное заседание кабинета, которое, похоже, затянется. Ты не будешь возражать, если мы встретимся с тобой прямо у Фионы? Я пришлю за тобой машину.

— Это совершенно ни к чему. На такси я доберусь намного быстрее. И потом, когда опаздываешь ты — это дела государства, когда же я — это дурной тон.

Стивен рассмеялся.

— Господи, как же с тобой легко! — Он понизил голос. — Я совсем потерял из–за тебя голову. Давай побудем там сколько необходимо, а потом отправимся в какое–нибудь тихое местечко и вместе поужинаем.

— Отлично. До свидания, Стивен. Я люблю тебя.

Джудит опустила трубку на рычаг. На губах ее играла улыбка. Два месяца назад на званом обеде ее посадили рядом с сэром Стивеном Хэллетом.

— Самый завидный жених во всей Англии, — доверительно сообщила ей хозяйка, Фиона Коллинз. — Потрясающая внешность, масса обаяния, блестящий ум. К тому же министр внутренних дел. Ни у кого нет ни малейших сомнений, что он станет нашим следующим премьер–министром. Но самое главное, дорогая Джудит, он свободен!

— Я встречала Стивена Хэллета один или два раза несколько лет назад в Вашингтоне, — ответила Джудит. — Он тогда еще очень понравился нам с Кеннетом. Но я приехала в Англию писать книгу, а не заводить романы с мужчинами, какими бы обаятельными они не были.

— Ерунда! — отрезала Фиона. — Прошло уже десять лет, как ты овдовела. Срок вполне, достаточный. И ты добилась известности. Поверь мне, дорогая, так чудесно иметь в доме мужчину, особенно если этот дом на Даунинг–стрит, десять[2]. Какой–то внутренний голос говорит мне, что вы со Стивеном будете отличной парой. Джудит, ты красивая женщина, но всем своим видом ты словно посылаешь сигналы: «Не приближаться. Мне это неинтересно». Прошу тебя, не делай, пожалуйста, этого сегодня вечером.

В тот вечер Стивен проводил ее до дома, а потом поднялся, чтобы выпить с ней по бокалу на прощание. Кончилось все тем, что они проговорили почти до рассвета. Уходя, он легко поцеловал ее в губы и прошептал:

— Если у меня когда–либо в жизни и был более приятный вечер, я этого не помню.

Вопреки ее ожиданиям, поймать такси оказалось не так–то просто. Джудит пришлось прождать на пронизывающем холодном ветру почти десять минут, прежде чем одно из них наконец появилось. Она стояла у края тротуара, избегая смотреть на мостовую. Это было то самое место, где упала малышка, которую она увидела из окна. Или вообразила, что увидела.

Фиона жила в Белгравии[3], в старинном особняке времен регентства. Она была членом парламента, и ей доставляло несказанное удовольствие, когда ее сравнивали с язвительной леди Астор[4]. Муж Фионы Десмонд был главой всемирно известной издательской империи и одним из самых могущественных людей Англии.

Оставив пальто в гардеробной, Джудит проскользнула в расположенную рядом дамскую комнату. Торопливо она подкрасила губы и пригладила слегка растрепавшиеся на ветру волосы. Несмотря на проблескивающие в них местами серебряные нити, она пока еще не прибегала к помощи краски, и они были своего естественного темно–каштанового цвета. Однажды репортер, бравший у нее интервью, сравнил ее глаза с синими сапфирами, а нежно–розовый цвет ее лица постоянно напоминал о том, что она, как говорили, была по происхождению истинной дочерью Англии.

Пора было отправляться в гостиную, где Фиона, как всегда будет таскать ее от гостя к гостю, рекламируя словно какой–нибудь только что выброшенный на рынок товар:

— Моя самая дорогая подруга Джудит Чейз. Известнейшая американская писательница. Удостоена Пулитцеровской премии и Американской книжной премии. Мне, вероятно, так никогда и не узнать, почему это прекрасное создание столь увлечена революциями, когда я могла бы порассказать ей массу восхитительных сплетен. И однако, ее книги о французской и американской революциях просто великолепны, их можно читать, как романы. Сейчас она работает над книгой о нашей Гражданской войне, Карле II и Кромвеле. Погружена в нее с головой. Боюсь, она откопает какие–нибудь ужасные секреты предков кое–кого из нас, которые мы предпочли бы предать забвению.

Фиона не прекратит своих славословий в ее адрес, пока не будет уверена, что каждый из присутствующих твердо усвоил, кто такая Джудит Чейз. Затем одному за другим она примется шепотом сообщать, что министр внутренних дел и Джудит как–то оказались соседями за столом на званом обеде здесь, в этом самом доме, и сейчас… Дойдя до этого места, она всякий раз будет умолкать и закатывать глаза к потолку, оставляя остальное недосказанным.

Переступив порог гостиной, Джудит мгновение помедлила, оценивая представшую перед ее глазами картину. На первый взгляд здесь собралось пятьдесят или шестьдесят гостей, и, по меньшей мере, половина из них были ей знакомы: члены правительства, ее собственный английский издатель, титулованные друзья Фионы, знаменитый драматург… В голове у нее вдруг мелькнула мысль, что всякий раз, оказываясь в этой комнате, она неизменно чувствует себя очарованной изысканной простотой неброской обивки старинных диванов, картинами, достойными украшать залы музеев, скромным изяществом узких портьер на выходящих в сад высоких стеклянных дверях.