Шанхайский синдром что это такое
В последнее время появилось несколько устрашающих прогнозов гибели человечества уже в следующем столетии. Одна из популярных версий будущего апокалипсиса — так называемая версия Барьера. Она предсказывает гибель любой разумной жизни в силу противоречий, заложенных в самом разуме. Есть гипотеза, которая объясняет существование Барьера элементарной перенаселённостью, когда цивилизация перейдёт 10-миллиардный рубикон и погрузится в пучину бесконечных войн за ресурсы. Демографы называют это «шанхайским синдромом», символизирующим беспорядочную застройку крупнейшего китайского мегаполиса в результате неконтролируемого роста населения. Закончиться всё может пандемией «ленинградской болезни», или алиментарной дистрофии, массово поражавшей жителей города во время блокады. Таким образом будет уничтожено «технологическое человечество», а выжившие окажутся в каменном веке.
— Salik.biz
Пределы роста
Обсуждение проблемы истощения ресурсов началось в 1970-е годы, когда группа футурологов, экологов, демографов и социологов сделала доклад под названием «Пределы роста» на заседании международной общественной организации (аналитического центра), известной под названием Римский клуб. В доклад вошли прогнозы о том, что XXI век ознаменуется неконтролируемым ростом населения, истощением природных ресурсов и загрязнением окружающей среды.
Главным среди этих вызовов будущего традиционно считается демографический взрыв. Однако пик рождаемости пришёлся на 1960-е, и с конца прошлого века темпы роста населения неуклонно снижаются. Тем не менее к концу нашего столетия землян будет никак не меньше 12 миллиардов. К тому же изменится состав населения практически во всех странах: резко возрастёт доля пожилых людей и сократится процент молодёжи.
К завершению следующего века может наступить стабилизация на уровне 12-13 миллиардов землян, но при этом, вероятнее всего, деградация природных систем, которые обеспечивают нам жизнь, достигнет катастрофического уровня, и, конечно, возникнет острая продовольственная проблема.
Получается, что в достаточно скором будущем воздействие человечества на природу достигнет критического предела, за которым флора и фауна уже не смогут восстановиться.
Есть в современной демографии и загадочные процессы. К примеру, в Африке производство продовольствия уже долгое время не возрастает из-за неблагоприятных природных факторов, однако население чуть ли не удваивается каждые пару десятилетий.
Рекламное видео:
В начале нынешнего века эксперты ООН обнаружили ещё две тревожные тенденции в продовольственной сфере: существенно замедлился рост производства продуктов питания и стала возрастать их стоимость.
Самое страшное — массовый голод
В 1980-е годы видный советский учёный и популяризатор науки Сергей Петрович Капица (1928-2012) обратил внимание на то, что геополитическая трансформация мира смещает центр экономического и технологического развития в азиатский регион. Здесь растут экономики крупнейших по демографической мощи стран — Китая и Индии. Правительства этих стран взяли курс на рост благосостояния людей, поэтому темпы рождаемости падают и проблема перенаселения, по крайней мере в нашем столетии, не вызывает особых опасений.
Теорию профессора Капицы ныне развивает директор Института демографических исследований Игорь Иванович Белобородое. Он считает, что традиционная теория перенаселения во многом противоречит современной статистике. В частности, это касается и продовольственного кризиса. По расчётам российских демографов, темпы роста населения до окончания нашего века должны снизиться не менее чем в пять раз. Особенно резко это будет наблюдаться в Европе и Северной Америке.
Однако многим экспертам проблема перенаселения представляется крайне спорной не только сама по себе, но и по своим последствиям. Самое страшное из них, конечно же, массовый голод, который может охватить многие страны как своеобразная пандемия. При этом Всемирная организация здравоохранения считает голод и жажду главными угрозами здоровью, ведь именно они вызывают треть детских смертей и десятую часть всех заболеваний.
В свою очередь новосибирские социологи и демографы считают, что, несмотря на оптимистические выводы сторонников профессора Капицы, население планеты не стабилизируется на уровне ниже 12 млрд. человек, а превысив 14-миллиардную отметку, лишь замедлит темпы роста.
Знаете ли вы что…
По мнению экспертов Всемирного банка реконструкции и развития, все население Земли можно разместить на территории Австралии, при этом на каждого человека придётся почти по гектару для комфортной жизни.
ГМО спасут человечество?
По расчётам московской группы экономистов, футурологов и демографов, к середине нашего века потребности 9-миллиардного человечества возрастут чуть ли не вдвое от современного уровня. Поэтому российские специалисты предрекают, что спасти ситуацию смогут только современные биотехнологии, включая генетические модификации и инновационные способы полива и подкормки растений. Сегодня только генно-модифицированные растения могут успешно противодействовать насекомым-вредителям, уничтожающим треть всех посевов, и только ГМ-культуры могут давать всходы в засолённой почве при резкой нехватке влаги.
Получается, что уже во второй половине нашего столетия ключевым фактором питания для большинства населения Африки и Юго-Восточной Азии станут различные виды генетически модифицированных продуктов. Это должно разрушить абсурдные аргументы против ГМО, которые используют транснациональные компании в погоне за прибылью. Они пытаются доказать, что только их «экологически чистая продукция» пригодна для питания, а ГМ-сельхозкультуры вредны для здоровья и даже жизни. Их политическое лобби в Конгрессе США и Европарламенте даже добилось обязательной бессмысленной маркировки продуктов «Не содержит ГМО». На самом деле прокормить население третьего мира, прирастающее ежемесячно на несколько миллионов, без широкого использования генной инженерии просто не реально. К тому же зашедшие очень далеко процессы урбанизации вскоре приведут к тому, что подавляющая часть населения развивающихся стран, не говоря уже об индустриальных державах, будет жить в городах, прекратив заниматься сельским хозяйством.
Несколько экспертов ООН вполне серьёзно считают, что остановить грядущий голод смогут лишь… насекомые. Они утверждают, что некоторые виды крупной саранчи и кузнечиков вполне можно разводить в специальных закрытых вольерах. Впрочем, уже сегодня этот наиболее доступный вид белковой пищи входит в традиционный рацион более двух миллиардов арабов, тайцев, негров и индусов.
В недавнем докладе продовольственного комитета ООН подчёркивается, что в насекомых сконцентрировано больше белков, жиров, кальция, железа и цинка, чем в элитной «мраморной говядине», не говоря уже о баранине и курятине.
Впрочем, у экзотической муки из саранчи и сушёных кузнечиков есть и более привычная альтернатива в виде животных кормов. Не следует также сбрасывать со счета рыбоводство и выращивание питательных водорослей. Кроме ценных пищевых добавок развитие марикультуры может давать на рукотворных морских плантациях обильный урожай устриц, мидий и ламинарии.
Выживаемость популяции
Один из отцов-основателей советской научной фантастики Александр Беляев опубликовал в 1928 году удивительный роман «Вечный хлеб». В нём он предвосхитил многие замечательные достижения биохимии будущего и рассказал об открытии культуры простейших организмов, которая быстро размножается и растёт без всякого ухода. Эта масса полностью готова к употреблению и напоминает вкусное и сытное тесто. Вскоре открытие выходит из-под контроля его автора и распространяется по всему миру. К сожалению, вскоре выясняется, что с течением времени скорость роста культуры катастрофически возрастает, и она заполняет всё вокруг. Ситуацию спасает лишь то, что в последний момент удаётся вывести некий грибок, который мгновенно уничтожает «вечный хлеб».
Критики в своё время писали, что главная опасность подобных открытий не в том, что съедобная биомасса, наподобие современной «серой слизи», заполнит всё вокруг, а в том, что сытый человек потеряет стимулы к дальнейшему развитию. Реальность оказалась несколько иной, и генные инженеры настойчиво ищут биотехнологии, способные накормить миллиарды землян. Пока достижений на этом пути не столь уж и много, ведь искусственные продукты получаются намного дороже их натуральных аналогов.
К сожалению, современное западное общество потребления плохо осознает опасность развития «шанхайского синдрома». Особенно это касается проблем обеспечения населения продовольствием и пресной водой во многих развивающихся странах. Например, постоянно возникают предпосылки к возникновению «водных войн» в Африке и на Ближнем Востоке. Например, в зоне африканского Сахеля, между Сахарой и Центральной Африкой, стремительно растёт зона тотального опустынивания. Удивительно, но статистика показывает, что нищее население этих районов, несмотря ни на что, продолжает увеличиваться, хотя при этом происходит массовая гибель от недостатка воды и пищи в отсутствие медицинской помощи.
Недавно Всемирная организация здравоохранения представила шокирующие данные: ежедневно в мире умирают десятки тысяч человек от голода и связанных с ним болезней. Собственно говоря, это означает, что пока вы читали этот текст, голодная смерть унесла несколько сотен человек, и половина из них — дети.
Журнал: Тайны 20-го века №36. Автор: Олег Файг
Источник
Цю Сяолун
Шанхайский синдром
Qiu Xiaolong
Death of a Red Heroine
Пер. с англ. А. В. Кровяковой
Посвящается Лицзюнь
1
Одиннадцатого мая 1990 года в 16.40 в захолустном канале Байли, примерно в двадцати километрах от Шанхая, был обнаружен труп.
Стоя рядом с телом, Гао Цзылин, капитан «Авангарда», три раза энергично сплюнул на землю, чтобы отогнать прочь злых духов. А ведь как хорошо начался день – со встречи старых друзей!
«Авангард», катер шанхайского речного патруля, оказался в этих краях по чистой случайности. Обычный маршрут Гао Цзылина пролегал далеко от этих мест. Отправиться сюда ему предложил Лю Голян, с которым Гао не виделся двадцать лет. В старших классах школы они были закадычными приятелями. Закончив школу в начале шестидесятых, Гао устроился на работу в Шанхае, а Лю поступил в институт в Пекине. Потом Лю распределили на работу в провинцию Цинхай, в центр ядерной физики. В годы культурной революции они потеряли друг друга из виду. Сейчас Лю приехал в Шанхай в командировку на одну из расположенных здесь американских фирм. Ради встречи с Гао он взял отгул. Оба друга заранее радовались встрече и с нетерпением ожидали ее.
Они встретились у моста Вайбайду, у места слияния рек Сучжоу и Хуанпу. Сегодня, в ясный солнечный день, водораздел был виден особенно четко. Сучжоу, загрязненная еще больше, чем Хуанпу, на фоне голубого неба походила на полосу черного брезента. Несмотря на легкий ветерок, от воды довольно сильно воняло. Гао не переставал извиняться: ему следовало по такому случаю выбрать место получше. Например, пригласить друга в чайный домик «Усинтин» в Старом городе. Они любовались бы карпами, которые плавают в рукотворном озере, и беседовали, попивая самый лучший чай из изысканных фарфоровых чашек под ненавязчивую музыку пипа и кунхоу [1]. Однако Гао не имел права отлучаться с «Авангарда»; никто из сослуживцев не согласился подменить его на сегодня.
Посмотрев на грязную воду, несшую груды всякого мусора – пластиковые бутылки, пустые пивные банки, коробки из-под еды, сигаретные пачки, – Лю предложил отправиться куда-нибудь порыбачить. Река сильно изменилась за прошедшие годы – в отличие от привычек обоих друзей. С юных лет их общей страстью была рыбалка.
– В Цинхае мне очень не хватало карасей, – признался Лю.
Гао с радостью согласился с предложением друга. Начальству можно объяснить, что вниз по течению он отправился с обычной патрульной инспекцией. Кроме того, приятно было продемонстрировать другу свое искусство. Он предложил отправиться на канал Байли, расположенный вдали от основного русла Сучжоу, – в ста километрах к югу от моста Вайбайду. Местность ту еще не коснулись экономические реформы; рядом с каналом нет оживленных трасс. До ближайшей деревни километров пять. Путешествие до Байли оказалось, впрочем, не таким простым. После нефтеперегонного завода они вошли в узкую протоку. Местами было так мелко, что передвигаться нужно было с большой осторожностью. Им приходилось отталкивать болтавшиеся в воде ветки. Изрядно устав, они наконец добрались до темной полоски воды, скрытой водорослями и кустарником.
К счастью, рыбалка на Байли оказалась удачной – как и предсказывал Гао. Канал был узкий, но благодаря тому, что в прошлом месяце шли сильные дожди, воды в нем хватало. И рыбы было много, ведь вода в канале до сих пор оставалась относительно чистой. Не успели друзья закинуть удочки, как у обоих тут же клюнуло. Они вытягивали леску, снимали с крючка рыбин и бросали на дно катера; рыбы бились, раздувая жабры.
– Посмотри-ка, – сказал Лю, показывая на крупного окуня у себя под ногами. – С полкило будет!
– Здорово, – кивнул Гао. – Сегодня ты приносишь нам удачу.
В следующий миг он тоже снял с крючка крупного окуня.
Радуясь их везению, он тут же снова забросил леску наметанным движением кисти. Не успел он подтянуть леску поближе к катеру, как удочка сильно дернулась. Удилище выгнулось, и в воздух взмыл огромный карп.
Времени на разговоры у них было немного. Время неслось стремительно; от блеска серебристой рыбьей чешуи слепило глаза. Сколько прошло времени – двадцать минут или двадцать лет? Гао и Лю будто вернулись в прежние золотые деньки. Два старшеклассника, сидя бок о бок, болтали, пили и ловили рыбу, и весь мир был у них на крючке.
– Почем сейчас караси? – спросил Лю, снимая с крючка улов. – Сколько стоит, к примеру, такая вот рыбина?
– По-моему, не меньше тридцати юаней за полкило.
– Здесь у меня килограмма два. Значит, больше ста юаней, верно? – Лю покачал головой. – Надо же! Мы здесь всего час, а я уже выловил больше своей недельной зарплаты.
– Шутишь! – отозвался Гао, снимая с крючка сине-жаберного солнечника. – Ты ведь уважаемый инженер-атомщик!
– И тем не менее. Мне надо было стать рыбаком и ловить к югу от реки Янцзы. – Лю вздохнул. – В Цинхае мы месяцами не видим рыбы.
Лю двадцать лет проработал в пустынном районе; по освященной веками традиции, в Праздник весны, то есть в Новый год по лунному календарю, местные крестьяне обязательно ставили на стол рыбу, вырезанную из дерева, так как иероглиф «рыба» также означает «достаток». Счастливый иероглиф для наступающего года. Обычай сохранился несмотря на то, что жители тех мест забыли самый вкус настоящей рыбы.
– Невероятно! – возмутился Гао. – Великий ученый, который делает атомные бомбы, зарабатывает меньше уличных торговцев, продающих «чайные яйца» [2]. Какой позор!
– Рыночная экономика, – отозвался Лю. – Страна меняется в нужном направлении. Народ сейчас живет гораздо лучше.
– Но ведь это несправедливо – то есть по отношению к тебе!
– Ну, мне сегодня особо жаловаться не на что. Кстати, догадываешься, почему я не писал тебе во времена культурной революции?
– Нет. А почему?
– Меня подвергли критике, как представителя буржуазной интеллигенции, и посадили на год. После освобождения я продолжал считаться неблагонадежным, вот и не хотел бросать на тебя тень.
– Прискорбно слышать. – Гао покачал головой. – Но тебе следовало дать мне знать. Все мои письма к тебе возвращались нераспечатанными. Я должен был догадаться!
– Сейчас все уже позади, – ответил Лю, – и вот мы вместе ловим рыбу – и пытаемся вернуть прошлое.
Гао решил поскорее сменить неприятную тему:
– Вот что я тебе скажу. Мы уже наловили достаточно рыбы для превосходного супа.
– Для превосходного… Ух ты, еще одна! – Лю с трудом подтягивал к себе пресноводного окуня – сантиметров тридцать пять – сорок.
– Моя старуха, хоть и из простых, замечательно готовит рыбный суп. С кусочками окорока Цзиньхуа, обвалянного в молотом черном перце, с зеленым луком… Ах, что за супчик!
– Мне не терпится поскорее познакомиться с ней.
– Ты для нее не чужой человек. Я часто показываю ей тебя на школьном снимке.
– На том снимке я на двадцать лет моложе, – возразил Лю. – Как она может узнать меня по школьной фотографии? Помнишь знаменитые строки Хэ Чжичжана о сединах старости?
– Да, верно, – кивнул Гао.
Они решили, что пора возвращаться.
Гао встал к штурвалу. Вдруг мотор завибрировал и взвыл. Гао дал полный газ. Из выхлопной трубы вырвались клубы черного дыма, но катер не сдвинулся с места. Почесав в затылке, капитан Гао повернулся к другу и развел руками. Он не понимал, в чем дело. Канал был узким, но вовсе не мелким. Винт, защищенный рулем, не мог скрести по дну. Наверное, на него что-то намоталось – рваная рыболовная сеть или кусок троса. Первое маловероятно. Канал такой узкий, что ловить здесь рыбу сетью нет смысла. Но если на винт намотался трос, отсоединить его будет нелегко.
Выключив мотор, Гао спрыгнул на берег. По-прежнему не предчувствуя ничего плохого, он начал шарить в мутной воде длинным бамбуковым шестом, на котором его жена обычно сушила белье на балконе. Через несколько минут он нащупал под катером какой-то предмет.
Предмет был довольно мягким, большим и тяжелым.
Сняв рубаху и штаны, Гао шагнул в воду. Он довольно быстро добрался до странного предмета, однако ему понадобилось несколько минут, чтобы вытащить находку на берег.
Оказывается, причиной помехи стал большой черный пластиковый мешок. Горловина его была перетянута проволокой.
Гао осторожно развязал проволоку и заглянул внутрь.
– Ах ты… чтоб тебя! – выругался он.
– Что там такое?
– Посмотри сам. Волосы! Склонившись над мешком, Лю тоже ахнул.
В мешке был труп женщины. Голой женщины.
С помощью Лю Гао вытащил труп из мешка и уложил на спину на землю.
Скорее всего, убитая пробыла в воде относительно недолго. Черты лица еще не были искажены. Покойная была молодой и довольно симпатичной женщиной. В густых черных волосах запуталась зеленая водоросль. Кожа мертвенно-белая – видимо, от воды. Обвислые груди, полные бедра. На фоне мертвенной белизны чернел клок лобковых волос.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Источник
Цю Сяолун
Шанхайский синдром
Qiu Xiaolong
Death of a Red Heroine
Пер. с англ. А. В. Кровяковой
Посвящается Лицзюнь
1
Одиннадцатого мая 1990 года в 16.40 в захолустном канале Байли, примерно в двадцати километрах от Шанхая, был обнаружен труп.
Стоя рядом с телом, Гао Цзылин, капитан «Авангарда», три раза энергично сплюнул на землю, чтобы отогнать прочь злых духов. А ведь как хорошо начался день – со встречи старых друзей!
«Авангард», катер шанхайского речного патруля, оказался в этих краях по чистой случайности. Обычный маршрут Гао Цзылина пролегал далеко от этих мест. Отправиться сюда ему предложил Лю Голян, с которым Гао не виделся двадцать лет. В старших классах школы они были закадычными приятелями. Закончив школу в начале шестидесятых, Гао устроился на работу в Шанхае, а Лю поступил в институт в Пекине. Потом Лю распределили на работу в провинцию Цинхай, в центр ядерной физики. В годы культурной революции они потеряли друг друга из виду. Сейчас Лю приехал в Шанхай в командировку на одну из расположенных здесь американских фирм. Ради встречи с Гао он взял отгул. Оба друга заранее радовались встрече и с нетерпением ожидали ее.
Они встретились у моста Вайбайду, у места слияния рек Сучжоу и Хуанпу. Сегодня, в ясный солнечный день, водораздел был виден особенно четко. Сучжоу, загрязненная еще больше, чем Хуанпу, на фоне голубого неба походила на полосу черного брезента. Несмотря на легкий ветерок, от воды довольно сильно воняло. Гао не переставал извиняться: ему следовало по такому случаю выбрать место получше. Например, пригласить друга в чайный домик «Усинтин» в Старом городе. Они любовались бы карпами, которые плавают в рукотворном озере, и беседовали, попивая самый лучший чай из изысканных фарфоровых чашек под ненавязчивую музыку пипа и кунхоу [1]. Однако Гао не имел права отлучаться с «Авангарда»; никто из сослуживцев не согласился подменить его на сегодня.
Посмотрев на грязную воду, несшую груды всякого мусора – пластиковые бутылки, пустые пивные банки, коробки из-под еды, сигаретные пачки, – Лю предложил отправиться куда-нибудь порыбачить. Река сильно изменилась за прошедшие годы – в отличие от привычек обоих друзей. С юных лет их общей страстью была рыбалка.
– В Цинхае мне очень не хватало карасей, – признался Лю.
Гао с радостью согласился с предложением друга. Начальству можно объяснить, что вниз по течению он отправился с обычной патрульной инспекцией. Кроме того, приятно было продемонстрировать другу свое искусство. Он предложил отправиться на канал Байли, расположенный вдали от основного русла Сучжоу, – в ста километрах к югу от моста Вайбайду. Местность ту еще не коснулись экономические реформы; рядом с каналом нет оживленных трасс. До ближайшей деревни километров пять. Путешествие до Байли оказалось, впрочем, не таким простым. После нефтеперегонного завода они вошли в узкую протоку. Местами было так мелко, что передвигаться нужно было с большой осторожностью. Им приходилось отталкивать болтавшиеся в воде ветки. Изрядно устав, они наконец добрались до темной полоски воды, скрытой водорослями и кустарником.
К счастью, рыбалка на Байли оказалась удачной – как и предсказывал Гао. Канал был узкий, но благодаря тому, что в прошлом месяце шли сильные дожди, воды в нем хватало. И рыбы было много, ведь вода в канале до сих пор оставалась относительно чистой. Не успели друзья закинуть удочки, как у обоих тут же клюнуло. Они вытягивали леску, снимали с крючка рыбин и бросали на дно катера; рыбы бились, раздувая жабры.
– Посмотри-ка, – сказал Лю, показывая на крупного окуня у себя под ногами. – С полкило будет!
– Здорово, – кивнул Гао. – Сегодня ты приносишь нам удачу.
В следующий миг он тоже снял с крючка крупного окуня.
Радуясь их везению, он тут же снова забросил леску наметанным движением кисти. Не успел он подтянуть леску поближе к катеру, как удочка сильно дернулась. Удилище выгнулось, и в воздух взмыл огромный карп.
Времени на разговоры у них было немного. Время неслось стремительно; от блеска серебристой рыбьей чешуи слепило глаза. Сколько прошло времени – двадцать минут или двадцать лет? Гао и Лю будто вернулись в прежние золотые деньки. Два старшеклассника, сидя бок о бок, болтали, пили и ловили рыбу, и весь мир был у них на крючке.
– Почем сейчас караси? – спросил Лю, снимая с крючка улов. – Сколько стоит, к примеру, такая вот рыбина?
– По-моему, не меньше тридцати юаней за полкило.
– Здесь у меня килограмма два. Значит, больше ста юаней, верно? – Лю покачал головой. – Надо же! Мы здесь всего час, а я уже выловил больше своей недельной зарплаты.
– Шутишь! – отозвался Гао, снимая с крючка сине-жаберного солнечника. – Ты ведь уважаемый инженер-атомщик!
– И тем не менее. Мне надо было стать рыбаком и ловить к югу от реки Янцзы. – Лю вздохнул. – В Цинхае мы месяцами не видим рыбы.
Лю двадцать лет проработал в пустынном районе; по освященной веками традиции, в Праздник весны, то есть в Новый год по лунному календарю, местные крестьяне обязательно ставили на стол рыбу, вырезанную из дерева, так как иероглиф «рыба» также означает «достаток». Счастливый иероглиф для наступающего года. Обычай сохранился несмотря на то, что жители тех мест забыли самый вкус настоящей рыбы.
– Невероятно! – возмутился Гао. – Великий ученый, который делает атомные бомбы, зарабатывает меньше уличных торговцев, продающих «чайные яйца» [2]. Какой позор!
– Рыночная экономика, – отозвался Лю. – Страна меняется в нужном направлении. Народ сейчас живет гораздо лучше.
– Но ведь это несправедливо – то есть по отношению к тебе!
– Ну, мне сегодня особо жаловаться не на что. Кстати, догадываешься, почему я не писал тебе во времена культурной революции?
– Нет. А почему?
– Меня подвергли критике, как представителя буржуазной интеллигенции, и посадили на год. После освобождения я продолжал считаться неблагонадежным, вот и не хотел бросать на тебя тень.
– Прискорбно слышать. – Гао покачал головой. – Но тебе следовало дать мне знать. Все мои письма к тебе возвращались нераспечатанными. Я должен был догадаться!
– Сейчас все уже позади, – ответил Лю, – и вот мы вместе ловим рыбу – и пытаемся вернуть прошлое.
Гао решил поскорее сменить неприятную тему:
– Вот что я тебе скажу. Мы уже наловили достаточно рыбы для превосходного супа.
– Для превосходного… Ух ты, еще одна! – Лю с трудом подтягивал к себе пресноводного окуня – сантиметров тридцать пять – сорок.
– Моя старуха, хоть и из простых, замечательно готовит рыбный суп. С кусочками окорока Цзиньхуа, обвалянного в молотом черном перце, с зеленым луком… Ах, что за супчик!
– Мне не терпится поскорее познакомиться с ней.
– Ты для нее не чужой человек. Я часто показываю ей тебя на школьном снимке.
– На том снимке я на двадцать лет моложе, – возразил Лю. – Как она может узнать меня по школьной фотографии? Помнишь знаменитые строки Хэ Чжичжана о сединах старости?
– Да, верно, – кивнул Гао.
Они решили, что пора возвращаться.
Гао встал к штурвалу. Вдруг мотор завибрировал и взвыл. Гао дал полный газ. Из выхлопной трубы вырвались клубы черного дыма, но катер не сдвинулся с места. Почесав в затылке, капитан Гао повернулся к другу и развел руками. Он не понимал, в чем дело. Канал был узким, но вовсе не мелким. Винт, защищенный рулем, не мог скрести по дну. Наверное, на него что-то намоталось – рваная рыболовная сеть или кусок троса. Первое маловероятно. Канал такой узкий, что ловить здесь рыбу сетью нет смысла. Но если на винт намотался трос, отсоединить его будет нелегко.
Источник