Понятие вьетнамский синдром в американском обществе означало
https://ru.wikipedia.org/wiki/Посттравматическое_стрессовое_расстройство
«тяжелое психическое состояние, возникающее в результате единичного или повторяющихся событий, оказывающих сверхмощное негативное воздействие на психику индивида. Травматичность события тесно связана с ощущением собственной беспомощности из-за невозможности эффективно действовать в опасной ситуации». (поэтический вариант — Зоя Ященко, «Песня рядового»)
Суть дела: Вьетнамский синдром поражает солдат, вернувшихся с войны, казавшейся им крайне важной (достаточно важной, чтобы всерьез ежедневно рисковать своей жизнью и жизнями товарищей), но выглядящей БЕССМЫСЛЕННОЙ с точки зрения большинства общества.
Американские солдаты во Вьетнаме сражались и умирали, спасая мир от коммунистической агрессии.
Советские солдаты в Афганистане сражались и умирали, спасая мир от капиталистической экспансии.
Коронавирусные медики работали на износ и умирали, спасая мир от пандемии COVID-19.
Они вернулись домой, и вдруг оказалось, что с точки зрения общества не было никакой серьезной угрозы коммунистической агрессии, капиталистической экспансии, пандемии COVID-19.
Что общество полагает эту войну — напрасной тратой средств и жизней. Что общество полагает неудобства, доставленные этой войной — следствием фейка и инструментом наживы властей. Что общество полагает солдат этой войны — безмозглыми марионетками, бессмысленно нападавшими на ветряные мельницы, пострадавшими исключительно по собственной глупости, и доставившими массу лишних проблем окружающим людям.
Теперь фактография.
= Хлорка в лицо, разбитые машины и хамство. Врачи из разных стран об агрессии на фоне пандемии. Медработники в разных странах мира подвергаются нападениям людей из-за своей деятельности во время пандемии. Униформа может вызвать панику в магазине. До 38% медицинских работников хотя бы раз подверглись физическому насилию.
https://www.bbc.com/russian/av/media-52839537
Причины такого отношения в обществе — понятны.
Это с точки зрения медиков «коронавирусного фронта»: они сражались с эпидемией.
А с точки зрения значительной части общества: они сражались с фейком, изолировали легко больных или вовсе здоровых — в чумные бараки.
Далее (с точки зрения особенно сердитых людей), медики «коронавирусного фронта»…
…были соучастниками распространения внутрибольничных инфекций, в т.ч. среди пациентов, которым вообще не требовалась госпитализация.
…виновниками смертей от осложнений обычной простуды, вызванных стрессом и разнородными заражениями при карантине среди других инфекционных больных.
…вредителями, лишившими помощи множество стариков и хронических больных.
…Они в своей больничной униформе, будто взятой из голливудских пандемических триллеров, позировали на фоне трупов людей, помогая коррумпированным властям раздувать военную истерию на пустом месте.
Экстремально-сердитые люди уже сравнивают медиков «коронавирусного фронта» — с врачами-убийцами, знаковыми фигурами Третьего рейха и Нюрнбергского процесса.
В общем — с медиками «коронавирусного фронта» происходит все то же, что происходило с солдатами, вернувшимися после Вьетнамской и Афганской войны.
…Далее- прямая речь:
= «Мы вдруг стали героями, но о нас уже забыли». Итальянские медики о своей работе во время пандемии. София Беттица BBC World Service. 28 мая 2020
Паоло Миранда — медбрат в палате интенсивной терапии в Кремоне. «Я стал более раздражительным, — признается он. — Я легко начинаю злиться и даже лезу в драку».
«Хотя чрезвычайная ситуация идет на спад, мы по-прежнему ощущаем себя как во тьме, — говорит он. — Чувство такое, будто мы изранены. Мы носим внутри все, что видели и пережили».
Его состояние разделяет Моника Мариотти, тоже реанимационная сестра. «Нам сейчас сложнее, чем во время кризиса», — говорит она.
«Тогда перед нами был видимый враг. Сейчас появилось время для рефлексии, и я чувствую себя потерянной, а существование бесцельным».
На пике эпидемии они были внутренне мобилизованы и заняты каждую секунду. Теперь напряжение ослабло, а вместе с ним — и выброс адреналина.
Зато выходит на поверхность весь стресс, накопленный за последние недели.
«Я мучаюсь бессонницей и кошмарами, — рассказывает Моника. — Я просыпаюсь по десять раз за ночь от сердцебиения и нехватки воздуха».
Ее коллега Элиза Пиццейра говорит, что во время чрезвычайного положения ее энергия казалась неисчерпаемой, а теперь иссякла.
Не хватает сил приготовить еду и прибрать в доме. В выходные она проводит большую часть дня просто сидя на диване.
Мартина Бенедетти — еще одна реанимационная медсестра из Тосканы. Она до сих пор боится встречаться с родными и друзьями, чтобы не заразить их.
«Я социально дистанцируюсь даже от мужа, — говорит она. — Мы спим в разных комнатах».
Малейшее усилие кажется ей немыслимым. «Всякий раз, когда я выхожу на прогулку, меня охватывает беспокойство, и я спешу вернуться», — жалуется Мартина.
Чем больше она раздумывает, тем меньше уверенности в себе ощущает.
«Я не уверена, что хочу и дальше работать медсестрой, — говорит она. — За эти два месяца я увидела больше смертей, чем за предыдущие шесть лет».
Около 70% итальянских медиков, участвовавших в борьбе с Covid-19 в наиболее пострадавших областях, страдают от эффекта выгорания, показывает последнее исследование.
Во всем мире фронтовых докторов и медсестер, рискующих собственной жизнью, славят как героев. Но в Италии народная любовь к ним пошла на спад.
«Когда каждый боялся умереть, мы внезапно стали героями. Но теперь про нас начали забывать, — говорит Моника Мариотти. — Скоро мы снова будем считаться людьми, которые подтирают чьи-то зады, ленивыми и не слишком нужными».
В Турине медсестры устроили демонстрацию, требуя должного признания своих заслуг. Они выстроились в цепь и надели на головы мешки для мусора в напоминание о том, как им приходилось импровизировать в палатах из-за нехватки средств индивидуальной защиты.
«В марте мы были героями, а сейчас про нас забыли», — скандировала одна из них в мегафон.
Жертвами Covid-19 стали 163 итальянских врача и 40 медсестер. Четыре человека покончили с собой.
По словам итальянских медиков, люди ведут себя так, словно никакой эпидемии не было. «Меня переполняет возмущение», — говорит Элиза Нанино, врач, оказывавшая помощь пациентам с Covid-19 в домах престарелых.
После смягчения карантина она постоянно видит компании, которые едят и пьют, не надевая масок и не соблюдая никакой дистанции.
«Мне хочется подойти и закричать им в лицо, что они подвергают всех опасности! Это такое неуважение ко мне и ко всем моим коллегам», — говорит Элиза Нанино.
«Я ощущаю себя солдатом, вернувшимся с войны, — говорит Паоло Миранда. — Конечно, я не видел оружия и трупов на улицах, но во многих смыслах я чувствую, что побывал в окопах».
https://www.bbc.com/russian/features-52814200
Медики «коронавирусного фронта» чувствуют себя солдатами, вернувшимися с войны, и теперь никому не нужными.
Если бы я не знал о пандемии ничего, кроме этого обстоятельства — одного этого хватило бы для сильного подозрения о фейковости паники вокруг COVID-19.
Потому что Вьетнамский синдром возникает только после явно бессмысленных войн — такова его социально-психологическая природа.
Тупо-послушное и легко внушаемое большинство общества – это всегда главный соучастник политической верхушки, развязывающей бессмысленные войны. Но после бессмысленной войны, то же самое большинство (которое в начале поддерживало войну) жестоко и несправедливо мстит рядовым солдатам за свою глупость, свой панический страх, свою слепоту, свои материальные потери и свой стыд. Потому что мстить рядовым солдатам – проще, чем мстить настоящим виновникам.
…Такие дела.
Источник
30 апреля 1975 года завершился один из крупнейших военных конфликтов второй половины XX века — война во Вьетнаме. Именно в этот день Вьетнамская народная армия освободила Сайгон (с 1976 года — Хошимин) от южновьетнамских войск, поддержку которым оказывали вооруженные силы США.
Конфликт начался в 1957 году в Южном Вьетнаме, однако со временем в войну оказался втянут и Северный Вьетнам, которому помогали СССР и Китай. США, напротив, выступили на стороне южан. Американцы в итоге проиграли, потеряв 58 тыс. солдат убитыми и почти 300 тыс. ранеными.
Война во Вьетнаме оставила значительный след, как в мировой истории, так и в истории США. И сегодня, в ситуации обострения политической ситуации между Россией и Западом из-за Украины, важно ответить на следующие вопросы: какие выводы сделали для себя США после крупнейшего военного конфликта второй половины XX века? Возможно ли повторение в мире «нового Вьетнама», учитывая сложные отношения США еще и с исламским миром?
Историк и политолог Андрей Фурсов замечает, что победа вьетнамского народа с помощью Советского Союза над США, по сути, была последней победой реального национально-освободительного движения XX века. В 1979 году, через 4 года после победы вьетнамских коммунистов, произошла революция в Иране, но она развивалась уже по другой логике.
— США потерпели во Вьетнаме сокрушительное поражение. Когда рано утром 30 апреля 1975 года советский танк Т-55 проломил забор у дворца Независимости в Сайгоне, американский посол на вертолете уже бежал из осажденного города. Этот танк стал символом победы Вьетнама и СССР над США. После такого урока американцы в течение длительного времени не ввязывались в войны в странах Африки и Азии, были только отдельные операции. Но как только разрушился СССР, натовские войска вновь взялись за оружие. Это мы видели в Югославии, Ираке, Афганистане, Ливии. Была попытка начать крупную операцию в Сирии.
Отмечу, что окончание войны во Вьетнаме совпало с окончанием «ползучего переворота» в США, который начался с убийства Кеннеди и закончился импичментом Никсону… «Ползучий переворот» заключался в том, что к власти пришли так называемые корпократы. Обратите внимание, с середины 70-х в США не было практически ни одного президента с атлантического побережья: были люди либо с Дальнего Запада, либо с юга страны, как раз тесно связанные с транснациональными корпорациями: Картер (штат Джорджия), Рейган (Калифорния), Буш-младший (Техас), Клинтон (Арканзас).
Поражение во Вьетнаме и президентство Картера — ставленника «Трехсторонней комиссии» — это, безусловно, веха в истории США, так как это стало поводом для формирования коллективного Запада. Именно «Трехстороння комиссия» была призвана стать его штабом, координирующим действия, к некоторым из которых были допущены японцы и западноевропейцы.
Но война во Вьетнаме — это урок не только для США, но и для исторической России, как бы она не называлась — СССР или РФ. Что продемонстрировала война во Вьетнаме? Что если слабые страны поддерживает союз двух мощных государств — СССР и Китая, они могут успешно сопротивляться агрессии западной державы.
Поэтому война во Вьетнаме — отличный пример того, как союз СССР и Китая, стран, у которых тогда были очень скверные отношения, но которые смогли найти взаимопонимание, позволил вьетнамскому народу одержать победу над США. Сегодня, в ситуации резкого ухудшения отношений между РФ и Западом, мы видим, как формируется стратегический союз России и Китая.
История войны во Вьетнаме как бы намекает: надо не только реагировать на действия противника, но и активно создавать ему проблемы, поддерживая страны не только в своей зоне, но и на территориях, которые традиционно относят к зоне интересов Запада. Это ни в коем случае не призыв к агрессии, это призыв к тому, чтобы поддерживать слабых мира сего, где бы они не находились. Это правильно и с моральной точки зрения, и с геополитической.
Заместитель директора Института США и Канады РАН, генерал-майор в запасе Павел Золотарев считает, что выводы США после Вьетнама выражались и выражаются в весьма успешном и оперативном совершенствовании своей армии.
— Современные войны приобрели уже другой характер. И повторение Вьетнама невозможно в принципе. Почему? Когда американцы планировали вторжение в Ирак, многие говорили, что это превратится во «второй Вьетнам». Но такие прогнозы не оправдались по целому ряду причин. В Ираке действовали уже реформированные после Вьетнама вооруженные силы США. Причем формирование частей проходило в основном на контрактной основе. Впервые к боевым действиям были привлечены и так называемые ЧВК — частные военные компании.
То же мы увидели в Афганистане, но там ЧВК привлекались в меньшей степени, в основном выполняя функции не столько поддержки вооруженных сил, сколько тылового обеспечения. То есть, после Вьетнама вооруженные силы США были полностью реформированы. Была сделана ставка на проведение операций с нерегулярными воинскими формированиями.
Отмечу еще одну особенность. Если во времена «холодной войны» США опирались на экономический и оборонный потенциал своих союзников, то затем страны НАТО сократили свои военные бюджеты до минимума. Поэтому сейчас американцы пытаются организовывать свои действия так, чтобы операции носили коалиционный характер. Американцы стремятся переложить и ответственность, и экономические затраты на своих союзников по НАТО.
Аналитик «Лаборатории Крыштановской», политолог Михаил Коростиков замечает, что для американцев Вьетнамская война стала более системообразующим событием, чем для нас Афганистан.
— Они сумели из Вьетнама извлечь тот максимум уроков, который вообще способно извлечь государство из войны. Главный урок, практическое применение которого мы видим сейчас, — американцы активно используют информационные войны. Если во Вьетнаме на ведение войны тратилось 9 из 10 долларов, а на ее информационное обеспечение — один, то после соотношение было радикально пересмотрено. И в Ираке, как известно, наступления американских военных на важные опорные пункты транслировались чуть ли не в прайм-тайм.
Второй важный урок: американцы после Вьетнама поняли, что война должна быть по возможности короткой, с минимальными потерями и сопровождаться ротацией личного состава. Не секрет, что люди, которые слишком долго находятся в зоне боевых действий, практически не в состоянии вернуться к мирной жизни. На войне вылезают наружу затертые цивилизацией первобытные чувства и инстинкты. Это явилось причиной так называемого «вьетнамского синдрома», когда после войны покончили жизнь самоубийством чуть ли не больше людей, чем погибло на самой войне. Кстати, потери во Вьетнаме были беспрецедентными — 58 тысяч человек, в то время как в Ираке — около 2 тысяч, в Афганистане — около 3 тысяч (если брать не объединенный контингент, а именно американцев).
Сегодня мы видим, что американская армия активно использует высокоточное оружие, ориентируется на дистанционное нанесение ударов, апофеозом такой тактики стало активное использование «беспилотников». Война превратилась чуть ли не в компьютерную игру. И именно эта тенденция, которая послужила триггером для трансформации войны в компьютерную игру, берет начало во Вьетнаме.
Возможно ли повторение такой ситуации вновь? Я не думаю. Все-таки вьетнамская война подразумевала проведение мощной наземной операции, где американские войска находились, во-первых, среди враждебно настроенного населения, а во-вторых, боевые действия сопровождались мощной антивоенной кампанией в их собственной стране.
С тех пор США обычно нападают на страны, неспособные дать адекватный отпор, численность которых в десятки раз ниже населения Штатов. Причем воюя со слабыми странами, они еще тратят огромные деньги на информационное сопровождение таких кампаний. Эти «издержки демократии» со временем успешно трансформировались в необходимость регулярно промывать мозги собственному населению.
«СП»: — Но, судя по всему, тактика ставить во главе стран людей, подконтрольных США, не поменялась…
— Да, тактика не поменялась, но немного поменялось, так сказать, ее сопровождение. То есть американцы поняли, что, если не вкладывать деньги в экономику, инфраструктуру и социальную сферу, то очень сложно, а порой — невозможно, удержать власть в той или иной стране. Скажем, в Ираке часть населения, может быть, была и не против, чтобы Саддама свергли какие-то внешние силы. Они надеялись на улучшение жизни. Но буквально на днях канал Euronews показал обстоятельный репортаж, в котором местные жители сетовали, что за 8 лет у них практически ничего не изменилось… Поэтому американцы стали чуть внимательнее относиться к нуждам местного населения, но в военном плане Штаты изменились в гораздо большей степени.
«СП»: — Во время и после Вьетнамской войны американское общество развернуло мощнейшую антивоенную кампанию… Нынешний Госсекретарь США Джон Керри также активно участвовал в антивоенном движении, после того, как получив третье ранение во Вьетнаме, был демобилизован…
— Понимаете, в то время в Америке был очень мощный средний класс: его представители знали реальное положение дел и в то же время не были склоны к излишней рефлексии. И дети этой довольно зажиточной прослойки населения были хорошо образованы, неплохо жили и могли себе позволить активно участвовать в политической жизни страны, выходя на демонстрации и т. д. Сейчас структура американского общества в значительной степени изменилась — средний класс стремительно сжимается.
Сегодня в Америке основной костяк составляют люди, имеющие скромное образование, воспитанные на культуре масс-медиа. Кстати, и их влияние на политику и экономику США в разы меньше. Поэтому очередную военную операцию своих политиков они расценивают, как некий голливудский блокбастер. Что же касается современных американских интеллектуалов, то пока они соберутся, выработают общую точку зрения, боевая операция уже закончится…
Фото РИА Новости
Источник
Какие уроки извлекли США из войны сорокалетней давности
30 апреля 1975 года завершился один из крупнейших военных конфликтов второй половины XX века – война во Вьетнаме. Именно в этот день Вьетнамская народная армия освободила Сайгон (с 1976 года — Хошимин) от южновьетнамских войск, поддержку которым оказывали вооруженные силы США.
Конфликт начался в 1957 году в Южном Вьетнаме, однако со временем в войну оказался втянут и Северный Вьетнам, которому помогали СССР и Китай. США, напротив, выступили на стороне южан. Американцы в итоге проиграли, потеряв 58 тыс. солдат убитыми и почти 300 тыс. ранеными.
Война во Вьетнаме оставила значительный след, как в мировой истории, так и в истории США. И сегодня, в ситуации обострения политической ситуации между Россией и Западом из-за Украины, важно ответить на следующие вопросы: какие выводы сделали для себя США после крупнейшего военного конфликта второй половины XX века? Возможно ли повторение в мире «нового Вьетнама», учитывая сложные отношения США еще и с исламским миром?
Историк и политолог Андрей Фурсов замечает, что победа вьетнамского народа с помощью Советского Союза над США, по сути, была последней победой реального национально-освободительного движения XX века. В 1979 году, через 4 года после победы вьетнамских коммунистов, произошла революция в Иране, но она развивалась уже по другой логике.
— США потерпели во Вьетнаме сокрушительное поражение. Когда рано утром 30 апреля 1975 года советский танк Т-55 проломил забор у дворца Независимости в Сайгоне, американский посол на вертолете уже бежал из осажденного города. Этот танк стал символом победы Вьетнама и СССР над США. После такого урока американцы в течение длительного времени не ввязывались в войны в странах Африки и Азии, были только отдельные операции. Но как только разрушился СССР, натовские войска вновь взялись за оружие. Это мы видели в Югославии, Ираке, Афганистане, Ливии. Была попытка начать крупную операцию в Сирии.
Отмечу, что окончание войны во Вьетнаме совпало с окончанием «ползучего переворота» в США, который начался с убийства Кеннеди и закончился импичментом Никсону… «Ползучий переворот» заключался в том, что к власти пришли так называемые корпократы. Обратите внимание, с середины 70-х в США не было практически ни одного президента с атлантического побережья: были люди либо с Дальнего Запада, либо с юга страны, как раз тесно связанные с транснациональными корпорациями: Картер (штат Джорджия), Рейган (Калифорния), Буш-младший (Техас), Клинтон (Арканзас).
Поражение во Вьетнаме и президентство Картера – ставленника «Трехсторонней комиссии» – это, безусловно, веха в истории США, так как это стало поводом для формирования коллективного Запада. Именно «Трехстороння комиссия» была призвана стать его штабом, координирующим действия, к некоторым из которых были допущены японцы и западноевропейцы.
Но война во Вьетнаме – это урок не только для США, но и для исторической России, как бы она не называлась – СССР или РФ. Что продемонстрировала война во Вьетнаме? Что если слабые страны поддерживает союз двух мощных государств – СССР и Китая, они могут успешно сопротивляться агрессии западной державы.
Поэтому война во Вьетнаме – отличный пример того, как союз СССР и Китая, стран, у которых тогда были очень скверные отношения, но которые смогли найти взаимопонимание, позволил вьетнамскому народу одержать победу над США. Сегодня, в ситуации резкого ухудшения отношений между РФ и Западом, мы видим, как формируется стратегический союз России и Китая.
История войны во Вьетнаме как бы намекает: надо не только реагировать на действия противника, но и активно создавать ему проблемы, поддерживая страны не только в своей зоне, но и на территориях, которые традиционно относят к зоне интересов Запада. Это ни в коем случае не призыв к агрессии, это призыв к тому, чтобы поддерживать слабых мира сего, где бы они не находились. Это правильно и с моральной точки зрения, и с геополитической.
Заместитель директора Института США и Канады РАН, генерал-майор в запасе Павел Золотарев считает, что выводы США после Вьетнама выражались и выражаются в весьма успешном и оперативном совершенствовании своей армии.
— Современные войны приобрели уже другой характер. И повторение Вьетнама невозможно в принципе. Почему? Когда американцы планировали вторжение в Ирак, многие говорили, что это превратится во «второй Вьетнам». Но такие прогнозы не оправдались по целому ряду причин. В Ираке действовали уже реформированные после Вьетнама вооруженные силы США. Причем формирование частей проходило в основном на контрактной основе. Впервые к боевым действиям были привлечены и так называемые ЧВК – частные военные компании.
То же мы увидели в Афганистане, но там ЧВК привлекались в меньшей степени, в основном выполняя функции не столько поддержки вооруженных сил, сколько тылового обеспечения. То есть, после Вьетнама вооруженные силы США были полностью реформированы. Была сделана ставка на проведение операций с нерегулярными воинскими формированиями.
Отмечу еще одну особенность. Если во времена «холодной войны» США опирались на экономический и оборонный потенциал своих союзников, то затем страны НАТО сократили свои военные бюджеты до минимума. Поэтому сейчас американцы пытаются организовывать свои действия так, чтобы операции носили коалиционный характер. Американцы стремятся переложить и ответственность, и экономические затраты на своих союзников по НАТО.
Аналитик «Лаборатории Крыштановской», политолог Михаил Коростиков замечает, что для американцев Вьетнамская война стала более системообразующим событием, чем для нас Афганистан.
— Они сумели из Вьетнама извлечь тот максимум уроков, который вообще способно извлечь государство из войны. Главный урок, практическое применение которого мы видим сейчас, — американцы активно используют информационные войны. Если во Вьетнаме на ведение войны тратилось 9 из 10 долларов, а на ее информационное обеспечение – один, то после соотношение было радикально пересмотрено. И в Ираке, как известно, наступления американских военных на важные опорные пункты транслировались чуть ли не в прайм-тайм.
Второй важный урок: американцы после Вьетнама поняли, что война должна быть по возможности короткой, с минимальными потерями и сопровождаться ротацией личного состава. Не секрет, что люди, которые слишком долго находятся в зоне боевых действий, практически не в состоянии вернуться к мирной жизни. На войне вылезают наружу затертые цивилизацией первобытные чувства и инстинкты. Это явилось причиной так называемого «вьетнамского синдрома», когда после войны покончили жизнь самоубийством чуть ли не больше людей, чем погибло на самой войне. Кстати, потери во Вьетнаме были беспрецедентными – 58 тысяч человек, в то время как в Ираке — около 2 тысяч, в Афганистане – около 3 тысяч (если брать не объединенный контингент, а именно американцев).
Сегодня мы видим, что американская армия активно использует высокоточное оружие, ориентируется на дистанционное нанесение ударов, апофеозом такой тактики стало активное использование «беспилотников». Война превратилась чуть ли не в компьютерную игру. И именно эта тенденция, которая послужила триггером для трансформации войны в компьютерную игру, берет начало во Вьетнаме.
Возможно ли повторение такой ситуации вновь? Я не думаю. Все-таки вьетнамская война подразумевала проведение мощной наземной операции, где американские войска находились, во-первых, среди враждебно настроенного населения, а во-вторых, боевые действия сопровождались мощной антивоенной кампанией в их собственной стране.
С тех пор США обычно нападают на страны, неспособные дать адекватный отпор, численность которых в десятки раз ниже населения Штатов. Причем воюя со слабыми странами, они еще тратят огромные деньги на информационное сопровождение таких кампаний. Эти «издержки демократии» со временем успешно трансформировались в необходимость регулярно промывать мозги собственному населению.
«СП»: — Но, судя по всему, тактика ставить во главе стран людей, подконтрольных США, не поменялась…
— Да, тактика не поменялась, но немного поменялось, так сказать, ее сопровождение. То есть американцы поняли, что, если не вкладывать деньги в экономику, инфраструктуру и социальную сферу, то очень сложно, а порой – невозможно, удержать власть в той или иной стране. Скажем, в Ираке часть населения, может быть, была и не против, чтобы Саддама свергли какие-то внешние силы. Они надеялись на улучшение жизни. Но буквально на днях канал Euronews показал обстоятельный репортаж, в котором местные жители сетовали, что за 8 лет у них практически ничего не изменилось… Поэтому американцы стали чуть внимательнее относиться к нуждам местного населения, но в военном плане Штаты изменились в гораздо большей степени.
«СП»: — Во время и после Вьетнамской войны американское общество развернуло мощнейшую антивоенную кампанию… Нынешний Госсекретарь США Джон Керри также активно участвовал в антивоенном движении, после того, как получив третье ранение во Вьетнаме, был демобилизован…
— Понимаете, в то время в Америке был очень мощный средний класс: его представители знали реальное положение дел и в то же время не были склоны к излишней рефлексии. И дети этой довольно зажиточной прослойки населения были хорошо образованы, неплохо жили и могли себе позволить активно участвовать в политической жизни страны, выходя на демонстрации и т.д. Сейчас структура американского общества в значительной степени изменилась – средний класс стремительно сжимается.
Сегодня в Америке основной костяк составляют люди, имеющие скромное образование, воспитанные на культуре масс-медиа. Кстати, и их влияние на политику и экономику США в разы меньше. Поэтому очередную военную операцию своих политиков они расценивают, как некий голливудский блокбастер. Что же касается современных американских интеллектуалов, то пока они соберутся, выработают общую точку зрения, боевая операция уже закончится…
Фото РИА Новости
Источник: svpressa.ru.
Рейтинг публикации:
Источник