Люди с синдромом дауна агрессия
Элизабет Дайкенс представляет обзор исследований, касающихся психиатрических и поведенческих расстройств у людей с синдромом Дауна. Автор сравнивает их с аналогичными расстройствами у людей с интеллектуальными нарушениями иного происхождения и в популяции, указывает на специфику такого рода проблем при синдроме Дауна и выявляет «белые пятна» в наших знаниях, определяя направления дальнейших исследований.
Эпидемиологические исследования, проводившиеся в США и других странах, показывают, что примерно у 40 % людей с интеллектуальными нарушениями отмечаются поведенческие или эмоциональные проблемы, по степени выраженности достигающие уровня психопатологических синдромов. Многие психиатры, однако, не признают одновременного наличия психиатрических проблем и интеллектуальных нарушений, считая, например, что такие симптомы, как сниженное настроение или раздражительность, связаны с нарушениями в интеллектуальной сфере.
Кроме того, ученые, исследующие депрессию, тревожность или синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), обычно исключают из своей целевой группы людей со сниженным интеллектом. В итоге, несмотря на то, что вероятность подобных расстройств у этих людей выше, чем у остальных, мы знаем об их причинах и методах лечения гораздо меньше.
Что же известно в этой связи о людях с синдромом Дауна?
Дети
Большинство детей с синдромом Дауна вполне адаптированы в своих семьях, учебных заведениях, местном сообществе, и у них не обнаруживается значительных психиатрических и поведенческих проблем. По сравнению с детьми, имеющими интеллектуальные нарушения иного происхождения, вероятность психопатологии у них ниже. В частности, у этих детей существенно ниже показатели, которые, согласно стандартизированным тестам, свидетельствуют о наличии дезадаптивного поведения (психопатология отмечается у 18–23 % детей с синдромом Дауна и у 30–40 % детей с нарушениями другой этиологии).
И все же у детей с синдромом Дауна психиатрических и поведенческих расстройств больше, чем у их типично развивающихся сверстников. Ссылаясь на одно из недавних исследований, автор пишет, что по сравнению с «обычными» детьми у детей с синдромом Дауна в возрасте от 4 до 18 лет чаще проявляются такие черты, как упрямство, оппозиционное поведение, невнимательность; им больше свойственны речевые проблемы, трудности с концентрацией внимания, импульсивность, стремление получить внимание со стороны окружающих. Неудивительно, что в 6–8 % случаев детям с синдромом Дауна ставится диагноз СДВГ, а в 10–15 % случаев у детей и подростков диагностируются поведенческие расстройства, которые выражаются в непослушании, неуступчивости или агрессии.
Проведенное Дайкенс и соавторами анкетирование родителей 211 детей и подростков с синдромом Дауна показало, что выраженная агрессия отмечается у них довольно редко (например, драчливость – всего у 6 % случаев); значительно чаще имеет место агрессивность низкого уровня и провокационное поведение (непослушание – в 73 %, конфликтное поведение – у 65 %, вызывающее поведение – у 50 % случаев).
Особую проблему представляют сопутствующие расстройства аутистического спектра (РАС). Еще недавно разброс данных, касающихся частоты появления РАС у детей с синдромом Дауна, составлял от 1 до 11 %. Такая большая разница во многом была связана с отсутствием согласованных диагностических критериев, а в более ранних работах с тем, что диагнозы РАС автоматически относили к психозам. В настоящее время проводится широкомасштабное эпидемиологическое исследование вероятности появления такого сочетанного дефекта с использованием надежных, с точки зрения ученых, диагностических критериев. Пока же многие специалисты сходятся на том, что эта вероятность может достигать 10 %.
Исследователи утверждают, что у детей с синдромом Дауна признаки, по которым ставится диагноз РАС, отмечаются гораздо позже, чем в обычных случаях (по разным сведениям в возрасте от 6 до 16 лет). Возможно, это объясняется тем, что аутистические тенденции нередко принимаются за определенные проявления синдрома Дауна, а также преобладанием в массовом сознании представлений о детях с синдромом Дауна как о доброжелательных, открытых к общению и обаятельных, что, в принципе, очень далеко от аутизма.
В исследовании сопутствующих синдрому Дауна нарушений, в котором участвовала самая крупная из известных на сегодня выборка детей, использовались две контрольные таблицы, позволившие отделить случаи сочетанного дефекта «синдром Дауна + РАС» от случаев с другими сочетаниями, а также от случаев отсутствия сопутствующего диагноза.
Выяснилось, что дети с синдромом Дауна и РАС демонстрировали более низкий IQ и более тяжелые проявления стереотипного поведения, повышенную тревожность и уход в себя. Некоторые ученые считают, что факторами риска РАС у детей с синдромом Дауна являются, в числе прочих, такие проблемы здоровья, как эпилептические припадки, ранний гипотиреоз, осложнения после кардиологических операций, а также низкий IQ и наличие близких родственников с РАС.
Подростки
Проблемы подростков с синдромом Дауна до сих пор не выделены в особую категорию.
Тем не менее есть работы, в которых показано, что по сравнению с детьми 4–11 лет у подростков 16–19 лет обнаруживаются несколько иные особенности поведения, например существенно более низкие показатели по шкале «гиперактивность».
В этом возрастном диапазоне поведенческая картина изменяется: особенности, преобладающие у детей 4–13 лет (такие как стремление привлечь к себе внимание окружающих, трудности с концентрацией внимания), в 14–19 лет уступают место таким особенностям поведения, как уход в себя, скрытность; подростки начинают вести себя тише и чаще предпочитают быть в одиночестве.
Однако Дайкенс полагает, что для определенных выводов необходимы лонгитюдные исследования, т. к., по ее мнению, нужно учитывать особенности восприятия родителями своих детей. Ссылаясь на исследования коллег, она пишет, что 15–20-летние молодые люди с синдромом Дауна воспринимаются своими родителями как менее забавные и компанейские, менее приветливые и теплые, не такие отзывчивые, как в детстве. Возможно, такие особенности вообще характерны для подростков, однако молодые люди с другими типами интеллектуальных нарушений не обнаруживают подобных изменений поведения. Для специалистов эти возрастные паттерны важны, так как они могут пролить свет на появление депрессий и иных проблем у взрослых людей с синдромом Дауна.
Взрослые
Исследований, касающихся обсуждаемых проблем у взрослых людей с синдромом Дауна, гораздо больше. Довольно хорошо изучена и описана связь между болезнью Альцгеймера и изменениями, происходящими с человеком в зрелом возрасте. В частности, исследована и описана в литературе болезнь Альцгеймера у взрослых людей с синдромом Дауна. У большинства из них невропатологические признаки деменции обнаруживаются после 40 лет, а клинические симптомы – после 50 лет, что на 20–30 лет раньше, чем при болезни Альцгеймера у основной категории населения. При этом интеллектуальный спад имеет место примерно у 50 % людей с синдромом Дауна.
Помимо этого, как показывают данные наблюдений, взрослые с синдромом Дауна подвержены депрессиям, причем эти состояния наблюдаются чаще, чем у людей с интеллектуальными нарушениями другого происхождения (6,1–11,4 % против 1,1–1,7 %). К наиболее распространенным симптомам депрессии у людей с синдромом Дауна относятся уход в себя, мутизм, психомоторная заторможенность, плохое настроение, пассивность, сниженный аппетит и бессонница. В особо тяжелых случаях отмечаются галлюцинации.
Важно отметить, что депрессия и плохое настроение у людей с синдромом Дауна некоторыми учеными рассматриваются как состояния, предшествующие деменции. В частности, такие проявления поведения, как уход в себя и апатия, представляются ранними признаками деменции и обычно отмечаются близкими до появления измеримых когнитивных изменений. Пятилетние наблюдения за 55 взрослыми людьми показали, что в отличие от основной категории населения при синдроме Дауна на ранних, доклинических стадиях деменции наиболее ярко проявляют себя не столько нарушения памяти, сколько поведенческие и личностные изменения.
По сравнению с основной категорией населения и людьми с интеллектуальными нарушениями иного происхождения, люди с синдромом Дауна, страдающие деменцией, гораздо меньше склонны к агрессии; для них характерны нежелание сотрудничества, плохое настроение, плохой сон, повышенное беспокойство и слуховые галлюцинации. Возможно, пониженная агрессивность и склонность к депрессии, которые наблюдаются в более раннем возрасте, потом, в контексте прогрессирующего когнитивного спада, связанного с деменцией, проявляются ярче.
Биполярные аффективные расстройства и шизофрения отмечаются сравнительно редко.
Если коротко подытожить знания о психиатрических и поведенческих проблемах взрослых людей с синдромом Дауна, то можно сделать вывод, что более всего изучались депрессии и болезнь Альцгеймера. Но даже в этой области есть белые пятна. Непроясненными остаются также вопросы, касающиеся других типов психопатологии, включая обсессивно-компульсивные расстройства, обсессивную заторможенность и атипичные психозы.
Направления дальнейших исследований
На сегодняшний день большинство исследований в области психических и поведенческих расстройств у детей и взрослых с синдромом Дауна (за исключением работ, посвященных болезни Альцгеймера), дают лишь описание типов и симптомов таких расстройств, а также оценку частоты их появления. В результате ощущается явная нехватка ответов на некоторые важные вопросы.
- Что проиcходит с выявленными в детстве проблемами в последующие периоды жизни?
Мы довольно много знаем о психиатрических и поведенческих расстройствах в начале и конце жизненного пути, но мало представляем себе, что происходит между этими этапами. Поэтому есть острая необходимость в исследованиях, которые помогли бы связать эти отрезки пути и выявить, как трансформируются симптомы со временем, особенно в период от начала подросткового возраста до окончания периода юности и молодости. Мало известно также о процессах, происходящих до 40 лет – в период, предшествующий возрасту особо высокого риска.
- Каковы факторы риска и защиты?
Исследования, на которые ссылается автор, выявили для дальнейшего изучения 5 переменных, которые можно назвать факторами риска. Это возраст, пол, уровень серотонина (5-НТ), качество сна и стрессовые события. К факторам защиты авторы исследований отнесли особенности личности, в той или иной мере проявляющиеся у людей с синдромом Дауна: доброжелательность, общительность, обаяние, чувство юмора, незлопамятность. Эти качества могут смягчать проявления психопатологии. Еще одним важным фактором защиты может стать постоянная и структурированная стимуляция познавательной деятельности и социальных навыков.
- Какова эффективность вмешательства?
Среди существующих методов, которые, по мнению Э. Дайкенс, требуют оценки в плане применения при синдроме Дауна, названы и медикаментозные, и немедикаментозные. В частности, автор считает полезным изучение возможности применения успешных наработок в области ранней помощи детям с РАС, а также использование методов когнитивно-бихевиоральной терапии.
В заключение обзора автор напоминает, что история изучения синдрома Дауна насчитывает уже почти 150 лет. И все же в области психического здоровья остается немало проблем, на решение которых следует нацелить будущие исследования.
Обзор подготовила Н.С. Грозная
Источник
Очередь в детские дома для умственно отсталых детей области составляет население еще одного детского дома
На первый взгляд это обычный детский дом, каких в области пруд пруди. Дети называют воспитателей мамами, охотно общаются с любым гостем, а самые маленькие доверчиво лезут на руки. Как у всех детдомовских, у них дефицит общения, тепла, внимания — всех простых семейных радостей, которые обычный ребенок просто не замечает. Однако детский дом-интернат № 2 не совсем обычный. Он предназначен для умственно отсталых детей, один из четырех подобных детских домов в Иркутской области (два из них — в Иркутске). Эти детдома относятся не к областному департаменту образования, а к управлению социальной защиты. Потому что дети, содержащиеся в них, необучаемы. Их диагноз в повседневной жизни звучит как оскорбление: идиот, даун, умственно отсталый. А в день совершеннолетия эти дети становятся пенсионерами, «престарелыми». Если до этого дня доживают…
Маленькая Варя и зеленый одноглазый медведь
Варя натуральная блондинка. У нее красивые густые белокурые волосы, которые острижены в непокорный, торчащий ежик, четко очерченные губы, красивые серые глаза. И смешной тонкий голосок: «Меня Варя зовут».
— Варя, сколько тебе лет? — спрашиваю я.
Варя доверчиво поднимает на меня красивые серые глаза и отвечает:
— Восемь лет.
— Тринадцать, — поправляет нянечка.
Варя поступила в детский дом в 1998 году, в пятилетнем возрасте, после дома малютки. Там она оказалась после того, как от нее в роддоме отказалась мать. Про отца ничего не известно. Она родилась от пятой беременности, из которых три закончились родами. Ее умственное развитие остановилось на уровне четырехлетнего ребенка.
— Это не редкость, — объясняет заведующая отделением «Милосердие» Татьяна Мурычева. — у нас есть дети от двадцатых и более родов — алкоголики рожают часто и охотно. Такие дети, как Варя, не могут жить в семье, без особого ухода они часто болеют и рано умирают. Отчего у Вари возникла хондропатия, мы не знаем.
У Вари редчайшее врожденное заболевание: тело двухлетнего ребенка и необычайно короткие ручки и ножки. Суставы малоподвижны, ручки в локтях сгибаются мало, а фаланги пальцев просто сращены между собой, не сгибаются вообще. Поэтому она все время роняет свою любимую игрушку — грубо сшитого из зеленой ткани медведя с одним глазом из стеклянной пуговицы.
— Я играю мишкой.
— Как его зовут?
— Его зовут Мишка. Он плачет. У него болит голова.
Она раз за разом повторяет несколько коротких фраз. Объяснить, отчего плачет медведь и почему у него болит голова, она не может.
Нянечка добродушно объясняет:
— У нее очень ограниченная речь. Она в основном повторяет то, что услышала от взрослых.
Кроме диагнозов дети в этом детском доме делятся по очень простому признаку: ходящие, ползающие и лежащие. Все, что может Варя, — лежать на спине и полулежа сидеть. После еды ее выкладывают на ковер в группе — это заменяет ей прогулку.
В этот момент вспоминаются слова пресс-секретаря управления соцзащиты Елены Черток, которая помогла организовать наш репортаж:
— Вы уверены, что хотите попасть именно в этот детский дом? У нас некоторое время назад были девочки с какого-то местного телевидения. Они устраивали истерики и падали в обморок…
Как и у всех обитателей этого места, судьба Вари заранее расписана: в момент наступления совершеннолетия она будет переведена в один из домов престарелых. Специально для таких, как она, в области есть четыре резервации для пожизненного содержания, называемые ПНДИ: в деревнях Пуляево, Сергино, Тулюшка и Водопадное. За забором психоневрологических домов-интернатов (или, иначе, домов для взрослых психохроников) и заканчивается их жизнь.
F-73 — человек-растение
В дом-интернат № 2 социального обслуживания попадают разные дети. Их объединяет одно: у всех разная степень умственного отставания. Но называть их по диагнозу педагоги и врачи избегают, предпочитая пользоваться международной классификацией. На медико-педагогической комиссии после достижения ребенком четырехлетнего возраста ему ставится первичный диагноз. Высшая планка — это код F-70, легкая степень умственной отсталости. Ребенок с таким диагнозом подлежит обучению в коррекционных классах и вспомогательных школах. То есть в этот детский дом попадают только со следующей по порядку цифры.
Код F-71 — умеренная умственная отсталость. Это дети, которых можно научить читать, пользоваться двумя арифметическими действиями — сложением и вычитанием. Многие из них просто запущенные ребята из неблагополучных семей, которых родители, алкоголики и безработные бичи, просто не удосужились отправить в школу. Со временем они деградируют и попадают в этот специализированный детский дом.
Тяжелая умственная отсталость проходит под кодом F-72. Это дети, для которых порог развития — минимальные навыки: одеваться, есть, умываться, пользоваться туалетом и раковиной.
Во время того как мы томились в холле детского дома в ожидании, когда директор Василий Белоусов освободится после планерки, у нас возникло ощущение, что нас обманули и этот детский дом самый обычный: рядом на диване сидели несколько мальчишек, которые, как в любом дворе или на перемене в школе, гладили кошку и ковырялись в настройках сотового телефона, время от времени разражавшегося модными хитами из избранного «Фабрик звезд».
И вдруг мы увидели странную процессию, следовавшую с лестницы в столовую. Человек восемь-десять, держась за руки, шли живой цепочкой. Их вела нянечка, а через одного там шли подростки с пустым взглядом, ни на чем не фокусирующемся дольше пары секунд. Через одного — потому что они были не в состоянии даже держаться друг за друга. Их вели цепочкой через одного подростки с умеренным умственным отставанием. Это были идиоты, F-73, дети с глубокой умственной отсталостью. Они не узнают ни мам, ни пап, не реагируют даже на знакомые голоса преподавателей, называющих их по именам, они едят, только если пищу им кладут в рот, и ходят под себя. Это люди-растения.
Одного из них нам потом показала заместитель директора по лечебной части Элла Белова: 17-летний Дима в восемь месяцев переболел вирусным менингитом. Из-за болезни произошла декортикация — отмерли лобные доли мозга. И мальчик из приличной семьи утерял все навыки — к тому времени он уже умел сидеть, ползать, держать ложку.
Двести детей стоят в очереди в детский дом
В детском доме № 2 сегодня содержится 255 детей от четырех до восемнадцати лет, из них почти две трети мальчики, за которыми ухаживают, учат и заботятся о них 60 педагогов. Подобных домов в области четыре: два в Иркутске, по одному в Саянске и Братске. Всего в них содержится чуть более тысячи человек. Еще более двухсот детей ждут своей очереди в эти заведения, но в детский дом № 2 ежегодно берут только порядка 20 новых пациентов. Диагноз пожизненный. За двадцать лет существования детского дома снять его удалось лишь нескольким подросткам.
В этом интернате содержится 70 детей с тяжелой формой умственной отсталости: 68 детей лежат с детским церебральным параличом, 40 из них — лежачие, десять — ползающие. Есть несколько детей, рожденных от слабоумных родителей.
Нельзя сказать, что в основном дети попадают из неблагополучных семей, их родители алкоголики и наркоманы. В основном причинами умственной отсталости становятся врожденные патологии — здесь содержится 22 ребенка с синдромом Дауна и шестеро гидроцефалов. Есть дети с родовыми травмами, жертвы интоксикаций — это те самые дети алкашей и нарков.
Двоих детей героиновых наркоманов нам показали. У десятилетнего Саши ДЦП. Он парализован, а от любого прикосновения к коже или простого поглаживания по голове его начинают бить судороги.
У пятилетней Маши недостаток веса, она остановилась в развитии на уровне двухлетнего ребенка: слова понимает, но сама говорить не умеет, издает трогательное лепетание.
Очень часто умственная отсталость сопровождается каким-либо странным сопутствующим заболеванием, будто бы природа зло издевается над невинными детьми. У Маши птоз правого века — парализованы мимические мышцы лица, веко не открывается. У Алены редкое костное заболевание — лицевой дезостоз. Описать это сложно, но, раз увидев, трудно забыть: разросшиеся деформированные кости лицевого черепа делают лицо похожим на грубо вырубленную языческую маску. У Алены была сестра-близнец Кристина с такой же патологией лица. Недавно она умерла в областной больнице от отека мозга.
Дауны бывают агрессивны
Общеизвестно, что дети с синдромом Дауна очень открытые и дружелюбные, им органически чужда агрессия. Так вот это не правда. Восемнадцатилетний Фарид — невысокий, но плотно сбитый юноша, — часто проявляет агрессию к окружающим его детям и нянечкам. Он жестоко бьет детей, кричит, а недавно так сильно укусил нянечку, что ей пришлось обратиться к хирургу. Это случается, когда он увлечется каким-нибудь делом, а режим детского дома требует идти на обед или на прогулку. Когда его пытаются заставить что-то делать, он начинает орать и драться. Поэтому в таких случаях его просто оставляют в покое.
Фарид необучаем и практически неконтактен.
— Кто это? — спросила заместитель директора по лечебной части Элла Белова у него, показывая на меня. — Дядя?
— Дядя, — покладисто соглашается Фарид.
— Или тетя?
— Тетя, — так же покладисто соглашается Фарид. А потом просто поворачивается и уходит.
Фарид — из счастливчиков, у него есть мать, которая забирает его домой на каникулы и выходные. Таких, как он, «домашних», в детском доме 60 человек. У Риты родители врачи — отец-хирург даже сам оперировал ей ноги, скрюченные ДЦП. К Алине, получившей ДЦП в наследство от краснухи, которой переболела ее беременная мать, приезжает бабушка из Ангарска.
Социальное ориентирование
— У нас не образовательное учреждение, — говорит завуч школы Надежда Кучумова. — У нас медико-социальное учреждение, занимающееся социальной реабилитацией. Чтобы от нас не выходили маугли, мы должны научить детей основным социальным навыкам: счету, понятиям величины и формы. Поэтому мы проводим множество социальных игр, где детей учат покупать, общаться, вести себя на улице и в транспорте.
В играх для детей моделируют ситуации, возникающие в реальной жизни. Например, в игре «Магазин» учат, как входить в магазин, как стоять в очереди, определять цены, разговаривать с продавцами, считать сдачу. Детям досконально объясняют всю последовательность действий вплоть до выхода из магазина. Кстати, после игры «Рынок» группу детей вывезли на экскурсию на Центральный рынок Иркутска. Дети были настолько поражены количеством и разнообразием продуктов, что ничего не могли сказать. Кроме того, есть игры «Кафе», «Почта», «Ателье», «Автобус».
Программа социально-бытового ориентирования уникальна — она создана педагогами этого детдома. По ней занимаются шесть учебных групп из числа обучаемых детей. Кроме того, есть пять трудовых групп, которые работают в школьных мастерских. Есть три группы «частичек», то есть частично обучаемых детей, которых учат элементарным бытовым навыкам: убирать за собой, мыть посуду. И еще есть слабый блок — 45 детей, практически не подлежащих обучению. Успехом считается, когда этих детей удается научить самостоятельно есть, одеваться и т. д., а также объяснить назначение простых предметов (как держать карандаш, пользоваться ложкой).
На уроке социально-бытового обслуживания тем временем повторяли предмет «Пищеварение» — ученики только пришли с обеда и теперь вспоминали, в какой последовательности ели блюда, из чего они состояли, как и в какие органы поступает еда. Как объяснила педагог, «чтобы понимали значительность питания в своей жизни». Ребята отвечали складно и путались в смешных мелочах — например, рыбу, на картинке лежащую в тарелке, называли дельфином.
Умственно отсталые любят Рому Зверя
Самые маленькие и тяжелые лежат в отделении, которое называется «Милосердие», — здесь пять групп по 10-12 человек. Большая часть — дэцепэшники, дети с синдромом Дауна и гидроцефалы. Наиболее тяжело смотреть на злобно искореженные, скрученные винтом тела детей с ДЦП. Даже в 18 лет Таня выглядит как пятилетняя. Она все понимает, но не может говорить. Ее тело изуродовано болезнью настолько, что она не может двигаться. Лена любит рисовать, но рисует только кружки — солнце, шарики. Больше ничего ее искореженные руки нарисовать не могут. Ира не может даже рисовать. Она судорожно сжимает мои пальцы в ладошке и, задыхаясь, говорит только одно:
— Меня Ира зовут.
— А чем ты любишь заниматься?
— Меня Ира зовут…
Дети с ДЦП постоянно улыбаются странной, отчаянной улыбкой. Временами на них нападают приступы хохота, и они дико заливаются в пароксизме истерического смеха всей палатой. Сопровождающая нашу «экскурсию» педиатр Татьяна Мурычева, мягко улыбаясь, тихо комментирует:
— Это они не от веселья. Это у них рефлекторно происходит.
Искренне веселится только Надя — она может сидеть, у нее подвижны руки.
— Надя, станцуй цыганочку, — просят нянечки.
Надя начинает подпрыгивать в кровати, неистово размахивая руками.
— Она у нас и петь умеет. Особенно любит песню «Рома, прости», которую группа «Звери» поет, — со сдержанной гордостью рассказывают нянечки. И кивают на стоящий на столе маленький радиоприемник.
Редкие «майские жуки» и счастливчики, вернувшиеся домой
Несмотря на неплохие, в общем-то, условия жизни, и в этом детском доме есть свои «майские жуки», склонные к побегам.
— У нас ведь ограды нет, — пожимает плечами директор Василий Белоусов. — А некоторых детей из неблагополучных семей ничем не удержишь: ни пищей, ни чистой кроватью. Им только свободу подавай.
В детском доме сегодня живут девять подростков с девиантным поведением — склонные к бродяжничеству и попрошайничеству. Этим летом мальчик Миша лежал в областной больнице, там познакомился с каким-то парнем, который пригласил его к себе пожить. Миша в детдом не вернулся, а из больницы отправился к новому другу. Но не нашел его, несколько дней ночевал в подъездах. Потом взломал киоск, забрал несколько шоколадок и тут же попался.
Более трагична судьба другого подростка, Типухина, который этим летом ушел из лагеря «Окинец» при интернате. Лагерь расположен в Зиминском районе, и там же у мальчишки жили родственники. Он ушел напрямую, через тайгу. И пропал. Его искали с милицией, но так и не нашли. Наиболее вероятно, что он заблудился и погиб.
Однако есть другие «исходы» из детского дома, с хэппи-эндом. Руслана в этом году нашла его сестра из Усть-Илимска. Сестра сама прошла через детский дом. Сейчас она хочет забрать брата к себе. Многих «домашних» детей также забирают домой. Среди них есть и дети богатых родителей. Отец Максимилиана, например, владелец сети ресторанов. Он не только не бросил больного сына, но и помогает детскому дому. Однако Максим после каникул всегда возвращается.
— Эти дети не могут долго находиться дома, — объясняет Василий Петрович. — Им нужен особый уход, им нужно общение в привычном кругу себе подобных.
Более драматична история 16-летней Кати. Когда она была в летнем лагере, всю ее семью — мать, отца и двух младших братьев — убили, а квартиру сожгли. В это время ее старший брат был в армии. Он вернулся, квартиру восстановили, продали, брат взял свою часть денег, а Кате купили квартиру в Усолье-Сибирском.
Источник