Как сдать анализ на синдром марфана

Болезнь Марфана, или синдром Марфана, относится к числу наследственных болезней соединительной ткани. Клиническое описание этого заболевания было дано впервые фран-цузским педиатром А. Марфаном (1896). Ашар (1902) назвал его арахнодактилией и долихосте-номелией. Второе наиболее известное название — синдром Марфана — предложено Бергером (1915).

В этиологии и патогенезе синдрома Марфана большое значение придают поражению со-единительной ткани, а именно нарушению синтеза коллагена, которое приводит к накоплению фракций растворимого (незрелого) коллагена с распадом его на метаболиты, содержащие окси-пролин.

Заболевание проявляется уже в детском возрасте, но большинство пациентов — молодые люди. Нередко болезнь приводит к ранней инвалидизации и ранней смерти; встречается с рав-ной частотой у мужчин и женщин.

Типичным для синдрома Марфана считают сочетание характерных изменений опорно-двигательного аппарата (долихостеномелия, арахнодактилия), глаз (подвывих хрусталика) и сердечнососудистой системы (эрдхеймовский некроз, аневризма аорты).

Доминантный характер наследования предполагает как один из механизмов естественно-го отбора наличие стертых форм заболевания, диагностика которых достаточно сложна. Многие биохимические критерии диагностики, предлагаемые для синдрома Марфана, неспецифич-ны для него, а определение оксипролина настолько трудоемко, что не может быть использова-но в исследованиях. Около 40 % больных имеют стертую форму заболевания, при которой отсутствуют выраженные изменения в какой-либо системе органов.

Большая часть работ в литературе на эту тему посвящена детям с синдромом Марфана, так как ранняя диагностика необходима для разграничения с фенотипически схожим наследст-венным заболеванием обмена метионина — гомоцистинурией, а также для своевременного меди-ко-генетического консультирования и прогнозирования будущего потомства.

Поздняя диагностика синдрома Марфана (у взрослых лиц) может свидетельствовать лишь о неудовлетворительном функционировании медико-генетической службы. Классический синдром Марфана не представляет больших затруднений для диагностики.

Целью работы было обобщение данных литературы и результатов собственных наблюдений болезни Марфана, выделение стертых форм ее, определение критериев диагностики, приведение рабочей классификации заболевания и решение вопросов динамического наблюдения.

При наличии классической триады симптомов и семейного характера заболевания диаг-ноз в большинстве случаев не вызывает сомнений, но, учитывая разноплановость этих измене-ний, одному специалисту не всегда удается заподозрить данное заболевание.

Клинические признаки синдрома Марфана

Клинические признаки синдрома Марфана

Примечание. + наличие, — отсутствие данного признака.

Под нашим наблюдением находились б мужчин в возрасте от 18 до 20 лет. Поводом для госпитализации послужили усиление кардиалгий, одышки, появление быстрой утомляемости при физических нагрузках. 3 человека поступили в отделение торакальной хирургии с диагнозом: воронкообразная грудная клетка с нарушением функции дыхания; 2 — в кардиологическое отде-ление с нейроциркуляторной дистонией по кардиальному типу; 1 больной острым бронхитом — в пульмонологическое отделение. Исходя из медицинских документов, все они считались здоро-выми. Таким образом, на догоспитальном этапе заболевание соединительной ткани — синдром Марфана — распознано не было. Диагноз верифицирован с помощью клинических и инструмен-тальных (рентгенография опорно-двигательного аппарата, ультразвуковое исследование сердца) методов с привлечением специалистов (отоларинголога, окулиста, невропатолога, нейро-хирурга, травматолога).

Данные о клинических и инструментальных признаках каждого больного с синдромом Марфана представлены в таблице. Учитывая эти данные, а также результаты исследований дру-гих авторов, критериями отбора лиц с возможным синдромом Марфана следует считать:

1. Семейный анамнез (наличие родственников с синдромом Марфана).
2. Изменение опорно-двигательного аппарата (высокий рост, чаще выше 190 см), несо-ответствие между ростом и массой тела в сторону ее уменьшения, длинные тонкие конечности, особенно с выраженным удлинением дистальных отделов, узкие кисти с длинными пальцами (арахнодактилия), плоскостопие, долихоцефалия, грыжи, идиопатические сколиозы, остеохонд-роз позвоночника, часто с грыжами Шморля, деформации грудной клетки, совокупность пере-численных изменений.
3. Нарушения со стороны глаз (подвывих хрусталика, высокая степень миопии, миопи-ческий астигматизм).
4. Изменения со стороны сердечно-сосудистой системы. Клинические: пролабирование митрального и других клапанов, недостаточность аортального клапана, быстро прогрессирую-щие кардиалгии неуточненной этиологии, особенно у лиц молодого возраста, аневризма аорты, особенно у молодых людей. Выявляемые специальными методами исследования: эхокардиография: пролабирование митрального клапана, других клапанов, нескольких клапанов; расширение кольца аорты и диаметра аорты, ее усиленная пульсация, признаки регургитации. Патолого-анатомически: аневризмы разных отделов аорты, разрыв аорты без анамнеза аортальной гипер-тензии у лиц без признаков атеросклероза аорты. Гистологически: эрдхеймовский некроз.
5. Изменения со стороны органов дыхания: спонтанный пневмоторакс, поликистоз лег-ких, ранние идиопатические формы эмфиземы, буллезная эмфизема. Рентгенологически: широкие межреберные промежутки, деформированные ребра, грудина, сколиоз.
6. Нарушения со стороны желудочно-кишечного тракта: висцероптоз, большое количест-во мукоидных веществ в желудочном содержимом.
7. Изменения ЛОР-органов и полости рта: готическое небо у лиц с узкими челюстями, неправильный прикус, уменьшение толщины костей черепа.
8. Рентгенологические находки: тонкие длинные трубчатые кости с поперечной исчер-чен-ностью и остеопорозом метафизов, изменение размеров передней черепной ямки, удлинен-ный канал спинного мозга, длинные тонкие кости кистей, стоп.
В отношении критериев диагноза существуют определенные разногласия между исследо-вателями. Ранее достоверными считались лишь случаи с выраженными проявлениями синдрома — сочетанием изменений в трех системах, которые у ряда пациентов могут наблюдаться уже в детском возрасте.

Однако большинство авторов, учитывая генетическую природу заболевания и особенно-сти характеристики доминантного гена, признают наличие неполных форм заболевания ив спорадических случаях. Биохимические критерии (изменения содержания глюкозаминогли-канов, оксипролина) важны, но, к сожалению, трудоемкость соответствующих анализов и не-возможность их осуществления в большинстве лечебных учреждений снижают их практическую ценность.

Доступными тестами для определения арахнодактилии являются:
— тест большого пальца, предложенный в 1945 г. (Parker, Haze, 1945): разогнутый первый палец приводится к кисти. Если тест положительный, палец выступает за мягкие ткани кисти. В сомнительных случаях необходима рентгенография кисти с приведенным большим паль-цем — фаланга большого пальца при положительном тесте выступает за скелет метакарпальных костей;
— тест запястья: при обхватывании пальцами растянутой кисти одной руки»запястья другой при арахнодактилии первый и пятый пальцы легко соединяются друг с другом.
Другие тесты, которые можно использовать для диагностики синдрома Марфана:
— соотношение кисть — рост более 11 %;
— соотношение ступня — рост более 15 %;
— размах рук больше роста на 5 см;
— длина среднего пальца больше 10 см;
— расстояние от лобка до пола превышает ‘/г роста более чем на 6 см.
Рентгенологический тест: метакарпальный индекс больше 8,4.

Если размах рук превышает рост более чем на 5 см, длина ног от лобка до пола более ‘/г роста, метакарпальный индекс больше 8,4, а также положителен результат теста большого пальца, диагноз синдрома Марфана следует считать достоверным.
Достоверность диагноза увеличивается при обследовании семьи.

Часто среди молодых людей выявляют кифосколиозы, некоторую гипермобильность суста-вов, плоскостопие, повышенную растяжимость связок, высокое небо, голубые склеры в сочета-нии с миопией, пролапс митрального клапана, мягкие ушные раковины. Комбинация этих при-знаков различна, так же как и степень их выраженности. О. В. Лисиченко относит таких больных к марфаноподобному варианту.

Таким образом, следует выделять следующие клинические варианты болезни:
1. Болезнь Марфана (наличие классических трех признаков, семейный характер заболе-вания).
2. Синдром Марфана (наличие стертых форм с положительными вышеперечисленными диаг-ностическими тестами).
3. Марфаноподобный синдром. Классификация болезни (синдрома) Марфана
(О. В. Лисиченко, 1986).
I. Форма
Стертая: слабо выраженные изменения в одной, двух системах. Выраженная:
1. Слабо выраженные изменения в трех системах.
2. Выраженные изменения хотя бы в одной системе (ограниченная форма).
3. Выраженные изменения в двух, трех системах и более.
Степень выраженности: а) легкая; б) средняя; в) тяжелая.
II. Характер течения
Рецидивирующий (прогрессирующий). Стабильный
III. Генетическая характеристика
Семейная форма (тип наследования). Первичная мутация.

Примерные диагнозы:
— болезнь Марфана, выраженная форма с преимущественным поражением сердечно-сосудистой системы средней степени тяжести, прогрессирующее течение, семейный случай, аутосомно-доминантный тип наследования:
— синдром Марфана, выраженная форма с преимущественным поражением глаз (подвывих хрусталика, миопатический астигматизм), сердечнососудистой системы (пролабирование мит-рального клапана с регургитацией (-|—(-), Hi), опорно-двигательного аппарата (долихосте-номе-лия, остеохондроз грудного отдела позвоночника без нарушения функции), дыхательной системы (диффузная эмфизема с нарушением функции внешнего дыхания I степени), спорадиче-ская форма;
— марфаноподобный синдром с преимущественным поражением опорно-двигательного аппа-рата (долихостеномелия, остехондроз грудного отдела позвоночника без нарушения функции), дыхательной системы (диффузная эмфизема легких с нарушением функции внешнего дыхания I степени), спорадическая форма;
— марфаноподобный синдром с преимущественным поражением опорно-двигательного аппа-рата (кифосколиоз, плоскостопие II степени), глаз (миопия высокой степени), сердечно-сосудистой системы (пролабирование митрального клапана без регургитации).
Вероятность правильного диагноза повышается при наличии совокупности признаков. В связи с этим необходимо оценивать значимость каждого признака с выяснением семейного анамнеза.

Диагноз выраженной формы при легкой степени изменений 3—4 систем и тем более диаг-ноз стертых форм правомочны в настоящее время, по мнению исследователей, только для род-ственников больных.

Со стороны сердечно-сосудистой системы к легким изменениям можно отнести начальную стадию пролабирования митрального клапана, к выраженным — пролабирование митрального и трех-куспидального клапанов, расширение аортального кольца, к тяжелым — аневризму аорты.

К легкой степени изменений опорно-двигательного аппарата относятся нарушения про-порций, воронкообразная деформация грудной клетки и сколиоз I степени; к средней степени — воронкообразная деформация, остеохондроз позвоночника с грыжами Шморля, сколиоз II сте-пени, плоскостопие, грыжи; к тяжелой — кифосколиоз III—IV степени, воронкообразная дефор-мация III—IV степени.

Со стороны глаз к изменениям легкой степени можно отнести гетерохромию радужки, малую степень миопии; к выраженным — подвывих хрусталика, миопический астигматизм, миопию высокой степени; к тяжелым — наличие осложнений в виде вывиха хрусталика, отслойки сет-чатки.

На основании собственных наблюдений и обобщенных данных литературы нами выделены и систематизированы (см. таблицу) наиболее частые признаки стертых форм синдрома Марфана, совокупность которых поможет упростить клинический, вариант дифференциальной диагностики.

При подозрении на синдром Марфана целесообразно использовать перечисленные в таб-лице изменения в комплексе. Критерии диагноза для родственников могут быть менее жестки-ми, когда родословная становится дополнительным, а иногда и решающим тестом для уточнения диагноза.

Лица с подозрением на синдром Марфана подлежат диспансерному динамическому наблю-дению с осмотром терапевтом через каждые 6 мес и другими специалистами (по показаниям), а также последующему (после постановки диагноза) медико-генетическому консультированию для лиц репродуктивного возраста.

Правильная диагностика и интерпретация клинических данных позволяют в ряде случаев уточнить диагноз синдрома Марфана, оценить функциональное состояние органов и систем, определить риск возможных осложнений, а поэтому играют существенную роль в распознавании заболевания в молодом возрасте и разработке профилактических мероприятий.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бочкова Д. #., Артамонова Н. П., Кузьмина П. И. и др. Пролапс митрального клапана как симптом наследственных заболеваний // Вопр. охр. мат.— 1979.— № 10.— С. 12—18.
2. Гарпузов В. В. Клинико-биохимическое изучение синдрома Марфана: Автореф. дис. … канд.— Л., 1973.
3. Гордое И. Б., Ляхер А. В. Поражение сердечно-сосудистой системы при синдроме Марфана // Клин. мед.— 1980,— № 8.— С. 98—100.
4. Гофман В. А., Коробейникова С. А., Могилевский Р. Э. О клинической симптоматике стертых форм синдрома Марфана // Там же.— 1979.— № 6.— С. 90—92.
5. Казначеева В. П., Лисиченко О. В. Клинико-генетиче-ское обследование больных с синдромом Марфана. // Научная конф. по клинической генетике: Материалы.— М., 1971.—С. 9—11.
6. Лисиченко О. В. Синдром Марфана.— Новосибирск: Наука, 1986.
7. Наследственные системные заболевания скелета / Волков М. В., Меерсон Е. М., Негволдова О. Л. и др.— М.: Медицина, 1982.
8. Семячкина А. Н. Принципы диагностики синдрома Марфана: Автореф. дис. … канд.— М., 1975.

Поступила 18.11.91

Источник

Синдром Марфана — это наследуемое заболевание соединительной ткани, характеризующееся патологическими изменениями сердца и сосудов, опорно-двигательного аппарата и глаз. Синдром Марфана выявляется у 1 на 3000—5000 человек, однако есть несколько других наследуемых заболеваний соединительной ткани, которые имеют сходные клинические проявления и похожие опасные осложнения, что делает проблемы, связанные с синдромом Марфана весьма актуальными.

Причиной развития синдрома являются дефекты (мутации) гена фибриллина, одного из важных компонентов соединительной ткани. В результате таких мутаций значительно увеличивается количество специального белка, который приводит к возникновению характерных для синдрома Марфана изменений соединительной ткани.

Синдром Марфана может быть унаследован от одного из родителей или же, (примерно в четверти случаев) быть результатом спонтанной мутации. О спонтанной мутации говорят в тех случаях, когда ранее в семье этим заболеванием никто не страдал. Вероятность наследования синдрома Марфана от больного родителя 50:50.

У некоторых пациентов типичные признаки синдрома Марфана выявляются еще в детском возрасте, но чаще этот диагноз устанавливается гораздо позднее.

— Со стороны сердечно-сосудистой системы

Расширение (аневризма) аорты, основного сосуда, который несет кровь от сердца к органам
Расхождение слоев аорты, что может привести к ее разрыву – расслоению аорты и требует оперативного лечения
Пролапс митрального клапана

— Со стороны опорно-двигательной системы

Высокий рост
Длинные конечности
Искривление позвоночника (кифоз или сколиоз)
Деформация грудной клетки
Длинные пальцы
Плоскостопие
Неправильный рост зубов

— Со стороны глаз

Миопия (близорукость) тяжелой степени
Подвывих хрусталика
Отслоение сетчатки
Ранняя глаукома и катаракта

— Другие признаки

Стрии на коже
Спонтанный пневмоторакс (спадание легкого)

Все перечисленные признаки могут встречаться в разных сочетаниях и диагноз «синдром Марфана» или одного из близких наследственных заболеваний может быть поставлен по совокупности клинических признаков, называемых «Гентскими критериями». В случае выявления одного из внешних признаков, нередко сопутствующих синдрому Марфана следует выполнить следующие инструментальные исследования:

Электрокардиограмма
ЭхоКГ – помогает оценить функцию сердца и клапанного аппарата, выявить аневризму восходящей аорты, пролапс митрального клапана
Осмотр у офтальмолога – позволяет выявить подвывих хрусталика, типичного для данного заболевания
КТ или МРТ – позволяет выявить проблемы позвоночника, часто встречающиеся у пациентов с синдромом Марфана

Наиболее типичным и нередко серьезным осложнением синдрома Марфана и других близких ему наследственных заболеваний соединительной ткани является разрыв или расслоение аорты. Благодаря проведению профилактических мероприятий, а при необходимости выполнении хирургического вмешательства за последние 30 лет в цивилизованных странах удалось существенно снизить опасность этих осложнений и существенно увеличить продолжительность жизни таких больных. Вот почему такие больные должны находится под постоянным врачебным наблюдением, принимать медикаментозные средства, снижающие риск развития серьезных осложнений, выполнять рекомендации, позволяющие уменьшить проявления деформаций скелета и скорректировать зрение.

Источник

Интервью: Ксения Акиньшина

О СУЩЕСТВОВАНИИ ГЕНЕТИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ СЛЫШАЛИ ВСЕ, но мало кто представляет, как их много. Не все выявляются при рождении: например о синдроме Марфана становится известно гораздо позже. Это генетическое заболевание, при котором нарушается синтез белка фибриллина — он отвечает за эластичность и сократимость соединительной ткани. Поражаются многие системы и ткани организма: сосуды и сердце, кости и суставы, глаза и лёгкие. Люди с этим заболеванием обычно высокие, с длинными руками, ногами, кистями и стопами; их вытянутые пальцы в медицинских учебниках принято называть «паучьими». Лечение и прогноз напрямую зависят от степени тяжести: например, если поражена аорта — самый большой сосуд в организме человека — состояние становится угрожающим жизни. Мы поговорили со Светланой Х. о том, как она живёт с синдромом Марфана.

Мне тридцать лет, а о диагнозе стало известно, когда мне было шесть. Я быстро росла, и на очередном плановом осмотре врач услышал шумы в сердце; после этого был приём у генетика и предположительный диагноз — синдром Марфана; в статусе «предположительного» он оставался многие годы. Болезнь тогда была плохо изучена, и единственными рекомендациями были наблюдение кардиолога и запрет на физические нагрузки. Потом, правда, стало понятно, что необходима лечебная физкультура, и я пошла на плавание. Получалось хорошо: я занималась в школе олимпийского резерва и в девять лет меня даже пригласили в профессиональную команду. Кардиолог и родители, правда, были против увеличения нагрузок — расстроившись, я бросила плавание вообще.

По мере взросления проблемы с сердцем ухудшались: я росла, а вместе со мной растягивалась аорта — самый большой сосуд организма. Уже в детском возрасте все параметры аорты превышали нормальные значения даже для взрослого человека. Проблемы с клапанами сердца тоже шли по нарастающей. В десять лет мне довелось побывать на консилиуме врачей — в то время это было редкостью, да ещё в бесплатной медицине, то есть случай был тяжёлым. Решался вопрос кардиохирургии, но прямых показаний к операции не было — просто «вялотекущее ухудшение», да и «неизвестно, как поведут себя ткани после операции, может быть, будут расползаться». Генетически подтвердить или опровергнуть диагноз тогда не предлагали — то ли врачи были не в курсе такой возможности, то ли её тогда просто не существовало.

Течение болезни бывает очень тяжёлым, и к лечению нужно подходить ответственно, поскольку на кону не только качество жизни, но и она сама: по статистике 90–95 % пациентов не дотягивают до 40–50 лет

В общем, единственными обследованиями были ЭКГ, ЭХО, холтеровское мониторирование (круглосуточная ЭКГ в условиях обычной повседневной активности, когда датчики ЭКГ приклеивают к телу. — Прим. ред.), посещения кардиолога, поддерживающая терапия и совет «не болеть». Следовать ему у меня не очень-то получалось. В тринадцать лет, пролежав дома две недели с температурой под сорок, я всё же попала в инфекционную больницу — и в приёмном отделении врач, увидев моё горло, побледнела и объявила моей маме, что у меня дифтерия. Мама расплакалась, а меня перевели в отделение и поместили в палату с выздоравливающими от гриппа — «чудесное» решение. Хорошо, что диагноз не подтвердился и дифтерии у меня всё же не было. Тем не менее любая болезнь, тем более поражающая дыхательные пути, негативно отражается на сердце, что в моём случае просто опасно.

Всю жизнь я прожила с диагнозом «дисплазия соединительной ткани», а синдром Марфана был лишь фенотипом — это значит, что у меня были проявления синдрома, но он не был подтверждён генетически. По мнению некоторых врачей, особенно тех, кто видел меня впервые, он отсутствовал вовсе — ведь полного набора классических симптомов не было. У меня всё более или менее нормально с костями и состоянием позвоночника, на месте хрусталик глаза; болезнь можно заподозрить только из-за патологий сердечно-сосудистой системы, высокого роста, арахнодактилии (те самые «паучьи пальцы») и повышенной эластичности. Я и сейчас, рассказывая врачам об анамнезе, упоминаю дисплазию чаще, чем синдром Марфана — иначе они просто вежливо кивают и пропускают мимо ушей.

Поскольку меня не беспокоила боль, я жила как обычный подросток. За моё сердце переживала мама, но неполная осведомлённость помогла пройти этот путь гораздо легче. Если бы тогда она была в курсе всех сюрпризов, которые может преподнести болезнь, не знаю, как справлялась бы с этим. Я даже рада, что и сейчас она знает не больше прежнего — теперь уже я думаю о её сердце. Реально же подтвердить диагноз удалось только на тридцатом году жизни: я самостоятельно сдала анализ на мутации генов в рамках так называемой панели заболеваний соединительной ткани. С его помощью выявили мутацию, характерную для синдрома Марфана, однако не в «горячих точках» — возможно, поэтому я и не типичный представитель болезни.

Синдром Марфана — это генетическое заболевание, но оно не обязано проявляться у кого-то из родни. У моих родителей, например, нет никаких проявлений, ни внешне, ни «внутренне». В основе заболевания лежат мутации в гене, отвечающем за синтез фибриллина — важнейшего структурного белка межклеточного матрикса, придающего эластичность и сократимость соединительной ткани. При нём сильнее всего страдают органы с наибольшей «концентрацией» соединительной ткани: сердце, глаза, спина, связки. Синдром не лечится, и любая терапия направлена на конкретные пострадавшие органы — например, я должна пить курсами таблетки, помогающие сердечно-сосудистой системе. Течение болезни бывает очень тяжёлым, и к лечению нужно подходить ответственно, поскольку на кону не только качество жизни, но и она сама: по статистике 90–95 % пациентов не дотягивают до 40–50 лет.

Ограничения в первую очередь касаются физических нагрузок. Нельзя заниматься профессиональным спортом, хотя по иронии судьбы данных у меня как раз предостаточно — например, высокий рост и колоссальная гибкость (до сих пор могу закинуть ногу за голову или сесть в позу лотоса с разбега). Людям с синдромом Марфана показан разумный спорт без резких движений, например плавание. В путешествиях моя аптечка не больше, чем у обычного человека, никакой специфики — но тут дело скорее не в факте синдрома, а в степени его проявления.

Из-за «кукольного театра», как назвали ширму между мной и оперирующими врачами, я слышала, как акушер постоянно повторяла ассистентам: «Не рвите ткани, не рвите ткани!»

Со всей серьёзностью проблемы я столкнулась, когда мы с мужем захотели ребёнка. Генетик приговорил к суррогатному материнству или возможной беременности после кардиохирургии, к которой не было прямых показаний. Мне объясняли, что функции сердца достаточно для моего собственного жизнеобеспечения, но при беременности нагрузка удваивается. Я же настаивала, что при относительно лёгкой степени поражения сердца и сосудов нормальное течение беременности возможно. Я побывала во всех кардиоцентрах Москвы, пролила море слёз и всё же получила разрешение, при условии постоянного наблюдения кардиолога. Так, через два месяца я пришла вставать на учёт в кардиологический перинатальный центр, который согласился меня вести.

Конечно, решиться на беременность было очень страшно, особенно после неоднозначного прогноза врачей — моя аорта находится пока на докритическом уровне. Надеюсь, там она и останется — до критического лишь несколько миллиметров. Надежду вселила врач-гинеколог, посвятившая полжизни изучению дисплазии соединительной ткани. После разговора с ней я поняла, что если я не попробую выносить ребёнка вопреки своему желанию, то буду жалеть всю жизнь. Где-то глубоко внутри я взяла на себя этот риск и не жалею.

Беременность прошла отлично, а дочь родилась через плановое кесарево сечение немного раньше срока. Врачи безумно боялись, что аорта «рванёт» от максимальных нагрузок и я умру прямо в роддоме, где была самой «тяжёлой» роженицей. Дочь — моя победа, и мы назвали её Викторией. Из-за «кукольного театра», как назвали ширму между мной и оперирующими врачами, я слышала, как акушер постоянно повторяла ассистентам: «Не рвите ткани, не рвите ткани!» — но в тот момент я была готова ко всему, лишь бы с ребёнком всё было в порядке. Операция длилась в два раза дольше обычного, врач была мокрой, будто на неё вылили ведро воды. Я пару раз почти теряла сознание, в чувства приводил анестезиолог, а потом, уже в реанимации, я узнала, что потеряла почти литр крови. Состояние моей сердечно-сосудистой системы осталось без изменений, то есть таким же, как до беременности.

Оглядываясь на свою юность, я понимаю, что мне в какой-то степени повезло, если можно так выразиться. Да, меня не обошли высокий рост, пластинка на зубах, одно плечо выше другого — конечно, я выделялась из толпы, были насмешки среди сверстников и слёзы ночами в ванной комнате. Но такое было у многих, такова подростковая жизнь. После общения с мамами детей с более тяжёлым синдромом Марфана, я поняла, что моя жизнь могла бы быть гораздо труднее.

Свой оптимизм я взрастила сама, по крупинкам — при этом я заядлый параноик, что вообще присуще людям с синдромом Марфана. В интернете есть множество статей и информации, в которой очень легко запутаться и накрутить себя ещё сильнее. Специалистов же, которые разбираются в проблеме, единицы. Есть группы и форумы, где люди описывают свои симптомы, делятся опытом и даже «ставят» себе и другим диагнозы; многие хорошо изучили проблему и дадут в этой области фору некоторым докторам. Но большинство пишут о неизбежности, о моральной и физической боли, о доживании — поэтому я в этих группах не сижу, не хочу загонять себя в переживания ещё глубже. Конечно, я понимаю свои перспективы, но всегда ищу положительное в окружающем мире, стараюсь не зацикливаться на проблемах — иначе крайне сложно выбраться из разрастающейся паники. Конечно, не нужно закрывать глаза на свой диагноз, будто его нет — он есть, и очень опасен, но это не клеймо и не приговор.

О моей особенности знают лишь самые близкие, и многие люди из окружения задают вопросы о втором ребёнке. Но я не могу решиться на этот шаг, просто не имею права. Ещё до рождения дочери я взяла на себя колоссальную ответственность за неё и перед ней. Возможно, мне придётся столкнуться с кардиохирургией, и мне очень страшно. Мой организм с годами даёт о себе знать всё больше, количество визитов к врачам ежегодно растёт — но это не повод сидеть и считать оставшиеся дни. Мне бывает очень сложно. Мысли о судьбе дочери, которой уже два года, и о продолжительности собственной жизни порой неделями не дают спать, но я делаю всё возможное, чтобы минимизировать проявления синдрома — ведь если я сдамся, лучше не станет. Нужно жить свою жизнь, а не проживать её.

Фотографии: spacedrone808 — stock.adobe.com (1, 2, 3)

Источник