Как избавиться от тревожного синдрома

Содержание:

• Приступ тревоги: как это бывает
• Генерализованное тревожное расстройство, симптомы
• Как я решила обратиться к врачу, чтобы избавиться от тревоги
• Как я научилась избавляться от стресса и избегать приступа тревоги
• Как я научилась присутствовать здесь и сейчас
• Вы не одни
• Я — это не моя тревога

Если все вокруг радуются прекрасной погоде, вкусной еде и умиротворяющим пейзажам, а ваш мозг даже в идиллической картинке находит повод для беспокойства, тревоги и страха, — возможно, это симптомы тревожного расстройства. Писатель Кэндес Гангер живет в этом состоянии много лет, последние годы серьезно занимается лечением тревожного расстройства — и написала историю своей тревоги.

Это началось рано.

Прямо посреди классной комнаты, после того, как учительница первого класса не отпустила меня в туалет, я сильно описалась. Не смогла сдержаться, хотя и пыталась. И тут же пришла в такое смущение, что мир стал для меня черным. Мое тело, как питон, опоясал страх, на моих кистях и лодыжках словно появились цепи. Я задохнулась и вцепилась себе в горло в попытке глотнуть воздуха. Но чем больше я паниковала, тем хуже мне становилось. Я не могла убежать, не могла сдвинуться с места. А просто сидела, навечно став частью мокрого, выложенного плиткой пола, и взгляды всех были прикованы ко мне.

Если я закрою глаза, то снова увижу очертания самой себя, помирающей внутри. Те же самые чувства беспокойства и страха до сих пор живы во мне и подобны чуме. Но причины этого теперь, конечно, иные. Ужасные воспоминания все время ждут подходящего момента, чтобы выплыть на поверхность. Я при этом могу находиться на вечеринке, окруженная друзьями, стоять в очереди за кофе или быть наедине с собой, не имея никакой причины для стресса.

Приступ тревоги для меня — это психическая тюрьма, удерживающая мои мыcли и тело в плену. Когда со мной случается нечто подобное, от нее нет спасения, нет убежища, где можно спрятаться. Мое сердце работает как отбойный молоток, в легких нет воздуха, и я теряю контроль над своими органами, мыслями и, главное, перестаю адекватно воспринимать реальность. Я становлюсь злодейкой, сражающейся не с миром, но с собой, и единственная причина моей беспомощности — я сама.

С первого взгляда я ничем не отличаюсь от остальных. Я мать, писательница, люблю бегать. Возможно, в данный момент я выполняю какой-то пункт из списка дел на день или покупаю ужин навынос вместе со своей семьей в ресторане. Возможно, вы видите меня, совершающей пробежку по кладбищу или получающей ежедневную дозу латте в кофейне, где работники знают, что я закажу, еще до того, как я войду в дверь. То есть с точки зрения окружающего мира у меня все «прекрасно». Я выгляжу «нормальной», что бы это ни значило. Но внутри я расколота на миллион маленьких кусочков.

Приступ тревоги: как это бывает

Тревога начинается со смутного покалывающего ощущения, похожего на крепкие объятия, из которых я не выберусь, пока у меня не закружится голова. Ей все равно, где и с кем я сейчас нахожусь и насколько сильно сопротивляюсь. Маленькие покалывающие волны окатывают меня до тех пор, пока моя кровь не сгущается и не начинает носиться по кругу подобно коварному морскому течению. Мышцы от головы до пальцев ног напрягаются, и все, что я слышу, так это крик где-то внутри меня, стремящийся вырваться наружу.

Подобные ощущения могут показаться медленным ручейком, но чаще они набрасываются на меня быстро, как вспышка. Для них может быть какая-либо причина или же все это случается на ровном месте. Тем, кто никогда не испытывал приступов тревоги, я кажусь странной, ведь мое поведение ни с того ни с сего резко меняется. Что со мной не так? Я борюсь с этим. Но тревога все-таки начинается. В иные дни поводом для нее может оказаться все что угодно.

Все. Что. Угодно.

Уличное движение. Звуки, издаваемые выхлопными трубами. Сигаретный дым, долетающий до меня из окон машин. Солнце. Когда-нибудь оно взорвется. Возможно, сегодня. Оно слишком яркое, слишком теплое. А если солнце спряталось, то, скорее всего, приближается ураган. Он может пронестись по городу и все разрушить. Облака слишком темные, и небо тоже кажется зловещим. Я не выношу сборищ. Куда бы я ни пошла, люди везде. Близость людей. Они совсем рядом. Слишком близко. Я превращаюсь в ничто, а они свободно передвигаются вокруг меня, и на них нет никаких цепей. Я в ловушке. Выхода нет.

Генерализованное тревожное расстройство, симптомы

Тревога — это ядовитое семя, сорняк. Я не хочу, чтобы он рос у меня в саду. Ее приступы могли начаться с того случая в классе, произошедшего много лет тому назад, или же, возможно, их причиной стал последующий буллинг. А может, виной всему бурный развод моих родителей или же то, что я была такой толстой, что никогда не чувствовала себя как дома в собственной оливкового цвета коже. Или же травматическая потеря, от которой я страдала в подростковые годы, когда отчаянно хотела найти свое место в мире и сражалась за это что было сил.

Все перечисленное могло не иметь никакого значения, или же все подобные случаи, перемешавшись между собой, превратились в одну канцерогенную массу. Исток не имеет значения. Одно за одним, сорняк за сорняком, страх, и беспокойство, и потерянное время — и все это накапливалось до тех пор, пока сорняки не заполонили мой прекрасный сад, мою душу. До тех пор, пока я не стала чувствовать себя внутренне ужасной. Иногда мертвой. А иногда вообще ничего не чувствовала.

Сорняки, сколь долго я ни паниковала бы из-за них, никогда не станут чем-либо красивым. Я знаю это — но тем не менее. Я сдаюсь не потому, что не могу бороться, а потому что временами не соображаю, как это делать. Тревога выискивает щелочки, слабые места в моем сознании и в том, что делает меня человеком. Ее единственная задача — манипулировать всем, во что я верю, до тех пор, пока я уже не могу различить, что правильно, что нет. Я потеряла бесчисленные часы в темноте ночей, подпитывая это чудовище, прекрасно зная, что ничего хорошего не получится из моего беспокойства. Зная, что с каждым разом только делаю себе хуже. А затем, до кучи, беспокоясь и об этом.

Тревоге наплевать. Абсолютно.

Когда я, свернувшись в клубок, страдаю от бессонницы или же борюсь с порывом вылететь из комнаты, где полно народа, тревога нашептывает мне на ухо всяческие лживые вещи, до тех пор, пока мои мысли не перестают быть моими. Теперь они принадлежат тревоге. Мой мир по большей части нормальных страхов (клоуны, сельскохозяйственная техника, зеркала — ну все, как обычно) расширяется до чего-то слишком большого, над чем невозможно одержать победу. Такая жизнь совершенно выматывает, и конца этому не видно — весь цикл повторяется вновь и вновь. Но я не знаю, как исправить положение дел, как починить себя. Знаю только, что кто-то из нас должен исчезнуть — я или тревога.

Как я решила обратиться к врачу, чтобы избавиться от тревоги

После долгой борьбы со стрессом наконец пришел день, когда я больше не могла сражаться в одиночку. Решение пришло не одномоментно, но в результате целой серии значимых событий. Когда я слышу о поражении, я думаю об этом чувстве, зная, что болезнь убивала меня изнутри. Это случилось столь постепенно, что я даже не осознала, сколь многого я лишилась из-за стресса.

Способна ли я еще быть счастливой? Честно говоря, я не уверена в этом. Мне хотелось спрятаться, исчезнуть. Порой, как помню, я вылетала словно бабочка из кокона (большей частью в старших классах и после них, когда я могла игнорировать некоторые страхи), но потом ощущение счастья испарялось, и даже если оно снова маячило то там, то здесь, я большей частью лишь притворялась счастливой ради того, чтобы никто не узнал о моей тайной отраве. Мне хотелось быть такой же свободной, какими казались все вокруг.

Я перестала выходить из дома. Избегала людей, чего бы мне это ни стоило, и дело дошло до того, что я погрузилась в такую депрессию, что другие сорняки в моем саду (обессивно-компульсивное расстройство и анорексия) подняли свои уродливые головы. Казалось, все мои изъяны объединились против меня.

Помню, что, глядя на успешные стороны моей жизни — любящего мужа, двух замечательных детей, хорошее здоровье и бесконечное число других вещей, — мой мозг только и жаждал разрушить все это. В какую-то секунду я остановилась, подумав о том, что должна постоянно поддерживать своих детей, быть их героиней. Нельзя было, чтобы они росли, считая, что жить так, как я, естественно. Я не могла продолжать жить, как живу, потому что, говоря откровенно, это не жизнь, а тихое страдание.

Тогда, несколько лет тому назад, я бросила длинный тяжелый взгляд на свою жизнь и поняла некоторые очень важные вещи. Тревога — это не моя вина. Я неспособна заставить себя контролировать ее без нужных приемов и/или лекарств. Я могу победить ее. И самое главное, то, что я оказалась в такой ситуации, не делает меня хуже других. Тревога бывает у всех. Некоторые справляются с этим сорняком успешнее, чем другие, но я не из подобных людей. Так что никто не «нормален», никто не «в порядке», и осознание этого придает мне надежду.

Первый шаг для меня был очевидным, но не самым легким — нужно было взять в руки телефон. То, насколько я нервничала, держа у уха трубку, дало понять, как сильно я нуждаюсь в лечении. Правильное решение нашлось не сразу, но после серьезных размышлений я стала проходить терапию — у трех специалистов, потому что я женщина типа «побеждай или уходи» (что, по иронии судьбы, возможно, послужило одной из причин моей тревоги).

Как я научилась избавляться от стресса и избегать приступа тревоги

Доктором номер один была хрупкая женщина с дырками в чулках, но мудрая и излучающая тепло. У нее в кабинете было семь ламп, четыре стула и больше двадцати настольных игр, коробки с которыми стояли на высокой деревянной полке. Я каждый раз пересчитывала все эти вещи, потому что пребывание в знакомой обстановке успокаивало меня. После нескольких занятий со мной она заметила вызванный тревогой тик — я терла костяшки пальцев друг о друга до крови — и подарила мне маленький мраморный камешек с углублением для большого пальца. Он известен как «антистрессовый камешек», и хотя это потребовало некоторой практики, он помог мне справиться с желанием мучить свои руки.

Спустя несколько недель я узнала, как представлять что-то успокаивающее в сочетании с дыхательными упражнениями, чтобы избавиться от стресса прежде, чем наступит сильная паника. Для меня нет более спокойного места, чем океан — Атлантический, например, в Коко-Бич. Звук разбивающихся о берег волн, ветер в волосах и теплое лимонное солнце на коже (такое не вспыхнет, не загорится) помогают сделать вдох. Когда у тебя паника, дышать трудно, горло сжимается — мне пришлось много тренироваться, чтобы научиться этому. У меня никогда ничего не получилось бы, если бы не визиты к врачу, которые я так долго откладывала.

Мы начертили карту моих страхов, так что у меня теперь была система координат. Как ни удивительно, но существует большая разница между «мне нечего носить», «в комнате слишком много людей» и «кто-то умер». Из всего этого я вынесла, что тревоге все равно, насколько силен мой страх по десятибалльной шкале. В моем запутанном восприятии единица не отличается от десятки и меня парализуют все мысли.

Но, по крайней мере, я смогла выявить вещи, которые меня беспокоят, и то воздействие, которое они оказывают на мое психическое состояние. Это значит, что если я могу понять причину, признать ее и положиться на свои приемы, то у меня появится шанс избежать приступа. Знание — это действительно сила. Тревога считала, что может бесконечно долго прятаться от меня; я же чувствую себя сильной, когда становлюсь охотником, который находит ее и вытаскивает на свет, где может сразиться с ней.

Теперь я знаю, что другого пути действительно нет.

Как я научилась присутствовать здесь и сейчас

Второй профессионал, к которому я обратилась, специализировалась на том, что называется когнитивно-поведенческой терапией, или КПТ. Эта женщина, тиканье чьих настенных часов вовлекло меня в новую форму безумия, снабдила нас «инструментами», которые были нужны для того, чтобы «присутствовать».

Я проводила большую часть жизни, прячась или ища способы отвлечься, чтобы избежать тревоги. Когда я откладывала телефон и погружалась в смех моих детей, или же сосредотачивалась на еде, которую готовила для своей семьи, мои ощущения становились иными. Я поняла, сколько всего я упустила, беспокоясь обо всем на свете. Шутки. Интересные моменты. Все те теплые и неясные чувства, которые исчезают, если их не поймать, когда они приходят. Вот почему я ощущала себя такой опустошенной — потому что тревога отняла у меня способность наслаждаться хоть чем-нибудь.

Не буду лгать. Эта разновидность терапии до сих пор требует от меня больших усилий, самоотверженности и способности преодолевать дискомфорт. Я не сразу заметила результат и временами была недовольна собой, когда мне не удавалось «присутствовать» в каждый момент каждого дня. Я пытаюсь нарушить цикл длиной в жизнь, чего, конечно же, невозможно добиться за один вечер. Теперь, когда я обнаружила, что прячусь от чувств, я перефокусировала свою энергию наилучшим для меня образом. Иногда я добиваюсь успеха. Иногда меня ждет неудача. Но, по крайней мере, я пытаюсь что-то делать.

Не могу сказать точно, когда мой образ мыслей начал меняться. Это произошло не в какой-то определенный день, но, наверное, к этому привела цепочка событий. Когда я сидела на полу со своим сыном, я услышала его — действительно услышала — так как не слышала никогда прежде. Его глаза оказались более глубокими, его маленькие руки, что я держала в своих руках, врезались мне в память.

Я увидела свое прошлое и то, сколько времени потеряла. Заглянула в будущее и решила, что тревога больше не отнимет у меня ни одной секунды. И я впитала в себя текущий момент как прекрасный дар. Время, что я живу на этой земле, не данность, и однажды я уйду. Я смотрела на своего сына и думала: Как я хочу провести свое время здесь? Подвергаясь стрессу по поводу каждой мелочи или же наслаждаясь жизнью?

Вы не одни

Во время еще одной мощной попытки привести в порядок свой ум я вступила в анонимную группу поддержки. Выйдя далеко за пределы собственной зоны комфорта, я нашла в других то, чего не хватало мне самой: принятие, как в старой молитве о мудрости и терпении. Справа от меня сидела мать, потерявшая сына. Слева — пожилой вдовец, он до сих пор носил в кармане фотографию возлюбленной жены.

«Круг доверия» научил меня тому, что тревога приходит в самых разных обличьях, по самым разным причинам. Новые обстоятельства заставили меня вернуться мыслями к первому психотерапевту и к шкале тревоги. По сравнению с теми, кого постигла тяжелая утрата и чья тревога достигала десяти баллов, моя, похоже, остановилась на пяти. Но в той комнате, наполненной столькими незнакомцами, которым была ведома глубинная боль, числа не имели значения.

Тревога слепа.

Ты можешь быть самым богатым в мире магнатом или же обитать в трущобах; можешь быть самым популярным человеком в своем круге или же вообще не иметь друзей. Может, ты пережил великое множество потерь или же ни одной. Тревога не знает границ, и то, что для одного человека — один балл, для другого может оказаться десяткой, так что сопереживайте тем, кто вас окружает.

В большинстве случаев тебе неведомо, что кто-то сражается с этим демоном, до тех пор, пока ты не начнешь расспрашивать его. Или же, в моем случае, пока не увидишь меня в группе поддержки, не обнаружишь мой большой палец в «антистрессовом камешке» или не заметишь, как я потихоньку завожусь в очереди в супермаркете.

Если тревога поедает ваш мозг, как и мой, я хочу, чтобы вы знали, что вы не одни. Вы можете чувствовать себя так, будто ваше тело и мысли застряли в центре торнадо. Вам может чудиться, что все смотрят на вас, говорят о вас. Что вы странный или непохожий на всех человек или же с вами что-то не так. Можете гадать, а кончится ли это когда-нибудь, есть ли в списке возможных катастроф последний пункт. Вы можете даже бояться, что никогда не обретете вновь контроль над вашим похищенным мозгом. Тревога хочет, чтобы вы верили во все плохое, потому что если вы не будете этого делать, она утратит над вами власть.

Вот посеянное семя. Вот ложь.

Я — это не моя тревога

Очень долгое время я позволяла болезни разрушать мою жизнь. Моя душа оказалась отравленной. Если я не человек, который все время беспокоится, осторожничает, слишком сильно обо всем волнуется, то кто я, черт побери? Я скажу вам. Я мать, жена, писательница, бегунья, ужасная любительница кошек и неисправимая потребительница латте. Я все что угодно, но не моя тревога. Точно так же дело обстоит и с вами.

И хотя мне теперь гораздо лучше, чем без чьей-либо помощи, все же временами я чувствую приближение паники, прежде чем успеваю сделать глоток воздуха или представить берег океана. Я не совершенна, я все еще в поисках лучшего образа жизни, и от этого случаются сбои и ошибки. Некоторые лекарства мне не подходят. Некоторые методы терапии не принесли нужных плодов. Потому что тревога так сильна.

Но это не означает, что мы должны перестать бороться с ней.

Когда я выхожу из дома в какое-нибудь незнакомое место, если мои легкие напрягаются и издают шипящий звук или мое сердце начинает учащенно биться, я стараюсь помнить, кто из нас главный. Я не всегда буду действовать успешно. Много раз мне приходилось сворачиваться в клубочек и позволять слезам заливать пол. Я всего-навсего человек, и, честно говоря, быть человеком иногда очень трудно.

В жизни есть свои взлеты и падения. Она всегда уготавливает для нас странную смесь хорошего и плохого. Но каждый день — это еще один день для того, чтобы вернуть себе контроль над ней. Вытравить темноту из своих костей, поместить ее на ладони, закрыть глаза и дуть до тех пор, пока не останется ничего, кроме легкого дыхания и того, чего вам, возможно, не хватало все это время, — ясности, спокойствия, мира, принятия того, кто вы есть, и красоты, из которой вы сделаны.

Я знаю, тревога всегда будет со мной где-то внутри меня, дожидаясь, чтобы выбраться на свет, когда я окажусь слабой. Но знание этого уже придает мне силы. В борьбе за то, чтобы вернуть контроль над этой историей — моей историей — я теперь знаю, как отредактировать черновик рукописи (при помощи терапевтических приемов), как переписать конец (при помощи надежды) и с каким злодеем покончить (с тревогой).

Если сформулировать вопрос так, то вся тревога, что определяла мое восприятие мира, сжимается до размеров того, с чем можно справиться. Я могу перестать думать о том, как умираю или умру, о том, что что-то может пойти неправильно, или сделать мне больно, или испугать меня, или преследовать меня, или заставить чувствовать себя некомфортно. Я концентрируюсь на том, чтобы жить без страха и стыда… вызванного тем, какая я есть.

И я надеюсь, друзья мои, что вы обретете такую же жизнь.

И еще много хорошего.

Целую.