Исцеление детей с синдромом дауна
?
Пишет Егор Миронов (fillum)
2013-10-31 13:49:00
Егор Миронов
fillum
2013-10-31 13:49:00
- Медицина
- Наука
- Дети
- Отменить
.
«GNM говорит сама за себя!» .
Швейцарский журнал «Zeitenschrift» (№27/2000) : «Девочка с синдромом Дауна преодолела генетическое отклонение через коллективное усилие по решению ее конфликта. Знание, полученное из этого случая, может полностью изменить наше понимание функции генов.»
.
В конце концов, последнее слово не за генами!
.
Анне шесть лет – это живая, очаровательная и счастливая девочка, которая играет и хорошо общается с другими детьми ее возраста. Раньше для нее это всегда было сложностью, поскольку у Анны «синдром Дауна» — или монголизм, как его еще называют. Это генетическое состояние приводит к неправильному умственному развитию, к более или менее явной физической нетрудоспособности, и к типичным монголоидным чертам лица — короткой шее, открытому рту и косоглазием.
.
Медицинские авторитеты диагностировали умственно отсталую Анну как абсолютно недееспособную (более 60 процентов физических дефектов, включая частичный паралич ног). Однако, родители не смирились с этим и испробовали самые разные методы лечения дочери, ничего не оставили неопробованным. Отец и мать Анны, сама врач по профессии, охватили все официально признанные способы лечения детей с особенностями развития, но они не привели к результатам. Мать наконец смирилась с неизбежностью, поскольку она полагала, что узнала всё что только можно было узнать о непоправимом повреждении, существующем в случаях синдрома Дауна — а именно о том, что частицы третьей хромосомы присоединились к 21-ой паре генов, которая определяет пол человека. Сам термин «синдром» ясно показывает нам, что медицина полностью еще не нашла правильный ответ о причинах этой болезни. Как последняя попытка, родители Анны связались с доктором Хамером, создателем Германской Новой Медицины. Это было осенью 1998 года. В то время Анне было четыре с половиной года, ее умственное развитие застряло на уровне годовалого ребенка.
.
Нужно отметить, что во время своей 40-летней медицинской карьеры доктор Хамер часто работал в отделениях Детской Невралгии и Детской Психиатрии, и там познакомился с трудностями синдрома Дауна.
.
Он сказал отчаявшимся родителям, что, видя, что много таких детей становятся более или менее нормальным со временем, вопрос лечения это просто вопрос «нахождения правильного ключа к проблеме их ребенка». Когда они действительно найдут его, результаты будут замечательными. Было важно, однако, прежде всего точно узнать, какой именно психологический стресс мог вызвать такое состояние.
.
Например, ограниченная в движении маленькая Анна показывала некоторое специфическое поведение. Всякий раз, когда она слышала любые громкие шумы, она закрывала ладошками уши, как будто ей было очень больно. Один крик кошки мог вызвать такую защитную реакцию. Однако, она реагировала гораздо сильнее на шум от циркулярной пилы. Эти пилы, как оказалось, визжали постоянно прямо рядом с домом Анны в течение первых ее нескольких месяцев жизни, когда более чем сто деревьев были срублены вокруг дома. Кроме того, ее отец был строителем церковных органов, и он очень часто использовал такую пилу в мастерской рядом с домом.
.
Когда доктор Хамер смотрел на компьютерную томографию мозга Анны, он действительно смог заметить признаки «слухового конфликта» («Я не хочу это слышать!»). Однако, он чувствовал, что именно эта реакция была вызвана слабым, хотя все еще активным, более старым конфликтом слуха. Только поэтому мать Анны вспомнила после осторожного опроса доктора Хамера, что она работала всю беременность в здании, которое ремонтировалось; разрушающие ухо шумы приходилось слышать там с утра до ночи, т.к. использовались отбойные молотки. Она сказала, что шум был постоянным и настолько сильным, что он пробирал насквозь и хотелось просто сбежать.
Зародыш был также, конечно, подвержен этому ужасному шуму, и многое указывало на то, что именно это стало причиной инвалидности Анны. С этой новой информацией доктор Хамер подбодрил их и попросил не терять надежды, хотя он никогда не утверждал, что был в состоянии излечить синдром Дауна. Мать Анны сказала о нем впоследствии, «у некоторых людей есть и вши и блохи; даже если он не смог убрать «вшей» Анны, он, по крайней мере, смог убрать «блох».
.
Тишина как лекарство?
.
Доктор Хамер сказал, что возможно полностью ослабить эффект синдрома Дауна, если Анне помочь излечить ее собственный звуковой конфликт (конфликт слуха). С этой целью родители должны были полностью удалить из ее непосредственной среды визг пил и все другие шумы. Это было нелегко для отца Анны, чья работа требовала использования пил.
.
Все же родители приложили все усилия, и за это они были богато вознаграждены. В течение первого полугодия развитию Анны удалось достигнуть таких высот, оно двигалось так стремительно, что было трудно в это поверить. Во время того периода времени она выросла на полные 10 см — что до тех пор считали невозможным для ребенка с синдромом Дауна! Ее лицо потеряло много характерных монголоидных черт, и сейчас только очень небольшое косоглазие заметно, когда Анна устает.
.
Сейчас она может бегать и прыгать точно так же, как любая здоровая шестилетняя девочка. Не осталось и следа от паралича. Даже ее мелкая моторика — например, пронизывание нитки в иголку — равна ее сверстникам. Хотя она еще не говорит вполне так же, как они, Анна может быть понята всеми. «Каждый день она изучает новые слова и может поместить их в предложения так, чтобы в них был смысл» — счастливо говорит ее мать.
.
Ночная неугомонность Анны и элементарный страх перед громкими шумами закончились очень быстро. После шести месяцев полной успокоительной тишины родители начали сознательно подвергать ее постепенно нормальным шумам жизни. Они объясняли Анне работу кофеварки, например, в то время, как она работала; или они время от времени брали ее в мастерскую отца, где он показывал ей пилы и показывали, как они работают. Таким образом, поскольку ее интеллектуальные навыки выросли, Анна училась терпеть и жить с шумом вокруг.
.
Рассмотрев другой КТ-снимок мозга, доктор Хамер смог сказать, что все еще была вторая проблема, которая, казалось, имела некоторое отношение к отцу Анны. И, действительно, маленькая девочка спрашивала по сто раз в день, «Когда папа приедет?»
.
Как строитель церковных органов, отец часто отсутствовал по много дней или недель, устанавливая их в церквях по всей стране. По этой причине доктор Хамер советовал родителям собирать семью каждые выходные, было ли это приездом отца с работы или путешествием матери с дочкой к отцу. Это родительское усилие также принесло богатые плоды, потому что в данный момент Анна в состоянии хорошо справляться с долгими отсутствиями отца.
.
Развитие Анны происходит с тем же успехом и с той же скоростью, с которой уменьшаются Очаги Хамера (НН) в её мозге. За первые шесть месяцев были сделаны самые большие скачки. С тех пор мать Анны говорит: «с каждым днем немного лучше».
.
Страх перед репрессиями.
.
Соседи, которые знали Анну хорошо и врачи, которые работали с ней и другими детьми с синдромом Дауна, не могли поверить, как чудесно Анна спрогрессировала за такой короткий промежуток времени. Многие другие родители, которые имеют детей с таким же диагнозом, как у Анны, ссылались на мать Анны в ее функции доктора — хотя она сама обычный врач-терапевт.
.
Сама мать Анны до сих пор избегает контакта с медицинскими учреждениями: «Если доктора примут наш успех, мы боимся, что будет некоторая форма давления на нас. Мы боимся, что они могут забрать Анну у нас. Мы не забыли то, что произошло в случае Оливии Пилхэр» [в 1995 году 6-летняя Оливия Пилхэр, у которой был диагностирован рак почек –«опухоль Вильмса», по решению суда была вынуждена подвергнуться химиотерапии и хирургической операции против воли ее родителей, которые хотели следовать GNM терапии доктора Хамера.]
.
Именно по этой причине в этой статье мы не называем имена родителей и оставляем открытым вопрос того, живут ли они в Германии, Австрии или Швейцарии.
.
Скоро Анна пойдет в школу как любой другой ребенок ее возраста. Только за одно это родители чрезвычайно благодарны. Однако, это также само собой разумеется, что к Анне не будут предъявлять те же самые требования в классе как к другим детям, а скорее у нее будет свой помощник учителя, сидящий рядом с нею.
.
Возвратится ли генетический дефект Анны — не столь важно для родителей. Из уважения к психическому здоровью девочки они решили не проходить дальнейшее генетическое тестирование. «Для нас единственный вопрос, представляющий интерес, — то, что нашему ребенку, очевидно, лучше, и что она делает такие успехи в развитии, которые никто не считал возможными.» Как врач, мать Анны полностью выиграла, обратившись к GNM-терапии. Она говорит, что «открытия доктора Хамера были подтверждены сто процентным успехом Анны».
.
Гены лечат сами себя?
.
В принципе, каждая раковая клетка показывает изменение хромосом. GNM доктора Хамера показывает, что раковыми образованиями управляют определенные опознаваемые Очаги Хамера (HH) в мозге, которые, в свою очередь, могут быть прослежены до определенных изначальный биологических (психологических) конфликтов.
.
Кроме того, традиционная медицина в наше время полностью признала, что гены не просто твердые связки унаследованных черт, а скорее что они фактически принимают участие в метаболизме тела, изменяясь — в пределах некоторых ограничений — постоянно.
Доктор Хамер поэтому ставит вопрос о том, может ли изменение в с мозге вызывать временные изменения в хромосомах — например, в Трисомии-21, которая ответственна за синдром Дауна. Опыт с Анной и другими детьми с синдромом Дауна, кажется, ясно указывает, что это возможно.
.
Доктор Хэмер добавляет- «что лучше всего проверило бы наш случай, так это проверка исчезла ли Трисомия-21 с разрешением конфликта. Я возлагаю большие надежды на это. Это означало бы, что многие дети могут стать снова абсолютно здоровыми — просто и легко — возможно даже хромосомным образом!» Он также полагает, например, что такой «повторно нормализованный» ребенок в свое время был бы способен к производству потомства без генетических дефектов.
.
Если доктор Хамер окажется прав, тогда карточный домик, на котором построен ныне существующей тип генной медицины, разрушится. Каждый год тратятся миллионы на расшифровку того, что мы люди унаследовали от наших предков через гены — по-видимому, чтобы быть в состоянии лечить унаследованные заболевания.
.
Но что, если можно было бы доказать, что не генетические изменения являются причиной болезни, а скорее что они происходят в результате конфликтов в душе человека — заметных в мозге (на КТ-снимках)? Это означало бы, что сегодняшняя чрезвычайно восхваляемая генная терапия никогда не будет в состоянии излечить причину болезни, потому что гены уже были бы проявлением намного более глубокой причины.
.
Исцеление будет возможно, только если будет найдена первопричина проблемы. Лечение одних только симптомов бесполезно. К настоящему времени мы, современные люди, уже должны были бы, по крайней мере, это сообразить.
.
Исследование генома человека идет по ложному пути.
.
Генетики рассматривают 97% человеческого генотипа (что мы унаследовали) как мусор — как так называемое «барахло ДНК», и говорят, что эта часть не представляет никакой ценности. Генные инженеры верят в неограниченную «власть гена», и некоторые из них даже делят качества генов на «достойные» и «ничего не стоящие».
.
В результате они теперь хотят иметь дело с унаследованными болезнями через принудительную манипуляцию «извне» или посредством запрета зародышу появиться на свет. Они хотят проанализировать будущую жизнь генетически, так, чтобы будущая мать (и позже возможно, даже государство) могла решить, достоин ли этот не родившийся еще ребенок того, чтобы родиться.
.
Этот образ мыслей позволяет евгенике еще раз поднять свою отвратительную голову.
.
Как бы Вы реагировали, если бы Вам сказали, что есть большая вероятность того, что Вы умираете от диабета из-за Ваших генов? Вы бы поверили? Если да, то это — сама уверенность в вере — убило бы Вас, потому что люди привлекают то, чего они боятся больше всего — потому что ум доминирует над телом, а не наоборот, как генетики заставили нас поверить.
.
Поразительные изменения в Анне ясно показали нам, что власть ума более сильна, чем власть генов. Хотя генетический дефект Трисомии 21, по-видимому, вызвал нетрудоспособность, синдром Дауна может, очевидно, быть вылечен, когда решены соответствующие конфликты. Возможно, и у самих генов есть способность исцеляться.
.
Пусть осознание этого дает родителям генетически больных детей храбрость верить в то, что кажется невозможным.
.
Ведь маленькая девочка Анна так выразительно доказала, что надежда есть всегда!
…
Источник
Я уверен, что дети с Синдромом Дауна, это дар Бога, чтоб люди учились любить. А если так, то Бог своих не бросает. У меня просьба к людям, которые не отказались от своих детей с Синдромом. Пожалуйста, у каждого из нас есть истории, когда Бог помогал нашим семьям. Мы можем издать книгу свитетельств Божьей любви к нашим детям с Синдромом Дауна и к нам самим, их родителях.
Если у Вас есть такие рассказы, пишите на этой теме, если Вы хотите, что бы рассказы вошли в книгу, пишите на мою почту roman_lviv@email.ua
А ниже мой рассказ о Божьей доброте к моей маленькой девочке:
«Солнечный» ребёнок»
Часть 1. Избежание «чистки».
Однажды мне сказали «Ты женишся только на той женщине, которая тебя поразит». В свои 46 я встретил женщину, которая меня поразила. Через полтора месяца она стала моей женой.
Наверное за всё в жизни надо платить, и за добро, и за зло… Дальше произошли события, которые принесли нам и большую радость, и невероятные испытания…
Первый год нашей совместной жизни, мы, скорее, знакомились друг с другом. Не могу сказать, что семейная жизнь давалась легко для старого закоренелого холостяка. Но все трудности перекрывались новизной чувств супружеской любви, ответственности и… ожиданием продоложения рода. Мы очень хотели ребёнка.
Прошло немного более года моего статуса женатого мужчины, когда в моем рабочем кабинете раздался звонок, который в корне изменил нашу жизнь, да и отношение к этой жизни. Сквозь слёзы жена сообщила мне о приговоре врача-генеколога:
— Она сказала…, что у меня мертвый плод…, надо делать «чистку»».
Боли я не почувствовал, скорее безнадёжность и отупение. Но надо было что-то предпринимать. Мы решили пойти на УЗД.
Когда мы встретились, на жену жалко было смотреть. Ей пришлось собрать всё своё (да и моё) мужество, что-бы переступить порог кабинета УЗД. Я сидел в коридоре, стараясь обьяснить Богу, что в этом случае Он неправ. По светящемуся лицу жены, вышедшей из кабинета, я понял, что неправ я. Сердце ребёнка уже две недели как отбивает такт времени его жизни. Облегчение! Радость! Тяжесть новой ответственности… Нужно было ложится на «поддержку». Я привёз жене бельё, вещи, кое-какую еду. Вечером мы долго говорили по телефону, благо в палате она была одна. Хотя нет, не одна — с маленьким чудом в животике. Это ночью, а днём через палату тянулась вереница беременных матерей, которые готовились к аборту, или отходили уже после «чистки». Именно «чистки» — так это все называли. Ни Сталин, ни Гитлер, ни Мао, ни Пол Пот со своими чистками не сравняются с генекологичискими кабинетами отдельно взятого города на просторах бывшиго СССР.
На «счастье», (если очередной стресс можна назвать счастьем), мать моего ещё нерождённого ребёнка пролежала в этой «пересидочной» падате только два дня. Перед обедом она вышла в туалет, а когда через несколько минут вернулась, увидела, что осталась без телефона, денег, ключей, да и самой сумки. Конечно, я забрал её домой, накупив лекарств и вспомнив своё умение делать уколы. В конце-концов, было-бы хуже, если б она вернулась в палату на несколько секунд раньше и попала б под руку убегающего вора. Ведь мог бы и покалечить. Или, не дай Бог, ударить в живот.
Как бы там ни было, «поддержка» дома была получше предсмертной камеры для нерождённых детей. Ждать желанного ребёнка и на протяжении всего дня смотреть на матерей-убийц — какая уж тут поддержка.
Шло время, пришла пора на очередное УЗД. Результаты обследования показали, что плод развивается плохо… Одним словом, процесы которые там происходят несовместимы с жизнью ребёнка. Очередной приговор звучал:»Надо делать чистку! А иначе…». Наученые опытом, мы постучались в дверь кабинета УЗД в другой клинике.
— У вас прекрасный здоровый ребёнок, девочка.
У меня дочь, збылась мечта всей моей жизни! Я готов был расцеловать и врачиху, и молоденьких её помощниц, но надо было здерживать себя, что-бы не нервировать беременную жену.
В отличие от первой беременности (у жены сын от первого брака, который стал родным мне, и который зовёт, и надеюсь, чувствует меня папой), настояшяя беременность проходила тяжело. На следующее УЗД мы пришли на 21-ой неделе пребывания в этом мире моей манюни. Приговор прозвучал, как гром с ясного неба. Глаза доктора выражали огромное сочуствие:»Мне Вас очень жаль, Вы были так счасливы, когда узнали, что у Вас будет дочь».
У моей девочки был врождённый порок сердца. Но это ещё не всё. Именно такой порок в большенстве случаев показывает, что у ребёнка Синдром Дауна.
Это был шок. Теперь о «чистке» заговорили все…
Я пообещал жене, что вымолю у Бога здорового ребёнка. Вряд ли это было разумно с моей стороны, давать такие обещания.
Следующие недели и месяци прошли в зборе любой информации, что касались врождённого порока сердца и Синдрома Дауна. Мы узнали, что порок оперируется ещё до полгодика жизни и очень даже успешно. А Синдром — это вовсе и не болезнь, а состояние, в котором пребывает человек, «благодаря» лишней хромосомки. И случается это, неизвесно почему и зачем, один раз на 700 зачатых детей. И что никто в этом не виноват. Просто так есть… Так дал Бог. .. Не буду описывать всех моих дискусий с Богом. Моей мольбы, угроз, усмирений, уговоров, упрёков, принятий Его воли, бунтов… и т. д. и т. п. Пусть это останится между Ним и мной. Думаю Он меня понимал, сочувствовал и прощал. Впрочем, как всегда…
Каждый родитель мечтает о том, каким будет его ребёнок. Мы не мечтали. Старались оградить себя от боли и разочарования. Наша дочь могла умереть не прожив и несколько минут после родов — у неё тяжёлый порок сердца. Но даже если мы зделаем всё для того, чтобы она жила и Бог подарит ей жизнь, этот ребёнок всегда будет другим, непохожим на других людей. И ждут его в жизни одни испытания и трудности. Жизнь ребёнка-инвалида…
Но всё-же была надежда. Точно о Синдроме может подтвердить только анализ крови. Мы ждали родов.
Часть 2: Борьба за жизнь
Девочка ворвалась в этот мир с большим желанием жить. Педиатр в красивом прыжке поймала её, перерезали пуповину. Когда малышку приложили к груди матери, моя жена прошептала:
— Ты такая красивая, а говорили у тебя будет Синдром Дауна.
— Так вы знали об этом — слова педиатра отобрали у нас последнею надежду. Всё — свершилось, мы родили ребенка с Синдромом. Доктор говорила ещё про обязательный анализ крови, что только он может показать правду… но мы эту правду уже знали. Я взял девочку на руки, отошёл к окну и тихо прошептал:
— Люби Бога, доченька, чтоб не случилось в твоей жизни, люби Бога.
Потом у малышки всё-таки взяли анализ и я помчался в генетический центр, сдавать кровь в лабораторию.
— Результаты будут лишь через 5-ть дней — сообщила мне лаборантка, и добавила, — знаете, с Синдромом это так, он или есть, или его нету.
Зазвонил мобильный:
— Приехала кардиолог, надо проверить сердце, возвращайся быстрее в роддом — тревожно звучал голос жены.
Прошло всего несколько часов жизни манюньки в этом мире. Я взял её на руки и снёс на второй этаж в кабинет кардиологии. Молодая врач-кардиолог забрала у меня моё дитя, вошла в кабинет. Только Бог знает, как молился я под этой дверью, но через несколько минут:
— У Вашей девочки порок сердца, сложный порок, но, думаю с операцией спешить не надо. Приедете ко мне через две недели, тогда можно будет сказать более точно…
Малышка была великолепной! На четвёртый день они с мамой наконец-то были дома, а мы с сыном суетились вокруг них. Временами, смотря на ребёнка, жена плакала, не в силах сдержать чувство вины, перед этим маленьким созданием.
На пятый день мне выдали справку, в которой чёрным по белому, был поставлен диагноз наличия 21-ой лишний хромосомки. Со справкой в руках, я вбежал в какой-то подъезд, и разрешил течь непроизвольным слезам, останавливать которые у меня небыло ни сил, ни желания.
Дома, держа малышку на руках, задумчиво смотря в окно, я вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Пятидневная девочка смотрела на меня вполне осознанно, и в глазах её был вопрос…
Я, здоровый 47-и летний мужчина невыдерживая этого взгляда начал оправдываться перед новорождённым ребёнком:
— Доченька, извини меня… извини… я не брошу тебя… никогда не брошу…
Не знаю, возможно мне это привиделось, но почему я прятал свои глаза от этого вопросительного, личностного взгляда невинного младенца.
На третей недели жизни малышку осматривала кардиолог.
— Синдром Дауна подтвердился? — спросила она после осмотра.
— Да, — со слезами в голосе ответила жена,
— Не о том плачете, — сочувственно произнесла врач, — у вашей девочки тяжёлый порок сердца. И только от вас зависит, будет ли она жить.
Через несколько дней девочку осмотрела одна из лучших детских кардиологов страны, и сказала нам прийти через три месяца, чтобы готовить к операции. Наученные горьким опытом врачебных ошибок, мы решили проверить её утверждение. И не напрасно.
Хирург заверил нас, что есть возможность сделать операцию в один этап, но надо привести ребёнка, чтоб он осмотрел его.
В это время мы нашли в Интернете других родителей детей с Синдромом и с пороком, обзванивали знакомых и знакомых знакомых, собирая информацию про подобные операции. Узнавали о возможности операции в Польше и Франции, о невероятной дороговизне, начали собирать по людях деньги. За мою девчонку молились в нескольких церквях моей родной Греко-Католической Церкви, молились в церквях моих православных и римо-католических друзей, молились вместе со своими церквями наши друзья евангелисты и адвентисты.
Узнав о Синдроме, в большинстве случаев люди выражали нам своё, в основном искреннее сочувствие. Но два звонка полностью отрезвило меня, заставило посмотреть на ситуацию по другому, глазами христианина, а не раненого отца.
В один из дней я позвонил своей старой хорошей знакомой, которая уже на протяжении долгих лет работает с детьми с Синдромом Дауна. Почему я не позвонил ей раньше? Не знаю… Может просто не хотел услышать от неё то, что она скажет. Всегда легче жалеть себя, чем посмотреть правде в глаза.
— У тебя родилась девочка с Синдромом Дауна. Поздравлю! Я всегда знала, что Бог любит тебя! Ты себе даже не представляешь, что это за дети. Никто в мире не умеет любить так, как они. Это их предназначение в этом мире — невинно страдать, у них множество болезней, и Любить. С Большой буквы. Она принесет вам множество хлопот… и невероятную радость.
Вторым было свидетельство матери, у которой всего неделю назад от порока сердца умерла дочь с Синдромом Дауна. Я нашёл их в Интернете и решил позвонить, просто посочувствовать, поддержать. Она расспросила о нашей беде, дала много необходимых советов, и сказала:
— У меня четверо детей, умерла самая младшая с Синдромом Дауна. Я хочу Вам сказать, берегите своего ребёнка. Таких детей среди обычных не бывает. У них дар любить. И этот дар Бог доверил Вам. Не плачьте, а радуйтесь…
Хирург, долго смотрел на монитор, потом как-то смяк, былой уверенности уже не было:
— Ой, я думаю тут нужна консультация профессора N. А после его консультации можна будет о чём-то говорить.
Осмотрев Левочку професор N изучающее посмотрел на нас и произнёс:
— Скажу вам прямо: спасти вашу дочь может только виртуоз. И ещё: не опоздайте, жить ей осталось недолго. Хотя…
Он взял со стола свой мобильный, набрал номер:
— У меня здесь родители с ребёнком с Синдромом Дауна и пороком сердца. Я думаю, ей нужна срочная операция. Когда сможешь принять?
Через три дня мы отправились в путь. Девочке исполнилось ровно полтора месяца.
Часть 3. Милосердие
Столица встретила нас морозным воздухом и холодным ветром. Таксист содрал с нас двойную цену, но, наконец мы стояли у окошечка регистрации, отвечая на вопросы приятной пожилой женщины.
— Синдром Дауна? Так у вас «солнечный» ребёнок!
— «Солнечный» ребёнок?
— А вы не слышали? Так называют таких детей. Подарите им любовь, и они ответят вам с такой силой нежности, доброжелательности и любви о которой представить невозможно. За это их и зовут «солнечными» — за мир духа.
Отстояв очередь, состоящую из таких же родителей с маленькими детьми, как и мы, наконец-то вошли в кабинет врача. Доктор долго осматривал нашего ребёнка, всматриваясь в экран:
— Профессор очень занят, у него в день по две-три операции, у Вас будет только несколько минут на разговор с ним. Операция будет очень сложной, в таком возрасте такие операции делают очень редко. Большой риск. Но профессор может её сделать. Он действительно виртуоз своего дела.
Через десять минут профессор Виртуоз (пишу это совершенно без иронии, а с глубоким уважением, отдавая должное этому человеку), всматривался в сердце манюньки, всё более хмурясь.
Повернулся ко мне:
— А может не будем делать операции?
— А если не будем, то что?
— Через несколько дней умрёт — родите ещё.
«Хорошая проверочка на мою вшивость» — подумал я, а вслух:
— А если будем делать операцию, шанс есть?
— Шанс всегда есть, хоть маленький, но есть всегда.
— Даже если шанс на кончике ногтя мизинца — используем.
Профессор посмотрел на мой мизинец, улыбнулся:
— Операция через два дня. Сдавайте анализы, ищите доноров.
Следующие два дня прошли в беготне и переживаниях. Жена с доченькой сдавали анализы, я метался в поисках доноров. Доноры нашлись и в чужом для нас городе. С чувством глубокой благодарности мы вспоминаем людей, и знакомых, и совершенно чужих, принявших участие в спасении жизни нашей манюньки. Бывало такое, что от кого мы меньше всего ждали, те открывались для нас с невероятно прекрасной стороны. Правда было и такое, что самые близкие вдруг переставали нам звонить (некоторые не звонят по сей день), после того как узнали о рождении ребёнка с Синдромом и пороком. К счастью, не чувствую в своём сердце на них обиду, только чувство глубокого удивления.
Перед самой операции нас ещё раз предупредили, что порок очень сложный, ребёнок может умереть во время операции, или на протяжении нескольких дней после. Операция длилась шесть часов. Когда Виртуоз вышел с операционной, по его лицу было видно, что человек, который очень любит свою работу, сделал её великолепно!
А потом были три недели в реанимации. Каждые три часа мы готовили для девочки питания, каждые три часа 15-20 минут надо было отстукивать её легкие, чтобы в них не осела мокрота и не случилось воспаления. Вся в трубочках — девочка выглядела очень слабой, сердце разрывалось, но Бог давал сил.
Ночью меня выставляли с клиники за дверь, и жена оставалась сама, днём я мог её сменить. Я пробовал уговорить жену поспать днём, но неизменно, отстукав лёгкие, выходя с реанимации, я видел мою родную жёнушку с бутылочкой детского питания в руках. Эта невероятная женщина снова поразила меня!
Новый год я проспал, несмотря на то, что столица стреляла и пела. Жена с дочкой встретили Новый год в реанимации, а сын впервые без мамы. За это время он очень повзрослел…
Прошло Рождество и на Старый Новый год нас выписали с реанимации…
Часть 4. Улыбка
Я очень люблю это утреннее время. Спят ещё — сразившая меня женщина, повзрослевший сын и миниатюрная доченька. Я выхожу на несколько минут с нашим вечно «несчастным» спаниелем, ставлю разогревать бутылочки для детского питания и пью кофе, общаясь с Богом. Пока из детской кроватки не прозвучит требовательное «Эй!». Я склоняюсь над малышкой, и вот уже почти полгода мой «солнечный» ребёнок одаривает меня своей улыбкой…
P. S. Каждый семисотый ребёнок в мире рождается с Синдромом Дауна.
60% от рождённых детей с Синдромом Дауна имеют врождённый порок сердца.
На Украине, с 10-и детей рождённых с Синдромом Дауна от 8-и родители отрекаются или ещё в роддоме, или чуть позже.
Большинство из них не доживают и до двух летнего возраста.
Источник