Дина рубина синдром петрушки википедия
Сюжет действа, судя по визгливым выкрикам кукол и ответному смеху в зале, был веселый и назидательный, но Петя видел, что куклы прикидываются и что сами они, их тайная жизнь гораздо значительнее того, что на ширме происходит.
Если что-то не вполне съедобное завернуть в красивую обертку, станет ли оно настоящей конфеткой?
Ладно, усложним задачу, чтобы ответ не казался очевидным. Что если этого несъедобного всего 10 граммов, оно залито сверху толстым слоем качественного швейцарского шоколада и посыпано вкусными орешками, тогда как?
С романом Рубиной у меня именно такая моральная проблема. В нём есть толстый вкусный слой, многое собой прикрывающий и чем-то, безусловно, ценный, но в самой глубине, подо всей аппетитной маскировкой, скрывается абсолютно несъедобный для меня жанр — классическая российская чернуха.
Противоположности, как известно, притягиваются, а если кто-то слишком круто заберет вправо, то рискует оказаться слева — провернётся.
Поэтому последующие вкусности будут в отзыве соседствовать с неаппетитностями. Свет и Тьма, битва Бобра с Козлом и всё такое.
Вкусное номер раз — мир кукол и кукловодов
Главный герой книги, Пётр Уксусов, он же Мартын, он же Петрушка, с детства занимается куклами. Он их мастерит, он их «водит» по сцене во время спектаклей и уличных выступлений, он ими живет. В 8 лет судьба сводит его с увлеченным кукольником, который за несколько лет обучает его основам ремесла. Подробные описания изготовления реквизита и работы с ним (в т.ч. за ширмой провинциального театра) прилагаются.
Похоже, Рубина немало времени потратила на сбор материала — текст изобилует массой интересных деталей, которые простому человеку просто неизвестны. Кукол я люблю, сама когда-то шила и понимаю, что действо это в чём-то действительно почти мистическое, поэтому читать было очень интересно.
Осторожно — неаппетитность! Большое количество узкоспециализированных подробностей наверняка кому-то может показаться скучным.
Кадр из сериала «Синдром Петрушки» (2015). В главной роли — Евгений Миронов
Вкусное номер два — волшебные описания природы и городских ландшафтов
Изобилующее флешбэками действие романа происходит попеременно в Иерусалиме и Праге, на Сахалине и во Львове. Для каждого города Рубина находит потрясающе живые, ароматные слова, рисующие превосходную картинку описываемого ею места. Читая её строки, хочется вскочить с дивана, снять с карточки последние деньги, наскоро покидать в чемодан самое необходимое и, не откладывая, рвануть Туда, бродить по тем самым улочкам, разглядывать те самые здания, искать на стенах те самые изображения и барельефы.
… заваленная снегом, волшебно освещенная гроздьями театральных фонарей Прага — это особый жанр: смесь балета со сновидением в сопровождении стойкого запаха жареных шпикачек.
Осторожно — неаппетитность! Когда автор примерно в том же стиле начинает описывать людей, их речь и события, получается нечто не вполне адекватное реальности (даже особой, кукольной, какую нам тут выстраивают на протяжении всех четырех сотен страниц текста). Более того, в такие моменты Рубина опасно приближается к стилю повествования Макса Фрая, а там уже, простите, не сочная речь, а полнейшее словоблудие.
Кадр из сериала «Синдром Петрушки». В роли Лизы — Чулпан Хаматова
Вкусное номер три — сложные, неоднозначные персонажи
Будущий кукольник Петя в 8 лет утащил из коляски годовалую девочку с огненными волосами, решив, что она будет его главной куклой. Многие годы они с Лизой растворялись друг в друге и мучили(сь) одновременно, неистовствовали и вынужденно разлучались, рожали и хоронили ребенка, любили и ненавидели. Не умели только одного — жить самодостаточно, вне рамок собственного кукольного мира.
Картина с каждой стороны дополняется несколькими красочными штрихами. У Пети — львовская бабушка, а у Лизы — покончившая с собой мать и невесть с чего пустившаяся в бега тётка. Драчливый инвалид-отец и похотливый мудак, женщины-терпилы и женщины, попытавшиеся взять судьбу в свои руки, семейные тайны и фамильные предания, легенды о Холокосте и еврейских проклятиях, бытовуха израильской психиатрички и российского полунищенского существования — вброшенных авторов в это густое варево ингредиентов хватило бы и на несколько романов.
Осторожно — неаппетитность! По мере чтения, с увеличением числа наворотов семейных трагедий, отлично начинавшаяся история всё больше скатывается в нарочитый, закрученный на потребу публике фарс. Да, «кукольность» (читай — театральность) всего показанного здесь неоднократно подчеркивается, но финал при таком замахе оставляет неприлично много вопросов. Гора родила мышь, а истерзанные души главных героев успокоились как-то уж слишком мелочно и неожиданно.
Кукла Корчмарь играет в сюжете не последнюю роль. Он тоже трикстер
Вкусное номер четыре — всеохватная идея трикстера
Не, не, он не плохой и не хороший. Не ест живы и не ест мартвы! Он такой персонаж… Мораль и честь — это не про него. Понимаешь, он — ТРИКСТЕР! Это такое вечное существо из подземного мира. Он плут, разрушитель… Все ему дозволено: и с неба, и из-под жеми. И ему много тысёнц лят.
Трикстеры тут повсюду — в них играют, ими играют, они играют. Все тут не просто люди-куклы, но и плуты-обманщики. Раздают обещания и тут же их нарушают, ищут себе послушных марионеток и сами с радостью ими же и становятся.
Осторожно — неаппетитность! От градуса экспрессии всей этой братии порой становится неуютно. Даже у самой фарсовой кукольной истории, кажется, должна быть идея и/ или мораль. Здесь финал рушит любые предположения относительно понимания произошедшего. Свести всё к сложным взаимоотношениям двоих псевдовлюбленных людей (настоящей любовью такое назвать, увы, невозможно), повторюсь, выглядит слишком просто. Сладкое и обоюдное схождение с ума? Нет уж, увольте!
Фото взято с сайта ruskino.ru
Вкусное номер пять — камео автора
Когда главный герой отправляется за консультацией к некому профессору Ратту, тот весело сообщает, что «на днях подарил одной писательнице эпиграф для ее нового романа о сумасшедшем кукольнике». Приведенные им слова совпадают с эпиграфом «Синдрома Петрушки».
Профессор гордится собственной находкой, «если, конечно, дама не испаскудит своим романом мой чудесный эпиграф».
Осторожно — неаппетитность! И снова возникает мысль о фарсе. Идея тщательно выстроенного в формате кукольного представления повествования разбивается от столь грубого столкновения с реальным миром. Да, это забавно. Но стоило ли втягивать себя внутрь текста, если это помешало восприятию? Не попахивает ли такое «искусство ради искусства» самолюбованием?
Мне и сейчас при каждой встрече хочется сразу всучить ему в руки какую-нибудь куклу, чтобы вместо отчужденной маски увидеть его настоящее лицо.
Приятного вам шелеста страниц!
Источник
Роман Дины Рубиной «Синдром Петрушки» завершает трилогию книг так называемой «двоящейся реальности». Сюда относятся «Почерк Леонардо» и «Белая голубка Кордовы». Все три романа читаются на одном дыхании, но сегодня речь пойдет о последнем из них, который создала замечательная писательница Рубина Дина. Книга «Синдром Петрушки» сама по себе вызывает противоречивые чувства, она неоднозначна по своей сути. Порой нельзя найти двух одинаковых мнений об этом удивительном творении настоящего мастера. История кукольника Петра Уксусова и его любимой девушки Лизы потрясает, завораживает, удивляет, вызывает море эмоций. Одной из самых ярких писателей настоящего времени является Дина Рубина.
«Синдром Петрушки». Краткое содержание. Начало
Первая встреча Петра и Лизы произошла еще в детстве. Восьмилетний мальчуган был просто очарован зрелищем, которое открылось его взору: в коляске сидела прекрасная маленькая девочка, похожая на произведение искусства. Он увидел в ней потрясающую прелестную куколку, которую ему тут же захотелось унести с собой. Так он и поступил: уже через несколько минут бежал со всех ног домой, прижимая к груди маленькое беззащитное существо. Он захотел сделать ее своей собственностью, чтобы никто никогда не смог отнять ее у него.
Петя и Лиза росли вместе. Дети дружно играли, но в этих играх руководил всегда мальчик. Он стал для девочки наставником, советчиком, отцом и матерью. Лиза с детства привыкла воспринимать его как неотъемлемую часть себя, и потому не могла представить своей жизни без него. Ее самостоятельность, индивидуальность были с самого начала отданы во власть этого странного юноши, который не осознавал своей силы и могущества. Какую замечательную историю создала Дина Рубина — «Синдром Петрушки»! Краткое содержание передает основные вехи драматического повествования.
Учеба у Казимира Матвеевича
Петя познакомился с настоящим кукольником в начальных классах школы. Тогда же ему впервые открылась вся красота и прелесть этой работы. Он узнал, что кукла по-настоящему оживает только в руках мастера, а до тех пор остается просто игрушкой, бесполезной вещью. Его завораживал этот необыкновенный мир, в который он был готов погрузиться полностью и без остатка.
Учеба у Казимира Матвеевича не была легкой, но это время маленький Петр запомнил как самое выдающееся в своей жизни. Он учился понимать настроение куклы, ее внутренний мир, характерные особенности. И позже старался все это воспроизводить на своих марионетках. Какую же драматическую книгу написала Дина Рубина — «Синдром Петрушки»! Краткое содержание показывает все этапы взросления настоящего художника.
Танец с Лизой
Самой главной своей куклой Петр считал возлюбленную. Лиза стала его смыслом жизни, и относиться к ней иначе он просто не мог. Его выступление с молодой прекрасной девушкой с огненно-рыжими волосами имело ошеломительный успех. Публика аплодировала и неоднократно просила повторения. Идея пришла к нему неожиданно: он вдруг явственно увидел в своем воображении, как изящество и хрупкость его маленькой супруги могли вписаться в представление. На сцене она отныне играла куклу, совершенно не догадываясь о том, что ею и являлась.
Создание Эллис
Когда Лиза начинает страдать психическими расстройствами, Петр отвозит ее в клинику. Однако ему нужно продолжать выступления, чтобы безбедно существовать и в дальнейшем вместе с женой. И тогда он решает сделать копию Лизы – куклу, которая перед публикой полностью заменит первую.
Создание Эллис стало переломным моментом в их с Лизой отношениях. Тонкую палитру чувств героев смогла передать в своем романе Дина Рубина «Синдром Петрушки». Краткое содержание показывает внутренний мир персонажей. Но лучше, конечно, прочитать приозведение в оригинале. Поистине большим мастером слова является писательница Дина Рубина.
«Синдром Петрушки»: отзывы
Читать эту книгу просто и сложно одновременно. Требуется определенная зрелость души, чтобы суметь пропускать через себя неоднозначные явления и достаточно безоценочно к ним относиться. Отзывы о книге различные: одни в восторге, другим она непонятна.
Таким образом, «Синдром Петрушки» Дины Рубиной – это больше, чем просто история любви. Произведение настолько многослойное и глубокое, что не сразу удается разгадать все его тайны. Книга захватывает с самого начала и не отпускает до конца.
Источник
Я эту книгу сначала слушала. А потом и прочитала.
Очень захватывающая вещь.
О чём она (по-моему)?
О всех и о каждом. К сожалению. Если с учётом психологизма и резонансности различных конфигураций.
О роли кукольника (и Кукольника) в жизни людей…
О роли кукол в жизни людей…
О зависимостях.
О конформизме и нон-конформизме.
О том, что ведёт.
О том, куда приводит.
О ностальгическом.
О когнитивной заданности.
О переплетении нитей.
О силе программы.
О неочевидности видимого.
Об умении отпускать.
О восприятии себя и мира через предназначение.
О смене парадигмы.
Прозрачность времени.
Иллюзорность реальности.
Реализация замыслов.
Символично, на уровне полевых структур.
«…он умел смастерить игрушку из пустяка, он умел её оживить…»
«… Мы сидели в кавярне на Армянской, где кофе варили в турках на раскаленном песке… в ожидании своей «филижанки кавы»… Нет, все же о кавярне на Армянской надо подробнее! Надо бы найти особенные слова, – ведь в пряно-охристом воздухе этого неприглядного помещения остался витать лохматый призрак нашей юности, наше кофейное братство… Здесь можно было застать того, чей адрес и телефон давно потерял, здесь оставляли друг для друга передачки, документы и записки. «Я оставлю для тебя на Армянской», – привычная фраза, оброненная на бегу, выкрикнутая из окна трамвая, шепотом сказанная в «читалке» института…»
Легендарная кофейня на Армянской улице во Львове. Фото из Интернета.
«… В процедуре приготовления кофе был момент соучастия: тебе готовили турочку, показывали – где твоя, и ты уже был при деле: вскакивал из-за столика и двигал ее в песке, следя за тем, чтоб пеночка поднялась, но не перелилась: она должна была подняться раза три-четыре…»
Кофе, сваренный на песке в кофейне на Армянской. Фото из Интернета.
«…Город – волшебный кукольный город – должен стоять на холмах, вздуваясь куполами, щетинясь остриями и шпилями церквей и соборов, вскипая округлыми кронами деревьев и вспухая лиловыми и белыми волнами всюду цветущей сирени, в россыпях трамвайных трелей, в цоканье каблучков по ухабистой булыжной мостовой…»
«Кукольный» Львов. Фото из Интернета.
«… Они занимали три комнаты с кухней на последнем этаже дома по улице Ивана Франко. Может, помните этот дом: там, на вполне заурядном фасаде, на одном лишь последнем этаже чередуются мужские скульптурные пары – и это выглядит внезапным, необъяснимым. Стоят они между окнами по двое, высовываясь из стены по пояс. В области головы и плеч совсем отделяются от стены и внимательно смотрят вниз, на тротуар, словно в попытке разглядеть, что там, внизу. Молчаливые зловещие соглядатаи…»
Тот самый дом во Львове. Фото из Интернета.
После прочтения книги становится понятен и маскарон, находящийся наверху. Хотя в повествовании о нём ничего нет.
Он, похоже, визуально символизирует то, что объединяет всех мужчин, рождающихся в семье, которая живёт на этом этаже…
Женщины наследуют цвет волос, фигуру, голос и жизнь. А мужчины — «синдром Петрушки» и быстрый уход…
В одном из интервью Дина Рубина сказала:
«Мой роман – о страшной истории рода. Только в предпоследней главе открывается вся тайна, из письма Петрушки. Однажды знакомый журналист Леша Осипов рассказал мне, что где-то он встретил венгерского графа, и увидел у него странный фамильный герб – с лицом смеющейся куклы. Граф поведал ему грустную историю, что в их роду, по мужской линии, есть болезнь — «синдром Петрушки». Именно с этого рассказа я поняла — что умру, но роман напишу. За материалом я поехала в Прагу, Москву, Санкт-Петербург, Женеву. Но главный герой Петрушка — не принимал меня в свою игру, и все тут. Ни с кем я так не мучилась, как с Петрушкой. Даже обратилась за помощью к астрологу, которая мне помогла».
«… Прага – самый грандиозный в мире кукольный театр. Здесь по три привидения на каждый дом… ты обратил внимание, что дома здесь выстроены по принципу расставленной ширмы, многоплоскостной? Каждая плоскость – фасад дома, только цвет иной и другие куклы развешаны. И все готово к началу действия в ожидании Кукольника…»
Староместская площадь. За фото спасибо Андрею Румянцеву.
«… как и полагается истинно пражскому дому, этот имел над деревянными воротами свой знак: расписанный медальон, где тонконогий барашек… лежал посреди лужка. Потому и дом назывался «У чернехо беранка»…»
Дом на улице Вальдштейнской в Праге, где Дина Рубина «поселила» главных героев книги.
Фото из Интернета.
«… номер был сделан для Лизы и на Лизу, на ее миниатюрный рост и нереально малый вес. Девочки-подростки из детских танцевальных ансамблей, куда он немедленно кинулся, справиться с ролью не могли; среди взрослых артисток таких, кто поместился бы в коробку, просто не было…
И тогда в его голову – в недобрый час! – пришла идея «создать другую Лизу»: сделать перевертыш, номер – наоборот, одушевить куклу до такой степени, чтобы ни у кого из зрителей не возникло сомнения в ее человеческой природе…»
«… тебе тоже нравится это чудесное раздвоение?.. Но ведь я – лучше, правда?.. Я ведь живая. Что он в ней нашел?.. я чувствую, что он позаимствовал для нее не только мою внешность, но и кое-что поважнее… душу…»
«Вот из тьмы возникает Филипп Жанти с куклой!.. И Пьеро вдруг обнаруживает, что им управляют. А он-то думал, что сам себе хозяин! И вот он начинает фордыбачить, не хочет подчиняться. Не хочет признать над собой власти. Мол, я и сам самостоятельный, проживу своим умом. И когда между ним и артистом конфликт доходит до крайней точки, Пьеро начинает по одной обрывать нити, постепенно провисая. Одна… другая… третья… вот левая рука повисла… колени, ступни… и так все, буквально все нити!.. Тогда Властелин тихо опускает куклу на пол: ты выбираешь смерть? пожалуйста! – и уходит. Он покидает сцену – бесстрастный бог, – а марионетка лежит опустошенная, безжизненная…»
«…механический орган-шарманку старого Риши, промышлявшего неподалёку со своей плюшевой обезьяной…»
Шарманщин Риши на Карловом мосту. Фото из Интернета.
«…Петя одалживал у Иржи, работавшего рядом, под святым Антонием Падуанским, печального гитариста – …марионетку, брякающую по двум струнам раскрашенной фанерной гитары, – и импровизировал…»
Кукольник Иржи с марионеткой-гитаристом на Карловом мосту. Фото из Интернета.
«…Похожие марионетки действовали в спектакле «Дон Джованни» Национального театра кукол в Праге…»
Национальный театр кукол. Фото из Интернета.
«Эти две комнаты с подсобкой выходили большими витринами на обе углом сходящиеся улицы. В витринах стояла и висела наша продукция в наиболее полном ассортименте. На крыльце перед дверью горбато скалилась главная Страшидла – замечательная работа Зденека и Тонды, мимо которой еще никто спокойно не проходил. Тонда встроил в нее хитрейшую механику с фотоэлементами: оскаленная пасть Страшидлы распахивалась и клацала зубами, едва туристы протягивали руку, чтобы пощупать куклу».
Галерея авторских кукол на Кампе. Фото из Интернета.
«…неслышная музыка волшебной мистерии…»
Фото из Интернета.
«… Но дело не только в «постановочном озарении»: было что-то в той музыке, что имело к нам обоим самое прямое отношение, что больно и обнажённо о нас рассказывало: какие мы, когда нам плохо, и какие – когда хорошо; и какие мы, когда я – фавн, а она – нимфа, когда я – мастеровой, а она – неприкаянная сирота… Я был загипнотизирован этой мелодией: и грустной, и насмешливой, и такой чувственной, такой свободной…
Всю ночь чертил в своем блокноте, и к утру номер был практически готов. Но я и на другой день пошел послушать Граппелли: эти терпкие скрипичные взмывы, горько-меланхоличные удары по струнам, и бесшабашную тоску, и потаенную радость, что клюет тебя прямо в сердцевину души…
Затем вслед за Граппелли поехал в Питер, где аккуратно отходил все три концерта, данных маэстро. Теперь я знал каждый такт, каждую паузу этой пьесы, достал через знакомых старую (подлинную) запись 1937 года: Граппелли – скрипка, гитара – сам Джанго Рейнхардт, гениальный цыган…»
«… Марионетка – там другое, другие отношения с человеком. Это ведь древнейшая модель человека, знаешь? Был в Древней Греции философ Платон… Так вот, Платон называл человека божьей марионеткой и говорил, что у него тоже много нитей – добрые побуждения, дурные побуждения… »
Галерея авторских кукол в Праге. За фото спасибо catavatar
Петрушка (Кашпарек). За фото спасибо catavatar
«… заваленная снегом, волшебно освещённая гроздьями театральных фонарей Прага – это особый жанр: смесь балета со сновидением…»
Фото из Интернета.
***
Книга двойственна.
С одной стороны — интереснейший сюжет, от которого не хочется отрываться, отличная образная вырисовка.
С другой — скабрезность, фамильярность, вульгарность, какая-то навязчивая пунктирная местечковость. Как будто без этого никак нельзя. Как будто эрудицию и интеллектуальность надо обязательно уравновесить пошлостью. Видимо,чтобы заинтересовать И тех, кто в такой пошлости вырос и продолжает жить, считая её вполне нормальной средой пребывания.
«Сквернословие Петрушку не портит», — сказала Дина Ильинична в книге устами профессора Ратта.
Петрушку-то как развлекающую недалёкую чернь балаганную игрушку-оторву, агрессивного хама «без тормозов», наверное, не портит. Как можно не испортить то, что по своей природе уже насквозь испорчено.
А вот глубинный, более зрелый, осмысленный и человечный образ Петрушки — клоуна, шута, паяца — как много видящего и понимающего персонажа, выбравшего для подачи своих мыслей в мир форму «правды через смех», «смеха сквозь слёзы», вовсе не обязательно предполагает пошлость. Лучшие шуты в истории человечества скорее грустны, сдержанны, скептичны и ироничны, чем агрессивны и вульгарны.
В любом случае, книги, написанные с претензией на высокий литературный стиль, с кудрявыми образными красивостями и массой метафор, с атмосферой изысканности и утончённости, сквернословие портит основательно, и не я одна это замечаю. Уж очень неуместно оно в таком-то формате. И особенно «режет слух» при аудио-варианте в женском исполнении. Диссонирует. Не комильфо.
Всё-таки интеллектуальная проза, в отличие от бульварной, призвана развивать человека, а не пестовать безусловные рефлексы.
Текст аудио-книги читает Ирина Ерисанова.
Иногда неправильно ставит ударение в прострейших очевидных словах, никак не отмеченных в печатном тексте особым произношением.
Но в то же время очень хороши вдумчивая неспешность, уместные паузы, выразительность речи, актёрские интонации. Мастерски читает, умеет «держать» слушателя.
Если компромиссно закрыть глаза на небольшие шероховатости, книга мне понравилась.
Очистить бы её от словесного мусора — вышел бы прекрасный вариант небанальной истории о поворотах судьбы и о талантливом человеке, способном на создание уникальных вещей и на уникальное чувство. Плюс для видящих объёмно и не чуждых психологии — о том, что я перечислила в начале этой рецензии.
Рекомендую к прочтению / прослушиванию.
С фильтрами, разумеется. Обязательно с фильтрами.
Cнят и отмечен на кинофестивале свежайший фильм-экранизация с таким же названием.
Источник