Дина рубина синдром петрушки экранизация

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 24 сентября 2018;
проверки требуют 3 правки.

С самого детства Петя влюблен в соседскую девочку Лизу, с ней проводит он вечера ребенком, с ней сбегает из родительского дома в Петербург, вопреки воле отца Лиза становится его женой и главным спутником жизни. Но есть у Петра и другая страсть – с тех же юных лет он одержим кукольным театром и марионетками, сцена во многом заменяет ему реальную жизнь, а разделить искусство и семью артист не может. Смерть новорожденного первенца Петра и Лизы ложится тяжелым грузом на влюбленных, женщине даже приходится отправиться в клинику для душевнобольных. Но помощь психиатра требуется скорее Петру – в отсутствие Лизы он делает ее точную копию, куклу, которая станет его настоящей половинкой.

Елена Хазанова мечтала поработать с Чулпан Хаматовой еще в 2006 году на фильме «Игра слов: Переводчица олигарха», но тогда главная роль досталась Юлии Батиновой, потому что Хаматова не говорила по-французски

На фоне картин легкого жанра в отечественном кинематографе как-то совсем потерялись настоящие серьезные драмы, выход почти каждого фильма, выходящего за рамки романтических комедий или молодежных приключений, становится небольшим событием хотя бы для индустрии и критиков. «Синдром Петрушки» Елены Хазановой коллеги режиссера и журналисты ждали с нетерпением, и премьера в рамках фестиваля «Кинотавр» не оставила специалистов равнодушными, однако теперь картину ожидает новое испытание – лента выходит в широкий прокат, а значит, получит оценку зрителей, поклонников творчества Дины Рубиной и Евгения Миронова. И некоторые вопросы к фильму будущих зрителей мы можем предсказать уже сегодня.

На этапе постпродакшена к финансированию картины подключились продюсерские компании Швейцарии и Германии, а это означает, что «Синдром Петрушки» получит прокат как минимум в этих европейских странах

Полагаем, что наибольший резонанс картина вызовет именно в среде поклонников творчества Рубиной – ее книги экранизируются достаточно редко, еще реже этим лентам удается вырваться за пределы небольшой нишевой аудитории. «Синдром Петрушки», сделанный для максимально широкой публики, тем не менее может оказаться также обделен вниманием, он нацелен на более взрослую, интеллигентную и думающую аудиторию, чем та, что наполняет кинозалы во время показов голливудских блокбастеров. Привлечь зрителя будет непросто, хотя участие Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой может добавить плюсов прокатной карме ленты.

Другим тормозом на пути «Синдрома» к зрителю могут оказаться оценки тех самых поклонников писательницы, ведь сценарий картины существенно упрощает, усекает и унифицирует огромное литературное полотно. Сюжет лишился едва не половины героев, упор сделан всего на пару сюжетных линий, перетасованы временные промежутки – все это неизменно вызывает ропот в среде последователей учения «Книга – лучше!». Конечно, сравнение фильма и книги – дело неблагодарное, но без этого редко удается обойтись, и смеем предположить, что окололитературных копий вокруг «Петрушки» будет сломано предостаточно.

Не меньшие дебаты предстоят и поклонникам Евгения Миронова. Безусловно, в сложной психологической драме этот талантливейший актер чувствует себя как рыба в воде, но Евгения издавна преследует один творческий недуг – он излишне театрален. Даже в этой картине, где он играет человека, одержимого искусством, сценой, лицедейством, Миронов часто перегибает, заламывает руки, превращает лицо ленты в гримасу. Часто эти гиперболы излишни, они утяжеляют действие, отвлекают внимание с внутреннего нерва на внешние эмоции.

Однако, как вы понимаете, это лишь небольшие, во многом притянутые за уши и высосанные из пальцев претензии – в целом же картина Хазановой получилась на удивление целостной, глубокой и необыкновенно трогательной. Даже мрачность, серость, освещаемая только пышной рыжей копной волос героини Хаматовой, оказываются «Синдрому» «к лицу». Какие бы мистические нотки ему ни приписывали, сколько бы «оживающих» кукол в кадр ни попадало – фильм прежде всего является тяжелой психологической драмой о борьбе противоположностей. Реальная жизнь здесь сталкивается с выдуманной театральностью, древние проклятия – с современной медициной, страсть и нежелание отпускать противостоят свободе, любовь граничит и искрит от соприкосновения с ненавистью.

Следить за отношениями пары буквально безумно влюбленных героев Миронова и Хаматовой необыкновенно увлекательно, открытый финал оставляет возможность самым разным образом интерпретировать настоящее и тем более будущее персонажей, а главное – при всей своей нацеленности на мир творческих натур сюжет и перипетии жизненного пути Петра и Лизы легко можно приложить к окружающей реальности. Безумие страсти ближе, чем мы думаем, а противостоять ему сложнее, чем нам кажется, и синдром Петрушки-Пигмалиона – не удивительная наследственная болезнь, выпадающая один раз на миллион, а едва ли не повальная эпидемия, замыкающая людей в мирах марионеток и безвольных кукол.

С 5 ноября в кино.

Задача, поставленная перед режиссером, была поистине непроста. Текст романа представляет собой туго свитую материю, расправив которую, с удивлением обнаруживаешь поистине огромные размеры вытканного словом полотна. При пристальном взгляде в нем обнаруживаются как блестящие волокна новых синтетических материалов, придающие объем и меняющие цвет, так и благородные нити, напоминающие о повседневности давно ушедших из жизни поколений, бытия более цельного, но и вдвойне загадочного для современного человека. И режиссеру пришлось искать такой компромисс между текстом и визуальным образом, наиболее доступным широкому зрителю. Для этого пришлось лишить повествование двух измерений: времени и контекста, сделав акцент на социальной составляющей.

Роман Дины Рубиной — произведение волшебное. Переплетения правды и вымысла, укорененность персонажей в определенном культурном контексте, смена эпох и краткие моменты, когда герои оказываются в свободном полете — все это придает книге некоторый элемент условности.

Герои романа — во всех смыслах порождение своей эпохи. Время романа — бурный двадцатый век и начало двадцать первого, с точечным углублением в события девятнадцатого. Представители старшего поколения, определившие многое в мировосприятии главных героев — жители империй: Российской и Австро-Венгерской, мостиком между которыми стала Страна Советов. Западная Украина, историческая родина троих главных героев, войдя в состав послевоенной УССР, вписана в новый контекст. Текущему бытию героев тесно в новых границах: действие то и дело переносится из России в Израиль, оттуда в Прагу — и снова обратно в Россию. Так строится новая, невидимая империя — империя причинно-следственных связей, которые, как части тела куклы, связаны между собой невидимыми нитями. Стоит одной из них порваться — и сказке, как и жизни, конец.

В фильме же мы видим нарочитую схематичность историко-контекстуальной линии, а также полную культурную обезличенность героев. При этом эпизоды из их детства, оказавшие решающее влияние на личностное становление, явно претендуют на отсылку к иной исторической действительности. Однако не получают ни малейшего развития. Стерильная атмосфера современной нам повседневности ни в чем не соотносится с духом ушедшей эпохи и культурно-национальным колоритом, ярко описанном в книге.

Разгадка многих странностей в отношениях в книге была припасена напоследок — как поясняющий фактический материал к сложившимся психологическим портретам. В фильме же эти вопиющие обстоятельства задают тон всему повествованию, придавая этим странностям явно патологический оттенок. Это обескрыливает характеры, рвет нити волшебства, рассеивает туман призрачного прошлого.

Насколько понятным станет фильм для тех, кто книгу не читал — вопрос пока открытый. Но конечный результат определяется, прежде всего, мастерством актеров и их трактовкой персонажей. Великолепная игра Евгения Миронова, проникновенность и непосредственность Чулпан Хаматовой, выразительность и эмоциональность Мераба Нинидзе позволяют говорить о достаточно сильной психологической драме, в центре которой — трагедия семьи, тяжелая болезнь ребенка. С нею мать остается практически наедине. Кто может исполнить эту роль лучше, чем человек, известный на всю страну своим вкладом в благотворительность? И после рек пролитых слез, леденящего холода и гулкой колодезной пустоты в душе появляются чувства, эмоции. А за ними приходит и абсолютно другой взгляд на жизнь, позволяющий с хирургической точностью определить источник истинных проблем и путь к их разрешению. Ибо воля к жизни приобретает совсем другое содержание. Вот только… где в фильме эта пятая, невидимая нить, что позволяет кукольнику оживлять куклы, а человеку — собственную душу?

3.5