Детские души поражены синдромом войны

Пожалуйста , помогите ответить на вопросы
Читаем и анализируем
В один из дней своей командировки в Грозный (столицу Чеченской Республики. – А. Н.) я находился в штабе 205-й бригады. В комнату, где собрались после напряжённого дня офицеры, влетел мальчонка на вид лет восьми-девяти. Белокурый, в непомерно большой для него «афганке», старательно подшитой чьей-то заботливой рукой, он выглядел как настоящий солдат.

– Дядя Слава, можно я на улице с ребятами поболтаю? – выпалил он на одном дыхании.

– Иди, только будь осторожен. Уж темнеет… – рассудительно ответил тот, к кому обратился мальчишка.

Дверь за мальчишкой закрылась.

– А это кто такой? – поинтересовался я.

– Да это же наш Андрюшка – сын полка. Один из офицеров решил его забрать с собой в Россию и там усыновить. Жалко будет нам с ним расставаться. Все его полюбили за не по годам взрослую сноровку и смекалку.

– Где же вы нашли его и чей он?

– Сирота… Отца и мать Андрюшки дудаевцы (чеченские боевики. – А. Н.) убили в январе, вымещая злобу за свои потери на русскоязычном населении. Чудом оставшийся в живых мальчик жил на кладбище, ходил по нашим блокпостам, просил еду. Так жил почти пять месяцев. А теперь пришёл к нам в бригаду.

Потеряв самых близких и любимых людей, Андрюшка в полном смысле слова взялся за оружие. Сам научился снаряжать магазин, стрелять из автомата, снайперской винтовки, пистолета. Любого может научить, как пользоваться подствольным гранатомётом. В свои неполные десять лет он принимал участие в боевых действиях, причём воевал умело…

Долго мне ещё рассказывали о похождениях всеобщего любимца. Я слушал, а в мыслях содрогался: ведь это ужасно. Наши дети, вместо того чтобы учиться в школах, воспитываться на добре и любви, познают смысл жизни на войне. В руках держат не конфеты и мороженое, а автоматы и пистолеты. Вот в чём действительно трагедия нашего времени! Детские души поражены синдромом войны. Кто из них вырастет? Как используют полученные знания в будущем сегодняшние мальчишки?

Капитан Д. Девятов
1. Каковы ваши впечатления от прочитанного?

2. Как мальчик-сирота стал сыном полка?

3. Считаете ли вы, как и автор, что это трагедия нашего времени, когда дети участвуют в войне?

4. Что значит выражение «детские души поражены синдромом войны»?

5*. Расскажите об известных вам случаях участия детей в современных военных конфликтах.

1. Я содрогаюсь от мысли о войне. Как по мне, война — это ужасно, мне ужасно грустно за судьбу этого мальчика.
2. Так как мальчик стал расти в полку, многие солдаты его полюбили и стали учить многому, каждый почувствовал себя отцом мальчика.
3. Да, я так считаю. Ведь чтобы детям выжить в этом жестоком мире войны им приходится брать автоматы.
4. Для меня это выражение означает то, что дети менее психически устойчивы чем взрослые, они видят всю эту вопиющую жестокость и будут с содроганием это вспоминать.
5. При ВОВ многие дети официально воевали против немцев. Дети с 6 лет отливали маленькие детали, а с 10 — полноценно строили танки.
Или был теракт в школе, в Беслане. Большая часть заложников состояла из детей.

Источник

СЫН ПОЛКА
Author: капитан Д. Девятов
52
Date: 24-12-96
_____
_____

Так с любовью называли бойцы девятилетнего Андрюшку. Его трагическая судьба в итоге сложилась благополучно. А вот что ждет сотни и тысячи детей, оставшихся в Чечне?

_____
_____
_____О чеченской войне сказано многое, но не все. Мы писали о боях, о городах, о павших.
_____Но о чем не писали ни разу — это о детях войны. Оказавшись лицом к лицу с ужасной реальностью, они, по сути дела, были брошены на произвол судьбы. Счастье, если оставались живы родители или хотя бы близкие родственники. А если нет? Сколько русских сирот осталось в Чечне? Девчушек и пацанов, которые в свои восемь-десять-двенадцать лет вынуждены были самостоятельно бороться за свое выживание. И мало кто мог поддержать их в критические минуты, помочь укрыться во время обстрелов, раздобыть глоток воды и корочку хлеба. Обреченные, они, как затравленные зверьки, искали пристанища, выбирая своим детским умом тех, кто мог бы их защитить.
_____Они сновали между рядами, подбегая то к одному, то к другому прилавку. Привыкшие к людям в военной форме, они не стесняясь, окружали солдат, просили дать денег на хлеб. Солдаты и офицеры, как правило, не отказывают. И все было бы ничего, если…
_____Будучи в городе, я, по совету знакомых, присмотрелся к тому, как ведут себя дети, получившие заветные бумажки. Они сходились к углу одного из близлежащих домов и протягивали “заработанное” чеченке. Девчонка лет пятнадцати, вся в каких-то украшениях, небрежно складывала принесенное ей в специально для этого приготовленную сумочку. Те же, кто рассчитался с “хозяйкой”, тут же возвращались на рынок и продолжали попрошайничать. Всех при этом отличала странная особенность: на детских головках были выстрижены какие-то знаки.
_____Спустя некоторое время я узнал, что эти ребятишки попали, если можно так сказать, в рабство. Оставшись без родителей, они оказались у чеченцев. И за кусок хлеба и крышу над головой их заставляют делать черную работу: лазить по свалкам и руинам, собирая все, что может пригодиться в хозяйстве, пасти отары, воровать и т. д. Причем настолько умело запугивают малышей, что любые попытки военнослужащих хоть как-то помочь обустроить их судьбу — отправить в дома-приюты или интернаты в Россию — вызывают панический страх. Любое обращение заканчивается, как правило, тем, что уже вроде бы согласившийся ребенок ловит чей-то взгляд из толпы и тут же наотрез отказывается и убегает.
_____Столичные правозащитники в один голос утверждают, что дети не сироты, живут в семьях и занимаются естественным промыслом — добывают средства на жизнь в разрушенном городе. А та чеченка-”хозяйка” — что-то вроде местного рэкета. Но… глазу видно.
_____Как ни странно, о существовании рабства говорят сами дети.
_____В один из первых дней своей командировки я находился в штабе 205-й бригады. В комнату, где собрались после напряженного дня офицеры, влетел мальчонка, на вид лет восьми-девяти. Белокурый, в непомерно большой для него “афганке”, старательно подшитой чьей-то заботливой рукой, он выглядел как настоящий солдат. Белые кроссовки и лихо сидящий на его голове берет делали пацана просто неотразимым. Но это минутное восхищение, которое, пожалуй, охватило каждого сидящего рядом со мной, перерастало в непонятную для меня тогда тревогу.
_____— Дядя Слава, можно я на улице с ребятами поболтаю? — выпалил он на одном дыхании.
_____— Иди, только будь осторожен. Уже темнеет, и не тебе объяснять, что такое ночь в Грозном, — рассудительно ответил тот, к кому обратился мальчишка.
_____Дверь закрылась и были слышны только удаляющиеся шаги бегущего по коридору маленького солдатика.
_____— А это кто такой? — поинтересовался я.
_____— Как, ты не знаешь? Да это же наш Андрюшка! — сын полка. Один из офицеров решил его забрать с собой в Россию и там усыновить. Жалко будет нам с ним расставаться. Все его полюбили за не по годам взрослую сноровку и смекалку.
_____— Где же вы его нашли и чей он?
_____— Сирота…
_____Отца и мать Андрюшки дудаевцы убили в январе, вымещая злобу за свои потери на русскоязычном населении. Чудом оставшийся в живых мальчик жил на кладбище, ходил по нашим блокпостам, просил еду. Кто хлеб давал ему, кто банку тушенки, кто деньжат подкидывал. Так и жил почти пять месяцев. А теперь пришел к нам в бригаду.
_____Разговаривая позже с Андрюшкой, я удивился его логике и ходу мыслей. Казалось, как может рассуждать ребенок в девятилетнем возрасте, какие серьезные выводы делать? Ан нет. Несмотря на свой возраст, он смог разобраться, что к чему, к кому идти за помощью, а кого избегать.
_____Потеряв самых близких и любимых людей, Андрюшка в полном смысле слова взялся за оружие. Сам научился снаряжать магазин, стрелять из автомата, снайперской винтовки, пистолета. Любого может сам научить, как пользоваться подствольным гранатометом. Да, да. В свои неполные десять лет. Причем не из баловства, а с целью защитить свою жизнь. Страшно себе это представить, но это наша сегодняшняя действительность.
_____В один из весенних дней Андрюшка выбрался из склепа, где жил, на поиски еды и вдруг заметил на крыше одной из девятиэтажек фигуру человека со снайперской винтовкой. Крыша возвышалась над блокпостом российских десантников. Позабыв о своих планах, смекнув, чем может закончиться появление боевика с оружием на здании, поспешил к своему тайнику. Вытащив автомат с подствольником, который за неделю до этого подобрал в руинах у убитого боевика, вернулся к тому месту, где видел дудаевского снайпера. Выбрав удобную позицию, прицелился и выстрелил. Прибежавшие на выстрел российские офицеры нашли труп боевика с лежащей рядом С В Д.
_____Спустя некоторое время один из блокпостов, где обычно кормился Андрюшка, подвергся обстрелу боевиков. Просвистевшие над головами пули веером врезались в железобетонную плиту. Цементная пыль осыпала чудом оставшихся в живых. В мгновение ока все залегли, рассредоточились. И вместе со всеми Андрей схватил оружие. Подполз к амбразуре, вставил в нее автомат и открыл огонь.
_____Потом, когда все стихло, стал сожалеть, что стрелял только по “зеленке”.
_____— Надо было по пятиэтажке. Там наверняка тоже сидел кто-то. Ну, да ладно. Среди зелени деревьев наверняка было больше, — размышлял вслух Андрей.
_____После прочесывания места, где предположительно находились боевики, было обнаружено в нескольких местах большое количество крови. Тел убитых или раненых так и не обнаружили. Но это было не важно, главное — дали достойный отпор.
_____Долго мне еще рассказывали о похождениях всеобщего любимца. Я слушал, а в мыслях содрогался: ведь это ужасно. Наши дети вместо того, чтобы учиться в школах, воспитываться на добре и любви, познают смысл жизни на войне. В руках держат не конфеты и мороженое, а автоматы и пистолеты. Вот что действительно трагедия нашего времени. Детские души поражены синдромом войны. Кто из них вырастет, как используют полученные знания в будущем сегодняшние мальчишки? Хорошо, если судьба сложится такая, как у Андрюшки. Уедут, как и он, подальше от всех этих ужасов, и получат достойное воспитание. Будущий отец — майор, прошедший горнила чеченской войны, — сможет правильно объяснить приемному сыну, что оружие необходимо все-таки для поддержания мира, а не для войны.
_____Поймут ли это все дети Чечни — остается, к сожалению, вопросом.

Капитан Д. ДЕВЯТОВ

Источник

В Монголии и Китае зафиксировали вспышки бубонной чумы — опасного заболевания, которое в прошлом уносило миллионы жизней. Пока что заразились всего три человека, однако власти предпринимают все необходимые меры по сдерживанию потенциальной эпидемии. В массовом сознании чума ассоциируется со смертоносной «черной смертью», терроризировавшей средневековую Европу. «Лента.ру» рассказывает, представляет ли чума реальную опасность для современного мира и стоит ли опасаться новой ужасной пандемии.

Несмотря на то что чуму часто называют болезнью прошлого, она продолжает существовать и представляет угрозу для определенных групп населения, например, жителей Африки. Врачи классифицируют ее как вновь возникающую болезнь, то есть для нее характерно повторное появление активных очагов и распространение по территориям, где она уже присутствовала ранее. Как правило, чума ограничена ареалом распространения возбудителя.

Африканцы подвергаются большому риску, поскольку им приходится жить бок о бок с грызунами, а повальная бедность вкупе с суевериями препятствуют получению квалифицированной медицинской помощи. Однако болезнь, как и в прошлом, способна за короткое время распространяться на большие расстояния из-за того, что грызуны с блохами могут залезать в сумки и контейнеры.

Впрочем, когда-то величайший в истории человечества мор сейчас не представляет серьезной угрозы

Развитие медицины, правил гигиены и появление антибиотиков прогнали «черную смерть» на задворки цивилизации, а новые вспышки — это вполне заурядные случаи, происходящие год от года и успешно сдерживаемые врачами.

Во второй половине XX века вспышки чумы значительно сократились, хотя очаги заболевания до сих пор остаются в развивающихся странах. В этот период чума была зарегистрирована примерно в сорока странах, при этом, согласно данным ВОЗ, с 1987 по 2001 год опасная бактерия заразила около 40 тысяч человек, из них умерли примерно три тысячи. С 2010 по 2015 год сообщалось о 3248 случаях заражения, погибших — 584 человека.

В большинстве случаев болезнь, передавшаяся через блох, проходила в бубонной форме, однако в некоторых случаях развивалась более опасная легочная форма. Примерно половина случаев приходится на людей 12-45 лет, и мужчины заражаются чаще, чем женщины. Инкубационный период заболевания — от одного дня до недели, а смертность при отсутствии лечения достигает 30-60 процентов при бубонной форме и ста процентов при легочной форме.

Ежегодно от чумы умирает менее 200 человек, что на порядки меньше, чем от гриппа. Кроме того, чаще всего гибель наступает из-за отсутствия лечения. Сами вспышки ограничены определенной местностью — это далекие от цивилизации районы Африки, некоторые страны Центральной и Южной Америки, а также Индия и Монголия. Самые эпидемиологически неблагоприятные территории находятся в Демократической Республике Конго, Мадагаскаре и Перу. На Мадагаскаре вспышки бубонной чумы происходят каждый год, в период от сентября до апреля.

В 2017 году на острове произошла довольно крупная вспышка чумы, при этом болезнь выбралась за пределы эндемичных районов, где обычно живут возбудители инфекции. Лишь с августа по октябрь заразились около двух тысяч человек и более двухсот умерло. Доминирующей формой оказалась крайне опасная легочная форма заболевания. Усилиями ВОЗ и других международных организаций здравоохранения удалось не допустить проникновения чумы в другие страны. Врачи внимательно следили за состоянием здоровья контактирующих с больными людьми, проводили профилактические курсы антибиотиков и усилили скрининг потенциально больных в международных аэропортах страны.

Иногда, правда, чума затрагивает и страны Запада. В США чумная палочка ежегодно инфицирует от 5 до 15 человек, при этом большинство случаев смерти приходится на Нью-Мексико — штат, известный своим пустынным и засушливым климатом. Естественные резервуары патогена в США — луговые собачки и скалистые суслики. Блохи, обитающие на диких животных, могут перепрыгнуть на домашних питомцев, что повышает риск заражения человека.

В России неблагоприятными районами являются территории Республики Алтай, Астраханская область, а также те, что граничат с Казахстаном, Монголией и Китаем. Высокому риску заражения подвергается около 20 тысяч человек, живущих вблизи природных очагов заболевания.

Вакцина от чумы, создающая временный иммунитет, существует, однако из-за редких вспышек ее проводят, как правило, только ученым и врачам, работающим с Yersinia pestis, и непосредственно контактирующим с ее переносчиками; и тем, кто живет в районах естественного ареала обитания источников возбудителя инфекции. Для прививки изначально использовались мертвые бактерии, однако против легочной формы чумы применяют живые и белковые вакцины. Если же человек уже заболел, то главным способом лечения остаются антибиотики — стрептомицин, тетрациклин и другие.

В случае своевременного лечения можно спасти пациента даже от практически всегда смертоносной легочной чумы

Есть несколько факторов, сдерживающих пандемию в современном мире. Главным можно считать высокий уровень гигиены, когда возможность контакта с переносчиками возбудителя сводится к минимуму. Именно поэтому вспышки происходят в отдаленных регионах, а случаи заболевания чумой в городах достаточно редки. Вместе с тем инфекция на других людей практически не распространяется. Исключение составляет лишь легочная форма, передающаяся воздушно-капельным путем.

Другим фактором является своевременное лечение антибиотиками. Наконец, чтобы эпидемия возникла, требуется, чтобы большое количество грызунов-переносчиков с блохами заразилось чумной палочкой. Тогда свою роль сыграют антисанитарные условия, облегчающие контакты насекомых с людьми. Если вспышка случилась, то эффективным методом сдерживания остается планомерное уничтожение грызунов.

Врачи обычно рекомендуют воздержаться от поездок в страны с неблагоприятной эпидемиологической обстановкой, поскольку прививки от чумы путешественникам обычно не ставят. Впрочем, тяжелые и стремительно развивающиеся симптомы позволяют достаточно быстро выявлять больных, не распространяя инфекцию через границы стран. Поэтому крайне маловероятно, что зараженные бубонной чумой люди, приехавшие из-за рубежа, могут вызвать эпидемию в России, как это случилось с коронавирусной инфекцией, всегда передающейся воздушно-капельным путем.

Однако стоит отметить, что, как и в случае других бактериальных инфекций, существует опасность развития резистентности к антибиотикам, когда появляются неуязвимые к лекарствам штаммы. Первый случай антибиотикоустойчивости Yersinia pestis был зафиксирован на Мадагаскаре в 1995 году. Но такие штаммы вряд ли опаснее, чем более распространенные золотистый стафилококк и Klebsiella pneumoniae, которые рассматриваются как реальная угроза международному здравоохранению.

Источник

главная
люди
Татьяна Зязина

Чеченский синдром

Вернувшиеся с войны считают всех своими должниками

Олеся Носова, Ульяна Скойбеда

Чеченский синдром — новый диагноз, который теперь появился в военной психиатрии. Вернее, новое название старого диагноза — раньше такой синдром назывался афганским, а еще раньше — вьетнамским.

Все (!) ребята, прошедшие чеченскую кампанию (или любые другие “горячие точки”), в той или иной степени страдают этим заболеванием.

Синдром характеризуется тем, что в своем сознании человек по-прежнему живет в войне. Он не может спать — а если засыпает, она ему снится. Человек кричит, стонет во сне. А наяву ему постоянно кажется, что вот-вот рядом начнут взрываться гранаты. Во всех прохожих с темными волосами ему мерещатся боевики, которые его преследуют (здесь можно говорить даже о мании преследования). “Чеченцы” не могут заставить себя ходить по траве — они боятся “растяжек”. Неожиданный шум, “выстрел” автомобиля заставляют их падать на землю, спасаясь от “взрыва”, — это естественная реакция.

Почти все “чеченцы” постоянно говорят и говорят о войне. Рассказывают о ней близким, друзьям, незнакомым людям в маршрутке, соседской собаке… Им хочется таким образом поделиться с окружающими своей душевной болью, переложить на плечи других часть тяжелых воспоминаний — а люди отшатываются от “этих шизиков”, не желают слушать…

И тут возникает серьезный конфликт между вчерашним солдатом и мирными обывателями. Вернувшийся с войны человек изначально считает, что мирные жители у него в долгу. Пока он, герой, проливал за них кровь, сидел в окопах, кормил вшей, они, тыловые крысы, нежились в уютных постелях, ездили в метро (вспомните — такие же симптомы были у фронтовиков, вернувшихся с Великой Отечественной войны). Человек хочет, чтобы теперь все эти тыловики преклонялись перед ним, холили его и лелеяли, пели ему дифирамбы. А люди вовсе не собираются этого делать! Наоборот — считают “чеченца” каким-то странным, “придурковатым”. И конфликт этот со временем только усиливается. Фронтовик пару раз по пьянке выскажет все, что он думает об “этих дезертирах”. В ответ его перестанут приглашать в компании. Он начинает пить. Его выгоняют с работы…

Кстати, о питье. Как правило, 90 процентов вернувшихся с войны начинают серьезно пить. Водка обостряет все симптомы…

Отсюда, из противоречия между “героической” психологией фронтовика и реальностью, и возникают многочисленные случаи, когда “чеченцы” неожиданно, вроде бы беспричинно начинали стрелять на улицах. Убивать или насиловать женщин. Подсознательно они считают, что вправе делать это. Мы — воши, а они право имеют. Заслужили это право там, в окопах.

Мародерство — то же самое. Ведь окружающие люди обязаны “чеченцу” всем. В том числе и своим имуществом.

Синдром солдатского сердца

Как помочь молодым ветеранам локальных войн

Нина ЧИСТОСЕРДОВА

Челябинск

У этого красивого 26-летнего парня, казалось бы, нет проблем. Сергей выбрал самую трудную судьбу: сознательно пошел в армию, на войну, в разведку. Он из уличных пацанов, никогда не был маменькиным сынком. Прошел вторую Чеченскую кампанию, сохранив себя и свой взвод. Вернулся к любимой, женился, нашел работу. Война не прошлась по нему тяжелым катком. Тогда почему он вздрагивает при залпах салюта, вскакивает во сне на автомобильный выхлоп? Зачем изо всех сил рвется обратно на войну? О проблемах воинов-интернационалистов, которых с каждым годом становится все больше, мы беседуем сегодня с главным врачом Челябинского областного клинического терапевтического госпиталя ветеранов войн, профессором кафедры неврологии УГМАДО Дмитрием АЛЬТМАНОМ и заведующей кафедрой психиатрии ЧГМА, профессором Ириной ШАДРИНОЙ.

Стресс длиною в жизнь

Сергей сам никогда бы не обратился в госпиталь, он считает себя достаточно здоровым, не подозревая, что последствия боевой психической травмы исподволь разрушают организм, у которого пробит барьер адаптации. Сережа пережил страшный шок, когда в Чечне на его глазах убили друга. Так он не вел себя больше никогда: плакал, чуть не бился головой о стену. Наутро проснулся другим человеком, жестко разделившим: вот враг, а это — оборотная сторона. Потому он и сейчас так остро реагирует на звук вертолета, мечется ночью по квартире в поисках каски. А утром не может вспомнить ничего.

— У этого в целом благополучного мальчика, адаптировавшегося в мирной жизни, не ставшего ни алкоголиком, ни наркоманом, пограничное психическое расстройство. Если бы в первые три месяца после возвращения из Чечни он прошел реабилитацию, этих последствий бы не было, — комментирует психиатр.

Для этого в Челябинском госпитале для ветеранов войн и был создан центр медико-психологической и психосоматической реабилитации. Сергея вызвали сюда для прохождения диспансеризации.

— С 2006 года мы занимаемся этой проблемой, — объясняет главный врач госпиталя. — Афганский, чеченский синдром — это ведь не просто слова, за каждым стоит конкретная человеческая жизнь. Боевая психическая травма — это стресс, запредельный для человеческих возможностей. Он может длиться годами, но у большинства остается пожизненно. Я в своей докторской диссертации занимался проблемами афганцев, изучая их особенности 16 лет спустя после войны. Половина из этих ребят несколько раз вступала в брак, но жить в семье не могла. 75 процентов из них не изменили круга общения: они не понимали людей, не прошедших войну, то есть дружили только со «своими».

Мне говорят: «Разве такое возможно?» А попробуйте, встаньте на беговую дорожку, пробегите 5-6 километров. Когда вы сойдете с нее, голова все еще продолжает кружиться, вы как бы бежите. А этот человек перенес сильнейший стресс, думал лишь о том, как выжить, сберечь себя и товарищей, выполнить боевую задачу, был в постоянном запредельном напряжении. В результате происходит истощение собственных ресурсов. В свое время соседом у меня был молодой человек, недавно вернувшийся из Афганистана. Знаете, как он входил в квартиру? Сначала оглядывался налево-направо, вверх-вниз, делал шаг вперед и повторял свой маневр. То есть он был все еще в боевой готовности.

Сегодня к нам в госпиталь поступило двое ребят, одному 36 лет, другому — 42. Но каждый из них уже перенес по инсульту и инфаркту. В их основе — то самое пограничное психическое расстройство, которое не вылечили в самом начале. Оно реализовалось в раннюю изношенность организма, всех его регуляторных систем.

«Чужие» войны

Вьетнамский, афганский, чеченский синдром. Так его называли раньше, связывая с участием в «чужой» войне.

— Впервые в истории этот синдром был описан врачом по фамилии Декоста, который был участником американских войн Севера и Юга (помните роман «Унесенные ветром»?), — рассказывает Ирина Шадрина. — В той войне впервые применили разрывные снаряды, и потому синдром назывался сначала «снарядный шок». Потом ему дали другое имя — синдром солдатского сердца.

На учете в госпитале состоят 5824 «афганца», 10191 «чеченец» из Челябинской области. Но войны не становятся далеким прошлым.

— После Великой Отечественной войны Россия участвовала в 20 военных конфликтах. Сейчас Северный Кавказ, кошмар Осетии, серьезная обстановка в Грузии. Ребята оттуда к нам постепенно подтягиваются. Сейчас их уже 235, — говорит Дмитрий Альтман. — Очень важно ими заниматься в первые месяцы после войны. Когда возникает хронизация расстройства, делать это гораздо сложнее, да и эффективность ниже. Вот почему мы обращаемся не только к самим ребятам (порой они себя больными не воспринимают), но к их близким — женам, родителям, друзьям: приводите их к нам.

Страница Психолога

навигация

Главная

О нас

Правление

Наш фотоархив (мероприятия, праздники)

Наша газета

Страница Юрия Исламова

Книга памяти (Свердл. обл.)

Мемориальная доска 40-й Армии

Афганский мемориал Погранвойск

Семьи погибших

Памятники и мемориалы

Музей «Шурави»

Творчество ветеранов

Культурный центр «Солдаты России»

Воины Отечества

Видео архив

Новые книги

поиск

Фонд
«Вечная память»
(г. Москва)

Строительство храма
«Воинской славы»
(г. Екатеринбург)

Свердловчане,
не получившие награды

С Днем Рождения побратимы!

Встречи однополчан

Помяните нас живые!

Конкурс армейской литературы

Создадим летопись подвига вместе

Группа «Афганский Блокнот»

Нижнетагильский центр социального обслуживания ветеранов боевых действий и членов их семей

ПРИШЕЛ СОЛДАТ С ВОЙНЫ

Солдат вернулся домой. Слава богу, живой! Не всегда здоровый и невредимый, но живой. Для родных и близких, да и для него это главное.
Он вернулся, но война стала частью его жизни. И потому через месяц, а может через год, начинается то, что так тяжело перенести близким людям.
«По ночам он вскакивает, кричит, зовет на помощь, обещает кому-то отомстить. Днем — замкнутый, неразговорчивый, вдруг ни с того ни с сего раздражается, начинает скандалить с родными. Не был ни ранен, ни контужен, но на его глазах умирал лучший друг. Говорит, что хочет снова в Чечню — «перестрелять их…».
Похожие истории рассказывают солдатские матери и жены из всех уголков России. Это — «чеченский синдром», родной брат «афганского», «вьетнамского», «алжирского»… В психиатрии отмечен как «посттравматические стрессовые расстройства» (ПТСР).
«Чеченский синдром» — штука коварная и проявляется не сразу. Сначала — эйфория. После возвращения с войны каждый испытывает невероятную радость, что удалось вернуться домой живым.
Но ликование вскоре проходит. Человек учится заново жить в ставшем ему чужим мире. Иной раз доходит до абсурда. Некоторые не могут спокойно пройти по траве, потому что боятся «растяжек», напрягаются, когда навстречу идет темноволосый человек, боятся резких и громких звуков, низко летящего самолета. У людей появляется склонность к агрессии и пренебрежение собственной жизнью.
Чтобы понять вернувшегося с войны человека, его родным и близким нужно иметь представление о том, что с ним происходило и происходит. Ведь реальность мира боевых действий отличается от повседневного мира.
Первое тяжелое испытание -это разлука с домом, близкими людьми. И это не просто долгая разлука. Солдат на войне никогда не знает, придется ли ему увидеть все это вновь.
Любая резкая смена жизненных обстоятельств — это стресс. Состояние стресса мобилизует организм для быстрого обучения новым способам поведения в сложной ситуации. А в боевой обстановке стресс приобретает совершенно особый характер. Под влиянием множества стрессовых факторов, с которыми каждый день на войне сталкивается воин, у него формируется комплекс психических реакций, дающий возможность выжить в этих условиях. Это своего рода ответ на предъявляемые войной требования к психике человека. Чтобы остаться в живых и решать боевые задачи, человек мобилизует все свои моральные и физические силы.
Война разрушает всю сложившуюся в мирное время систему представлений о хорошем и плохом, о правильном и неправильном, и, самое главное, — сталкивает человека с самим собой. На войне он узнает о себе и о жизни то, чего не видел или не хотел замечать в мирной жизни. Его психика начинает работу по созданию новой картины мира. Но как соединить прошлые представления и привычки с тем, что человек получает на войне? Многое здесь зависит от того, насколько человек готов к новой ситуации, насколько он стрессоустойчив и насколько он «обучаем», то есть может ли он усвоить новый опыт, предлагаемый ему войной.
Во все времена солдату приходилось свыкаться с тем обстоятельством, что ему самому придется убивать или быть убитым. В минуту опасности многие свойства личности раскрываются с неожиданной стороны. Непрерывная череда пограничных ситуаций, бытие на грани жизни и смерти формирует особый тип психологии участника боевых действий.
«Перенесение всевозможных лишений, переживание различных видов опасности или ожидание ее наступления, потеря личной свободы и принудительный характер поведения — все эти факторы войны и боя влияют на психику бойца, — писал в 1935 году в эмиграции русский военный психолог, в Первую мировую — полковник Генерального штаба Р. Дрейлинг. — Действуя постоянно и непрерывно, они постепенно видоизменяют характер реакции бойца на окружающий мир, создают ряд условных рефлексов — словом, производят ряд изменений, которые, в конечном счете, дают картину видоизмененной психики, присущей бойцу по сравнению с обывателем».
На войне тесно переплетаются опасность боя и повседневность быта. Человек на фронте не только воюет. Наступает затишье — и в эти часы он занят работой, от которой во многом зависит успех в новом бою. Среди важнейших факторов, влияющих на психику бойца, Р. Дрейлинг называет «особые условия военного быта, вне привычных общественных и экономических отношений». При
этом он отмечал, что «труд, производимый, например, пехотинцем в полном вооружении и снаряжении, превосходит по количеству расходуемой энергии самые тяжелые формы не только профессионального, но и каторжного труда».
Война всегда оставалась трудом не только опасным, но и изнуряющим человека физически и психически. Поэтому отдых, прежде всего сон, так ценятся на фронте. «Война выработала привычку спать при всяком шуме, вплоть до грохота ближайших батарей, и в то же время научила моментально вскакивать от самого тихого непосредственного обращения к себе», — вспоминал участник Первой мировой, полковник Г. Чемоданов. И это характерно для всех войн.
Однако даже непомерные физические нагрузки не идут ни в какое сравнение с моральными нагрузками солдатской работы. По данным военных психиатров, в первых боях Великой Отечественной войны примерно четверть солдат рвало от страха. Лишь около 2 процентов впервые попавших под обстрел воинов могли адекватно реагировать на ситуацию, но и их в той или иной степени поражал боевой стресс.
Для снятия стресса на войне люди пользуются тем, что имеют. Пили и пьют на войне много, но не пьянеют. Хронический стресс снижает чувствительность к алкоголю. Во всех армиях мира перед боем рядовые и офицеры выпивали положенный им стакан. Для храбрости, а главным образом для предохранения от болевого шока при ранении. Впрочем, и после боя солдат пил стакан-другой для психологической разрядки. Шли в ход и наркотические средства.
Война затрагивает все уровни человеческой психики. Чтобы справиться со страхом смерти или увечья и необходимостью убивать самому, человеку нужны очень серьезные побудительные мотивы, высшие смыслы.
На войну идут как добровольно, так и по принуждению. В последнем случае к тяготам военной службы добавляется непонимание и непринятие причин, по которым приходится их терпеть. Внутренний конфликт в такой ситуации неизбежен.
Конечно, многое зависит и от личности воина. Психология человека, оказавшегося в роли солдата, формируется еще в мирный период, война же выявляет с наибольшей определенностью те или иные качества, а также вызывает к жизни новые, которые не могут возникнуть в мирной обстановке, а на войне формируются чрезвычайно быстро.
Человек на войне за короткий срок изменился и вновь стать таким, каким был, не сможет никогда. Теперь перед солдатом встает задача возвратиться к мирной жизни. Это долгий путь, но пройти его необходимо. И здесь так важны поддержка и любовь родных и близких и вера в то, что задача эта разрешима и реальна.

Нина ДУДНИКОВА

Журнал «Боевое Братство», № 4, 2007 год

Это лишь немногие цитаты из статей психиатров и психологов. К сожалению это наша действительность. А обсудить эту проблему я решила после общения в блогах с людьми, которые воевали…. Явная агрессия некоторых из них вдруг позволила мне осознать, что они уже не могут жить без врагов, которых необходимо уничтожать и сейчас такими врагами для некоторых из них являемся МЫ-люди не знающие войны. Но они живут среди нас, это факт и никто с ними не работает, мало того большинство из них идет работать в милицию и другие силовые структуры. Никто не занимается их реабилитацией. А ведь часть из них опасны для нас с вами, для наших детей. Что же делать….Хотелось бы услышать ваши мнения….

За сутки посетители оставили 796 записей в блогах и 7010 комментариев.
Зарегистрировалось 33 новых макспаркеров. Теперь нас 5025145.

Источник