Чулпан хаматова о синдроме петрушки

«Я не снималась три года, и сейчас мне очень сложно перестроиться после театра. Но я точно знаю, что это — самый интересный проект за последнее время. Здесь огромные возможности — сыграть куклу, сыграть зависимость, сыграть желание вырваться из этой зависимости, плюс — Женя Миронов в качестве партнера и чуткая режиссер Лена Хазанова, и замечательная группа, и чудесный Мераб Нинидзе. То есть все предпосылки, чтобы раскрыться, есть. Надеюсь, я сумею ими воспользоваться».

© Чулпан Хаматова

«Я очень люблю этот роман, потому что Дине Рубиной удалось невероятное — очень глубоко заглянуть в тайну мира художника: как происходит процесс творчества? что стоит за созданием какого-то образа? и вообще — в чем смысл этого лицедейства? Я не знаю, как Дина это смогла, но она приоткрыла завесу этой тайны, и плотность ее познания в этой области меня потрясла. Я, когда впервые прочитал „Синдром Петрушки“, сразу подумал, что было бы когда-нибудь здорово сняться в этой роли, или хотя бы в этой истории, но, наверное, не суждено. Но вот — звезды распорядились иначе. И это упоение немыслимое. „Синдром Петрушки“ сейчас стал моей настольной книгой… Ведь все в сценарий невозможно внести, а там есть какие-то постоянные детали, фразы, определения… „эта навзрыд болезненная связь“. И я все время думаю — как это играть? Это ведь история о любви, любви очень необычной — творца к своему творению. Рассказанная другом Пети и Лизы. И глазами Бориса — доктора, нормального человека — она кажется дикой и странной… Как люди творческие любят друг друга, как они между собой общаются — это выглядит безумием. А для них самих это — нормальная жизнь, они всегда живут на пике, на острие, никогда нет плавного течения».

© Евгений Миронов

«Я всегда очень переживаю за экранизации своих произведений, это очень личное болезненное переживание, потому что своих героев я выращиваю годами, годами живу с ними, и когда на экране я их вижу другими — это для меня всегда болезненно, но мне приходится это принимать, ведь я — автор, одиночка, обиженный по определению. Здесь я очень доверяют актерам и режиссеру. Внешне мой герой несколько другой, хотя Миронов может создать все что угодно, он же великолепно талантлив, пластичен, любое движение душевное передается на лице. Я влюблена в них обоих. Помню, много лет назад я пришла на спектакль молодежного театра, пьеса по дневникам Анны Франк, и запомнила только девочку — это была Чулпан. Я стала просто по фамилии ее искать, она — абсолютное внешнее попадание в образ Лизы».

© Дина Рубина

«Произведения Дины Рубиной очень кинематографичны, и я всегда хотела экранизировать одно из них. И когда Дина дала мне почитать еще не опубликованный роман „Синдром Петрушки“, я сразу влюбилась в него. Очень важно было сделать сценарий кинематографичным. Когда мы разговаривали с Диной, ей было очень тяжело. И это очень понятно, потому что в сценарии очень много от нее, но при этом оно стало совсем другим. Нам с автором сценария было безумно важно сохранить все те безумные краски, которыми наполнен роман Дины, а Дине просто пришлось принять это и начать с этим жить. В этом вся трудность и весь интерес. В любом фильме для меня прежде всего важна история. Если нет истории, для меня это как мертвая кардиограмма. В „Синдроме Петрушки“ меня очень затянула история, потом главный герой, потом — мир кукол, потом танец — это все очень кинематографично… У Дины миллион цветов, но нам приходится выбирать и ограничивать себя, оставаясь при этом с линией персонажа, с той историей, которая затянула в начале».

© Елена Хазанова