Что такое посттравматический синдром у военнослужащих

Информация о воздействии травматических переживаний фиксировалась на протяжении столетий [84]. Первые исследовательские работы по изучению военного стресса были проведены в Соединенных Штатах Америки во времена гражданской войны в США (Бэрд, 1869; Да Коста, 1871; Хартшорн, 1864; Лэвис, 1917).

В России психологическими проблемами участников Первой мировой и Гражданской войн занимались С.Крайц, П.Галушкин, Ф.Зарубин, ЯБехтерев. После Второй Мировой войны — В.Гиляровский, Е.Краснушкин.

Разные исследователи по разному называют военный невроз: солдатское сердце, тревожный невроз, синдром Да Коста, тревожное сердце. В 1889году Х.Оппенгейм (H.Oppenhem) ввел термин ’’травматический невроз» для диагностики психических расстройств у участников боевых действий, причины которых он усматривал в органических нарушениях головного мозга, вызванных как физическими, так и психологическими факторами.

Позднее К.Майерс выявил различия между неврологическим расстройством «контузии от взрыва снаряда» и «снарядным шоком». «Контузия от взрыва снаряда» рассматривалась им как неврологическое состояние, вызванное физической травмой, а «снарядный шок» Майерс рассматривал как психическое состояние, вызванное сильным стрессом. Он подчеркивал сходство между военными неврозами и истерией и считал эмоциональный фактор исчерпывающим в объяснении происхождения военного невроза [146].

Впервые постгравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) было описано в США после длительного изучения психического состояния солдат американской армии, вернувшихся с войны во Вьетнаме. В 1980 году посттравматиче- ское стрессовое расстройство было принято в качестве обоснованной диагностической категории [118]. Синдром посттравматического стрессового расстройства — это международное наименование, российские исследователи называют его : патологическим состоянием, связанным с отрицательным стрессом ведения боевых действий [99].

Во время Вьетнамской войны было обнаружено, что особенности, наблюдаемые у участников боевых действий, которые не могли эффективно выполнять свой профессиональный долг, не соответствовали картине синдрома военной усталости. Кормос (1978) сгруппировал все наблюдаемые у участников боевых действий симптомы в одну категорию : острые военные реакции.

Несмотря на то, что боевое посттравматическое стрессовое расстройство является весьма острой социальной проблемой, процесс ее интенсивного изучения начался только в последние 10-15 лет [145]. Это объясняется тем, что в настоящее время резко возросло количество «горячих» точек, что характеризуется сверхэкстремальным воздействием на психику человека, вызывая у него травматический стресс, психологические последствия которого в крайнем своем проявлении выражаются в посттравматическом стрессовом расстройстве, которое возникает как затяжная или отсроченная реакция на ситуации, сопряженные с серьезной угрозой жизни или здоровью [67].

Обследование ветеранов локальных войн и вооруженных конфликтов последних десятилетий показывает, что для значительной части их участников война не заканчивается с прекращением боевых действий. Все участники вооруженных конфликтов испытывают на себе последствия различных психотравмирующих факторов [39], [123], [134],

Симптомы боевого стресса трансформируются в посттравматическое стрессовое расстройство и могут сохранятся годы и десятилетия. В ряде случаев связанное с боевой психической травмой психопатологическое состояние, проявляется на физиологическом, психологическом и социальном уровнях функционирования человека [67], [68]. В основе многих личностных трансформаций участников вооруженных конфликтов, по мнению большинства исследователей, лежат изменения смыслового ядра личности, развивающиеся после экстремальных ситуаций [118].

А.А.Новицкий (1993) психосоматические нарушения у военнослужащих после боевой психической травмы называет «постгравматическим синдромом».

Посттравматическое стрессовое расстройство — это комплекс физических, эмоциональных, поведенческих, психических и когнитивных реакций на психическую травму [123].

Многие исследователи предполагают, что физиологическая ответная реакция человека определяется не только присутствием стрессора, но и его психологическим воздействием на личность. В настоящее время не существует единой, общепринятой теоретической концепции, объясняющей этиологию и механизмы возникновения и развития посттравматического стрессового расстройства. На данном этапе научного исследования основные теоретические подходы к проблеме посттравматического стрессового расстройства рассматриваются в рамках психофизической модели Павлова: ответ на травму — результат длительных физиологических изменений. Вариабельность ответов на травму обусловлена темпераментом.

Согласно психодинамическому подходу, травма приводит к нарушению процесса символизации в рамках когнитивной теории П. Ланга травматические события — это потенциальные разрушители базовых представлений о мире и о себе. Патологические реакции на стресс — малоадаптивные ответы преодоления на инвалидизацию этих базовых представлений. Данная модель наиболее полно объясняет этиологию, патогенез и симптоматику посттравматического стрессового расстройства, учитывает генетический, когнитивный, эмоциональный и поведенческий факторы.

Каждая из моделей развития ПТСР имеет свои ограничения, что необходимо учитывать при разработке проблемы ПТСР. Согласно современным представлениям, психологический стресс можно определить как феномен осознавания, возникающий при сравнении требования, предъявляемого к личности, с ее способностью справиться с этим требованием. Отсутствие равновесия вызывает стресс и ответную реакцию на него. Преодоление стресса включает психологические и физиологические механизмы. В случае не справления с ситуацией появляются патологические реакции и органические повреждения, формируется посттравматическое стрессовое расстройство.

По действию на психику человека и их последствиям войны конца двадцатого века похожи на войну во Вьетнаме. В США, по данным национального исследования ветеранов войны во Вьетнаме, в 1988 году у 30,6% участников в ней наблюдалось ПТСР, у 22,5% — частичное ПТСР, у 55,8% — имеющих ПТСР, были обнаружены пограничные нервно — психические расстройства [118].

По данным В. Менингера, в лечебные учреждения армии США во время второй мировой войны поступило около одного миллиона военнослужащих с нервно — психическими заболеваниями, в том числе 64% с психоневрозами и 7% с психозами [3].

По данным СБейкера, почти 50% демобилизованных по состоянию здоровья из армии США военнослужащих во время второй мировой войны страдали нервно — психическими заболеваниями, в том числе 70% психоневрозами [148].

Всемирная организация здравоохранения определяет стихийные бедствия, войны, катастрофы как ситуации, характеризующиеся непредусмотренными серьезными психотравмирующими угрозами здоровью людей, представляющими собой комплекс сверхсильных раздражителей, вызывающих нарушение психической деятельности [3].

По данным проведенного исследования состояния здоровья ветеранов войны в Афганистане, проживающих в республике Беларусь, у 62,3% участников военных действий определяется ПТСР различной степени выраженности [118].

Посттравматическое стрессовое расстройство является нарушением, затрагивающим несколько психологических и физиологических уровней, включая биологические, поведенческие и познавательные компоненты [93].

Посттравматическое стрессовое расстройство нуждается в тщательном и всестороннем изучении для формирования научно обоснованных принципов предупреждения и коррекции этого патологического состояния.

Попинако А.В. Коррекция психических отклонений у военнослужащих — участников вооруженных конфликтов на основе целенаправленного применения средств физической культуры.
Смоленск, 2007.

Источник

Что такое посттравматический синдром у военнослужащих

Посттравматический синдром — одно из самых частых психических нарушений, которое относят к пограничным состояниям. Душевнобольные, также как и другие категории населения, представляют собой срез общества. Есть психически больные люди от рождения; другие — становятся ими в процессе жизни.

А есть и те, которых называют психопатами: многие из них представляют опасность для общества. Обычно, это явление называют «пограничными состояниями«. Очень часто такое поведение демонстрируют военнослужащие, возвращающиеся с горячих точек, нередко, с оружием в руках.

Ничего нового в этом нет; подобное происходит во многих странах. В частности, в моей стране, Украине, где уже несколько лет длится военный конфликт на ДОНБАССЕ, который почему-то называют антитеррористической операцией, хотя выглядит это как гражданская война.

Большинство из военнослужащих — возвращающихся с зоны военных действий по ротации или демобилизации — страдает посттравматическим синдромом, и нуждаются в реабилитации, не только физической, но, также психологической. И они ее получают в цивилизованных странах; хотя, даже там, это не гарантирует стопроцентный успех.

Но, только не в Украине, где коррупция является абсолютной. Средства на психологическую реабилитацию военнослужащих, в частности, страдающих посттравматическим синдромом, вроде бы выделяются, но, в итоге присваиваются государственным олигархатом — чиновниками власти всех рангов, изначально, на этапе формирования бюджета.

Остаются от них символические крохи, для оправдания. И, в первую очередь, это относится к программам медицинского направления. В результате, страдают семьи военнослужащих, а еще — они сами, оказавшиеся не в состоянии адаптироваться в мирной жизни.

Каждую неделю из СМИ мы узнаем о том, как какой-нибудь вояка свел счеты с жизнью — повесился на фоне депрессии, или подорвал себя гранатой после семейной ссоры. Хорошо еще, если убил только себя, а не застрелил перед этим свою супругу, иногда, даже с собственным ребенком… Что также случается.

Достается от них и посторонним людям, за счет которых они предпочитают само утверждаться. Приезжая домой с войны, вояки видят катастрофическое падение уровня жизни, в частности, собственной семьи.

При том, что те, кто их вдоховил на «Революцию Достоинства» и воодушевил пойти в «крестовых поход» на войну с «сепаратистами«, нехило поднялись. Не остались внакладе и всякого рода волонтеры..

В то время как военнослужащие стремились выжить в зоне конфликта, питаясь всякой дрянью; или занимались «само обеспечением» — эти люди делали свой бизнес на поставках оружия, амуниции и продуктов. И, многие из них преуспели в этом.

От созерцания такой шокирующей несправедливости, может «закипеть мозг» у кого угодно. Но именно у военнослужащих, вернувшихся из горячих точек, с оружием в руках, на таком фоне часто срывает крышу. Однако срываются они на слабых и беззащитных, в частности, на членах своей семьи, которые начинают считать их неудачниками и «лохами«.

Впрочем, это не единственный повод для проявления агрессии у таких людей. Поверьте, автор говорит это не с чужих слов, а на основании собственного горького опыта. И у меня есть с чем сравнить. Мой отец вернулся со второй мировой войны инвалидом — получил ранение в голову, в сочетании с тяжелой контузией. Часто лечился в госпиталях.

Но, это была отечественная война. На работе он имел хорошую репутацию. Прекрасно справлялся со своей должностью, был терпеливым и сдержанным с сотрудниками — он работал главным зоотехником колхоза.

Однако дома преображался, становился вспыльчивым и агрессивным — не раз избивал жену и оскорблял свою мать — мою бабушку по незначительному поводу. Хотя, нас, своих детей, он не обижал. Не раз пытался покончить с собой — однажды это случилось на моих глазах, когда он повесился на дверной ручке.

Мне не было и пяти лет, но, я до сих пор помню в деталях этот случай. Кстати, по причине такого избирательного отношения, односельчане даже подозревали мою мать в том, что она якобы травит своего мужа (об этом я узнала случайно, когда повзрослела), хотя его диагноз был очевидным, и назывался он травматическим психозом.

Впрочем, это было давно, в эпоху сталинизма, и первое время после нее, когда страх в обществе еще не успел выветриться. Однако у меня не проходит ощущение дежавю, словно этот «тоталитарный отрезок времени«, повторился в стране.

Но, все познается в сравнении — тогда не было такого вопиющего цинизма и паразитизма власти; а также — социального расслоения и, вызванного им напряжения в обществе — плохо жили практически все. Хотя, оружия на руках было не меньше — преступность зашкаливала; ежедневно кого-нибудь убивали или грабили.

А еще — каждый день кто-нибудь подрывался на минах, бомбах, снарядах, которые остались с войны не разминированными. Мы с братом, в школьном возрасте, тоже откопали несколько авиабомб в своем огороде и, пару скелетов.

Очевидно, не зря конспирологи утверждают, что национальные символы Украины играют разрушительную роль в жизни государства. И предлагают перевернуть флаг, а еще — заменить герб страны, в виде так называемого трезубца, который выглядит как птица, пикирующая вниз.

Именно так его изображали на древних славянских рунах, во время длительного исторического периода, под названием: РУИНА. Кстати, как раз после их принятия, страна «провалилась«.

Похоже, что УКРАИНА вступила в этот период повторно, на новом эволюционном витке. Очевидно, не зря некоторые мои сограждане предлагают вместо трезубца, сделать государственным гербом — грабли… Думаю, в этом есть смысл. Выглядеть этот символ будет не очень эстетично, но, зато — как реалистично!

Почему-то, именно государственные символы используются некоторыми военнослужащими, чтобы покуражиться над беззащитными людьми. Например, гражданского человека заставляют петь гимн, или прокричать приветствие: «Слава Украине!».

Или — принуждают общаться исключительно на украинском языке. За отказ от этих действий его могут убить или искалечить, обвинив в сепаратизме. К сожалению, такие случаи не редкость, особенно, в зоне военных действий, в частности, по отношению к гражданам, которых они считают сепаратистами.

И не дай Бог, вступить в спор с этими субъектами! Мне это напоминает религиозный фанатизм. Не зря же, во времена Римской Империи в публичных местах запрещалось вести религиозные споры. Очень мудрое решение. Но, тут другое — человека провоцируют сознательно.

По ассоциации с Фрейдом, государственные символы Украины для военнослужащих — находящихся в пограничном состоянии — играют роль фаллических. Правда, что имел в виду по этому поводу Фрейд — не спрашивайте — не знаю. Подозреваю, что на них (ха-ха!) мастурбируют… Впрочем, все это совсем не смешно в реальной жизни, а скорее, грустно.

Короче, ответ на вопрос «кто виноват?»- мы знаем, осталось определиться: «что делать?». На мой взгляд — давать какие-либо советы, по этому поводу, военнослужащим, страдающим посттравматическим синдромом, бессмысленно. Во всяком случае, не специалистам.

Помочь им эффективно может только страдающая и, одновременно, заинтересованная сторона — их родственники и члены семьи. Лучше всего — «через себя«. Это — способ достижения результата, в частности, в режиме реального времени, в частности, через себя. Который доступен, также родственникам военнослужащих.

Вы можете пропустить до конца и оставить ответ. Pinging в настоящее время не доступны.

Источник

ГЛАВА 4

ПТСР У УЧАСТНИКОВ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

•7 частие в боевых действиях можно рассматривать как стрессовое событие исключительного характера, которое может вызвать общий дистресс практически у любого человека. В отличие от многих других стрессовых ситуаций, участие в войне может явиться психической травмой с отдаленными последствиями.

Пребывание на войне сопровождается комплексным влиянием ряда факторов, таких, как: 1) ясно осознаваемое чувство угрозы для жизни, так называемый биологический страх смерти, ранения, боли, инвалидизации; 2) ни с чем не сравнимый стресс, возникающий у непосредственного участника боя; наряду с этим появляется психоэмоциональный стресс, связанный с гибелью товарищей по оружию или с необходимостью убивать; 3) воздействие специфических факторов боевой обстановки (дефицит времени, ускорение темпов действий, внезапность, неопределенность, новизна); 4) невзгоды и лишения (нередко отсутствие полноценного сна, дефицит воды и питания); 5) необычный для участника войны климат и рельеф местности (гипоксия, жара, повышенная инсоляция и др.) (Пушкарев и др., 2000).

Социально-психологическая адаптация ветеранов войн, перенесших психотравмирующее воздействие факторов боевой обстановки, представляет собой чрезвычайно актуальную проблему. Впервые синдром, очень сходный с современным ПТСР, был описан Da Costa у солдат во время Гражданской войны в Америке (Da Costa, 1864) и назван «синдромом солдатского сердца», ведущее место в описании занимали вегетативные проявления. Впоследствии влияние стрессов военного времени на последующее психическое состояние комбатантов (т. е. участников боевых действий) глубже всего было изучено на материале войны во Вьетнаме. C.F.Figley (1978) описывает «поствьетнамский синдром», для которого характерны повторяющиеся навязчивые воспоминания, часто приобретающие форму ярких образных представлений — флэш-бэков (flashbacks) и сопровождающиеся угнетением, страхом, соматовегетативными расстройствами. У вьетнамских комбатантов были выявлены состояния отчуждения и безразличия с угратой обычных интересов, повышенная возбудимость и раздражительность, повторяющиеся сновидения «боевого» характера, ощущения собственной вины за то, что они остались живы.

Связанные со стрессом во время военных действий психические расстройства являются одним из главных внутренних барьеров на пути адаптации к обычной жизни. После возвращения к мирной обстановке на уже имеющееся связанное с войной ПТСР наслаиваются новые расстройства, обусловленные стрессами, связанными с социальной дезадаптацией ветеранов. Ветераны войны, как правило, сталкиваются с непониманием, осуждением, сложностями в общении и профессиональном самоопределении, с проблемами в сфере финансов, образования, создания или сохранения семьи и др.

По воздействиям на психику человека и их последствиям войны конца XX века очень похожи на войну во Вьетнаме. По данным национального исследования ветеранов вьетнамской войны, в 1988 г. у 30,6 % участвовавших в ней американцев наблюдалось ПТСР. У 55,8 % лиц, имеющих ПТСР, были обнаружены пограничные нервно-психические расстройства; вероятность оказаться безработным у них в 5 раз больше по сравнению с другими, разводы были у 70 %, проблемы с воспитанием детей у 35 %, крайние формы изоляции от людей у 47,3 %, выраженная враждебность у 40 %, совершение более 6 актов насилия в год у 36,8 %, попали в тюрьму или были арестованы 50 %.

К сожалению, отсутствие данных о числе ветеранов в странах СНГ, страдающих ПТСР, и о выраженности этого расстройства не позволяет получить полное представление о соответствующих потребностях в медицинской и социально-психологической помощи.

Участие в войне приводит к заметным качественным изменениям сознания ветерана (Еремина и др.). Согласно результатам исследований военных медиков и психологов, особенности жизни в боевых условиях приводят к тому, что после возвращения к мирной жизни у ветерана развивается так называемый кризис идентичности, то есть утрата целостности восприятия себя и своей социальной роли. Это проявляется в нарушении способности адекватно участвовать в сложных социальных взаимодействиях, в которых происходит самореализация человеческой личности.

Многие из таких людей потеряли интерес к общественной жизни, снизилась их активность при решении собственных жизненно важных проблем. Нередко наблюдаются утрата способности к сопереживанию и снижение потребности в душевной близости с другими людьми. Так, почти половина опрошенных военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях в Чечне, жалуются, что они не могут найти понимания ни в обществе, ни в семье. Каждый четвертый заявил, что испытывает трудности при общении в трудовом коллективе, а каждый второй менял место работы по три-четыре раза. Нарушенная способность поддерживать социальные контакты сказывается и на семейных отношениях: почти каждый четвертый находится в разводе.

Необычайно острую психологическую драму испытывают инвалиды, а также те, кто потерял близких. Жизненный опыт этих людей уникален; он резко отличается от опыта невоевавших людей, что и порождает непонимание со стороны окружающих. Как правило, к бывшим бойцам относятся с непониманием и опаской, что только усугубляет болезненную реакцию ветеранов на непривычную обстановку, которую они оценивают с присущим им фронтовым максимализмом. Свидетельством того, что бывшие участники военных действий испытывают трудности процесса адаптации к условиям мирной жизни, является их конфликтное поведение в социальной среде: неспособность принять новые «правила игры», нежелание идти на компромиссы, попытки разрешить споры мирного времени привычными силовыми методами. Ветераны подходят к мирной жизни с фронтовыми мерками и переносят военный способ поведения на мирную почву, хотя и понимают, что это неадекватно.

После «фронтовой ясности» конфликты мирного времени, когда «противник» формально таковым не является и применение силовых методов борьбы запрещено законом, нередко оказываются сложными для восприятия тех, у кого выработалась мгновенная реакция на любую опасность. Многим ветеранам трудно сдержаться, проявить гибкость, отказаться от привычки чуть что хвататься за оружие, в прямом или в переносном смысле.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Следующая глава >

Что такое посттравматический синдром у военнослужащих

Похожие главы из других книг: