Бытовой стокгольмский синдром родители дети
Это словосочетание довольно часто оказывается на слуху. Но не все знают, что оно означает. Что такое стокгольмский синдром? Это психологическое состояние, когда жертва влюбляется в своего похитителя. Этот синдром еще называется шведским, мюнхенским, скандинавским, брюссельским и копенгагенским. Главным показателям, указывающим на человека с этим синдромом, является его заинтересованность в судьбе похитителя. На судебных заседаниях жертва дает оправдательные показания, требует смягчения приговора. Нередко сама нанимает адвоката, навещает в тюрьме и совершает другие подобные действия. Когда заложники защищают террориста – это синдром Стокгольма.
Основные признаки стокгольмского синдрома
Во время захвата у жертвы включается своеобразный защитный психологический механизм. Она желает понравиться преступнику и совершает действия, которые совместимы с преступными. Это позволит террористу воспринять жертву в положительном спектре и не навредить ей.
Освобождение для жертвы становится потенциально опасным мероприятием, допустить которое ни в коем случае нельзя. Вероятность получить пулю в лоб возрастает вдвое: либо при проведении освободительных мероприятий полицией, либо от самого преступника, в момент, когда ему уже нечего терять.
Со временем нахождения с преступником рядом, жертва больше узнает о нём: о его проблемах, надеждах и стремлениях. Появляются сомнения, мысли, что преступник на самом деле прав, и его действия верны
Пленник на подсознательном уровне погружается словно в игру, сон. Он принимает правила этой игры. В них захватчики – это люди, которые желают добиться справедливости, а те, кто спасает заложников полностью оказываются виноватыми в ситуации и в том, что происходит с террористами и жертвой.
Кто подвержен стокгольмскому синдрому?
Стокгольмский синдром идет из детства. Эта проблема чаще всего касается людей, недолюбленных мамой и папой. С таким ребенком не считались, постоянно огрызались, не воспринимали, как полноценного члена семьи, избивали и морально угнетали.
Жертва старается лишний раз не говорить слово поперек своему обидчику, считая, что таким образом агрессии с его стороны будет меньше. Одновременно насилие в ее сторону воспринимается как действие, которое должно быть, и без него не обойтись в сложившейся ситуации. Испытывая муки как физические, так и психологические, жертва все же оправдывает обидчика.
Кадр из фильма «Красавица и чудовище», 2017 г. Многие считают, что Белль проявила стокгольмский синдром к Чудовищу
Одной из причин, почему человек бывает подвержен стокгольмскому синдрому, является пережитое ранее физическое или психологическое издевательство. Психика нарушена, поэтому подсознание перестраивает информацию таким образом, что насилие – это необходимое наказание за какие-то прегрешения.
Развитие стокгольмского синдрома
Этот синдром не может развиться спонтанно на пустом месте, для его «активации» требуется ряд причин:
Нахождение в замкнутом пространстве с преступником бок о бок и один на один.
Сильный страх перед обидчиком.
Жертве кажется, что в этой ситуации отсутствуют пути спасения, и она смиряется с таким положением дел.
Спустя время заложнику начинает нравиться террорист, а в итоге может произойти так, что жертва влюбляется в маньяка. Потерпевший перестает осознавать себя как личность. Он в полной мере растворяется в агрессоре, ощущая его потребности, нужды и проблемы своими. Таким образом организм человека подстраивается под проблему, чтобы суметь выжить в самой сложной и невыносимой ситуации.
Стокгольмский синдром в семье
Вы видите на улице улыбающуюся пару: молодые мужчина и женщина, они выглядят счастливыми и довольными жизнью. Однако не всегда первое впечатление правдиво. Часто под маской подобного благополучия скрывается физическое или психологическое насилие внутри семьи. Бытовой стокгольмский синдром в семейных отношениях – не редкость.
При этом заболевании жертва вовсе не ощущает себя жертвой, наоборот, она остается верна своему обидчику, всячески защищает его и оправдывает его действия своими прошлыми ошибками. Для лечения потребуется помощь психиатра, самостоятельно с этой проблемой не справиться. Подобные вещи случаются не только между мужем и женой, но и между родителями и их детьми.
Многие женщины, которых избивает муж, подвержены Стокгольмскому синдрому
Бытовой стокгольмский синдром: супруги
Что такое стокгольмский синдром в семье, знают, конечно, не все. Это явление не настолько распространено повсеместно. Бытовое насилие вредит не только самой жертве, но и всему ее окружению. Близкие люди знают о происходящем, но по факту сделать ничего не могут. Жертва впадает в глубокую депрессию, ее воля подавляется, человек теряет свое «я».
Самый популярный и наглядный пример стокгольмского синдрома – это избиение жены мужем. Окружающим не ясна позиция женщины, что она остается рядом с мужем, продолжает жить с ним, словно ничего не происходит. Почему так? Почему она после первого же такого инцидента не уходит?
Многие из них оправдываются тем, что с мужем они не знали безбедной жизни, дети должны воспитываться в полной семье, а что скажут окружающие и другие подобные отговорки?
На самом деле – это стокгольмский синдром во всем его красочном проявлении влияет подобным образом на разум. Помочь сможет только врач или личная достаточно сильная мотивация.
Дети, вырастая в таких семьях, становятся жертвами априори. Они во всем видят негативный подтекст, даже когда отношение к ним направлено положительное. Вырастают такие люди депрессивными, ищущими постоянную несправедливость, которая обязательно направлена в их сторону.
Стокгольмский синдром может проявиться у детей одного из родителя, который терпел побои
Бытовой стокгольмский синдром: отцы и дети
В семейных отношениях стокгольмскому синдрому часто подвержены и дети. Те дети, которые не единственные и имеют других братьев и сестер, считают, что их любят меньше остальных; дети, которых бьют и действительно не любят и всячески унижают. Ситуация осложнена тем, что ребенок – это маленький человек, он никак не может влиять на ситуацию и на события, происходящие с ним. Поэтому это заболевание остается с ним до конца жизни. Такой ребенок доказывает родителям, что он достоин их внимания, достоин любви и ласки, но если его попытки потерпят фиаско, он начнет думать, что он не такой как все, хуже, некрасивый, глупый и т. д.
Лечение стокгольмского синдрома
Страдающему стокгольмским синдромом излечиться самостоятельно практически невозможно. Поэтому на помощь должны прийти психиатры или сторонние люди, которые могут оказать такое же влияние, сопоставимое с силой воздействия того самого маньяка.
Главная проблема больных людей этим недугом в том, что их сложно или даже практически невозможно убедить в том, что ситуация действительно вышла из-под контроля, и они подвергаются жестокости
Они продолжают искать причину в себе, копаясь целыми днями в собственной голове, еще глубже уходя в себя. Стокгольмский синдром у женщин – более частое явление, чем у мужчин. Связано это с эмоциональным состоянием и ранимой душой у слабой половины человечества.
Есть единственный выход – жертва должна быть уверена в завтрашнем дне, она должна видеть, что жизнь продолжается, что в ней еще остались какие-то иные положительные моменты, ради которых стоит отвлечься. Это поможет встать на ноги, ощутить прилив свежих сил.
Часто лечение не заканчивается через пару месяцев беседы с психотерапевтом, обычно это годы усердных аутотреннингов и медикаментозного лечения. Но останавливаться не стоит, каждый человек – это отдельная независимая личность, которая не должна быть ведома кем-то другим.
Кадр из фильма ««V» значит Вендетта», 2006 г. Героиня Натали Портман в какой-то момент начала сочувствовать похитителю «V»
Из истории понятия
Нильс Биджерот – создатель самого понятия «стокгольмский синдром». Сущность и история термина «стокгольмский синдром» идет из 1973 года. Тогда террористы захватили заложников в банке и держали под дулом пистолета почти неделю. Поначалу все шло по стандартному сценарию. Но позже во время захвата полиция была повергнута в шок, когда поняла, что заложники всячески защищали своих обидчиков, мешая при этом выполнять свою работу. Дальше последовало совсем странное. После заключения под стражу террористов, заложники потребовали амнистии, а одна развелась с мужем и поклялась, что будет верна одному из захватчиков, который совсем недавно грозился убить ее. Через некоторое время две женщины «жертвы» обручились со своими обидчиками. С тех пор синдром, когда жертва влюбляется в своего мучителя, называется стокгольмским.
16 марта 2014, 14:47
Дополнительная скидка +8% на все украшения SUNLIGHT при доставке (промокод «стиль8»)
Действует только при онлайн-заказе до 31.07.2020. Скидка не распространяется на золотые цепи, цепочные браслеты,
золотые обручальные кольца, акционные товары и товары Хит-цена. Не суммируется с остальными скидками.
Источник
Считается. что именно по этой причине женщины выходят замуж и живут с мужьями — представителями класса угнетателей. Рассмотрим, так ли это на самом деле.
Стокгольмский синдром — психологическое состояние, возникающее при захвате заложников, когда заложники начинают симпатизировать и даже сочувствовать своим захватчикам или отождествлять себя с ними. Радфем утверждает, что СС присутствует у всех без исключения женщин и является социальным, то есть, они в нём воспитываются, их на него натаскивают с детства.
Это утверждение содержит долю правды, поскольку женщины физически намного уязвимее мужчин в силу полового диморфизма и особенностей репродукции, и поэтому прямое силовое противостояние с мужчиной в случае конфликта интересов вряд ли принесет им успех. Поэтому они ищут обходные пути. Один из основных путей — демонстрация мужчине своей хрупкости, слабости и подчинения: «лежачую не бьют».
Однако, здоровая ЖГС — это не реальная слабость, а лишь умелая её имитация, притворство. Жизненный успех для гендерно-конформной женщины зависит от того, сумеет ли она привлечь статусного мужчину, стать для него эксклюзивной (законной женой), пользоваться его ресурсами и покровительством и умело им манипулировать.
Верно ли утверждать, что при таком раскладе у женщин всегда будет развиваться «синдром заложницы»? Вряд ли, поскольку у массы женщин мужья мирные, в достаточной мере заботливые и ненасильственные, и подобных свидетельств полно даже в фемосфере. А другие женщины — любимые “папины дочки” влиятельных отцов, и те готовы защитить свою дочь от любого чужого посягательства на ее интересы.
Что же такое социальный стокгольмский синдром, когда и почему он возникает, и чем отличается от обычного СС? Основное отличие состоит в том, что при захвате заложников силовики всячески стараются их освободить, а прочий народ, затаив дух, ждёт успешного завершения этой операции. ССС же — это ситуация хронического абьюза при поддержке и одобрении социума: «бьёт — значит любит», «хозяин всегда прав». И если жертва попытается сбежать от абьюзера — поймают и вернут обратно. Поэтому второй раз она уже не побежит, нет смысла. Будет стараться приспособиться, как сможет. Такое состояние носит также название «Бытовой стокгольмский синдром».
В позапрошлом веке американский врач С. Картрайт придумал психиатрический диагноз под названием «драпетомания». Он объяснял побеги рабов навязчивым стремлением к свободе. Любой раб, пытавшийся бежать более двух раз, считался умалишённым. В качестве эффективной лечебной процедуры предписывалась порка, а в самых упорных случаях — ампутация пальцев ног. Часто беглых рабов ловили другие рабы, чтобы выслужиться перед хозяином и получить повышение.
Не лучшая участь постигала и беглых крепостных в наших родных пенатах: их нещадно секли на конюшне, часто до смерти. Поэтому своих детей крепостные родители воспитывали таким образом, чтобы те с самого детства привыкали к обращению с собой, как с бессловесным рабочим скотом. Чтобы выдавить из детей до последней капли человеческое достоинство и мысли о свободе.
Тот же сценарий можно наблюдать в государствах, где царит диктатура. Формула выживания в таких условиях: «Настучи на соседку раньше, чем она настучит на тебя». И то же воспитание детей, как послушных винтиков системы.
Поскольку ССС прививается с детства, его колыбелью и первичной ячейкой является семья. До совсем недавнего времени к детям ан масс относились как к расходному материалу[1]. Да и в наше время иные родители и родительницы относятся к своему потомству не сильно лучше, особенно к дочерям. Правда, за убийство ребенки можно схлопотать уголовную статью, поэтому вместо него идут в ход изощренные пытки за закрытой дверью квартиры — так, чтобы люди во внешнем мире ни о чём не догадались.
Намного чаще в таких случаях страдают девочки. Мальчика гнобить опасно: вырастет — может в отместку навалять. К тому же, сын — будущая «боевая машина», с которой выгодно установить эмоциональную связь. А дочь готовят к роли служанки и «стакана воды», поэтому чем она забитее и безвольнее, тем лучше. Конечно, такая участь постигает далеко не всех девочек, многим из них посчастливилось родиться у любящих и адекватных родителей. Но, к сожалению, не всем 🙁
Вопреки утверждениям радфема, что среди женщин нет и быть не может иерархии, дисбаланс власти существует де факто. Барыня отдает приказы своей крепостной девке, а не наоборот. А для женщин более низкого происхождения часто единственный способ обзавестись «нижней» — родить дочь.
А. Дворкин утверждала:
“ Мы производим детей. Мы — первые производительницы продукта. Продукт — это то, что было создано человеческим трудом. Мужчины обеспечивают нас продовольствием. Женщины знают, что их физическое выживание и благосостояние напрямую исходит от мужчин.[2] “
Таким образом, дети — это продукт, товар, производимый женщинами для обмена на продовольствие и прочие материальные ресурсы. А дочери — товар второго сорта, за который продовольствия дадут меньше. И поэтому отношение матери к дочери будет соответствующим, не таким, как к сыну. Её можно унижать, высмеивать, газлайтить, уничтожать её любимые вещи, морить голодом, жестоко избивать — как обычную рабыню. Хронический стресс, которому подвергаются девочки в таких условиях, нередко вызывает у них тяжелые болезни [3].
Что же делать дочери, на которую мать постоянно сливает своё недовольство, превращая жизнь девочки в ад? Скорее всего, она даже не догадается об истинных причинах отношения к ней матери. Будет брать всю вину на себя, постоянно напряженно думать: «Чем же я так огорчила свою дорогую мамочку?» и «Как мне заслужить её любовь?»
Для ребенки мать — целая Вселенная. Вся массовая культура работает на поддержание сакральности матери, которая «самая родная и близкая, невзирая ни на что». Яркие примеры художественных произведений, пропагандирующих любовь к матерям, несмотря ни на что: фильмы «Роковая ошибка (1988)» и «Итальянец (2005)» — о брошенных в младенчестве детях, стремившихся любой ценой воссоединиться со своими биологическими матерями.
Нередко матери используют своих дочерей в качестве «боксерской груши», которую подсовывают своим агрессивным мужьям или сожителям, чтобы вымещали свою агрессию на «малоценном организме» и не трогали жену. Бывает, мужья или сожители насилуют девочек — а мать «ничего не видит» или даже грозит выгнать дочь из дома, если та кому-нибудь пожалуется.
Но самое интересное происходит, когда дочь на самом деле решается пожаловаться посторонним людям или другим родственницам. На неё тут же обрушивается шквал обвинений: “Неблагодарная!”, “Предательница!”, «Как ты можешь говорить такое о родной матери? Она ради тебя ночей не спала!”, “Ты всё врёшь, не может такого быть” и тому подобное.
И дочь возвращается домой, с мыслью: «Это я во всём виновата. Раз меня дома избивают, насилуют, и издеваются надо мной — значит я этого заслужила. А мама всегда права».
Мы все в фемосфере раздумываем: «Откуда берутся женщины, готовые бежать на край света за первым попавшимся мимокрокодилом, проявившим хоть немного эмпатии и человеческого участия?» Берутся они из таких вот никому не нужных девочек, товара второго сорта, произведённого их матерями.
А потом эти девочки вырастают и рожают своих собственных дочерей. И переносят на них свой выученный сценарий материнско-дочерних отношений[4], если не всегда, то в большинстве случаев. И ССС идёт по очередному кругу..
А утверждение что ССС присутствует у всех абсолютно женщин — чистой воды демагогия и натягивание совы на глобус. Стокгольмский синдром развивается в ситуации террора и при непосредственной угрозе жизни. Если женщину никогда не терроризировали, не били, не насиловали и не лишали важных для жизни ресурсов, то СС у неё развиться никак не сможет. Ни социальный, ни какой-либо другой.
________________________________________
1) “Как к детям относились в прошлом: история детства.”
https://www.psychologos.ru/articles/view/kak-k-detyam-otnosilis-v-proshlom-dvoe-zn—istoriya-detstva
2) Андреа Дворкин. “Экономика пола: ужасающая правда”
https://womenation.org/dworkin-sexual-economics/
3) Основные заболевания, вызванные стрессом
https://clinic-virtus.com/osnovnye-zabolevaniya-vyzvannye-stressom/
Стресс — причина аутоиммунных расстройств
https://isramedinfo.ru/news/1868/
4) Фильм «Я сюда больше никогда не вернусь»
https://ru.wikipedia.org/wiki/Я_сюда_больше_никогда_не_вернусь
________________________________________
Обсуждение ВК: https://vk.com/wall-114625494_20932
Источник
Сам по себе Стокгольмский синдром бывает двух видов — всем известный вариант, который дал ему название после истории с захватом заложников, и куда более распространенный — и куда более сложный — его вариант, который по аналогии называют “бытовым” Стокгольмским синдромом. Возникает он постепенно, в течение достаточно длительного времени. И практически всегда — в ситуации домашнего насилия. Физического или психологического, авторства партнера или родителей — не суть важно.
В отличие от всем известного варианта, “бытовой” проявляется не только в усваивании ценностей агрессора и защитной индентификации с ним, когда его точка зрения жертвой принимается как своя собственная во имя выживания. Но еще и формировании достаточно своеобразной манеры поведения — моя клиентка описала ее как то, что она “легко поддается влиянию и мимикрирует” (с) под человека, это влияние на нее оказывающего. Звучит ужасно, если смотреть на это с точки зрения человека, живущего вне ситуации насилия, но для нее такое поведение — то, что помогло ей выжить в детстве, проведенном бок о бок с матерью, у которой undiagnosed и unmedicated borderline personality disorder. При фактическом отсутствии других родственников на горизонте.
Процесс формирования “бытового” Стокгольмского синдрома — в отличие от его старшего брата — на самом деле двусторонний: abuser давит на свою жертву при помощи физического и психологического насилия, проделывая бреши в ее психике, которые он заполняет тем, чем считает нужным. Обычно — bullshit из своей собственной головы. А жертва идет ему в этом навстречу, добровольно принимая это и встраивая в свое мировоззрение. То есть насильственной переделки человека как бы не происходит, все типа добровольно и by mutual consent. Проблема в том, что у жертвы выхода, как правило, другого не бывает, кроме как согласится и по доброй воле предоставить себя для изменения так, как тот, от кого она зависит, сочтет нужным.
Самое печальное последствие этого, пожалуй, то, что у жертв напрочь атрофируется критическое мышление и способность формировать собственное мнение. Выйдя из ситуации насилия, они легко попадают под влияние кого-то еще, потому что не умеют опираться на себя и свои внутренние ценности. Ну, еще бы. Учитывая, что у них их нет.
Второе по печальности последствие — у человека нет потребности быть собой. Он постоянно подстраивается под окружающих. Ценой собственных нужд и желаний. И, даже хуже, многие, выйдя из ситуации насилия, не могут жить самостоятельно, тут же начинают искать кого-нибудь, к кому можно “прицепиться”, чтобы тот был “ведущим колесом”. А находят, по закону подлости, всегда carbon copies своего изначального abuser. Поскольку другие по складу люди обходят их стороной. Да и сами жертвы других чаще всего не замечают, выискивая именно то, что знакомо и привычно.
А самое яркое проявление “бытового” Стокгольмского синдрома — то, что жертвы настолько усваивают ценности своего abuser, что начинают по отношению к другим людям вести себя точно также, как с ними обращаются дома. Так, моя клиентка, которую мать частенько изводила газлайтингом, сама нередко применяет его в общении с окружающими. Причем, она этого даже не замечает. И по-другому общаться тоже не умеет. Из-за чего отношения с людьми у нее, naturally, не складываются, ибо кто будет терпеть такое?
Терапия и классического-то варианта — очень сложная задачка. А “бытового” — втройне, потому что времени для его всесторонней интеграции в психику было в миллион раз больше. Выковыривать приходится по частям.
Это при условии, что клиент еще позволит это сделать. Большинство вообще не желает расставаться с теми установками, потому что, дескать, “Это же меня так мама научила!”, а маму надо любить — by all means — и мама всегда права. Если расстаться с ее убеждениями, то и связь с ней потеряется. А для жертв это куда хуже. Потому что корни Стокгольмского синдрома еще и очень сильно лежат в эмоциональной связи между жертвой и abuser. В конце концов, не все браки с финалом в виде домашнего насилия начинались именно с него. Когда-то были хорошие времена, остались хорошие воспоминания и были чувства. И вот на фундаменте всего этого выстраивается все остальное, уже негативное или откровенно патологическое. Разрушить вот именно этот фундамент, как правило, и не дают.
Чувства оказываются важнее насилия. Примерно так в краткости и можно описать суть Стокгольмского синдрома любого типа. А с ними бороться практически невозможно. Даже моя клиентка, несмотря на все пережитое, все равно о маме беспокоится, жалеет ее и всячески устраивает ей комфортную жизнь. Ну, мама же. Это важнее, чем то, через что она прошла. Себя не жалко, а маму — да. Стоит ли удивляться, что многие люди, страдающие от Стокгольмского синдрома, еще и на судах выступали в защиту своих kidnappers и abusers?
В этом плане “бытовой” вариант точно хуже классического. И какие-то прогнозы тут давать сложно. Слишком многое зависит от самих жертв, а они слишком часто ничего не хотят с этим делать. А заставить — равнозначно совершению насилия. Да еще с notorious “благими намерениями”. Поэтому чаще всего Стокгольмский синдром остается без должного внимания и профессиональной помощи. Moreover, он еще и дает массу материала для victimblaming, потому что никто не хочет разбираться, что такими жертвами движет на самом деле.
Источник