Адорно т типы и синдромы методологический подход

Темы:

·       Теодор Адорно (1903—1969). Франкфуртская школа неомарксизма.
Основные идеи «критической теории общества» Хоркаймера.

·       Критика позитивизма и «научной» социологии. Понятия
рациональной тотальности и рационализации как основы просвещения. Роль
социологии искусства и культуры в трактовке социальных процессов в целом.
Овеществление и фетишизация.

·       Неомарксистская теория истории и социологии. Теория
«неудавшейся цивилизации»: нарастание отчуждения и буржуазности, противостоящих
природе. Развитие цивилизации как усиление социального безумия, утрата свободы,
фашизм.

·       Понятие «позднего» капитализма и связанные с ним новые
формы отчуждения. Элитарные формы культуры. Апология авангарда в искусстве.
Значение концепции авторитарной личности для эмпирических исследований,
проведенных Адорно.

·       Методологические аспекты социологии Адорно. Критика
научной генерализации как апологетики. Невозможность истинности целого и любого
теоретического понятия. Эстетическая альтернатива отчуждению и рациональности.

Литература

Адорно Т. Типы и синдромы.
Методологический подход // Социологические исследования. 1993. № 3.

Баталов Э.Я. Философия бунта. М.,
1975.

Давыдов Ю.Н. Критика
социально-философских воззрений Франкфуртской школы. М., 1977.

Идеалистическая диалектика в XX
столетии. М., 1987.

Неомарксизм и проблемы социологии
культуры. М., 1977.

Очерки по истории теоретической
социологии XX века. М., 1994.

Философия техники в ФРГ. М., 1990.

Адорно Теодор Визенгрунд (Аdorno) (1903-1969) — немецкий социолог и социальный
философ, один из ведущих представителей Франкфуртской  школы неомарксизма,
сотрудник и впоследствии руководитель Франкфуртского института социальных
исследований. Адорно трактует историю Запада как патологический процесс
усугубляющегося безумия и утраты индивидуальной свободы («фашизоидный»
капитализм и откровенно бесчеловечный фашизм). Адорно сразу же после окончания
второй мировой войны становится руководителем крупного эмпирического
исследования по изучению корней авторитаризма — проекта «Авторитарная личность»
(1950), проведенного в Западной Германии и США. Этот проект основывался на идее
авторитарной личности, предложенной Э. Фроммом. Адорно выявил весьма симптоматичное
для антидемократической структуры сочетание таких личностных черт, как
конвенциональность, покорность власти, деструктивизм и цинизм. Это исследование
имело необычайно активный резонанс и в политических кругах, и в широком
общественном мнении, а выпущенная на его основе коллективная монография была
переведена почти на все европейские языки, став первым социологическим
бестселлером в послевоенном мире. Предлагаемый здесь отрывок из книги
«Авторитарная личность» дает общее представление об этом эмпирическом
исследовании и показывает, как конструировалась «шкала фашизма»[1].

I.   Введение. (Т. В. Адорно, Э. Френкель-Брюнсвик,
Даниэл Дж. Левинсон и Р. Невитт Сэнфорд.

А. Проблема.

Исследования, о которых здесь пойдет
речь, были ориентированы на гипотезу, согласно которой политические.
Экономические и общественные убеждения индивида нередко образуют своего рода
всеобъемлющий и когерентный образ мышления, стержнем которого является «склад
ума» или «дух», а сам образ мышления является выражением скрытых черт
индивидуальной структуры характера.

В центре интересов исследователей был
потенциально фашистский индивид — индивид, чья структура делает его особо
восприимчивым к антидемократической пропаганде. Мы употребили слово
«потенциальный», поскольку мы занимались не теми лицами, которые объявляли себя
фашистами или принадлежали к известным фашистским организациям. Во времена,
когда мы собирали основную часть нашего материала, фашизм только что потерпел
свое поражение в войне, и , поэтому, мы не могли рассчитывать на то, чтобы наши
испытуемые открыто идентифицировали себя с фашизмом. Однако нетрудно обнаружить
лиц, воззрения которых позволяли предположить, что они охотно проявляли бы
фашизм, если бы ему удалось превратиться в достаточно сильное и уважаемое
движение…

Задача диагностировать потенциальный
фашизм и выявить его детерминанты потребовала специально разработанных для этой
цели приемов, от которых нельзя было ожидать, чтобы они в той же степени
годились для исследования иных образов мышления. Несмотря на это выявлено
несколько типов структур характера, особо резистентных по отношению к
антидемократическим идеям.

Коль скоро существует потенциальный
фашистский индивид, что он представляет собой при ближайшем рассмотрении? Как
возникает у него антидемократический образ мышления? Какие личностные факторы
структурируют его мышление? Насколько широко такого рода индивиды
распространены в нашем обществе? Каковы их детерминанты, каков их процесс
развития?

Данное исследование должно помочь
ответить на эти вопросы. Даже если наш постулат, согласно которому
потенциальный антидемократический потенциал представляет собой нечто цельное,
выглядит достаточно приемлемой гипотезой, он должен впредь подвергаться
проверке. В исследованиях, посвященных проблеме политических типов людей,
следует различать две основные концепции: концепцию идеологии и концепцию
человеческих потребностей, лежащих в основе идеологии. Хотя и то, и другое в
индивиде следует рассматривать как единое целое, они могут быть исследованы в
отдельности. Одни и те же идеологические тенденции у разных индивидов могут
иметь различные причины, а одни и те же личные потребности могут находить
выражение в различных идеологических тенденциях.

Термин «идеология» в этой книге
употребляется в том значении, в котором он употребляется в современной
литературе: он обозначает систему мнений, поведений и представлений о ценностях
— образ мыслей о человеке и обществе. Мы можем говорить об идеологии индивида в
целом или о его идеологии в различных областях социальной жизни: политике,
экономике, религии, в вопросе о различных меньшинствах и др. Идеологии
существуют независимо от отдельного человека (независимые идеологии
определенных эпох являются результатом как исторических процессов, так и
текущих социальных событий). В зависимости от индивидуальных потребностей и
меры их удовлетворения ил неудовлетворения, они имеют  для отдельных индивидов
различную притягательную силу.

Разумеется, есть люди, абсорбирующие
идеи более чем одной из существующих идеологических систем и синтезирующие их в
образ мышления, являющийся в той или иной мере исключительно их собственным
образом мышления. Однако, при изучении мнений, поведения и представлений о
ценностях достаточно большого количества лиц, скорее всего, были бы выявлены
общие для них образы мышления. Во многих случаях они, возможно, отклонялись бы
от наиболее популярных идеологий, но все они соответствовали бы вышеописанному
понятию идеологии, а в каждом отдельном случае выявилось бы, что они выполняют
функцию приспособления индивида к обществу.

В самом начале исследования
относительно потенциального фашистского индивида исходным пунктом наших
размышлений был антисемитизм.  Солидаризируясь с большинством обществоведов,
авторы разделяют точку зрения, согласно которой антисемитизм в значительно
большей степени базируется на субъективных факторах и общей ситуации, в которой
находится антисемит, чем на подлинных свойствах евреев, и что детерминацию
антисемитской установки следует искать прежде всего в личности ее носителя. Поскольку
этот акцент на структуру характера с необходимостью выдвигает на первый план не
исторические или социологические, а психологические подходы (хотя в конечном
счете все эти три аспекта можно отграничить друг от друга только условно), мы
стремились объяснить существование антисемитских представлений причинами
общественного характера. Более того, вопрос ставился следующим образом: «Каким
образом получается так, что определенные люди принимают такого рода идеи, в то
время как другие — нет?» И поскольку исследование с самого начала ориентировано
на вышеупомянутую гипотезу, мы исходили из предположения, (1) что антисемитизм
не есть особое изолированное явление, а часть объемной системы, и (2) что
восприимчивость индивида к такого рода идеологиям в первую очередь зависит от
психологических потребностей.

Что касается предварительных выводов
и гипотез относительно антидемократических индивидов, то прежде чем их можно
будет признать окончательными, они должны быть подвергнуты многочисленным
тщательным наблюдениям — во многих случаях с помощью количественного анализа.
Чтобы с уверенностью можно было сказать, что множество мнений, линий поведения
и представлений о ценностях, демонстрируемых тем или иным индивидом
действительно представляют собой консистентную структуру или организованное
целое, необходимо самым интенсивным образом исследовать этого индивида,
Известна лишь одна методика, позволяющая установить, образуют ли групповые
мнения, типы поведения и представления о ценностях определенные образы
мышления, из которых одни более распространены, чем другие. Она заключается в
том, чтобы измерить определенное множество мыслительных содержаний в заранее
определенных  группах испытуемых, а затем с помощью стандартизированных
статистических методов определить, какие из них соотносятся друг с другом…

Мнения, поведения и представления о
ценностях, как мы их понимаем, с большей или меньшей точностью поддаются
описанию на словах. Но с психологической точки зрения они остаются «на
поверхности». Однако степень откровенности каждого отдельного человека при
ответах на аффективно заряженные вопросы (к примеру, относительно меньшинств
или текущих политических событий) зависит от ситуации в каждом случае. В
определенных случаях может возникнуть несоответствие между тем, что говорит и
что «на самом деле думает» испытуемый. То, что он думает на самом деле, он,
по-видимому, выскажет в доверительном разговоре с близкими друзьями. Все это, с
психологической точки зрения лежащее относительно неглубоко от поверхности,
психолог может непосредственно наблюдать, если он при этом использует
адекватные методы. Именно это мы и пытались сделать.

Между тем у индивида могут быть и
«тайные» мысли, которые он, если это возможно, ни при каких обстоятельствах не
выдаст. Это могут быть и мысли, в которых он не желает признаться самому себе.
Это могут быть мысли, о которых он не говорит вслух, поскольку они настолько
смутные и неупорядоченные, что он не способен выразить их в словах. Найти
доступ к этим скрытым тенденциям особенно важно, потому что, по-видимому,
именно здесь находится потенциал для демократических или антидемократических
идей и действий в решающих ситуациях.

То, что люди говорят, и в известной
степени даже то, что они думают на самом деле, не в последнюю очередь зависит
от духовного климата, в котором они живут. Если этот климат меняется, то один
приспосабливается к нему быстрее, чем другой. Если заметно усилится
антидемократическая пропаганда, то некоторые люди быстро воспримут ее и тут же
передадут дальше, другие же — только если им покажется, что «этому верят все»,
третьи же не поддадутся и в этих условиях. Иными словами, индивиды очень
различны в своей предрасположенности к антидемократической пропаганде, в своей
готовности проявить антидемократические тенденции. Для того чтобы измерить
фашистский потенциал в этой стране (США — прим. ред.), представляется
необходимым исследовать идеологию на этой «ступени готовности»… Точно также,
как и открытое вербальное высказывание, откровенное действие в большой мере
зависит от социально-экономической ситуации, однако различные индивиды сильно
отличаются друг от друга своей готовностью к тому, чтобы дать втянуть себя в
активные действия. Исследование этого потенциала является частью исследования
общей идеологии индивида. Выводы относительно того, какие и какой интенсивности
мнения, типы поведения и представления о ценностях могут подвигнуть индивида на
действия, и какие личностные факторы способны удержать его от них, имеют
большое практическое значение.

[1] Печатается с сокращениями по: Т. Адорно.
Р. Невитт Сэнфорд, Э. Френкель-Брюнсвик, Д. Дж. Левинсон Исследование
авторитарной личности. Под общей редакцией д. филос. н. В.П. Култыгина. —
М.: Серебряные нити, Академия исследования культуры, 2001, перевод Л. К.
Латышева, с. 15-67.

Рубеж XIX-XX вв. в истории западной философской мысли, да и западной культуры в целом, носил эпатажный, если не сказать, революционный характер. Разрушив традиционные представления об основаниях жизни, творчества и мышления, этот острый период не предложил, однако, единой концепции того, как мыслить дальше. В чем искать основания человеческого бытия, к чему двигаться и от чего лечиться?Современному образованному человеку известно, как минимум, три кита, на которых держалась философская мысль того периода. С другой стороны, уместно ли говорить об этом в прошедшем времени?

Ницшеанство, марксизм и фрейдизм прочно обосновались в западной современной культуре и, несмотря на всю последующую критику, продолжают оказывать значительное влияние и на философию века XXI.

Нередко три этих течения рассматривают во взаимном конфликте. Однако в настоящей работе представится демонстрация попытки примирения хотя бы двух из них: марксизма и фрейдизма.

Американский мыслитель еврейского происхождения Теодор Адорно, чья основная исследовательская деятельность приходится на послевоенный период представляет собой яркий пример ломки стереотипов в мышлении. Он известен как автор концепции «негативной диалектики» и  критик традиционного диалектического метода познания. Значительно менее известны его работы, посвященные исследованию социальной проблематики. Среди них особое место занимает произведение «Исследование авторитарной личности», изданное в 1947г. Исследование представляет собой анализ выводов, сделанных Адорно на основе собственного социологически-психоаналитического исследования. Это исследование было проведено им и его коллегами при участии внушительного числа респондентов. Следует заметить, что Адорно традиционно причисляется к неомарксистам, однако маркировка эта весьма условна, т.к. мы увидим, что он активно пользуется приемами психоанализа.

Говоря об «Исследовании авторитарной личности», важно отметить основные тезисы, которые заявляет и активно обосновывает Адорно на протяжении всей своей книги.

Первый и главный из них – тезис о происхождении всякого авторитаризма и насилия из так называемых предрассудков.

Личность, склонная к предрассудкам, у Адорно фактически является синонимом авторитарной личности. По крайней мере, корреляция этих качеств столь очевидна, что вырисовывается прямая зависимость между степенью «предрассудочности» и авторитарности индивида. Основными и самыми опасными предрассудками современного ему общества Адорно считает религиозность и антисемитизм. В его концепции они тесно культурно и исторически переплетаются и обусловливают друг друга. При опросе респондентам задавались вопросы об их религиозной вере, представлениям о боге и отношению к евреям и афроамериканцам. На основании данных ответов респондент классифицировался как «лицо с предрассудками» или «свободный от предрассудков».

Не сложно догадаться, что религиозные респонденты, выразившие неприязненное отношение к людям, отличным от них по национальным или расовым признакам, квалифицировались как «предрассудочные», авторитарные личности. (Исследование проводилось среди белокожего нееврейского населения США обоих полов и всех возрастов и социальных положений).

Интересно будет заметить, что среди «предрассудочных» около 70% — мужчины среднего возраста или молодые мужчины. Все же приведенные в книге примеры «свободных от предрассудков» — женщины. Среди них девушка, занимающаяся проституцией, и девушка с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

Важно и то, что Адорно не просто делит респондентов на две категории. Внутри каждой категории он выделяет несколько градаций, от наиболее авторитарного к наиболее свободному типу личности. Так, самый «слабый» предрассудочный уже имеет много общего со свободным от предрассудков. А первый тип «свободного» — еще во многом авторитарен в своем основании. Более того, типология Адорно дуалистична. Почти каждому «предрассудочному» соответствует «свободный от предрассудков». Он находится с ним на одной ступени в своей группе и обладает однотипными с ним средствами выражения своей позиции, но в корне – противоположный ему. В итоге мы имеем шесть «предрассудочных» и пять «свободных» типов. Самый развитый из них для Адорно — так называемый «врожденный либерал». Этот тип высоко ставит свободу и независимость, не переносит вмешательства извне и сам не вмешивается в чужую жизнь.

Итак, можно подвести некоторые итоги. Синтез фрейдизма и марксизма в концепции Адорно происходит на нескольких уровнях.

• Во-первых, на уровне мировоззренческих взглядов.

Как известно, фрейдистская критика религии изначально была очень близка к марксистской. То, что Маркс называл «опиумом народа», Фрейд окрестил «общечеловеческим неврозом», который так же необходимо преодолеть. Адорно здесь пошел дальше. Он не просто демонстрирует общие моменты в двух этих критиках, он практически сводит их к одной: критике религии как средства порабощения тела и сознания человека, как так называемого «мелкобуржуазного» мировоззрения, коренящегося в подсознании современного американца.

• Во-вторых, методологический синтез.

Являясь критиком традиционной диалектики, Адорно, тем не менее, обращается к ее основным принципам: развития и единства и борьбы противоположностей. Это явно прослеживается в его классификации типов. От психоанализа здесь — сам метод психологического опроса, проводившегося в форме интимной беседы; попытка проникнуть в изначальные, подсознательные корни предрассудков, объясняя их, в конце концов, природой человека. Т.е., в конечном счете, признавая естественными и неизбежными, по крайней мере,  для части людей.

• И, в-третьих, уровень конечной цели.

Она, в интерпретации Адорно, едина. Критика основных форм зависимости (социальной и психологической); максимальное освобождение индивида от «авторитарного синдрома» (деления людей по социальным, экономическим, национальным и прочим признакам), проявляющегося как на индивидуальном «оно-уровне», так и на уровне «сверх-Я».

По прочтении «Исследования авторитарной личности» Адорно возникает вопрос о том, насколько подобного рода пристрастное исследование и категорическое типизирование соотносится с личной судьбой автора и временем, в которое он писал. Постоянное подчеркивание антисемитской ориентации авторитарной личности и, собственно, именно на этом основании классификация ее как авторитарной, безусловно, несет печать происхождения Адорно, его жизненного пути и той трагедии, с которой он на нем столкнулся. Однако не должен ли мыслитель, претендующий называться «философом», стремиться максимально абстрагироваться от личного опыта и пристрастий? Не выглядит ли сама концепция Адорно в некотором роде авторитарной, не дающей выхода, ставящей рамки и заключающей в эти рамки конкретную, живую, пусть и авторитарную, личность? Не строится ли концепция Адорно на предрассудках, только иного рода?

Здесь мы выходим на проблему соотношения личного опыта и взглядов автора и оснований его философской теории, которая, разумеется, не может быть раскрыта и решена в рамках настоящей работы.

Опубликовано 14.8.2017